— Откуда ты знаешь насчет ампулы? — дергая скулами, спросил Лемберг.
— Саша… Если бы ты знал подобные вещи лучше меня, то командиром группы назначили бы тебя. Я профессионал, только и всего.
Кажется, мне удалось уесть Сашкино офицерское самолюбие. Ничего, пусть знает свое место. Он ведь в спецназе был «приемным сыном», окончил в свое время не Рязанское десантное и не спецфакультет, а обычное Ульяновское танковое.
— Ну и что предлагаешь? — Саша, кажется, вновь признал во мне командира.
— Предлагаю живого и невредимого Жукова. Но в обмен на жизнь и некоторую сумму денег, — ничего иного в голову мне уже прийти не могло.
— Подумать надо, — тяжело вздохнул Саша и как-то тоскливо посмотрел на мебя.
А я прочитал в его взгляде следующее: был ты командиром, матерым псом войны, зверюгой, но присягу чтил выше всего. А теперь прижали тебя, чуть прижали, и все — таким же, как многие другие оказался. Собственная жизнь плюс деньги — ради этого никого и ничего не жалко! Сашку самого сломали, может, чем серьезным обработали, хоть он и говорит, что пальцем не тронули. А я вот так, в пять минут… Какие пять, не больше трех прошло с начала разговора.
— Думай-думай, — напел я, поднявшись с камня.
Оглядевшись вокруг, я отметил, что Лемберга никто не прикрывает. Или замаскировались на редкость грамотно?
— Я пойду, — теперь ничего другого произнести мне не оставалось.
— Отдашь Жукова?
— Я же сказал. Через двадцать минут встречаемся на этом месте.
Саша подавленно кивнул. Казалось, он не верит ни одному моему слову, но возразить при этом не пытается. Не позавидуешь — между двух огней оказался, и я ему помочь теперь мало чем могу. А посему — спасение утопающих дело рук самих утопающих.
* * *
Выслушав меня, Жуков лишь привычно покачал головой. Это был присущий ему жест, показывающий озабоченность.
— Спасение утопающих — дело рук самих утопающих, — подвел итог я той же фразой, которой мысленно попрощался с Сашей Лембергом.
— Сдаваться нельзя. Мне нельзя… А ты, Валентин, как хочешь. Только меня им не отдавай, потом сам себе этого не простишь, — только и произнес Жуков.
— У меня был приказ, — отозвался я.
Жуков кивнул за окно. Я лишь молча пожал плечами. Слежки за нами не наблюдалось.
— Смотри, что получается, — заговорил Жуков. — Ты считаешь, что этот Степаныч изначально был внедрен в группу охраны. Он выдал нас при первом покушении… А вот кто выдал, что мы здесь?
— Ты сам говорил, что дежурный в аэропорту должен куда-то там сообщить.
— Это верно, но получается, что уж больно скоро информация дошла. А теперь смотри — Люба здесь случайно оказаться не могла. А она приехала сюда за несколько дней до нас…
— Выходит, нас здесь ЖДАЛИ? — на сей раз перебил я Жукова.
— Вот именно! — кивнул он. — Но нашего появления тут Степаныч предвидеть не мог.
— А кто мог?
— Комбриг.
Далее повисло молчание. Слов, гипотез, предположений ни у меня, ни у Жукова не было. И он, и я считали Комбрига покойником.
— Понимаешь, у меня концы с концами не сходятся, — нервно дернул лицом Жуков, прерывая паузу. — Люба, Комбриг, теперь этот Лемберг, Степаныч…
В голове у Жукова — сюр, неразбериха. У меня ничуть не меньше. При этом оружия у нас нет, натасканные профи просто придут и возьмут нас голыми руками.
— Жуков, ты по крышам лазить умеешь? — спросил я, прервав следующую затянувшуюся паузу.
10
На крыше отеля мы оказались быстро, через балкон, находящийся в коридоре. Этот балкон надежно был прикрыт высокими деревьями, похожими на пальмы. Жуков оказался на редкость проворным, с помощью брючного пояса, превращенного в альпинистское снаряжение, вслед за мной очень быстро взобрался на чуть покатую железную поверхность.
— Хочешь пересидеть здесь? — спросил меня он.
— В полный рост не вставай, — напомнил я. — Прыгать обучен?
— Обучен, но со второго этажа… Как минимум переломаем ноги и позвоночник.
