Алена с интересом наблюдала, как по лужам скачут пузыри, стараясь хоть этим отвлечься от только что пережитого. Одно знала: к Николаю она больше не придет и постарается забыть о нем.
Конопатый резко замахнулся, вскинул руку с топором над головой, чуть отвел ее назад. И вдруг почувствовал, что сзади кто-то схватил его за запястье, задержав руку и пытаясь его развернуть.
Конопатый повернулся и увидел прямо перед собой высокого широкоплечего человека. Худощавое лицо показалось знакомым. И глаза. Взгляд словно прошибал Конопатого. Даже спустя столько лет он узнал этот взгляд.
«Черт возьми! Колян!»
Николай тоже узнал Конопатого. И орлиный взгляд как-то сразу изменился. Руку с топором еще держал за запястье, но уже не так сильно. Произнес несколько удивленно:
– Конопатый! Ты?
Алена опомнилась и закричала. Конопатый не понял, звала ли она на помощь или просто кричала от страха. Он вздрогнул от ее крика. Надо было что-то делать.
Конопатый попытался освободить свою руку от захвата и при этом вскользь задел топором Коляну левую щеку, рассек ее от виска. Получилось неудачно. Ведь убивать его даже не помышлял. Но, кажется, Колян воспринял нанесенную рану как покушение на убийство. Глаза его яростно засверкали на Конопатого.
– Ну ты и сволочь! – произнес он с ненавистью.
Конопатый почувствовал, что сейчас последует удар. Такая рана не остановит Коляна. Поэтому в следующую секунду Конопатый успел отскочить в сторону, резво перемахнул через здоровенную лужу и скрылся за кустами шиповника, росшего вдоль тротуара.
Догонять его Николай не побежал.
Алена платочком старалась стереть кровь с его лица.
– Ой, ну что же это такое? Он ведь чуть не убил тебя. Надо остановить кровь. Подожди, я сейчас. – В ход опять пошли французские духи, которыми она сильно поливала носовой платок, прежде чем приложить его к ране.
А Николай от злости скрежетал зубами.
– Конопатый, сволочь! Чуть не убил меня. Живой дружок-то наш. А твой папаша сказал мне, что закопал его. Даже могилу показывал.
Алена не нашлась, что на это ответить.
Пьяный ветеран сидел в кухне за столом и, положив голову на руки, спал. Но как только Конопатый отпер ключом дверь, он поднял голову. Чувствовалось, старик недобрал и заждался своего квартиранта, чтобы вытянуть с него на поллитровку.
Несколько раз Конопатый замечал, что старик без стеснения роется в его сумке, потому каждый раз, уходя, забирал деньги с собой.
Конопатый взглянул на сумку. Потом на ветерана. На лице у того – ни капли вины. Он считал себя благодетелем, приютившим бездомного бродягу, хотя пил и ел на деньги Конопатого. Старик любил деньги.
Хмуро взглянув на вошедшего Конопатого, старик недовольно забурчал:
– Ты когда мне заплатишь за проживание?
Конопатый хотел сказать, что он платил ему уже два раза и не мешало бы старичку напрячь память, но не сказал. Решил соврать.
– У меня сейчас с деньгами напряженка. Но я заплачу. Обязательно. Не переживай.
Старик ударил кулаком по столу.
– Денег у него нет… А когда они у тебя появятся?
Конопатый откровенно смеялся над алкашом. Пожал плечами. Но старик разошелся не на шутку, погрозил кулаком Конопатому.
– У меня тут не гостиница. Нету денег, выметайся отсюда к чертовой матери! Иди, на лавочке ночуй. – Он вдруг вспомнил про машину и спросил: – А машина моя где?
Конопатый не знал, что сказать. Тут получался прокол. Гараж старик наверняка проверил.
– Где машина, я тебя спрашиваю? Разбил? Я в милицию на тебя позвоню, – погрозил пальцем старик. – Там быстро разберутся, кто ты такой. Подозрительный ты какой-то. А топор для чего в сумке прячешь?
«Топор». Конопатому сразу стало не до смеха. Алкаш узнал про топор. Но как? Неужели смог залезть в сумку, когда он спал. И эта угроза про ментов… Не зря же говорят, что у трезвого на уме, то у пьяного на языке. Значит, подумывал уже о милиции, алкаш.
Конопатый заставил себя улыбнуться.
– Чего ты щеришься? – рыкнул старик.
Конопатый подошел к нему сзади и положил руки на плечи.
– Ладно, старик. Не шуми. Я заплачу. Только не надо орать. Не надо. Понимаешь меня, старый вонючий клоп?
Ответить ветеран ничего не успел. Цепкие, привычные сжимать рукоять топора пальцы Конопатого сомкнулись на его горле. Старик захрипел, выпучив глаза. Когда со стариком было покончено, Конопатый отволок бездыханное тело в ванную. Эту ночь мертвому ветерану предстояло провести там. А Конопатый рухнул на постель, чувствуя адскую усталость.
Утром появилась проблема: куда деть труп. Оставлять в ванне не будешь, вонь пойдет по всему подъезду. И самому неприятно.
На балконе он нашел большую синюю пластмассовую бочку, в которой ветеран квасил на зиму капусту.
Худое тело алкаша в скрюченном виде разместилось в этой бочке. После того, как на бочку была надета крышка и защелкнута пружина, Конопатый отволок ее на балкон, прикрыв сверху обрывком целлофана.
Глава 29
Этот вечер Павел решил провести в ресторане. Захотелось погулять, выпить, пообниматься с красивой девушкой. И он махнул в ночной ресторан «Ягодка». Там можно оттянуться на полную. Готовили в ресторанчике паршиво – в основном какая-то восточная кухня, в которой Павел не разбирался. Но выпивка была неплохая. А самое главное – тут всегда крутятся классные девки, лучшие красавицы города. Знают, где можно влегкую срубить штуку зеленых. И всех этих грудастых, жопастых, длинноногих телок можно снять только тут.
Здоровенный мордоворот на дверях кивнул Павлу, но тот не обратил внимания – нацелился уже на стройную брюнетку возле бара. Ее глубокий вырез на полупрозрачной легкой кофте обнажал полные груди. И глядя на них, Павел понял: сегодня ему не придется ночевать одному. А распорядок как всегда: сначала застолье с танцами, потом он увезет аппетитную брюнетку куда-нибудь и будет трахать до утра.
Девушку звали Света. Но Павел решил называть ее Светлячком. Так более романтично.
Светлячок не возражала, когда во время танца он на глазах у всех гладил ее по круглой попке, пытаясь определить, есть ли на ней трусики.
Вскоре он узнал, что на Светлячке не только нет трусиков, но и отсутствует лифчик.
– Мы можем продолжить вечер в другом месте, – предложил Павел, видя, что у девушки заблестели глазки при виде долларовых купюр. Перед поездкой в ресторан взял с собой полторы штуки баксов из тех, что заплатил отец за убийство Комкова. С ним он разделается завтра. Отец назвал адрес, где тот фраер обитает. Жаль только сестру, Алену. Будет крупно разочарована, когда узнает, что он мертв. Кажется сумасбродная сеструха потеряла голову из-за этого придурка. Но сейчас надо расслабиться, ведь для этого Павел и приехал сюда.
– Так как ты, Светлячок? – спросил Павел.
Девушка притворно закапризничала. Бесстыдно прижимаясь грудями к нему во время танца, сказала:
– Парень ты, конечно, ничего. – При этом она причмокнула пухленькими губками. – Но я дорого стою.
Отступать Павел не собирался. Сколько бы эта сика ни стоила, он купит ее с потрохами и будет драть, как кошку. Надолго она запомнит этот вечер.
– Пошли. – Павел потянул ее за руку к выходу.
Бармен, стоящий за стойкой, улыбнулся девушке. Это он нагадал ей, что сегодня у нее будет удачный вечер. Не ошибся. А уговор был такой: в случае хорошего куша Света дает ему бесплатно. Видно, придется дать.
Она взяла со стола свою маленькую сумочку, в которой лежало все необходимое для подобных случаев: спринцовка, борная кислота в таблетках, флакон с марганцовкой, противозачаточные таблетки и несколько презервативов самых различных размеров. Как солдат на фронте, все необходимое Светлячок носила с собой.
Сегодня Павел решил покататься на отцовской «Вольво», оставив свою «девятку» в гараже. Отец разрешил с условием, что Павел не будет пить за рулем и вернет машину в целости. Павел пообещал, но в первой же подвернувшейся палатке купил бутылку марочного вина и тут же осушил ее из горлышка.
– О-о, а у тебя приличная тачка. – Светлячок, усаживаясь на сиденье, задрала юбку едва ли не до пупка. – Твоя машина?
– Моя, а чья же еще, – ответил Павел, усаживаясь за руль.
Какой-то урод на старом четыреста двенадцатом «Москвиче» загородил ему проезд, а сам смылся куда-то. Теперь ищи его.
– А чего ты спросила про тачку?
– Так. По твоему прикиду не скажешь, что богатенький. – В голосе Светлячка звучала ядовитая ирония. И Павлу даже стало обидно.
– Киска, никогда не суди о людях по прикиду. Я знаю в нашем городе крутых мужиков, которые одеты едва ли не как бомжи. При этом денег у них столько, что весь город скупить можно.
– Да ладно, – недоверчиво отмахнулась девушка.
– Да ладно, – недоверчиво отмахнулась девушка.
Павел увидел, как к «Москвичу» подошел мужик в темно-синем спортивном костюме и белых кроссовках. Он заорал на него:
– Ну ты чего, в натуре, борзой, что ли? Поставил свою колымагу и слинял. А я ждать должен.
Извиняясь, мужик приложил обе руки к груди. Быстро запрыгнул в машину, с третьей попытки завел зачуханного «Москвича» и сдал назад, пропуская «Вольво».
Но, свернув в темный переулок недалеко от ресторана, Павел увидел, как эта самая развалюха проехала мимо и остановилась за поворотом на противоположной стороне переулка. Обнимая красавицу, не придал этому значения.
«Вольво» бизнесмена Ракитина Конопатый увидел, проезжая по улице. Решив, что за рулем сидит сам Ракитин, Конопатый круто развернулся и погнался за иномаркой. В ней движок – зверь. А четыреста двенадцатый – керосинка на колесах. На улице Ворошилова «Вольво» остановилась. Но Конопатый опоздал. Подъехав, увидел, что в машине уже никого нет. Тот, кто сидел за рулем, ушел в ресторан. И тогда Конопатый решил загородить иномарке выезд. Теперь без него машина не отъедет. Позади «Вольво» – столб, а впереди – развалюха «Москвич».
Конопатый не расстроился, когда увидел, что в машине приехал не сам Ракитин, а его отпрыск. Но с этим даже легче управиться будет. Молодой он, борзый, не то что папаша. Ракита осторожный был всегда.
Пока сын Ракитина резвился с девчонкой в ресторане, Конопатый терпеливо ждал его на улице. И за свое терпение был вознагражден. Теперь отпрыску Ракитина не миновать смерти.
Конопатый проехал мимо «Вольво», стоящей в темном переулке, и остановился метрах в пятидесяти от иномарки. Надо его подождать. Кажется там, в машине, у них самый разгар. Трахает парень девчонку. И не знает, что делает это последний раз в жизни.
Потом вдруг девица выскочила из иномарки и, стуча каблучками по асфальту, убежала к перекрестку.
Конопатый решил не тянуть. Быстро вышел из машины и рысцой поскакал к «Вольво».
Удовлетворив свою похоть, Павел закурил. Сегодня ему повезло. Мало того что он трахал девицу без презерватива, так еще и недодал триста долларов, решив, что хватит с нее и двухсот. Пусть за это спасибо скажет. Во-первых, тут не Москва, а у местных шалав не та школа. И во-вторых, девица явно не свежачок, только старательно косила под малолетку. И пусть благодарит, что он сегодня вообще расплатился с ней. В иные дни он без зазрения совести пользовался живым товаром бесплатно.
Увидев подошедшего мужика с топором в руке, Павел полез во внутренний карман пиджака, где всегда носил «вальтер». На этот раз пистолета там не оказалось. Вспомнил, что видел днем, как Алена крутилась возле пиджака. Она знала про пистолет. «Неужели забрала?» – успел подумать он, прежде чем подошедший со всей силы ударил топором по боковому стеклу, разбив его вдребезги. Открыть дверь он и не пытался. Видно, не хотел оставлять отпечатков пальцев. И занес руку для второго удара, целясь Павлу в голову.
Павел загородил голову руками, но это не спасло его от смерти. Второй удар топора расколол ему череп.
Кровь фонтаном брызнула на лобовое стекло. И глядя на такую тонировку, убийца улыбнулся. Повернувшись, пошел к оставленному «Москвичу».
А уже через пять минут после его ухода к «Вольво» подлетела белая «Волга». Из нее выскочили три мордоворота и с ними Светлячок. Она указала пальцем на сидящего за рулем «Вольво» парня.
– Вон он, козел! Трахал меня, а платить отказался. Да еще из машины выкинул. Сынок миллионера! – произнесла она с открытым сарказмом.
– Эй, – крикнул один из парней Павлу. – За девочку надо платить. А с тебя еще и компенсация теперь причитается за моральный ущерб, – засмеялся он.
Они подошли к иномарке, молча оглядели ее и сидящего за рулем убитого парня. И очень расстроились. С кого теперь возьмешь обещанные триста долларов?
Самый здоровый из парней – с бородкой – рванул дверь, и мертвый Павел вывалился из машины, испачкав бородатому кровью спортивные брюки и кроссовки.
– Во, бля! Только этого мне и не хватало, – недовольно прорычал здоровяк.
Светлячок взвизгнула:
– Ой, это не я его. Честное слово!
– Да заткнись ты, Галка, – назвал бородатый настоящее имя девушки. – Линять надо отсюда.
Светлячок – Галка стояла возле «Волги», к иномарке подойти боялась.
– А баксы? Я видела, у него их много, – сказала она, грациозно вытянув руку и пошевелив пальчиком. – Надо вытянуть их из кармана. Там, в пиджаке…
– Ладно. Сейчас посмотрим. – Бородатый осторожно сунул руку во внутренний карман пиджака. – Есть. – Он достал доллары и опять засунул руку в карман. – Во, да тут дырка. – Он пошарил и вытащил маленький «вальтер». – Во чего я надыбал у него, – показал он пистолет.
Снять золотую печатку с пальца и залитую кровью увесистую золотую цепочку мордовороты не успели. Неожиданно в конце переулка появилась милицейская «девятка» вневедомственной охраны. Группа патрулировала по городу, присматривая за охраняемыми объектами.
– Все, пацаны! Хана нам! – крикнул бородатый, запрыгнув в машину, но уехать они не успели.
Три крепких сержанта поочередно вытаскивали их из машины. А когда бородатый попробовал сопротивляться, то сразу получил между лопаток прикладом автомата.
На Светлячка наручники надевать не стали. Самый молодой сержант молча препроводил ее к «девятке» и усадил на заднее сиденье.
Глава 30
Никогда Ольга не видела своего мужа таким. Тело сына еще в морге, и, как всякому нормальному человеку, следовало бы готовиться к похоронам, а Ракитин запил. Закрылся в своей комнате и два дня уже не выходил из нее, обвиняя в случившемся жену Ольгу и непутевую дочь, которая не захотела подложить топор под ванну Комкову.
И мать пыталась обвинить Алену:
– Конечно, то, что предложил майор Рябцев отцу, подло! Но зато Павел был бы сейчас жив. – Эти слова Ольга произнесла хлестко, с укором, считая, что Алена могла бы и согрешить.
Они сидели в гостиной на первом этаже и прислушивались к пьяному лепетанию Ракитина. Ольге было противно. Дорогой муженек, крутой бизнесмен раскис, а в сложившейся ситуации надо было действовать. Быть решительным.
Еще днем Ольга позвонила в частное охранное агентство и попросила прислать двух охранников. Один из них предназначался для Ракитина, а другой должен постоянно находиться в доме возле нее и Алены. Выходить за территорию коттеджа Ольга дочери запретила.
– Павла убил не Николай, – тихонько проговорила Алена. Ее оскорбляло, что родители не хотят понять этого и нормально, без истерик ее выслушать. Вот и сейчас, стоило ей сказать про Николая, а мать уже заерзала по дивану, как на иголках. Она отвезла в милицию заявление на Николая. Там не хотели брать, но она настояла. А Алена считала, что мать поступила неправильно.
– Хорошо. Ладно. Допустим, не он. Допустим. – Ольга нервничала оттого, что дочь затронула эту тему. – А кто тогда? Кто? Может, ты знаешь? Майор Рябцев сказал, что задержанные ребята и девушка не причастны к его убийству. Конечно, их посадят за грабеж. А Павла обвиняют в убийстве старика. Якобы из его пистолета произведен выстрел. А вообще черт знает что происходит.
Алена сидела задумчивая.
– Понимаешь, мама, в тот вечер, ну, когда Рябцев и отец думали, что я положила под ванну топор…
– …Они уехали. Я еще оставалась у Николая. Потом пошла на остановку. Там на меня напал человек с топором. Он хотел меня убить. Но помешал Николай. Он вздумал меня проводить. Увидел с балкона, как этот человек меня стал преследовать.
– Ну и что? – монотонным голосом спросила Ольга, боясь обидеть дочь невниманием. Хотя считала, что Алена опять дает выход своим бурным фантазиям. – Николай заступился за меня, но тот человек успел ударить его топором по лицу. Не сильно. Но, понимаешь, они узнали друг друга. По крайней мере, Николай узнал того человека точно и назвал его – Конопатый!
– Конопатый? – Ольга чуть не выронила сигарету. А Алена заметила, как и без того бледное лицо матери сделалось еще бледней.
– Да. Конопатый.
– Подожди, ты не ошиблась?
– Ну что ты! Потом мне Николай сказал: «А твой отец, мол, уверял меня, что он мертв. Показывал могилу».
С минуту Ольга сидела молча, задумчиво вдавливая сигарету в пепельницу. Потом резко встала и пошла на второй этаж, в комнату мужа.
– Алексей! Открой. Мне надо с тобой поговорить. Слышишь меня, идиот! Ты сейчас будешь удивлен!
Дверь открылась. Ракитин предстал перед женой с таким лицом, что Ольга поморщилась.
– Тряпка, а не мужик! – Ответить ему взаимным оскорблением не позволила, ткнув пальцем на диван. – Сядь и выслушай меня. – И тут же рассказала все, что только узнала от Алены.