На экране во главе толпы шагал высокий человек, размахивая огромным черным знаменем с изображением земного шара, пронзенного молнией. Знамя фаталистов!
- Много ли их?
- К счастью, меньшинство. На Венере все спокойно.
- Что с геокосмосами?
- Им пока ничто не грозит. Да. кстати, не вздумайте подняться на своем космолете! Мы излучаем из физического факультета волны Книла.
Мне стало нехорошо от одной мысли, что я мог, поддавшись панике, броситься к своему космолету. Под действием волн Книла любой космомагнетический двигатель при включении мгновенно высвобождает всю свою энергию. Теперь а понял происхождение этих невероятных по силе взрывов!
- Много жертв? - спросил я.
- Увы, уже достаточно! Погибли все, кто находился поблизости от космолетов, которыми эти болваны хотели воспользоваться, несмотря на наши предупреждения. Теперь они охотятся за отдельными текнами и убивают всех без пощады. Но довольно слов, время не ждет? Мы не можем к вам пробиться. Слушайте, командный щит обороны города находится в комнате сразу под вашим кабинетом. Там должен был оставаться Тирал, но от пего нет никаких сообщений, и мы боимся, что он погиб. Спуститесь вниз и займите его место!
Дверь распахнул передо мной офицер охраны. Огромный стол представлял собою светящуюся схему Хури-Хольдэ с красными кнопками на каждой улице. Я включил экран и снова увидел Хани.
- Теперь, Орк, беспрекословно выполняйте то, что я вам прикажу! Я говорю от имени Совета, который принял решение, исходя из интересов всего человечества и ради нашего будущего. Нажмите красную кнопку на схеме, на Ракорине!
- И что последует?-спросил я.
- Смерть нескольких сумасшедших и, увы, многих идиотов, которые за ними последовали. Центральную ось улицы зальют лучи Тюлика.
Я побледнел. Лучи Тюлика были дьявольским изобретением, которое никогда еще не использовалось,- эту тайну Совет оберегал особенно тщательно. Лучи Тюлика вызывали распад нервных клеток.
- Неужели нет другого способа?-спросил я.
- Нет, Орк. Поверьте, нам это не менее отвратительно, чем вам. Но мы не можем позволить этим кретинам отнять у человечества единственную возможность выжить ради удовлетворения их мании.
Как завороженный, смотрел я на маленькую красную кнопку. Легкий нажим пальцем - и миллионы человеческих жизней угаснут. Я включил другой экран и снова увидел Ракорину. Теперь черным знаменем размахивала очень красивая молодая женщина. Толпа остановилась. Прислонившись спиной к стене, какой-то человек со значком партии экономистов пытался образумить обступивших его фанатиков. Человеческие существа!.. Одно движение пальца - и от них не останется ничего, кроме холмиков инертной протоплазмы. Меня мутило от бессмысленности всего этого, и на мгновение я даже подумал: а может быть, фаталисты правы? Может быть, человечество и не стоит спасать?
А на экране толпа снова двинулась вперед. Нарастая, за звучала песня:
Все хотим мы умереть,
Все хотим в огне сгореть
Со своей 3емлею!
- Итак, Орк? - прозвучал холодный голос Хани.
Я посмотрел на него с ненавистью. Как он был хладнокровен! Но я взял себя в руки. Под маской невозмутимости угадывалось страшное напряжение всего его существа. Я был только орудием, а он вместе с другими Властителями - волей.
Солнце, всех планет отец,
Примет всех нас наконец
С нашею Землею!
Куплеты были в плясовом ритме, но песня звучала мрачно и грозно. Последний раз взглянув на экран, я нажал кнопку.
Совсем близкий взрыв потряс стены, и обломки посыпались дождем. Я приблизился к окну, взглянул вниз. На верхней террасе вопящая толпа теснилась возле небольшой металлической рамы. Блеснуло пламя, и под крики фанатиков с рамы соскользнул маленький снаряд. Он взмыл вверх и взорвался на уровне моего личного кабинета, разнеся на куски бронированное стекло. Без колебаний я подошел к столу, отыскал на схеме кнопку, соответствовавшую этой террасе. Крики смолкли.
Бунт был подавлен без всякой жалости. Правительство триллов, опомнившись наконец, объявило вне закона' экономистов заодно с фаталистами.
Если в Хури-Хольдэ и других местах мятежников удалось усмирить довольно скоро, то кое-где события развернулись иначе. В Хориарто фаталисты захватили город, убили всех текнов и многих триллов, и пришлось осаждать их по всем правилам целых две недели. До последнего момента мы пытались спасти заложников, но когда бунтовщики начали обстреливать ракетами один из северных геокосмосов, находившийся от них в трехстах километрах, мы были вынуждены разрушить город. Затем на Земле вновь воцарилось спокойствие. Беспощадно преследуемые всюду фаталисты исчезли, словно их и не было.
Тирал так и не появился. Мы поняли, что он был убит в самом начале восстания. Отлет
После мятежа фаталистов, который произошел в конце 4604 года, для людей потянулись месяцы тяжкого труда, прерываемого редкими часами досуга. Великие работы завершались одна за другой. Постепенно люди переселялись в герме тические подземные города: днем они еще работали на по верхности, но на ночь спускались под землю. Все геокосмосы были смонтированы и являли собой внушительное зрелище, особенно гигант на Южном полюсе, с его куполом диамет ром в 12 километров, который медленно поворачивался во круг своей оси в направлении, обратном вращению Земли. И тогда возникла сложнейшая проблема: как вывести с ор бит обе планеты, избежав при этом сдвигов коры, которые грозили неисчислимыми жертвами и полным разрушением всех наших сооружений?
Не без труда мы справились с расчетами, и наконец ве ликий день настал. В контрольном зале на глубине семисот метров вокруг меня собрались все члены Совета; тут же бы ли представители правительства триллов и несколько деле гаций от текнов и триллов. Перед нами на приборном щите светились интеграционные экраны, отмечавшие графиками малейшие изменения в напряжении земной коры.
Я приблизился к щиту в сопровождении своего штаба специалистов: Совет единогласно доверил мне эту высокую честь. Из застекленной кабины, где находились автоматы-ре гистраторы, Рения ободряюще кивнула, и я сел за пульт.
Положив руки на клавиши управления, я пробежал по ним пальцами. Питание еще не было подключено, и клавиши мягко подавались от малейшего нажима. Старт должен был произойти ровно в полдень, а сейчас было только 11 часов 40 минут. Я сидел, чувствуя страшную неловкость, и не знал, как себя вести. Я включил межпланетный экран, и передо мной появилось лицо Килнара, которому на Венере предстоя ло сыграть ту же роль, что и мне на Земле. Выдающийся геофизик, он был моим соучеником по университету, и мы остались добрыми друзьями, хотя виделись редко. Он скор чил мне лукавую малопочтительную гримасу, которую почти мгновенно, без временного отставания донесли до Земли вол ны Хэка - мы лишь недавно начали их использовать для связи.
- Осталось пять минут,- прозвучал голос моего бывше го ассистента Сни.
Зная его непоколебимое хладнокровие, я настоял, чтобы он 'находился рядом со мной.
- Хорошо. Включить запись!.. Проверить контакты!..
- Все в порядке!
Я пристально смотрел на контрольную лампу прерывате ля, который должен был мгновенно отключить энергию, если какой-нибудь геокосмос выйдет из фазы. Достаточно было не скольких секунд несинхронизированной работы геокосмосов, чтобы земная кора под влиянием противоречивых импульсов треснула, как скорлупа ореха. За клавишами управления передо мной бежала по кругу стрелка хронометра. Оставалось две минуты... одна... Я бросил последний взгляд на экран, показывавший контрольный зал на Венере: Килнар по-прежнему гримасничал, но теперь уже от волнения. Тридцать секунд... десять секунд... пять секунд... Ноль!
Я вдавил до конца центральный клавиш, включая автомат, который и должен был заняться настоящей работой. Зажглась контрольная лампа. Произошло величайшее событие в истории Земли, и ничто его не отметило, кроме ровного света маленькой зеленой лампочки.
- Север один! Говорит Север один! - прогремел из динамика голос.- Все в норме.
- Север два! Говорит Север два! Все в норме.
- Север три! Все в норме.
Перекличка продолжалась. И наконец:
- Говорит Юг! Говорит Юг! Все в норме.
На геофизическом экране бежала беспрерывная прямая линия с едва различными всплесками. Она представляла собой сводный график всех сейсмических станций Земли, а слабые всплески отмечали обычные микросейсмы.
Мало-помалу мы успокоились. По поступавшим сведениям на Венере тоже все шло нормально. А ведь в это время на обе планеты уже действовали титанические силы, которые должны были по спиральной орбите удалить их от Солнца и направить к другой звезде! Они возрастали бесконечно медленно, постепенно и казались неощутимыми. К двум часам пополудни орбитальная скорость Земли возросла всего на 10 сантиметров в секунду!
Внезапно резкий зубец прервал ровную линию на геофизическом экране. У всех сжалось сердце, но тут же прозвучал спокойный голос Рении:
- Сильное землетрясение на оконечности западного материка. Эпицентр близ Тарогады. Гипоцентр на глубине двенадцати километров. Сейсм обычного типа.
Линия на экране уже выпрямилась. Нам оставалось только ждать. Ускорение было слишком сложным процессом, чтобы его доверить человеческим рукам, поэтому все команды подавали великолепные машины, непогрешимые точнейшие автоматы. Тем не менее мы просидели в зале управления до самого вечера, наблюдая, как стрелка орбитальной скорости медленно ползет по циферблату, прибавляя новые и новые метры в секунду. Пройдет еще немало месяцев, прежде чем диаметр Солнца начнет зримо уменьшаться.
Впервые за долгие годы, если не считать пребывание на Венере и коротких дней отпуска, я мог наконец свободно вздохнуть и подумать о своих делах. Прежде всего я с голо вой ушел в изучение кельбиковского анализа, потому что не мог вынести, чтобы какой-то новый раздел математики оста вался для меня недоступным. Это оказалось нелегким делом, и мне не раз пришлось обращаться за разъяснениями к са мому Кельбику. Он был еще молодым человеком, высоким и стройным, и в жизни имел только две настоящие страсти математику и планеризм. Довольно быстро между нами за вязалась тесная дружба, тем более тесная, что до сих пор только я да Хани сумели проникнуть в созданный им новый мир.
Первое, о чем попросил меня Кельбик,- это отменить за прет на планерные полеты. Такое решение было принято в самом начале великих работ, и вовсе не из какого-то аскетиз ма - наоборот, всевозможные развлечения только поощря лись, поскольку приносили пользу,- а потому, что в окрест ностях городов бесчисленные грузовые космолеты уже не при держивались заранее намеченных маршрутов и представляли смертельную угрозу для планеристов. Когда геокосмосы бы ли построены, транспортные космолеты вернулись на свои линии, однако запрет так и остался в силе - его просто за были отменить.
У меня не было случая научиться управлять планером, но Кельбик рассказывал об этом благородном спорте так жи во, так увлекательно, что я сам загорелся. Совет разрешил полеты, однако обязал меня принимать все меры предосто рожности. Единственный, кто был против, так это новый Властитель людей Хэлин. "Такая возможность слишком хо роша для фаталистов,-говорил он.-Они попытаются оты граться". И, как выяснилось позднее, слова его оказались пророческими.
И вот я начал учиться управлять планером. Моим ин структором стал Кельбик, и вскоре я познал неведомую до селе радость свободного парения. Оно ничем не походило на полеты в аппаратах с космомагнетическими двигателями: тут не было стремительных подъемов в атмосферу, ни сумасшед шей скорости, когда Земля словно крутится под тобой. На оборот, это скорее напоминало беспечный бесшумный полет птицы, и пейзажи медленно проплывали под крылом - до лины сменялись холмами, равнинами, речными извилинами. Д как передать наслаждение полетом над вершинами гор, радость борьбы с нисходящими воздушными потоками, ве личественных ястребиных подъемов по спирали или ленивых, плавных спусков к земле!..
Отныне по нескольку раз в неделю Кельбик, Рения и я отправлялись в свободный полет каждый на своем планере. Мне пришлось заказать для себя личный планер, однако он мне не очень нравился. Мне казалось, что он тяжелее и не поворотливее учебного планера, но я объяснял все своей не опытностью и, скрывая уязвленное самолюбие, старался вы жать из своего аппарата все, что можно.
Однажды мы спокойно парили над обширным заповедни ком. Метеостанции пообещали постоянный ветер, и мы дей ствительно легко удалились на 450 километров к югу от Хури-Хольдэ. Без труда преодолели мы горный хребет. Вда леке стадо слонов купалось в реке Керал, вытекавшей из внутреннего моря Кхама. Кельбик ушел вперед. Рения дер жалась слева от меня. Далеко позади нас в небе медленно кружились другие планеристы.
Внезапно Кельбик вызвал меня по радио:
- Орк, ты видишь планеры прямо впереди?
- Да, а что?
- Они не из Хури-Хольдэ. На такое расстояние от базы могли залететь только Камак, Атюар и Седина. Но я точно знаю, что сегодня они не поднимались в воздух. И мы слиш ком далеко от Акелиора, чтобы кто-то из тамошних плане ристов успел сюда добраться.
- А нам-то какое дело?
- Большое! Я, например, очень хотел бы знать, почему эти планеры летят так быстро, а главное-против ветра?
Три черные точки действительно росли на глазах, и тем не менее, когда стало возможным различить их силуэты, я безошибочно узнал безмоторные планеры, а не короткие си гары космолетов.
- Берегись, Орк! - вмешалась Рения.- Вспомни, что те бе говорил Хэлин! Фаталисты...
Все произошло с невообразимой быстротой. Три планера, летевших нам навстречу, словно рассыпались в воздухе: их крылья надломились и начали падать, вращаясь, вниз. И пря мо на нас ринулись три черные зловещие сигары.
- Вниз, Орк, вниз! - закричал Кельбик.
Но было уже поздно. Один из космолетов ударил меня по правому крылу, и оно отломилось с легким шорохом. Зем ля перевернулась подо мной и начала быстро приближаться. Воздух свистел вокруг изувеченного планера.
- Орк, оторви приборную панель! Скорее, скорее!
Растерявшись, я потерял несколько драгоценных секунд.
Наконец я нагнулся, просунул руки под приборную панель
и потянул ее на себя. Она отскочила целиком, и я увидел
знакомый щит управления космолета. Теперь я знал, что де
лать, и попытался замедлить падение. Это удалось лишь на
половину. Мой космопланер глухо ударился о землю, и я
врезался головой в щит управления. Кровь заливала мне
глаза, но я прежде всего взглянул в небо. Там оставался
только один планер с наполовину отсеченным Крылом: он быстро терял высоту. Это был планер Кельбика. Планер, на
котором летела Рения, исчез.
Планер Кельбика снизился всего в нескольких сотнях мет
ров от меня: он резко скользнул вниз и разбился о дерево.
Немного дальше, почти в реке, я заметил изуродованный пла
нер Рении и бросился к нему, задыхаясь от страха и ярости.
Рения, согнувшись пополам, лежала в кабине. Все мои по
пытки вытащить ее были тщетны.
- Не так! - услышал я спокойный голос Кельбика,
Сдвинь фонарь назад...
Я обернулся. Лицо его пересекала бледная вздувшаяся
царапина, из которой медленно начинала сочиться кровь.
Вдвоем нам удалось вытащить Рению, и мы уложили ее
на песок под уцелевшим крылом. Кельбик склонился над
ней - как любой планерист, он умел оказывать первую по
мощь.
- Мне кажется, ничего серьезного. Обморок от потрясе
ния.
И в самом деле. Рения быстро пришла в себя. С момента
нападения прошло не более пяти минут.
- Что бы об этом думаешь, Кельбик? - спросил я.
- Почерк знакомый. По глупости или от великого ума фаталисты, те, что еще уцелели, решили, что от тебя надо избавиться. Возможно, одновременно они попытаются покон
чить с другими членами Совета, но в этом я сомневаюсь. Ме
ня больше тревожит то, что для такого камуфляжа космо
летов под планеры потребовались определенные технические навыки, которыми обладает далеко не каждый. Значит, среди
фаталистов есть текны. Текны-фаталисты... Не могу в это по
верить!
- Может быть, они обучали своих специалистов? В кон
це концов, для людей, решивших идти против всех человече
ских законов, в этом нет ничего невозможного. И вполне
вероятно, что у них есть свои собственные тайные мастер
ские...
- Не знаю, какая из ваших догадок хуже,- вмешалась
Рения.-Меня удивляет, что они промахнулись. Почему они не ударили прямо по кабинам планеров? Тогда бы она убили нас наверняка!
- Остатки планеров рассказали бы, как это было, Рения, и тогда начали бы искать виновных. А крыло может и само отломиться, особенно в бурю, которая надвигается. Взгляни на небо! В общем, я рад, что сумел это предвидеть и приказал установить на наших планерах маленькие космодвигатели. Летать на них было нельзя, но как парашюты они пригодились...
- Значит, поэтому мой планер казался таким тяжелым?
- Да, поэтому. А сейчас нам остается только сообщить о своем местоположении в Хури-Хольдэ и ждать помощи.
- Не думаю, чтобы они так легко отказались от мысли разделаться с нами,- сказал я.- Поспешим!
Сначала мы испробовали передатчик Рении, но он вышел из строя. Передатчик Кельбика был вообще разбит всмятку. Мы уже начали беспокоиться. К счастью, мой передатчик, хотя и поврежденный, нетрудно было починить, чем я и занялся. Рения пошла в сторону леса.
У Кельбика оружия не оказалось, Я попросил его посторожить возле планера, пока я налаживаю радиопередатчик. Я уже почти закончил настройку, когда он меня предупредил: