Жаль, покормить его Поля не смогла. Она выбежала после обеда во двор с хлебом и пачкой творога, но Миха снова куда-то исчез. Даже на крик не подбежал, как Поля ни звала.
Мария Ивановна встретила ее в холле. Дождалась, пока Поля переоденется, и быстро причесала ее, хотя девушка и не просила. Посмотрела в зеркало на худенькое печальное личико и осторожно спросила:
–Тебе у нас нравится?
Поля пожала плечами. Она не знала, что сказать. Мария Ивановна хмуро прокомментировала:
–Нет, значит.
–Ну почему? – Поля смущенно улыбнулась. – Я просто об этом не задумывалась. В принципе, красивый богатый дом не может не нравится…
–Богатый?
–Конечно. Я раньше в таких не бывала.
Мария Ивановна поджала губы. Поле внезапно почудилось, что пожилая женщина всматривается в нее со странной неприязнью. А Поле-то казалось: в субботу вечером они расстались чуть ли не друзьями, настолько Натка очаровала суровую домработницу. Мария Ивановна прощалась с маленькой подопечной с явной неохотой и раз десять, не меньше, предложила свои услуги в случае необходимости. Мол, мало ли как сложатся обстоятельства… Она всегда посидит с ребенком, ей не трудно.
Что могло случиться за воскресенье?
На пороге Поля обернулась, Мария Ивановна торопливо отвела взгляд в сторону. На ее скулах вдруг вспыхнули рваные красные пятна, она с преувеличенным вниманием стала наводить порядок на столе.
Помедлив, Поля не стала играть в прятки и напрямик спросила:
–Что случилось?
–Ничего.
–Нет, я вижу, что-то случилось, вы сегодня сама не своя!
Мария Ивановна уронила щетку. Подняла ее и аккуратно положила у зеркала. Потом в упор посмотрела на Полю и нервно бросила:
–Ты Лидочку знала?
–Лидочку? Какую Лидочку?
–Девушка молоденькая здесь работала, горничной. Светленькая, коротко стриженая…
–Видела, кажется, – задумчиво сказала Поля. – Один раз, мельком.
–Так вот, – голос пожилой женщины задрожал, – вчера ее выгнали. С позором!
Поля зачем-то открыла дверь. Посмотрела на часы: оставалось минут десять. Она взволнованно переспросила:
–С позором?
–Да.
–Но за что?!
–За воровство.
–А что она… – Поля запнулась на слове и покраснела.
–Она ничего не крала, – категорично заявила Мария Ивановна. – Ни-че-го!
–Но…
–Лидочка – моя племянница. Я сама устроила ее сюда, Кирсановы неплохо платят, – Мария Ивановна стукнула кулаком по столу и выкрикнула: – Я знаю девочку с пеленок, она не воровка!
Поля сочувственно смотрела на пожилую женщину и молчала. Мария Ивановна вытащила из кармана носовой платок и шумно высморкалась. Спрятала его в карман и вяло повторила:
–Не воровка.
–Но почему… подумали на нее? – осторожно поинтересовалась Поля.
–А на кого? – с горечью выдохнула Мария Ивановна. – Именно Лидочка убирала Ленкины комнаты!
Поля выжидающе молчала. Мария Ивановна махнула рукой и с бессильной злостью сказала:
–У Ленки новый перстень вчера пропал, отцов подарок, только-только куплен, как в университет поступила. Бешеные деньги стоил!
–Как пропал?!
–Так. Исчез, как и не было. Коробочка на месте, а перстня нет. Ленка вчера с утра всю комнату перевернула, а потом такой скандал устроила, стены гудели. Вот Лидочку-то под горячую руку и… – Мария Ивановна всхлипнула: – Хорошо, милицию не вызвали!
–Может, лучше б вызвали? – пробормотала Поля, чувствуя себя почему-то виноватой.
–Стали б они разбираться! К чему им головы ломать, сама подумай. Взяли бы Лидочку, не дай, Боже, уж лучше увольнение…
Поля бросила быстрый взгляд на часы: – две минуты! – и торопливо сказала:
–Мария Ивановна, мне пора, извините.
