Проснулся Гуров в десять вечера с минутами от слабого разряда «ноутбука», который держал при себе. Сообщение гласило:
«Постарайся незаметно покинуть квартиру. За углом дома тебя ждет «девятка» белого цвета. Нужно обсудить план предстоящих действий. Капитан».
Аркадий ответил:
«Понял. Выхожу. Если сможете, отвлеките наблюдение Полковника. Ангур».
Гуров включил свет, прошелся вдоль окна, чтобы тень его силуэта была видна с улицы. Но только тень, по которой стрелять бесполезно. Включил телевизор. Надел куртку, вложил в нее «ПМ». Вышел из квартиры.
Вновь используя чердак, прошел до крайнего подъезда, откуда вышел на улицу, свернул за угол дома. Сел в «девятку». За рулем сидел Паша.
Они поздоровались. Машина отъехала от дома.
Помощник Донцова получил сигнал по рации, передал Гурову, что машина наблюдения за его квартирой в настоящее время тщательно проверяется вызванным кем-то из «соседей» нарядом милиции.
– Порядок, – проговорил Паша.
– Куда едем? – спросил Аркадий.
– К Юрию Александровичу!
– В морг, что ли? – улыбнулся Гуров.
На что Паша серьезно ответил:
– Угадал!
– Ты это серьезно, Паша?
– Серьезно! Завтра он выйдет на свободу, а пока господину Донцову приходится находиться среди мазуриков.
– Но в морге же полно посторонних! Одного персонала сколько! А мы с трупом общаться будем?
На этот раз улыбнулся Паша:
– Не волнуйся, встреча подготовлена как надо.
– Ну вы и даете!
Гуров замолчал и через полчаса вошел в прилично обставленный кабинет одного из московских моргов.
В нем и находился Донцов. Увидев Аркадия, поднялся с кресла и пошел к нему навстречу:
– Привет, киллер!
– Здравия желаю! Как работа?
– На «отлично», только пару приличных синяков ты мне поставил.
– Сказали бы, я бы из пистолета выстрелил. Эффект тот же, синяков никаких!
– Да я не в претензии. Все отлично!
Аркадий, вспомнив о гостях со свертком, спросил:
– Капитан! А что за люди присутствовали на чердаке во время акции?
Донцов широко улыбнулся:
– А это, мой друг, были люди, которые сняли с тебя все подозрения и в этой акции, и в ранее совершенных актах ликвидации!
Гуров ничего не понял, удивленно посмотрел на Донцова:
– Как это так?
– До сих пор не понял?
– Нет!
– Я же не зря настаивал, чтобы ты запросил дублера. Этот парень, работавший на Полковника, был уничтожен в старом доме и глухим переулком перенесен к тебе. Как только ты сделал дело, его труп положили на твою позицию, вложив в руки «винторез», из которого были сделаны выстрелы по мне. И получилось, что мои люди, согласно полученному от меня распоряжению, обследуя чердак стоящего напротив дома, обнаружили киллера и тут же завалили его! Я же не мог, узнав по возвращению из заграницы о цепи преступлений, направленных против руководителей строительных компаний, не принять повышенных мер безопасности? Вот и результат! Милицию я пока просил не афишировать факт ликвидации наемного убийцы, чтобы о нем раньше времени не узнал Полковник. После встречи с ним и с теми, кто стоит над ним, завесу секретности снимут, и все узнают, что маньяк обезврежен!
Только сейчас Гуров въехал в замысел капитана. Тот устроил элементарную «подставу» Полковнику. На которую тот клюнул, не просчитав, что этот боевой и часто применяемый на войне прием мог иметь место и здесь, в мирном городе. Да! Этим маневром Донцов выводил Гурова из поля зрения милиции, и теперь за его деяния отвечать будет некому! Киллер убит охраной Донцова, и на этого парня повесят все остальные акции. Донцов, рискуя собой, значительно облегчил жизнь Гурову, но до конца не обезопасил ее. И все же капитан сделал для Аркадия очень многое! И как все продумал!
Видя, что сержант задумался, капитан спросил:
– О чем думаешь, Ангур?
– О том, что при всем своем желании, даже имея поддержку и прикрытие, мне бы не удалось переиграть тебя!
– А ты как хотел? Переиграть профессионального офицера-разведчика?!
– Но ты же сделал это с Полковником?
– Тот утратил практику оперативных действий. Да, стратег он хороший, но вот с тактикой расстался давно, а в нашем случае главенствовала тактика. Непосредственное исполнение боевой задачи, которых Полковник лично не проводил очень давно.
– Понятно!
Гуров осмотрелся, Донцов спросил:
– Чего-то ищешь, Аркадий?
– Пепельницу. Или здесь курить запрещено?
Бывший капитан покачал головой, отвечая Гурову:
– Ты или не проспался, или все еще находишься в непонятке, пепельница же перед тобой, опусти череп!
И действительно, та стояла перед самым его носом на столике.
– Черт, – незло выругался Гуров. – Забил ты мне, капитан, все мозги своими маневрами.
Аркадий закурил.
Донцов спросил:
– За гонораром отправишься завтра?
– Да, к 10.00 на одну квартиру. И тут мне нужна будет помощь.
– В чем?
– В чем-то ты, капитан, просчитываешь все до мелочи, а где главное – не видишь!
Донцов улыбнулся:
– И чего же я не вижу?
– Да то, что завтра Полковник рассчитает меня пулей! Я ему больше не нужен. Неужели это тебе не ясно? Донцов продолжал улыбаться:
– Мне-то как раз все ясно! Поэтому и спрашиваю, что за помощь ты запрашиваешь, если завтра в гости к Полковнику мы пойдем небольшой компанией.
– Компанией?
– Да! Ты, я и Паша! Полковник наверняка приготовит тебе знатную встречу! И будет в хате не один! Ему, до того, как кончить тебя, надо еще узнать, где ты прячешь Людмилу, вот он и будет колоть тебя с помощью своих отморозков. А тут – мы! У нас тоже имеется к Полковнику, перед тем как отправить его в мир иной, несколько вопросов. Один из них касается пленок, на которых зафиксирован расстрел Соболева. Якобы!
– Черт, я о них и не думал!
Гуров заметно помрачнел, потом, взглянув на капитана, спросил:
– Что ты подразумевал под словом «якобы»?
– А то, что ты стрелял уже в мертвого Соболева!
– Что?
– При первой встрече, да и потом, я не сказал тебе, какое заключение экспертизы пришло в часть из Ростова. И в нем было сказано, что умер рядовой Соболев от множественных ранений в область живота и груди. Выстрел же в голову являлся посмертным. Но пленки от этого не становятся безопасными и могут причинить немало неприятностей.
Гуров уставился на бывшего капитана:
– Ты это... про Соболева, серьезно?
– Чего серьезно?
– Я не убивал Женьку?
– Нет!
– Господи...
Аркадий схватился за голову, качаясь из стороны в сторону, – знать бы об этом раньше! Все было бы по-другому! Проклятый Полковник!
Донцов, видя состояние бывшего сержанта, сделал паузу, молча отойдя к окну.
Затем вернулся. Состояние состоянием, но надо и дело делать. Поэтому, положив руку на плечо Гурова, он продолжил:
– Но ты стрелял в него, и этот факт зафиксирован. Он может сильно испортить тебе жизнь. Уже тем, что «воскресит» тебя, и возникнут вопросы: а чем раньше занимался оставшийся в живых сержант Касьянов? Нет! Ты, под истинным обличьем, погиб! Живет Гуров, Касьянова похоронили. И никто не должен иметь возможность доказать обратное. Давай подумаем, где могут храниться пленки? Я имею в виду копии. Оригинал наверняка у того, кто стоит над Полковником, а вот копии?
Гуров продолжал оставаться в ступоре:
– Откуда мне знать?
– Ты не знаешь и знать не можешь, как и анализировать сейчас обстановку, придется делать это мне. Копии сделаны однозначно. Но их много быть не может, и находиться они должны под рукой. Этой информацией может обладать только Полковник. Вот завтра мы и поговорим на эту тему с господином Афониным. И еще кое о чем. Тебя сейчас отвезут домой. Отбрось пока историю с Соболевым. Потом все обдумаешь, когда окончательно освободишься от шантажа. И готовься к встрече с коварным врагом. У тебя есть ключ от конспиративной хаты?
– Есть!
– С собой?
– Да!
– Давай его сюда! Квартира большая?
– Да!
– Завтра идешь к Полковнику как ни в чем не бывало. Как и раньше, получить расчет, и эмоции попридержи. Ну а дальше... дальше по обстановке. Ты меня понял, сержант?
– Понял, капитан!
– Приводи себя в порядок. Завтра решающая схватка! И решит она в первую очередь твою судьбу! Прибор кодированной связи оставь. Он больше не нужен. Перед тем как пойдешь на встречу, с улицы предупредишь меня по сотовому телефону. Все! Паша, отвези его домой.
Помощник доставил Аркадия по знакомому адресу. Попрощавшись с Павлом, Гуров прошел ставшим уже привычным чердачным путем до своего подъезда. Спустился в квартиру.
Шок от сообщения капитана, касаемо Соболева, перерос в огромное облегчение.
Аркадий упал на софу.
Он не убивал товарища! Не убивал! Но за смерть его отомстит в любом случае! И, похоже, завтра будет нелегко!
Бывший начальник разведки спецназа включается в игру лично.
И не только для того, чтобы прикрыть бывшего сержанта. Донцов метит дальше. Он хочет выйти на самую верхушку преступного айсберга, на того, кто затеял эту дьявольскую игру. И завершить ее. А следовательно, быть завтра дню тяжелому.
Бывший начальник разведки спецназа включается в игру лично.
И не только для того, чтобы прикрыть бывшего сержанта. Донцов метит дальше. Он хочет выйти на самую верхушку преступного айсберга, на того, кто затеял эту дьявольскую игру. И завершить ее. А следовательно, быть завтра дню тяжелому.
Эту ночь Гуров так и не смог уснуть, лишь под утро забывшись дремой.
Но, встав в шесть утра, Аркадий был готов к боевому выходу.
В 8.30 он вышел из дома, сел в «Ауди», направив автомобиль к конспиративной квартире. Вызвал по сотовому капитана, тот молчал, но было слышно, что он ждет слов Ангура.
– Я выехал, к назначенному времени буду на месте.
Связь отключил капитан. Что бы это значило? Почему он не может говорить?
В 9.55 Гуров вышел из машины у знакомого дома. Поднялся по лестнице.
Вот и знакомая площадка.
Гуров подошел к железной двери, позвонил условным сигналом.
Кто-то посмотрел в «глазок». Дверь открылась. Открыл ее Полковник, тут же выговорив Аркадию, пропуская в прихожую:
– Почему звонишь? Где ключи от квартиры?
– Оставил дома. Проснулся поздно, собирался в спешке, чтобы не опоздать к назначенному времени, даже побриться не успел. Только по пути про ключи и вспомнил. Не возвращаться же за ними было?
– Да, вид у тебя действительно, мягко говоря, неопрятный! Проходи в зал, я сделаю тебе кофе.
Афанасьев пошел на кухню, Гуров вошел в зал.
И тут же получил сильный удар сзади по голове. В глазах рассыпался огненный фейерверк, и тьма поглотила его, лишенного сознания.
Человек, ударивший Аркадия, нагнулся над ним, оценил удар, крикнул:
– Все в порядке, босс!
Из кухни, под шум начинающего закипать чайника, раздалось:
– Упакуй его, Гена, в коляску!
Помощник Полковника вытянул руки Гурова, защелкнул на запястьях Гурова наручники. Взялся за цепь, потащил по паркету бесчувственное тело на середину зала.
– Банан! – позвал он кого-то.
– Ну? – ответил из соседней комнаты молодой голос.
– Тащи сюда колясочку! Провода и всякую приблуду к ней не забудь!
Квартира была просторной, трехкомнатной, не считая темной комнаты, а проще сказать, кладовой, имеющей выход в зал у лоджии, где был собран весь хлам. Плотные шторы на окнах, кровать или диван, тумбочки, стулья да куцые ковры на обшарпанных стенах. С первого взгляда становилось ясно, что постоянно люди здесь не живут.
В большой комнате в одном углу стоял телевизор, правда, импортный и новый, кресла с журнальным столиком у балконного окна, также закрытого шторами, как и вход в темную комнату. Софа вдоль стены, упирающаяся в добротный платяной шкаф, шифоньер с книжными полками. Ковер на всю стену слева от входа. Примечательным было то, что полки заставлены полным собранием сочинений Ленина...
Гуров лежал на самой середине зала.
Банан из коридора вкатил в комнату кресло. Оно напоминало инвалидную коляску. А еще больше походило на приспособление для перемещения буйных, психически нездоровых людей, так как с подлокотников, стоек и подголовника свисали крепкие ремни.
Сзади кресла в небольшом ящике был закреплен какой-то электрический агрегат. Об этом свидетельствовала куча кабелей, тянувшихся оттуда и разветвляющихся десятком проводов.
Гена и Банан подняли отяжелевшее тело Гурова, усадили в коляску.
В это время в зал вошел и Полковник, делая аккуратные глотки кофе из маленькой чашечки. Он посмотрел на работу подчиненных, ничего не сказав, прошел к окну и сел в одно из кресел возле журнального столика.
Поставив чашку и закурив, спросил у помощника:
– Ты его случаем не прибил, Гена?
Тот, затягивая ремнями руки и ноги Гурова, не отрываясь от дела, ответил:
– Работа чистая, босс! Набил уже руку на таких делах!
– Ну-ну! Продолжайте работу. Реостат ко мне на стол. Присоски по всему телу.
– Делаем, босс, делаем, – пыхтел Гена, – сейчас все будет в лучшем виде! Банан, где клейкая лента? Приготовь ее! Как босс врубит аппарат, придется пасть этому уроду запаивать! Иначе барабанные перепонки, на хрен, лопнут, визжать резаной свиньей будет киллер наш!
Банан, возившийся с проводами, подсоединяя их к Гурову, с которого стянули по пояс одежду, ответил:
– Ты свои дела делай. В мои не влазь.
– А ну хорош собачиться! – Полковник окриком прервал перебранку подчиненных. – Лучше работайте быстрее!
Афанасьев допил кофе, погасил сигарету ногой прямо на паркете.
Спустя несколько минут машина была готова к применению.
Полковник подошел, осмотрел. Постучал по ручке кресла:
– Отличный аппарат, не правда ли? По специальному заказу сделан. Такие стульчики в тридцать седьмом в подвалах НКВД нарасхват, по слухам, были. Кололся в них клиент сразу. Умели работать сталинские следаки. Не то что нынешние чистюли. Ну, ладно! Вроде все готово, теперь, Гена, приведи в чувство нашего друга.
Помощник брызнул из приготовленной бутылки в лицо Гурова холодной воды.
Аркадий очнулся.
И сильная боль в области затылка чуть вновь не опрокинула его в бездну тьмы. Но Гена уже сделал укол, и боль отступила. Сознание прояснилось.
Голова Гурова не была строго зафиксирована в кресле, и он смог осмотреться. Увидел двух незнакомых, крепких с виду парней и Полковника, вернувшегося на свое место. Обратился к нему:
– Вот, значит, как ты решил отблагодарить меня, Полковник? Что ж, нечто подобное я ожидал.
– Тогда почему пришел на встречу? – спросил Афанасьев. – Забрал бы свою сучку и сдернул из Москвы? Глядишь, и пожил бы еще! Но тебе деньги нужны! Ради них ты пошел на смертельный риск! Сто штук «зеленых», согласен, это деньги! Но разве свобода не дороже, Ангур?
Гуров отвернулся, проговорив:
– Да пошел ты на!..
Полковник укоризненно покачал головой:
– Ух ты каким ты стал смелым и борзым! За базар свой не боишься ответить? Хотя отвечать тебе придется и безо всякого базара! Кресло удобное? Нигде не жмет?
Аркадий перевел взгляд на Афанасьева:
– Послушай, Полковник, к чему весь этот маскарад? Решил убрать меня, так убирай, я в твоей воле. Один выстрел – и все кончено! Решил поиздеваться, как когда-то над Соболевым в Чечне? Только кого на этот раз ты вербуешь? Своих отморозков? Так они и так послушны, как проститутки.
Полковник встал, подошел к Гурову, произнес:
– Чтобы умереть легко, без лишних и никому не нужных мучений, ты должен всего лишь, дорогой мой Ангур, ответить на два вопроса и подписать одну бумагу.
Гуров усмехнулся:
– Уж не дарственную ли на свою квартиру? Угадал? И всего лишь за то, чтобы все одно умереть? Не многого ли хочешь?
Афанасьев ударом кулака разбил Аркадию губы, выбив несколько зубов. «Хорошо, что челюсть не сломал, паскуда», – подумал Гуров. Полковник потер кулак, сказал:
– Это тебе за разговоры лишние. Значит, мы с тобой по-хорошему не договоримся?
Гуров прошепелявил разбитым ртом, сплюнув кровь под ноги:
– Отчего же? Договориться можно, но не здесь и при условии сохранения мне жизни. К чему тебе, Полковник, моя смерть? Ты же сам говорил, что я для тебя никакой опасности на свободе не представляю.
Афанасьев посмотрел ему в глаза:
– Вот ты как заговорил? Жить захотел? Любой ценой?
– Да, любой ценой!
– И девку, шлюху свою, мне сдашь?
– Сдам, коли договоримся!
Полковник закурил:
– Да! Разочаровал ты меня, Ангур! Честное слово, в Чечне, в сарае у «чехов» ты держался достойнее! А сейчас поплыл! Нет, Аркаша, по-твоему не будет! Итак, вопрос первый: где сейчас девка?
– В пи...е! – коротко и неприлично ответил Гуров. Да и до каких приличий ему было?
Полковник усмехнулся:
– Второй вопрос: где хранишь деньги, что я платил тебе за работу?
– Рядом с ней!
Афанасьев схватил Аркадия за подбородок, рывком поднял голову вверх:
– Мои упреки плохо подействовали на тебя, ты решил выказать себя героем? Только, сержант, не получится из тебя герой. Сейчас ты изведаешь такое, от чего забудешь обо всем на свете и сделаешь все, что я скажу! Банан, включай аппарат!
Бандит нагнулся к ящику, протянул шнур к розетке, щелкнул тумблером, в ящике что-то загудело, а Аркадия слегка тряхнуло током. Этот разряд напомнил Гурову сигнал вызова «ноутбука» и самого капитана.
Где же ты, Донцов?
Сейчас каждая секунда на счету. Пора бы и вмешаться в игру! Не обещал бы прикрытия, хрен эти ублюдки взяли бы Ангура! Он был бы готов к отражению нападения и воспользовался бы оружием, а теперь, рассчитывая на Донцова, мог подвергнуться страшной пытке.
Где же ты, капитан?
Банан доложил, что аппарат к применению готов, и отошел к Гене, встав рядом с ним, спиной к гардеробу.
ГЛАВА 12
Полковник подошел к шифоньеру, достал из него бутылку коньяка, сорвал пробку, из горла сделал несколько больших глотков, прошел к столику, на котором находился реостат.
– Ну что, Ангур? Последний раз спрашиваю. Добровольное сотрудничество в обмен на мгновенную смерть или та же гибель, но в адских муках. Ну?