– Ну что, Ангур? Последний раз спрашиваю. Добровольное сотрудничество в обмен на мгновенную смерть или та же гибель, но в адских муках. Ну?
– Я же сказал, пошел ты на... пес продажный!
Полковник приказал:
– Гена, заклей этому придурку пасть!
Тот выполнил приказ босса.
Но Полковник не успел прикоснуться к реостату.
Все произошло внезапно, мгновенно и одновременно.
Створки платяного шкафа вдруг распахнулись, и прозвучали два хлопка и звук падения тел, а из темной комнаты вышел Донцов и приставил к затылку Полковника глушитель пистолета.
– Стоять, Афонин!
Тот, кого назвали его настоящим именем, вздрогнул и замер.
А перед Гуровым появился Паша.
– Ты живой, Ангур? Пришлось понервничать?
– Хороший вопрос, Паша. Посмотрел бы я на тебя в этом кресле.
– Ну ничего, обошлось же? Да иначе и быть не могло!
Донцов тем временем, обыскав Полковника, приказал тому лечь на пол.
Павел быстро освободил Гурова, тот поднялся с электрического стула, оглянулся. На паркете, раскинув руки, лицами вниз, с аккуратными, немного обугленными дырками в затылках, лежали помощники Полковника – Гена и Банан.
Капитан приказал Афонину встать.
Тот выполнил приказ, взглянув с яростью, круто размешанной страхом, на Донцова и Гурова.
– Ты... – попытался он что-то сказать Аркадию, но Донцов не позволил сделать это.
Он сорвал с Полковника костюм, рубашку с галстуком, оголив до пояса, затем, подумав, ножом обрезал брючной ремень. Брюки тут же упали к начищенным до блеска ботинкам Афонина. Полковник остался в одних плавках.
Капитан приказал:
– Вперед, мразь, в кресло пыток!
Афонин замешкался, да и брюки, стреножив его, как лошадь, мешали движению. Паша без лишних разговоров подхватил голого врага под мышки, как куклу бросил его на электрический стул.
Посмотрел на Донцова:
– Эти хреновины, – Паша указал на присоски, – куда крепить?
– К телу, Паша! Роли поменялись, и теперь господин Полковник будет отвечать на наши вопросы. А ты, Аркадий, иди в ванную, обработай раны и, если сможешь, немного расслабься! Выпей коньячку, покури!
Гуров отрицательно покачал головой:
– Нет! Донцов как будто что-то вспомнил:
– Ах да, у тебя же небольшой должок образовался к этому типу. Согласен, долги надо возвращать!
Гуров подошел к Полковнику и резко, без замаха, врезал тому точно в нос. Кровь обильным ручьем хлынула на волосатую грудь Афонина.
Капитан спросил:
– А почему ты, Аркадий, не в зубы его, как он тебя?
– Челюсть боялся разворотить. Он тогда разговаривать не смог бы.
– Логично. Паша! Ты разобрался с этой электрической канителью?
– Готово, Юрий Александрович!
– Вытри с него кровь и заткни ноздри, нос кровоточить долго будет.
Подошел Гуров.
– Так! – проговорил капитан. – Теперь с внешним наблюдением надо решить вопрос, перед тем как спокойно перейти к главной теме. А то кто знает, может, у него есть какой страховочный приказ этого ублюдка, – указал Донцов на Полковника.
Капитан достал обычный с виду хронометр.
На нем лишь была одна лишняя кнопка сбоку и круглый световой индикатор вместо цифры 12, горевший слабым красным огнем.
Донцов нажал на лишнюю кнопку, индикатор тут же изменил цвет на зеленый.
Два мужика на улице, мирно распивающие пиво в беседке, через такие же хронометры получили сигнал к действию.
Они вышли из беседки и направились к трансформаторной будке, за которой притулилась новая, полностью тонированная «десятка».
Двери машины были открыты, звучала музыка, но тихо. В автомобиле находилось два человека. Страховка Полковника!
«Десятка» прибыла за полчаса до машины Полковника. Люди из нее зашли в конспиративную квартиру и проверили. О результатах доложили боссу и получили приказ находиться у будки в готовности к немедленным действиям, согласно указаниям босса по сотовому телефону. Все это через прибор дистанционного прослушивания зафиксировал помощник капитана. После проверки в квартиру и проникли Донцов с Пашей.
Сейчас к «десятке» приближались двое мужчин с бутылками пива в руках, напоминающие хронических алкашей.
Они начали обход машины с двух сторон, и в этом ничего странного не было: так уж неудачно поставил ее водитель. С одной стороны вдвоем было не пройти! Что значительно облегчало задачу людям Донцова. Мужчины почти поравнялись с открытыми дверями «десятки», когда бандиты Полковника хотели прикрыть их, пропуская алкашей. Этого мужчины не дали сделать. Ударами ног отбросив дверцы в открытое положение, они мгновенно достали пистолеты. Бывшие бойцы спецназа знали свое дело: два выстрела – два трупа.