— Правильно, — кивнул я. — Прыгать будем вон на ту пальму, — я кивнул в сторону дерева, растущего с противоположной стороны крыши.
— Это не пальма, это… — Жуков произнес мудреное название, но более ничего возражать не стал.
Пальма (или как ее там называют?) находилась в очень удобном месте. Ее верхушка немного высилась над крышей отеля, но, главное, под ней рос достаточно высокий кустарник, под прикрытием которого можно было выйти либо к морю, либо к дорожке, ведущей на выезд из курортного комплекса.
— Ноутбук давай сюда, — протянул руку я. — Не разобью, будь спокоен.
В свое время мне приходилось прыгать и с рюкзаком, и с рацией за плечами.
* * *
— Прыгать в институте имени Андропова научился? — спросил я, когда мы на полусогнутых почти миновали кустарник.
— Именно, — кивнул Жуков. — Куда дальше?
Кустарник кончился. Мы осторожно вылезли из него, тут же укрылись за железным строением, в котором по утрам что-то выдавалось напрокат. Или не выдавалось, но хранилось.
— Меня тут на яхте приглашали покататься, — сообщил я.
— Ирма? — переспросил Жуков.
— Да, — кивнул я.
— Жарко здесь… Ну точно, как в реакторе.
Про реактор, это у него, видимо, поговорка такая. Что ж, ничто человеческое Жукову не чуждо.
— Ну, пошли, — произнес Жуков, — Из огня да в полымя получается.
Он обернулся, бросил прощальный взгляд в сторону отеля.
— Смотри! — вдруг крикнул он, дернувшись всем телом.
Я поднял голову на окна отеля и увидел в этих окнах две яркие вспышки. Обе они были аккурат с двух сторон нашего номера. Далее из окон показались рыжие языки пламени, повалил дым. Не стал меня ждать Саша Лемберг. В самом деле, из огня в полымя…
* * *
— Смотри, как здорово рассчитали! — произнес Жуков, когда мы, отдышавшись, сидели на камнях, около яхты друзей Ирмы.
Те нас не видели, поскольку мы предусмотрительно укрылись за валуном, и пока не торопились расшифровываться.
— Нашли способ. В отеле начинается пожар. Стану я в этом случае глотать ампулу? — продолжал Жуков.
— Нет, — дернул плечами я.
— Правильно! В отеле начинается паника, местная служба безопасности до приезда пожарных организует спасательные работы, — Жуков аж щелкнул пальцами. — Крепкие умелые ребята подхватывают под белы руки постояльцев номера четырнадцать, ведут якобы в медпункт. А по пути одному нож под левую лопатку, второму разжимают пасть, сковывают руки, фиксируют в таком положении и увозят…
Все верно. Саша не стал меня дожидаться, но тут же сообщил обо всем своему новому командованию. А те сориентировались на редкость быстро. И это при том, что в холле отеля имеется охрана!
— Ну что, отправляемся в плавание? — кивнул я в сторону яхты.
— В плавание, — повторил за мной Жуков. — Я здешнюю местность немного знаю. Здесь есть пара островов.
— Необитаемых?
— Увидим… А нас ведь искать сейчас будут.
— Сейчас здесь много пожарных, полиции. Скорее, постараются перекрыть возможные выезды с курорта.
— Согласен. Но могут сунуться и на яхту.
— Сунутся — встретим, — подбил бабки я и тронулся в сторону спасительного плавсредства.
* * *
Яхта у друзей Ирмы была еще более шикарная, чем отель. Неудивительно, что Ирочка поселилась здесь. Не яхта, целый круизный лайнер. Несколько уютных, хоть и небольших кают-комнаток со всеми удобствами. По счастью, приятели Ирмы не выставили на палубе вахтенного. Мы с Жуковым без труда проникли на борт, после чего проникли в одну из кают, предварительно убедившись, что она пуста. Нам не оставалось ничего иного, как укрыться под застеленной широкой кроватью. По счастью, места там хватало на двоих. Жуков протиснулся к стенке, закрыл глаза, замер. Он всегда так не то спал, не то расслаблялся. Я тоже не прочь был бы отойти хотя бы к временному сну, но одолевали невеселые мысли. О Саше Лемберге, о Степаныче… Ну, с дядей Гришей ясно — его наука многим бойцам жизнь спасла, в том числе и мне. Не хотелось бы иметь его в стане противника. Да и Сашка… Мы с ним бок о бок воевали во вторую чеченскую, но тогда так и не встретились. Просто слышали друг о друге. Сашка являлся комроты соседнего ДШБ — десантно-штурмового батальона. Это было время легендарного взятия чеченского укрепрайона — высоты Занказ. Дважды ее брали пехота, десантный полк при поддержке вертолетов и вевешники. Однако все попытки оказались, мягко говоря, неудачными — «чехи» дрались умело и отчаянно. Тогда пехоту решено было укрепить срочно переброшенными из другого района бойцами ДШБ и нами, разведчиками. Я с бойцами выдвинулся первым — предрассветный час, мы в камуфляже, плюс дымка тумана. Скрытно подошли к позициям боевиков, на которых находились только дежурившие возле оружия наблюдатели. Ну а далее простая десантная работа — ножи, бесшумное оружие, позицию заняли за считаные минуты. По предварительным данным, основные силы боевиков должны были подтянуться к нам не ранее чем через полчаса. В их направлении сделали отвлекающий маневр вертолетчики, имитировав высадку десанта. Однако «чехи» не сплоховали, на удочку вертолетчиков не купились, даже одну машину подбить сумели. Пехота, двигающаяся с другого края, отсечь боевиков не смогла. Завязался бой, в результате чего продвижения пехотных колонн увязли в лесной местности, а вскоре и вовсе отступили. То есть атака на «чехов» с противоположного фланга, что называется, «захлебнулась». Ну, боевики — к нам, отбивать столь дерзко захваченную у них позицию. Я рассредоточил своих бойцов по прилегающей местности, таким образом в результате боя образовалась сразу несколько локальных очагов. Иного выхода у меня не было. Требовалось как-то рассечь, рассеять монолитные отряды «чехов». Но теперь исключались авиационные и артиллерийские удары. Подвела нас пехота, вевешники и вовсе на позиции не вышли, у них командование не армейское, МВД своих людей берегло. Слава богу, в свое время и меня инструкторы вроде Степаныча обучали, а потом и я сам обучил своих подчиненных действовать в бою малыми группами. Сходимся с боевиками на малом расстоянии, огонь ведем почти в упор, часто огневой контакт переходит в рукопашный. Боевики лютые, подготовленные. И тут им неожиданно кто-то с тылов ударил, да так хорошо, что заметались наши противники между двух огней. Бойцы ДШБ сумели подобраться с левого фланга и двумя боевыми отделениями соединились с уже изрядно потрепанной «чехами» группой моих разведчиков. Это оттянуло силы боевиков от двух групп, в одной из которых был я. Но с тыла еще одна группа ДШБ сумела зайти. А в ней оказалось несколько толковых снайперов. Они сумели занять позиции и весьма грамотно (это в горячке боя!) ухитрились уложить сразу нескольких «командиров», в том числе одного «бригадного генерала». После этого «чехи» отступили, все же не смертниками они родились. Мои разведчики их преследовать не стали, при помощи подошедшей поддержки эвакуировали раненых, а их у меня восемь человек было. И шесть убитых. А старший офицер бойцов десантно-штурмовой группы гвардии старший лейтенант Лемберг вслед за боевиками отправился, прихватив всего несколько бойцов. И весьма успешно навел на отступающих артиллерию. Таким образом высота была взята. Старшего лейтенанта Лемберга представили к Герою, но, как это часто бывает, не заладилось, ограничились орденом Мужества. Я Лемберга в бою не видел, а потом меня в госпиталь отправили, я что-то вроде контузии получил. Но про комроты с немецкой фамилией несколько раз после этого слышал. Только хорошее. А на войне это дорогого стоит. Поэтому увидев эту фамилию в списках возможных бойцов своей группы, тут же сказал Комбригу, что беру этого офицера… И что вот теперь? Тогда Саша Лемберг пришел, чтобы спасти меня и моих бойцов, сегодня… Сегодня он тоже зла мне не желает, правда, на словах. Ладно, спасибо ему за предупреждение, за маленькую фору по времени…
И лучше бы нам больше не встречаться! У армейского барда Виктора Верстакова есть песня с такими словами:
Нас опять предадут
И подставят под русские пули.
Вас опять предадут
И заставят стрелять по своим.
Мы встречались как братья,
В Ханое, в Гаване, в Кабуле,
А недавно в Москве
Расстреляли друг друга сквозь дым.
Мы и в Москве друг друга постреляли, теперь здесь, на чужбине… Олег, Кирилл, Сашка: Совсем недавно все они, и я в том числе, были российскими офицерами. Пустой звук, выходит, это? Обыкновенные машины для убийства? Тренированные, подготовленные. Биороботы, которым что в своих, что в чужих…
От данных невеселых размышлений меня оторвал звук открывающейся двери, и я увидел босые женские ножки с розовыми пятками и нежными пальчиками. Следом за ними показались широкие багровые ступни и толстые пальцы, поросшие редким темным волосом.
Часть вторая
От комнаты смеха до замка ужасов1
— Я хотела бы остаться одна, — услышал я голос Ирочки-Ирмы.
Босые ножки с розовыми пятками и пальчиками, вне всяких сомнений, принадлежали ей.
— Но моя драгоценная… Я пригласил вас сюда не для того, чтобы вы коротали время в одиночестве, — ответил мужской голос.
Он принадлежал одному из тех, у кого культурист Калью хотел похитить Ирочку. Сейчас голос этого приятеля был куда тверже и решительней.
— Выходит, вы меня пригласили как эскорт-услугу? Напрасно потратились, — обиженным голосом отозвалась Ирма.
— Зачем так? Просто мне казалось, что вдвоем… Ну, нам с тобой…
— Мы уже перешли на «ты»? — довольно язвительно переспросила Ирма.
— Уже, — мужской голос стал наглее. — Ты что думала, я действительно так вот, задаром, решил подарить тебе несколько дней отдыха на собственной яхте? Только потому, что в детстве видел кино с твоим участием?
Этот, с волосатыми пальцами, на вид куда старше и меня, и Ирочки. Пузо, лысина, борода какая-то не то пегая, не то седая. Может, просто постарел рано от трудов праведных, на яхту зарабатывая.
— Но когда приглашали, вы говорили именно так! — произнесла Ирочка, дрогнув пятками.
— Могла бы сама догадаться! Или вы, бабье, все поголовно дуры?! — взвился приятель.
Я видел только их ноги. Что может происходить дальше? Обладатель волосатых пальцев сейчас извинится перед Ирочкой и отправится восвояси? Вряд ли. С другой стороны, кругом море, всякое может произойти.
— Вы меня оскорбили, — тихим голосом проговорила Ирма, и ее ножки направились к выходу из каюты.
— Нет, постой! — ступня с волосатыми пальцами перекрыла Ирочке выход.
Следить безучастно за дальнейшим развитием событий я более не мог. Ухватив мужскую ступню, я резко рванул ее на себя…
— Вас опять пытались похитить? — как ни в чем не бывало спросил я, появившись из-под кровати со скоростью сказочного джинна.
Ирма была столь поражена моим появлением, что не могла даже вскрикнуть. Я между тем взял на излом руку пузатого бородача, второй рукой сдавил ему горло.
— Ирочка забыла вас предупредить, что приехала не одна, а с охраной, — пояснил я ошарашенному бородачу. — Мы ведь с вами уже виделись на пляже? — напомнил я владельцу яхты о его не слишком достойном поведении во время общения Ирмы с культуристом.
Я ослабил захват за горло, но бородач был так ошарашен, что не мог произнести ни слова.
* * *
Спустя десять минут мы сидели в каюте капитана яхты. Нас было пятеро — я, Ирма, Жуков (не произнесший до сего момента ни одного слова, лишь вежливо кивнувший поздоровавшейся с ним Ирочке), бородатый владелец яхты и капитан, отвечающий за безопасность плавания.
— Яхта захвачена? — только и произнес бородач, которого я держал под строгим контролем.
— Нет, — ответил я. — Но будет захвачена в том случае, если вы будете делать лишние движения.
— Что вам угодно? — спросил капитан, оказавшийся также нашим соотечественником.
— Сейчас мы плывем на остров, потом обратно, — произнес я. — Мы очень сожалеем, но ваша яхта оказалась нашим временным убежищем. Немного погостив у вас, мы исчезнем.
— Я хорошо знаю этих людей, им лучше не возражать, — включилась в разговор Ирма, подыгрывая нам с Жуковым.
— Ваше слово закон, — улыбнулся Ирме капитан, переглянувшись с бородачом.
Видимо, такой уговор насчет «слова Ирочки» был заключен перед отправлением в плавание.
— Оружие на борту есть? — спросил я.
— Разумеется, — кивнул капитан. — Две винтовки, три травматических пистолета, два газовых, две ракетницы.
— Придется сдать нам, — сообщил я.
— Придется, капитан, — поддержала меня Ирма.
* * *
Таким образом, мы с Жуковым стали кем-то вроде морских флибустьеров. Хотя почему «вроде»? Впрочем, если бы не поддержка Ирмы, капитан мог бы выкинуть с нами какой-нибудь хитрый номер, ее же он слушает беспрекословно. Неужели тоже был влюблен в детстве? Да уж, не иначе…
— Лихие вы ребята, — произнес капитан, когда мы остались в его каюте втроем. — Не спрашиваю, кто вы, но знать хотелось бы.
— Случайные попутчики. Проблема у нас образовалась, ты уж извини. Про пожар в отеле слышал? — спросил я капитана.
— Да, — кивнул он. — Но там какие-то хлопушки взорвались, ничего серьезного. В пять минут все потушили.
Профессионалам этих пяти минут вполне хватило бы для похищения Жукова и устранения его охраны.
— Давно дружите с Ирмой Евгеньевной? — продолжил вопросы капитан.
— Очень давно, — впервые подал голос Жуков.
И так подал, что капитан аж вздрогнул. Разным, оказывается, может быть Жуков. Так произнес, что «волку морей» не по себе стало.
— Ребята, ради Ирмы я на все пойду, — нервно покачав ногой, проговорил капитан. — Такая женщина, сами понимаете, с детства увидеть ее мечтал. Только… Ну, я надеюсь… Убивать никого не станете? Я ведь за жизнь этого пузатого и его компашки ответственность несу. Я вам помогу, а вы уж…
— Не подведем, — закончил за капитана я. — Но если что, капитан, эта «эспаньола» взорвется. И все мы отправимся на корм рыбам.
— Понимаю-понимаю, — быстро закивал головой капитан. — А почему «эспаньола»?
— Классику читать нужно, «Остров сокровищ», — пояснил я. — Кстати, сколько до острова?
— Час с небольшим, — кивнул на корабельные часы капитан.
Наш с Жуковым расчет был прост — использовать яхту как временное пристанище. Немного передохнуть на острове, затем вернуться, но за это время принять решение о дальнейших действиях. Но главное — Жуков хотел выяснить, каким образом здесь оказалась участница «проекта Комбрига». Длинноногая, часто улыбающаяся девушка Люба. Время сейчас было позднее, она, скорее всего, смотрит десятый сон. Будить пока не будем.
— В карты не играете? — неожиданно спросил капитан, видимо, крайне не любивший коротать время в молчании и ничегонеделании.
— В кости, — отозвался Жуков и вновь так, что капитан вздрогнул.
И в ту же секунду послышался звонок в дверь, и сразу же голос во встроенном дверном динамике:
— Капитан! Сообщение из радиорубки!
— Да, войдите.
В каюте появился молодой парень, которого капитан представил нам как судового радиста. На нас он не обратил никакого внимания, но говорить стал, лишь когда капитан кивнул ему: мол, здесь все свои.
— Гидроакустика показывает, что рядом с нами кто-то плывет, — сообщил радист. — Но при этом никаких радиосигналов.
— Кто плывет? — уточнил капитан.
— Видимо… Очень большая рыба. Но на рыбу не похоже.
— Что значит не похоже? — спросил я, опередив капитана.
— Двигается как-то странно, рыба плывет себе и плывет, а это… Ну точно преследует нас. То отстанет, то снова догонит. Рыбы так не плавают.
— Какого размера? — продолжил я.
— Вот с этот диван, не меньше, — радист кивнул в сторону капитанского лежбища.
— Следите, слушайте, докладывайте каждые десять минут, — переглянувшись с нами, распорядился капитан. — Впрочем, я сейчас спущусь в радиорубку, — он опять посмотрел на нас и, получив молчаливое согласие, последовал за радистом.
Когда мы остались вдвоем, первым заговорил Жуков.
— За нами идет малая ПЛ, — произнес он, чуть опередив меня.
ПЛ означает подводную лодку. Радисту и капитану это в голову вряд ли придет, потому что они таких миниатюрных ПЛ в жизни не видели. А я вот видел. И Жуков тоже.
— В ней два человека, — имея в виду габариты ПЛ, кивнул я в сторону дивана.
— А идут они за нами потому, что хотят знать наш маршрут. И знают, что мы здесь…