–Беги, чего там, работа есть работа…
–Может, Лена уронила перстень где-нибудь в комнате? – спросила Поля из коридора.
–Искали уж. Нет его там.
Настроение было испорчено, почему-то казалось – Мария Ивановна что-то недоговаривает. Поля поднялась на второй этаж и удивленно приподняла брови: впервые за этот месяц не пришлось звонить, дверь стояла нараспашку.
Поля зачем-то сообщила динамику:
–Это я, здравствуйте, – и неуверенно переступила порог.
Кожаное кресло пустовало, последнее время Софья Павловна все чаще встречала Полю в постели.
«Наверное, зря я пришла, – грустно подумала девушка, комната без Софьи Павловны выглядела странно нежилой. – В пятницу «Скорую» вызывали, вряд ли она уже полностью здорова… Ладно, в любом случае мне нужно показаться на глаза. Это работа, не больше. Отправят домой, и пойду, ничего страшного…»
Из спальни, чуть не сбив Полю с ног, вылетела Лена. Раскрасневшаяся, сердитая, с томиком Есенина в руках.
–А-а, это ты, – пробормотала она. Сунула Поле едва ли не под самый нос книгу и зло прошипела: – Видала, что читать приходится? Вслух, черт бы все побрал! – И она передразнила: – «Леночка, детка, твой интеллект ниже уровня пола, Есенин тебе не повредит…» Представляешь, еще и издевается!
–Это ты про бабушку? – Поля испуганно покосилась на дверь, Софья Павловна отличалась изумительным слухом.
–Нет, про Папу Римского! – огрызнулась Лена. В сердцах швырнула дорогой томик в кресло и пожаловалась: – Тебя три дня не было, вот она на мне и отыгрывается! То почитай ей. То расскажи, как прошла вечеринка. То объясни, чем привлекают сериалы… Тебя, кстати, они чем привлекают?
–Не знаю, я их не смотрю.
–Что, ни одного не видела?!
–Понимаешь, мне на телевизор времени жаль, – смущенно пояснила Поля, отводя взгляд.
–Убогая! – фыркнула Лена.
–Извини, мне нужно идти, я на работе, – виновато сказала Поля, отступая к двери.
–Иди уж, – Лена вдруг широко улыбнулась, – только потом обязательно ко мне загляни, договорились?
–Но у меня Наташа… Мне домой нужно…
–Да на пару минут! – возмутилась Лена. – Зайдешь?
–Ладно, – неохотно пообещала Поля. – Только ненадолго, я действительно не могу, Наташа одна… боится.
–Ну и как тебе моя внучка? – встретила ее Софья Павловна вопросом, не дав даже поздороваться. Повелительно кивнула на стул рядом с кроватью, и Поля послушно села. – Ты ведь неплохо ее знаешь?
Сердце Поли болезненно сжалось, так изменилась за три дня старуха. Кожа ее приобрела цвет старого пергамента, нос вдруг заострился, под глазами набрякли синяки, губы едва выделялись двумя бледными голубоватыми полосками. Блузка сегодня выглядела неестественно белой и яркой, зато сама Софья Павловна за дни болезни потеряла все краски, лишь темные глаза лихорадочно блестели, пронзительные, молодые, неистовые.
–Нельзя сказать, что хорошо знаю, – Поля рассеянно изучала горсть цветных таблеток в розетке и высокий стакан с водой. – Раза три встречались, всего-то.
–Первые впечатления самые верные, – отрезала Софья Павловна, – Потом они смазываются, вмешивается голова, и сердце уже молчит.
Поля не нашлась, что возразить. Софья Павловна сварливо велела переставить стул так, чтоб она могла видеть Полино лицо. Мол, не собирается она беседовать с Полиным рыжим затылком. И ждать долго тоже не собирается, или Поля забыла условия контракта? Вдруг онемела? На нее столбняк напал?
Софья Павловна уже десять минут ждет ответа на простенький вопрос, и это возмутительно!
–Понимаете, – осторожно начала Поля, – очень трудно судить о человеке по двум-трем встречам…
–Глупости, – перебила старуха. И резко спросила: – Она тебе нравится? И не врать мне!
–Нет.
–Почему?
–Мы… слишком разные.
–Это не ответ.
–Она… балованная, любимая дочь, внучка и сестра, а я… нищая.
–Аполлинария, мы договаривались, что ничего кроме правды я от тебя не услышу!
–Но это ведь тоже правда, – вяло запротестовала Поля.
–Иная правда хуже любой лжи, – ядовито отрезала старуха. – Пустые слова, за ними ничего нет!
–Видите ли, – краснея как пион, пролепетала Поля, – я просто не знаю, что сказать. Лена мне показалась недоброй и… эгоистичной, но я ведь могу ошибаться!
–Все мы эгоисты в той или иной степени, – проворчала старуха. – Это нормально. Лучше скажи, вы с ней на вечеринке не ссорились?
–Нет, – удивилась Поля. – Ни разу.
–Может, ты где дорожку ей перебежала?
–Разве я могу? И потом – наши дорожки не пересекаются.
–Мальчики на вечере были?
–Да, конечно, и Леша тоже.
–Назови остальных.
–Ну… Игорь Скуратов, Лева Шульман…
–Еврей наверняка, – пренебрежительно хмыкнула Софья Павловна.
–Он хороший, – заступилась Поля. – Стихи пишет.
–Кто еще?
–Иван, фамилии я не знаю. И Саша Карелин, Лешин друг.
–С кем Ленка танцевала?
–Со всеми, по-моему. Ну, кроме Левы Шульмана.
–Все-таки моя порода, – одобрительно пробормотала Софья Павловна, всматриваясь в смущенное Полино лицо. Поправила перстень – он то и дело сваливался с похудевшего пальца – и спросила:
–Все-таки моя порода, – одобрительно пробормотала Софья Павловна, всматриваясь в смущенное Полино лицо. Поправила перстень – он то и дело сваливался с похудевшего пальца – и спросила:
–Ленка сама кого-нибудь приглашала?
–Игоря, – Поля вдруг опустила ресницы. – И Сашу, кажется. Карелина.
–Эти двое с тобой танцевали?
–Д-да.
–Карелина знаю как облупленного, а вот Игорь… кто таков?
–Он тоже с Лешей учится, – неуверенно сказала Поля. – И подрабатывает журналистом в местной газете.
–Вспомнила, – удовлетворенно кивнула старуха. – Красавчик-москвич! Ленка в него года три как влюблена. Как Лешка в дом привел, так сразу.
–Правда? – убито прошептала Поля.
Софья Павловна рассмеялась и нажала кнопку на пульте. Спинка кровати поползла вверх, старуха сбросила подушки на пол и села. Погрозила Поле пальцем и снова скрипуче засмеялась, девушку передернуло.
–Смотри-ка, – пробормотала задумчиво Софья Павловна, медленно отпивая воду, – Ленка-то в мою породу удалась, не в чужую, тут я ошиблась, и слава богу. – Она кисло улыбнулась. – Ишь, бороться пытается, планы строит, людишками живыми дорожку через болото мостит, чтоб ножки не замочить, вылитая я в ее возрасте…
–Вы… о чем? – испуганно спросила Поля.
Ей вдруг показалось, что старуха сошла с ума и нужно срочно звать Марию Ивановну или Лену, пусть Кирсанова бабушку и не очень любит, но помочь-то обязана.
–Так, детка, так. Древние воспоминания перетираю.
Софья Павловна встряхнула головой, и Поля удивленно отметила, что старуха будто помолодела мгновенно. Глаза сияют, на скулах румянец играет, губы порозовели, волосы блестят, плечи развернуты… Не верилось, что полчаса назад, Софья Павловна вызывала лишь жалость.
Поля по ее приказу принесла с лоджии вазу с цветами и водрузила на стол, потеснив лекарства. Шире распахнула окно и поставила в музыкальный центр диск со старыми песнями, Вертинский, кажется. Включила увлажнитель воздуха – забавный комнатный фонтан, точная имитация какого-то старинного фонтана в Павловске, по словам старухи.
Поля сидела на подоконнике и украдкой следила за Софьей Павловной. Она, прикрыв морщинистые веки, с видимым наслаждением слушала музыку, непостижимая как сфинкс. Изредка что-то бормотала и мечтательно улыбалась.
Диск закончился, и Софья Павловна очень трезво взглянула на свою юную компаньонку. Поманила скрюченным сухим пальцем и, когда Поля подошла, сухо сказала:
–Думаю, завтра я тебя еще увижу, Аполлинария.
–Да, конечно.
–Хочешь совет?
Поля кивнула, настороженно всматриваясь в знакомое лицо. Недавнее оживление пропало, Софья Павловна вновь выглядела больной и усталой.
–Не ходи к Ленке.
–Но…
–Ведь она звала тебя, я правильно угадала?
–Всего на пару минут, – виновато прошептала Поля.
–Не ходи.
–П-почему?
–Она слишком похожа на меня, – непонятно ответила Софья Павловна и снова закрыла глаза. – Как оказалось.
Поля стояла на месте, ожидая продолжения, но старуха словно забыла о ее существовании. Лежала, перебирая тонкими пальцами кружева на блузке, и о чем-то думала. Изредка ресницы ее подрагивали, пальцы замирали в мертвой неподвижности, сухие, ломкие, обтянутые смуглой кожей. И Софья Павловна что-то невнятно бормотала, ожесточенно и безрадостно, поминая почему-то Ленку и какую-то рыжую стерву, Поля очень надеялась – не ее.
Понимая, что рабочий день окончен, Поля на цыпочках проследовала к выходу и от порога шепотом попрощалась, опасаясь потревожить больную. К ее удивлению, Софья Павловна тут же открыла глаза и с горестной укоризной сказала:
–Иди, Аполлинария, иди. Недолго тебе осталось меня мучить. Не сегодня-завтра мой занавес опустится, и я этому рада, как ни смешно.
–Вы… мне? – растерянно пролепетала Поля.
–Нет. Я о своем. Прощай пока, Аполлинария Морозова. До завтра.
***
«Может, правда, к Лене не заходить? – Поля поморщилась, вспоминая злое лицо Кирсановой. – Скажу потом – забыла, мол. После Софьи Павловны все из головы вылетело…»
Однако забыть Поле не дали, так что и оправдываться не пришлось. Не успела она закрыть за собой дверь, как Лена выглянула из своей комнаты и радостно воскликнула:
–Наконец-то! Заходи, я уже заждалась!
Поля посмотрела на часы и проворчала:
–Не выдумывай, мой рабочий день еще не кончился, как ты могла заждаться? Я еще полчаса должна сидеть у твоей бабушки.
–Здорово, – улыбнулась Кирсанова. – Значит, ты сможешь задержаться на целых тридцать минут. Ты ж, считай, на работе!
«Я работаю не на тебя, а на Софью Павловну, – мысленно огрызнулась Поля. – И вовсе не обязана досиживать у тебя эти полчаса».
Жаль, вслух она этих слов не сказала. Встала на пороге и с легким раздражением спросила:
–Что хотела сказать?
–Не сказать, а показать!
–Хорошо, что хотела показать?
–Свои новые драгоценности, – Лена пошлепала ладошкой по красивой каменной шкатулке у зеркала. – Мне мама вчера кое-что подарила, так, в утешение.
–Я в них совсем не разбираюсь, – нервно сглотнула Поля, она мгновенно вспомнила разговор с Марией Ивановной и ее бедную племянницу Лидочку, объявленную воровкой. – Никогда не отличу искусственного камня от настоящего, а золото от меди. И потом, драгоценности меня не интересуют!
–Заладила, – рассердилась Лена. – Я просто хочу, чтоб ты сказала, какие серьги мне больше идут. На твой вкус, естественно!
–Нет у меня никакого вкуса, – проворчала Поля. – Вкус нужно воспитывать с детства, а я с восьми лет, считай, сирота.
–Это при живой-то матери?
–Угадала. И при живом отчиме, – с неожиданной злостью процедила сквозь зубы Поля.
Ей вдруг захотелось уйти, нет, сбежать из этого дома и никогда сюда не возвращаться. Даже на работу.
–Ладно тебе, – добродушно усмехнулась Лена.
Она затащила Полю в комнату и усадила на диван. Потом опрокинула перед гостьей шкатулку и гордо поинтересовалась:
–Здорово, правда?
Поля равнодушно посмотрела на блестящие, бликующие на солнце камешки, на целую горку золотых цепочек сложного плетения, на тонкие серебряные браслеты со сложной чеканкой и хмуро согласилась:
–Красиво.
–Красиво и все? – весело возмутилась Лена.
–По-моему, к этому слову нечего добавить. Оно очень емкое.
–Как же – нечего! А «изумительно, великолепно, ослепительно, обалденно», наконец?!
–Все это грани одного.
–Ты как моя бабка, – обвинила Лена. – Такой же сухарь!
–Софья Павловна вовсе не сухарь, – искренне запротестовала Поля. – Она… очень интересный человек. И… сложный.
–Ты мне еще расскажи, какая у меня бабушка, а то я не знаю!
–Ты права, извини. Хотя лицом к лицу…
–Ой, только не надо афоризмов и пословиц, наелась уже, тошнит! Лучше скажи, какие серьги мне больше идут. Вот эти, с аметистами, эти, с бирюзой, эти, с брильянтиками или эти, с изумрудами?
Лена по очереди прикладывала к ушам сережки. Ее глаза сияли не менее Наткиных, когда Игорь принес туго набитую сумку с нарядами, прекрасными и невиданными. Поля невольно смягчилась, любуясь хорошеньким личиком, и честно сказала:
–С бирюзой. У тебя радужки становятся такого же цвета.
–Правда?
–Да. Синие-синие. И… волоокой ты становишься, вот!
–Это… как? – недоверчиво спросила Кирсанова, рассматривая себя в зеркало.
–Не могу объяснить, – Поля беспомощно пожала плечами. – Но… красиво.
–Ясно. Сейчас Лешке покажу, что еще он скажет! – возбужденно воскликнула Лена.
Она торопливо сгребла свои сокровища в шкатулку. Поставила ее перед зеркалом и пообещала:
–Я сейчас, буквально на минуту-другую.
Поля встала:
–Нет, мне тоже пора. Ты же знаешь, у меня Наташа дома одна.
Кирсанова толкнула Полю в грудь, заваливая на диван, и беспечно улыбнулась:
–Ничего не сделается с твоей Наташкой! Потом, если хочешь, такси тебе оплачу.
–Нет уж, лучше пешком. Я через парк хочу пойти, сегодня погода чудесная…
–А говоришь – времени нет!
–Но парк по пути.
–А такси минут двадцать сбережет!
–Ладно, подожду, давай только быстрее, – сдалась Поля.
Проводила Лену взглядом и снова подумала: «И зачем я сюда пошла?!»
***
Поля еле избавилась от Кирсанова, он рвался проводить. Пришлось соврать – мол, должна заглянуть к врачу, и ей совсем не хочется, чтоб Леша знал – к какому именно.
К Полиному удивлению, отговорка оказалась действенной. Кирсанов смутился как мальчик, и они расстались.
Прощаясь с Леной, Поля невольно отметила: Кирсанова чем-то очень довольна. Ее лицо буквально светилось, Лена неудержимо улыбалась и рвалась расцеловать новую знакомую. Вины за собой она никакой не чувствовала, хоть и заставила Полю просидеть в пустой комнате добрые пятнадцать минут. Уверяла, что во всем виноват Лешка – заболтал.