Они перетащили трупы на заднее сиденье. Уложили так, чтобы через лобовое стекло, через которое еще что-то можно было рассмотреть в салоне, тела видны не были. Один из мужчин положил на трупы взрывное устройство, вызывающее при срабатывании пожар внутри контура, куда оно помещено. Мужчины закрыли дверцы «десятки», поставив ее на сигнализацию. Осмотревшись, прошли к палатке возле гастронома, взяли еще по бутылке пива и вернулись в беседку.
Индикатор на хронометре Донцова вновь изменил цвет.
– Порядок! – констатировал он факт устранения страховки Полковника. – Теперь приступим к главному.
Донцов достал диктофон, приказал Гурову и Паше не вмешиваться в разговор, заговорил, не включая записывающего устройства:
– Сейчас ты, господин бывший полковник войсковой разведки Афонин, подробно изложишь историю своего перевоплощения из офицера Российской армии в пособника чеченских головорезов. И о тех, кто стоит за тобой.
Полковник заявил:
– Я расскажу все при условии сохранения мне жизни. Иначе...
Донцов не дал Полковнику договорить.
Сделал знак Паше, тот одним движением заклеил рот Афонину, не забыв вытащить тампоны из ноздрей, чтобы предатель мог хоть и с трудом, но дышать.
Капитан же резко дернул ручкой реостата, увеличив силу тока на присоски.
Тело Полковника пробила судорога, он изогнулся в кресле.
Донцов вернул реостат на нулевую отметку.
Паша тут же снял ленту.
Афонин сделал глубокий вдох.
Донцов же продолжал отдавать приказания:
– А теперь, Паша, срежь с него плавки и закрепи провод на член!
– Не надо! – крикнул Полковник. – Не надо, – произнес уже тише, опустив голову, – записывайте!
– Вот это другой разговор! Начинай рассказ!
Капитан включил диктофон.
Говорил Афонин минут двадцать. Он рассказал, как, будучи в отпуске, он внезапно был приглашен к себе одним ранее очень высокопоставленным чиновником. Тот предложил за хорошие деньги, большие деньги, работу на него.
Подстава вертолета имела место, но ее организовал тот человек, через свои каналы, которые Афонину неизвестны. И сделано это было лишь для того, чтобы имитировать гибель полковника разведки и внедрение его в банду Байзеда. Она и уничтожила «вертушку», забрав с собой черные ящики и его, Афонина.
Вся кровавая афера была задумана с одной целью – создания здесь, в Москве, боевой группы для исполнения заказов человека, имя которого пока не произносилось.
А для этого нужен был квалифицированный снайпер. И группа капитана Грачева была обречена на уничтожение. Боевиков на ее частичную ликвидацию вывел сам Полковник. Он и руководил операцией.
В результате был завербован сержант Касьянов, он же Ангур, получивший документы на Аркадия Гурова, непосредственно выполнявший акции устранения неугодных хозяину Полковника лиц.
Капитан, ведя допрос, записывал его на диктофон выборочно, фиксируя на пленке лишь ответы Афонина.
Вот и сейчас он стер последнюю фразу Полковника, касающуюся Касьянова, и сказал:
– Последние слова, Полковник, придется изменить и сказать, что в результате действий в Чечне снайпера взять не удалось, один погиб, не выдержав пыток, второй решился на побег, был убит и тело его сбросили в ущелье, у аула. А на роль киллера во всех акциях использовался некий Андрей Гусев, он же Гусь, земляк твоего помощника. Давай говори, что надо, я пишу!
Полковник покорно повторил слова Донцова.
– Вот так-то лучше! – проговорил капитан, отключив диктофон. – Сейчас, Афонин, ты скажешь главное, а именно, кто стоит во главе преступной организации. Кто затеял эту дьявольскую игру? И все, что ты знаешь о нем. В частности, место постоянного обитания, род занятий, кроме бандитских, понятно. Силы, находящиеся в его прямом подчинении, связи, дальнейшие планы. Все, что знаешь, Полковник, ты должен сказать. Иначе я подогрею твой член так, что ты пожалеешь, что родился мужчиной! Говори, я записываю!
И Полковник заговорил.
Говорил он медленно, часто прерываясь, приходилось оказывать ему медицинскую помощь. Разбитый нос так и продолжал кровоточить.
Закончив свой рассказ, попросил сигарету.
Закончив свой рассказ, попросил сигарету.
Паша прикурил ему.
