– Мне надо с тобой поговорить, – шепнул матери Лапа, – выйдем в другую комнату.
Они пошли в спальню, и Лапа плотно прикрыл за ними дверь.
– Кто эта девочка? Откуда ты ее взял и почему таскаешь с собой? – начала мать с суровым видом. – Себя не жалеешь, ребенка хотя бы пожалел. Небось воровать ее заставляешь. Я слышала про такое…
– Да нет же, – возмутился Лапа, – и не думал об этом… Это моя дочь.
– Что?! – Мать едва не упала.
– Да, моя дочь, – подтвердил Лапа, пряча глаза.
– Не шути так со мной, – хватаясь за сердце, она оперлась о стену. – Откуда она взялась? Ты ни с одной женщиной сойтись не мог по-человечески, все приключений искал да бегал…
– Правда, я не шучу, – серьезно произнес Лапа, – я о ней сам вчера узнал. Мы случайно встретились.
– А где ее мать? – все еще с недоверием в глазах спросила мать.
– Убили ее, – тяжело вздохнул Лапа, – вот я ее к тебе и привел. Со мной ей быть нельзя. Сможешь о ней позаботиться?
– Я вас как сразу увидела, то все поняла, – всхлипнула мать, – она очень на тебя похожа.
– Прошу, позаботься о ней. Она ведь тебе не чужая, – обняв ее, прошептал Лапа.
Мать подняла голову и смахнула слезы. Голос ее вновь стал суровым:
– Естественно, я позабочусь о ней, только не знаю, как мы будем жить. Я сама перебиваюсь еле-еле, берусь за любую работу, но все равно денег не хватает. Карточки мне не дают. Я даже и просить боюсь, а то станут выяснять и узнают, что живу здесь по чужим документам. Просто не знаю, как мы будем жить с ней. Если бы ты мог остаться, Сережа…
– Нет, не могу, – покачал он головой и протянул матери три пачки червонцев: – Вот, возьми, на некоторое время вам хватит.
– Что это? – отшатнулась она. – Я не возьму краденое.
– Я не тебе, это для Лизы, – зло пояснил Лапа, – ты же не хочешь уморить ее голодом. Тратьте осторожно, чтобы не привлекать внимание. Деньги вроде бы чистые, но все равно постарайся сбывать их на рынке. В магазин не ходи.
Он силой всунул ей деньги в руки. Мать заплакала и выдавила из себя сквозь слезы:
– Не уходи никуда! Я чувствую, что с тобой беда случится! Не уходи!
– Если останусь, то с нами со всеми эта беда случится, – просто пояснил Лапа, смахнув покатившуюся по щеке слезу, сглотнул подступивший к горлу комок, вздохнул и добавил дрогнувшим голосом: – Одному мне будет легче разобраться со всем этим. Просто так меня не оставят в покое.
Мать упала ему на грудь и зарыдала в полный голос. Он неловко успокаивал ее, обещал, что завяжет, но она только отрицательно качала головой и говорила, что не верит.
В комнату заглянула испуганная Лиза. Анна Илларионовна мгновенно взяла себя в руки, выпрямилась, вытерла слезы и спросила:
– Ты чего, маленькая?
– Я услышала, что вы плачете, – пролепетала Лиза, поглядывая то на нее, то на Лапу.
– Да это так, ничего, – махнула рукой Анна Илларионовна, – иди за стол. Мы сейчас придем и будем все вместе пить чай.
Когда девочка вышла, Лапа тихо сказал матери:
– Я оставил кое-что для Лизы одному надежному человеку. Обещаю, что вы не будете знать нужды. И мои внуки тоже…
Цепляясь за жизнь из последних сил, Дрозд полез наверх. Он ни на что не надеялся, а просто действовал, объятый животным страхом смерти. Копошился в грязи, полз, цепляясь за кусты и оставляя на земле кровавый след. В глазах стояла багровая пелена, окружающие предметы представлялись размытыми темными пятнами, острые камни разрывали кожу на пальцах, но он продолжал упрямо ползти. Выбравшись на дорогу, Дрозд потерял сознание. Точно издалека, он слышал, как рядом остановилась машина. Сильные руки подхватили его и понесли куда-то. Затем его трясло, все внутренности пронзала острая боль. С трудом разлепив отяжелевшие веки, Дрозд увидел мрачное лицо Портного. Рядом с ним тут же появился Боцман и спросил:
– Братан, кто это тебя так?
– Это Слон, сука рваная, – с трудом прохрипел Дрозд и застонал от страшной боли. Внутрь ему словно плеснули расплавленного металла.
– Где «общак»? Эй, братан, слышишь меня? – спрашивал Портной.
– У Лапы… он жив, – выдавил из себя Дрозд и добавил, прилагая нечеловеческие усилия: – Убейте их обоих! Отомстите за меня!
Затем он вздрогнул, выгнулся дугой и мгновенно расслабился, уставившись остекленевшим взглядом в потолок салона машины.
– Откинулся, – констатировал Портной.
– Да, пропал козырный парень, – вздохнул Боцман.
– Лапе кранты, – добавил Портной, – и Слону тоже, мы должны осудить его за этот беспредел. Надо собрать всех.
8. Наши дни
Побитая вишневая «Мазда» свернула с основной дороги на боковую, ведущую в настоящую глушь. По этой дороге часто ездили большегрузные грузовики, и дорожное полотно больше напоминало полосу препятствий. Ямы, расположенные в шахматном порядке, как после ковровой бомбардировки, тянулись вдаль, сколько хватал глаз. От асфальта осталось одно лишь воспоминание. Шарль-Анри резко затормозил, выругался и сверился с картой. На бумаге в этом месте была показана дорога. Видимо, составители карт выдавали желаемое за действительное. «Все у этих русских не как у людей», – подумал наемник и свернул в кусты. Дальше предстояло идти пешком. Замаскировав машину, он навьючил на себя все оборудование и побрел прямо через бурьян.
До базы «Металлоторга» Шарль-Анри планировал добраться незамеченным, выбрать позицию и ждать шести вечера. За это время следовало изучить ситуацию, пристреляться и координировать действия остальных. Прошагав метров пятьсот, он снова сверился с картой. На этот раз бумага не врала – впереди лежало болото, за ним высилось производственное здание «Металлоторга». На другой стороне дороги также группа зданий. Судя по пометкам Алекса, это был завод. Светало. Облака окрасились нежно-розовым цветом. Камыши волновал легкий ветерок, и они тихо шуршали, заглушая кваканье лягушек и стрекотание кузнечиков в траве.
Шарль-Анри достал из сумки маскировочный костюм, изготовленный из смесовой ткани с водоотталкивающей пропиткой. Этот костюм надевался на любой вид одежды и обеспечивал максимальную маскировку в лесу и везде, где имелась растительность. Рукава и штанины заканчивались манжетами на резинках. Костюм имел объемный утягивающийся капюшон с прикрывающей лицо маскировочной сеткой, а наколенники и налокотники были обшиты тканью. В нем в доли секунды можно превратиться в поросший травой холмик или слиться с окружающими зарослями. На ноги Шарль-Анри надел специальные высокие ботинки на липучках. Опустил штанины и занялся оружием. Винтовка для него была лучшим другом, и только ей он доверял, отдавал заботу и внимание, а в ответ она никогда его не подводила. Такой тандем – убийцы и орудия. Шарль-Анри одинаково хорошо владел различными видами оружия, испытал с десятка два снайперских винтовок различных производителей и знал, что, несмотря на стандартность, в принципе одинаковых винтовок нет, у каждой свой характер. Проявлялся этот характер, например, в степени упругости различных пружин, скольжении затвора, в мягкости или жесткости спуска, в состоянии канала ствола, его изношенности и тому подобных мелких деталях, которые в результате играли решающую роль при выживании стрелка. На этот раз он шел на дело с американской снайперской винтовкой Barrett M95, предназначенной для борьбы со снайперами противника, поражения его легкобронированной техники, «РЛС», артиллерийских и ракетных установок, авиационной техники на стоянках, живой силы. Он предвидел, что русские тоже могут заслать на место снайперов. Придется бороться и с ними, а также стрелять по салонам автомобилей. Калибр был для этого подходящим – 50 BMG (12.7 x 99mm). Механизм: ручное перезаряжание, продольно-скользящий затвор. Длина винтовки – чуть больше метра, удобное и компактное оружие. Коробчатый магазин с пятью патронами, десятикратный оптический прицел, с прицельной сеткой от 500 до 1800 метров и баллистической сеткой для рекомендуемых патронов – 10X Telescopic. Глушитель и пламегаситель в комплекте. Автоматика винтовки работала за счет короткого хода ствола. Запирание канала ствола при выстреле осуществлялось тремя боевыми упорами. После выстрела импульс отдачи передавался на зеркало затвора, который через выступы передавал его на ствольную рамку и затворную раму, чем существенно гасился импульс отдачи. Ударно-спусковой механизм обеспечивал ведение полуавтоматического огня. Сам бы он выбрал иное оружие, например, «М-200» или тот же русский «Винторез», но Алекс в данный момент смог приобрести только это, причем отвалил за инструмент пять тысяч евро. Многовато, но не тащить же винтовку с собой из Парижа.
Распихав по карманам запасные магазины, Шарль-Анри двинулся по краю болота к производственному зданию. Правее должна быть площадка, на которой планировали провести встречу. Теперь главное – не ошибиться в выборе позиции. Шарлю-Анри приходилось приспосабливаться к стрельбе в самых разных условиях из разного оружия, на ходу рассчитывать позицию, какую и когда занять, а какую сразу же после первого выстрела быстро сменить. Допустить ошибку в выборе позиции – означало верную смерть. В благоприятном варианте – провал задания, арест.
Распихав по карманам запасные магазины, Шарль-Анри двинулся по краю болота к производственному зданию. Правее должна быть площадка, на которой планировали провести встречу. Теперь главное – не ошибиться в выборе позиции. Шарлю-Анри приходилось приспосабливаться к стрельбе в самых разных условиях из разного оружия, на ходу рассчитывать позицию, какую и когда занять, а какую сразу же после первого выстрела быстро сменить. Допустить ошибку в выборе позиции – означало верную смерть. В благоприятном варианте – провал задания, арест.
У самой кромки берега он приглядел небольшое возвышение. Пристроился там на какой-то кучке веток в зарослях осоки и осмотрел в прицел окрестности. Поначалу место вроде бы и понравилось: видно хорошо, мягко, прикрыто густыми зарослями со всех сторон, но уже через минуту понял, что позиция негодная. Сплошные помехи на линии прицеливания. Под локтями не было твердой опоры, они постоянно проваливались между веток, пружинили на мягком настиле, расползались, так что невозможно было точно прицелиться. Пробормотав себе под нос ругательство, Шарль-Анри поднялся и пошел дальше. Теперь он знал, где точно находится площадка, и знал, как лучше к ней подойти.
Он остановился у коллектора теплотрассы. Там тоже были густые заросли осоки, а молодые побеги клена образовывали настоящие джунгли. Однако имелся и просвет, через который открывался отличный вид на площадку. Хорошее укрытие в условиях, когда обстановка будет быстро меняться, а цели появляться на обширном пространстве, с разбросом по дальности, и быстро исчезать. Шарль-Анри не раз присутствовал на подобных «встречах» и знал, как это бывает: противники сходятся, начинают крошить друг друга, и уже не поймешь, где свой, а где чужой. Устроившись у коллектора, он осмотрелся, обшарил глазами каждый миллиметр асфальтовой площадки, служившей когда-то стоянкой для машин, и обнаружил посередине старую смятую пластиковую бутылку. Вот на чем можно будет пристреляться, дистанция примерно пятьсот метров. Прицелился и выстрелил по бутылке. Рикошет был немного правее. Отклонение пули – это ошибка в бое винтовки. Опустив оружие, он повернул маховик прицела на одно деление и снова прицелился. На этот раз пуля легла там, где он хотел. Затем Шарль-Анри выбрал ориентир, чтобы в дальнейшей стрельбе ориентироваться на него, прикидывать на глаз, насколько цель ближе или дальше этого ориентира, в величине «качания» по вертикали точки прицеливания. Ориентиром стала старая покрышка, лежавшая на площадке чуть правее. Вроде бы все, оставалось ждать и наблюдать. Мысли Стрелка все время крутились вокруг предстоящего боя. Главный вопрос – что будет за противник и как у русских обстоит дело с контрснайперской борьбой? Если русские бандиты обучены этому, то второй выстрел для него будет смертельным риском. Промежуток между выстрелами 2–3 секунды – все еще достаточно безопасно, но больше уже опасно. Значит, максимум двумя выстрелами он должен подавить вражеских снайперов, если они будут, и сосредоточиться на остальных. Кроме того, уже давно появились компактные автономные оптико-электронные приборы «Антиснайпер», предназначенные для дистанционного обнаружения оптических и оптико-электронных средств, прицелов, длиннофокусных объективов. Принцип их действия был основан на использовании физического эффекта световозвращения. Эти приборы позволяли регистрировать оптико-электронные средства наблюдения в виде яркого блика на фоне подстилающей поверхности. Русские клепали такие штуки в изобилии, так что своих-то бандитов им снабдить было под силу, к тому же и стоили они недорого. Вздохнув, Шарль-Анри закрыл прицел и достал сотовый. Когда ответили, он произнес только две фразы: «Я на месте. Все чисто», – и отключился. Это был сигнал Рэми и Мишелю выдвигаться. Затем сел, привалившись к пню, оставшемуся от старого клена, и закрыл глаза. Вскоре послышался звук двигателя машины. Шарль-Анри с интересом посмотрел в сторону дороги, но машина проехала мимо, свернув на территорию «Металлиста». Спустя час показались коллеги. Он заметил, как Рэми, перемахнув через бетонный забор, быстро взобрался по пожарной лестнице на крышу производственного корпуса. Мишель нырнул в канаву на другой стороне дороги. Часы в этот момент показывали начало девятого. Движение на дороге оживилось. Несмотря на то, что место находилось на отшибе, люди здесь работали. По узкой тропинке мимо болота прошли несколько пешеходов: двое мужчин и женщина. Все они направлялись к «Металлисту». Шарль-Анри вздрагивал от каждого шороха, осматривался, но ничего подозрительного не появлялось. Мимо пробежала стая бродячих собак. Вожак почувствовал его присутствие, остановился, поднял морду кверху, стал втягивать воздух, затем резко бросился прочь, уводя свору за собой. Очевидно, уловил запахи пороха и ружейной смазки. Все животные боялись этой смеси и знали, что она означает смерть. Шарль-Анри расслабился. Собаки могли легко демаскировать его своим лаем, но на этот раз пронесло. Внезапно справа из кустов взлетела птица. Послышался легкий всплеск воды. Кто-то шел прямо к нему. Сердце бешено заколотилось. «Неужели все же обнаружили?» – спросил он себя, решая, как отступать. Неизвестный аккуратно, почти бесшумно, шаг за шагом, приближался. Так ходить по болоту мог только профессионал. Медленно пятясь назад, Шарль-Анри стал отползать, расправляя за собой примятую траву. Усилия казались тщетными, слишком много следов оставалось. Вот неизвестный, укутанный в маскировочную накидку, с «Винторезом» в руках, показался наконец из зарослей осоки. Вражеский снайпер выбрал почти ту же самую позицию, что и он, расположился всего лишь на метр впереди. Следов он не заметил, потому как не смотрел назад. Шарль-Анри подумал, что ему везет второй раз за день. Будет ли полоса везения продолжаться дальше – это вопрос. Лежа в кустах позади русского, он решал, что делать: напасть сразу или подождать, когда начнется заварушка. Между тем, пока он думал, русский снайпер достал телефон и позвонил кому-то. Судя по всему, докладывал о своих успехах боссу. Шарль-Анри подумал, что этот снайпер может быть не единственным у русских, и решил не торопиться, выждать, понять, что к чему.
Русский быстро засек Рэми на крыше – тот имел неосторожность чуть высунуться, и немедленно справился по телефону у боссов, что ему делать. Видимо, ему посоветовали ждать, так как он опустил винтовку и достал из сумки предмет, напоминающий бинокль. Только Шарль-Анри сразу понял, что это вовсе не бинокль, а прибор лазерной разведки, предназначенный для обнаружения оптических и оптико-электронных приборов и систем при ручном сканировании местности. Дальность действия прибора до 1000 м. То, что он и предполагал – противник хорошо вооружен, экипирован и умело действует, будет непросто выиграть эту схватку. Проверив местность, русский вычислил и Мишеля, спрятавшегося в канале, доложил об этом, но снова получил приказ ждать. Тогда с недовольным видом он прилег и опустил голову на руки.
Вскоре Шарль-Анри почувствовал, что все его тело начинает затекать. Левая рука и бедро полностью онемели, однако нечего было и думать о том, чтобы пошевелиться. Малейшее движение, и их игра в прятки окончится. Сцепив зубы, он ждал. Минуты складывались в часы. В голове крутилась мысль о том, как он будет восстанавливать чувствительность перед атакой. Внезапно Шарль-Анри вспомнил о сотовом – он забыл его отключить после того, как связывался с парнями. Что, если ему сейчас позвонят? От этой мысли его бросило в жар. Он бесшумно оторвал от земли левую руку, медленно согнул ее в локте и залез в нагрудный карман. Сотовый был там. Двумя пальцами Шарль-Анри достал телефон, затем взял его уже полностью в ладонь и большим пальцем нажал кнопку отключения. Русский ничего не услышал. Снова в мучительном ожидании потянулось время. Чтобы как-то убить эту вечность, сплетенную из резиновых секунд, Шарль-Анри мысленно проигрывал все возможные сценарии развития событий и анализировал свои действия в той или иной ситуации. Площадку он не видел со своего места, но по тому, как дернулся русский, догадался, что там что-то происходит.
Новый черный, сверкающий лаком джип «Grand Cherokee CRD» плавно вкатился на асфальтовую площадку. Эдуард Кано сидел на заднем пассажирском сиденье вместе с тремя отпетыми головорезами. Впереди, рядом с водителем, находился молчаливый двухметровый амбал по кличке Гранит, который исполнял роль телохранителя авторитета и всегда следовал за ним тенью. Впрочем, Эдуард не надеялся, что телохранитель что-либо сделает, если на него действительно покусятся. Например, как он поведет себя, если их машину взорвут, или как убережет его от снайпера-профессионала и тому подобное? Он держал Гранита для престижа, чтобы не стыдно было перед корешами показаться, а также для устрашения. Присутствие амбала очень помогало при ведении деловых переговоров с должниками. От одного его вида хотелось все отдать: сломанный нос, тяжелая челюсть, сильно выдающиеся вперед надбровные дуги и ледяной взгляд прозрачных голубых глаз. Вид настолько свирепый, что, казалось, еще секунда, и он кинется и разорвет на части. Глядя на него, Кано и сам слегка побаивался, как бы у телохранителя ничего не переклинило в мозгу, ведь такой действительно может разорвать голыми руками.