Глубоко затянувшись, Афонин произнес, глядя на Донцова:
– Одно скажу тебе, капитан: тот, кто все придумал, большая фигура! Тебе его не одолеть! Если... если не помогу я!
Донцов ответил:
– Фигура, говоришь, хозяин твой? Это для меня не новость! Как же, помню, как в детстве носили на демонстрациях его портрет. Его, стоявшего на Мавзолее во втором ряду, справа! А вот что мне удастся, а что нет, покажет время. Самое ближайшее время! Усадьбу его мы обследуем. Не думаю, что сейчас его персону охраняют так же тщательно, как во времена его правления. Кстати, этим занимаются государственные структуры? ФСБ? МВД?
– Нет, у него своя охрана.
– Сколько человек в охране усадьбы? И каков ее количественный состав во время перемещения объекта вне ее?
Полковник вместе с окурком сплюнул на пол густой сгусток крови.
– Старик никуда не выезжает! Обитает в поселке Добром, в усадьбе, сидит, как сыч, у себя в кабинете, иногда прогуливается по своему парку. Строгого графика этих прогулок не соблюдает. А охраняют его девять человек, они не бандиты, обычные сотрудники, правда, авторитетной охранной фирмы, в отличие от помощника и личного телохранителя.
– Схема постов караула и режим несения службы тебе известны?
– Да!
– Паша! Освободи клиента и давай к столу. А тебе, Полковник, совет не дергаться. Стрелять на поражение не буду. Себе только лишний раз причинишь боль. Помощь здесь оказывать некому!
Паша, выполняя приказ Донцова, снял провода с тела, развязал ремни, освободив Афонина. Тот встал, размялся под пристальным взглядом Паши и Аркадия. Прошел к столу, сел в кресло напротив капитана. Капитан протянул ему лист бумаги, карандаш, рядом разложил подробную карту Московской области.
– Давай, Полковник, работай!
Полковнику потребовалось какое-то время, чтобы, сориентировавшись по карте, перенести нужный участок на стандартный лист бумаги.
Начертил схему усадьбы, начал объяснять. Владения Старика состояли из большого двухэтажного дома, отдельно стоящих зданий сауны с бассейном и гаража.
– В доме, вот здесь, – Полковник заштриховал четыре квадрата, обозначающие комнаты, – кабинет и приемная. Они на втором этаже. В приемной могут находиться только помощник с телохранителем. Внизу, справа от входа, операторская. За усадьбой следят четыре камеры, расположенные на столбах по углам периметра каменного забора. Изображение передается на мониторы операторской, в которой постоянно находится один из бойцов караула. Двое других, ночью, располагаются следующим образом: один с оператором, второй в сауне, откуда и ведет наблюдение за поместьем. Днем троица делит время до смены в 18.00, таким образом, двое в комнате отдыхают, один у монитора. Все трое вооружены «кедрами». Оружие передается по смене. У телохранителя, помощника, да и у самого Старика, пистолеты «ПМ».
Капитан пожал плечами:
– И с чего, Полковник, ты решил, что мне не достать Старика?
– Охрана опытная, натренированная! Да и не застать врасплох тех, кто находится в усадьбе. При штурме Старик успеет подать сигнал тревоги, и тогда тебя, капитан, в течение нескольких минут блокирует вся охрана поселка плюс прибудет милиция. Я же мог бы провести одного из вас внутрь и помочь завалить Старика.
Донцов отрицательно покачал головой:
– Вот это как раз мне не подходит! Но вернемся к разговору. Что в гараже?
– Ничего! Не считая старой «Чайки», его прежней служебной машины, и новой «Волги», выделенной ему недавно. Он часто садится в «Чайку». Наверно, вспоминает времена, когда с эскортом рассекал по Москве, а менты честь на перекрестках отдавали, освобождая полосу движения.
– Ясно! Что собой представляет сам поселок?
– Это поселок бывших дач высших государственных чиновников. И все они построены по одному проекту. А само поселение до сих пор считается закрытым!
– Что значит закрытым?
Полковник махнул рукой.
– Одно слово, что «закрытый»! Дорога закрывается передвижным постом ГАИ.
– Как в Урочище? – спросил Аркадий.
– Вот-вот, один к одному! Только телефон отсутствует! Инспектора связываются с охраной по мобильникам!
Донцов прервал объяснения полковника, задумался, глядя на карту.
Дорога, что вела в поселок, заканчивалась широкой площадкой у пруда, где обрывалось и само поселение. Слева и справа сосновый лес, высоко вытянувший мачты своих деревьев. Он начинался сразу же за каменными заборами особняков. Чуть в стороне от усадьбы Старика, метрах в пятидесяти от забора, овраг. Довольно глубокий и заросший кустарником. Он уходит в глубину леса.
Капитан спросил:
– Кроме поста ГАИ на въезде, в поселке еще есть милиция?
Полковник ухмыльнулся, отвечая:
– Тебе, Донцов, что, сейчас советские времена? Тогда к этому объекту за километр бы никого не подпустили. Теперь из партийных бонз там один Старик и остался. В остальных поместьях либо наследники, либо «новые русские», скупившие престижные участки. Поэтому и нет милиции. Каждый предпочитает держать свою собственную охрану. И ГАИ кормят, а то и пост бы давно сняли.
– В особняке Старика есть автономное электрическое питание?
– Это мне неизвестно, – ответил Афонин.
Донцов отошел к окну, выключил диктофон и положил его в карман.
Это означало, что разговор закончен.
Полковник напрягся.
– Капитан, – обратился он к Донцову. – Капитан! Я могу помочь тебе завалить Старика и исчезнуть! А, Донцов? Не убивай! А хочешь, тебе служить буду, я много могу пользы принести!
Паша с презрением сплюнул на пол, отошел к двери.
Донцов же словно застыл у окна.
Этим и пытался воспользоваться Полковник:
– Капитан, пощади! Хочешь денег? Скажи, сколько, только оставь жизнь! Все возьми, не убивай! Не хочу умирать! Не хочу...
Донцов повернулся, приказал:
– Заткнись!
Афонин замолчал.
На его глазах выступили слезы, на лбу крупные капли пота. Они, смешиваясь с кровью, розовыми дорожками стекали на грудь предателя.
Донцов неожиданно спросил:
– Где кассеты, на которых ты заснял Касьянова, заставив его выстрелить в Соболева?
– Что?.. Кассеты? А! Ах да... кассеты...
Капитан предупредил и пообещал:
– Говори правду, где оригинал, сколько сделано копий и где они хранятся. Тогда обещаю подумать о твоей жизни!
Полковник воспрял духом:
– Понял, понял! Так! Оригинал в сейфе у Старика. Там, кстати, еще много чего интересного. А копии? Я сделал их три. Одна не получилась, так, обрывки одни, две другие вышли ничего! Они все три здесь!
– Здесь? – переспросил Гуров.
– Да, Ангур, здесь!
Полковник повернулся к человеку, которого совсем недавно хотел подвергнуть пыткам перед смертью.
Аркадий резко спросил:
– Где здесь?
– В темной комнате, в дальнем правом углу, под паркетом, в пакете.
Гуров рванулся в подсобку. Через несколько минут вынес пакет с тремя видеокассетами. Он посмотрел на Донцова.
– Надо бы проверить, капитан? А «видака» я что-то не вижу!
Вновь дернулся Полковник:
– Есть видеомагнитофон, есть! Под софой!
Донцов удивился:
– А чего он там делает?
Полковник ответил:
– Мне он в принципе был нужен в редких случаях, вот и сунул под софу. Да и где его было держать? Разве что на телевизоре? Я не думал об этом! Честно!
– Хрен с ним! Аркадий, подключай магнитофон, проверяй кассеты!
Гуров вместе с Пашей извлекли «видак» из-под софы, начали разбираться в проводах. Вскоре наладили изображение и звук. Долго смотреть не стали, Аркадий отключил аппаратуру. Это были те кассеты!
Он стоял у телевизора, держа их в руках.
– Ангур!
– Я! – очнулся Аркадий.
– Вперед на кухню, сжечь кассеты в ведре, залить пепел водой и все смыть в унитазе, ведро под кран! Выполнять! Что стоишь? Приказа не понял?
Гуров указал на Полковника:
– А он?
Донцов повысил голос:
– Я кому сказал?
– Он мой, капитан, – ответил Гуров.
Донцов повернулся к помощнику:
– Паша, помоги нашему другу, а то у него что-то в голове замкнуло.
– Пойдем, Аркаш! Надо начальство слушать. А Полковник теперь никуда не денется.
– Он мой!
– Ну точно замкнуло! Твой, твой! Кому он еще на хер нужен?
Гуров подчинился. Они с Пашей вышли на кухню.
Донцов же, как только они остались с Полковником наедине, спросил:
– Больше копий точно нет?
Афонин прижал руку к сердцу:
– Памятью матери клянусь, нет!
– Значит, жить хочешь, Полковник?
– Хочу!
– Что еще скажешь о Старике? Как удобнее и безопаснее подобраться к его усадьбе?
Полковник отрицательно покачал головой, нервно вздрагивая:
– Этого здесь не скажу!.. Пойми меня, капитан... мне нужна хоть какая гарантия!.. Как только попадем в овраг, подскажу слабые места в охране...
Донцов закурил, продолжая следить за Полковником, сейчас на грани между жизнью и смертью способным на все, и спросил: