Кот недовинченный - Анна Литвинова 10 стр.

– Совершенно понятна задумка здешних музейщиков, – вполголоса прокомментировал Леня. – Хочешь увидеть гроб Джульетты – надо сначала просмотреть никому не нужные картины.

– Ага, типа советской торговли с нагрузкой, – откликнулась Катя.

На звук их слов девушка, сидящая на высоком помосте у огромной картины, повернула голову. В белом халате и очках-лупах, она занималась тем, что реставрировала гигантское полотно. Ее кропотливый труд освещали ярчайшие софиты. Покуда была готова лишь левая верхняя часть картины, где и возилась с тонкими кисточками реставраторша.

Кате на секунду показалось, что та вроде поняла их с Леликом диалог (хотя говорили они, разумеется, по-русски), – однако девушка незамедлительно отвернулась к своей работе. Не успела Катя ни спросить ничего, ни остановиться, как Ленчик потащил ее дальше.

И вот они, наконец, спустились в небольшое подземелье. В подвале было полутемно. Солнечный свет проникал сюда из крошечных окошек под потолком, забранных средневековыми решетками.

Посреди пустого подвала стояла небольшая каменная гробница, у изножья которой увядала пара-тройка скромных букетиков. В маленьком углублении, выдолбленном по верху камня, могла поместиться, на взгляд Кати, девушка шести-семи лет, не старше. Настроенная Леликом на юмористическую волну, Катя прокомментировала:

– А Джульетта не отличалась хорошим телосложением. И как в этот гроб мог вместиться еще и Ромео?

Однако Леня на ее реплику не отреагировал. Он бросился к гробнице и стал осматривать ее по периметру. Потом принялся подсвечивать себе сотовым телефоном. Однако гробница составляла с каменным полом, казалось, единое целое. Ни малейшего зазора или щелочки не было между ними.

– Ни-че-го, – разочарованно пробормотал Ленчик, выпрямляясь.

Затем он также старательно осмотрел углубление в камне, расшвырял цветы, потом попробовал подвинуть гробницу – разумеется, безо всякого результата.

Раздосадованный Лелик стал рассматривать, при свете сотового телефона, пол склепа, постепенно удаляясь, по спирали, от гробницы к стенам. Волей-неволей Кате (хотя она и была уверена в том, что ничего они здесь не найдут) пришлось помогать ему: она тоже взялась разглядывать пол и даже нагнулась к гробнице. Наконец, Леня разочарованно констатировал:

– Пусто.

Выглядел он страшно расстроенным – ребенок, одно слово.

– Что ж, я уже говорила: твой друг, похоже, большой шутник, – развела руками Катя.

И тут в подземелье раздался голос.

Женский голос.

Он звучал по-русски.

Глава 6

Катя и Ленчик оглянулись в ту сторону, откуда раздавался голос.

У входа в подземелье стояла давешняя реставраторша. Свои увеличительные очки-маску она сняла, а руки держала в карманах белого халата.

– Господа, вы русские. И что-то здесь ищете, – сказала она утвердительным тоном. Говорила художница на языке Пушкина без малейшего акцента.

– Да, мы русские. И что? – выпалил Лелик, прежде чем Катя успела строго вымолвить:

– А какое, собственно, вам до этого дело?

– У меня есть инструкции относительно молодого человека из России, который будет что-то искать в склепе.

– Какие еще инструкции? – нахмурилась Катерина.

– Назовите ваше имя, фамилию, место жительства и учебы, – обратилась девушка к Лене, совершенно игнорируя Катю.

– И чего дальше?

– Если ответ будет правильным, – холодно отрезала реставраторша, – я вам кое-что передам.

– Ну, хорошо, – дернул плечом юноша. – Меня зовут Леонид Коноплев, я проживаю в Москве, на Касимовской улице, а учусь в Бауманке – так, если вы в курсе, Технический университет имени Баумана называют.

Девушка вытащила из кармана клочок бумаги и сверилась с ним.

– Все совпадает, – проговорила она. – В таком случае получите.

И, не сходя с места, протянула Лене руку с зажатыми в ней предметами. Ленчик бросился к реставраторше, схватил то, что она дала, и застыл, рассматривая посылку. Девушка в белом халате, не попрощавшись и не проронив более ни единого слова, развернулась и исчезла.

– Что она тебе дала? – нетерпеливо спросила Катя.

Леня сбежал по лесенке назад в подвал и показал Кате два предмета: кредитную карточку и карманный компьютер. Кредитку Ленчик немедленно вручил Катерине, а сам набросился на микрокомпьютер – причем в глазах его сиял нескрываемый фанатизм.

Катя осмотрела кредитку. Обыкновенная «Виза», выпущенная итальянским банком, и на фамилию какой-то Наталии Мальдини. Непонятно, при чем здесь они? Катя пожала плечами.

А Ленчик тем временем включил компьютерчик. Катя заглянула ему через плечо. В памяти машины имелся лишь один файл, безыскусно названный кириллицей: «От Антона». Ленчик стремительно открыл его. На экранчике послушно высветился текст:

Чувак, раз ты читаешь этот файл – значит, добрался сюда, в гробницу Ромео (и Джульетты), и это хорошо. Ты, наверно, меня материшь, что я гоняю тебя, вроде бы неизвестно зачем, по Европе. Не злись. Я просто запутываю следы – чтобы ты, чувак, до цели дошел, а другие претенденты на сокровище – нет. ОК?

Тут я подумал, шо, of course, для путешествий нужен баблос, поэтому решил тебе его подкинуть. Наташка Мальдини должна была передать тебе кредитку. (Если не передала, догони ее и струси!) Деньги эти – мои, я отправил их ей электронным переводом. И я дарю их тебе – то есть нет, не так, не дарю, а спонсирую твое путешествие. Так как карта – на имя Натальи, ты, конечно, не сможешь рассчитываться ею в ресторанах, гостиницах, яхт– и гольф-клубах. Однако брать кэш в банкоматах – это без проблем.

«Но я не знаю ПИН-кода!» – воскликнешь ты и будешь прав. Правильно, не знаешь. Пока не знаешь. Но ты – получишь его, если решишь одну простенькую задачку.

Кстати. Полученный тобой ответ является одновременно паролем доступа к следующей части моего послания.

Итак,

ЗАДАЧА.

Один физик ехал на велосипеде по мосту со скоростью 18 километров в час. Масса чувака (вместе с великом) составляет 65 килограммов. Длина моста – один километр. Ширина – 30 метров. Высота – 75 метров.

Вдруг мужик навернулся и упал. Встал, отряхнулся, осмотрел велосипед и говорит: «Хорошо, что пополам».

Вопрос: что – пополам?

– Хм, – усмехнулся Ленчик. – Питоха стал задавать загадки в прозе. По-моему, это хороший знак.

– Н-да? – скептически протянула Катерина. – А по-моему, в прозе он несет еще больший бред, чем в стихах.

– Ну не скажи, – рассеянно откликнулся Лелик и немедленно принялся вычислять что-то на компьютере. При этом он бормотал про себя: – Переводим в систему СИ… Умножаем… Делим…

– Что ты там считаешь? – усмехнулась Катя. – Массо-скорость моста узнаешь?

Лелик проигнорировал ее реплику и вдруг выкрикнул:

– Есть! – И снова вернулся к файлу «От Антона».

Дальше в нем имелась плашка:

Введите ответ:

****

Юноша вбил на месте звездочек четыре цифры. Затаил дыхание. Компьютер помолчал-помолчал и выплюнул резюме:

Ответ неправильный!

– Ха-ха, – сказала Катя.

Ленчик метнул на нее уничтожающий взгляд и пробормотал:

– А если так?

Он вписал на заданные места новые четыре цифры. И тут на экранчике вспыхнула новая плашка:

Ответ правильный!

Поздравляю!

Вы перешли на следующий уровень!

– О, я – велик! – воздел обе руки довольный донельзя Лелик. – Да! Да! Я – гений! – И снова схватился за компьютерчик: – Пра-адалжаем наши упр-ражнения!

– Стоп, Лелик! – дернула его за рукав заинтригованная Катерина. – А ну-ка, расскажи, как ты решил эту бредовую задачу. Какие еще, прости господи, «пополам»?

Ленчик, с видом одновременно снисходительным и нетерпеливым, повернулся к ней:

– Ключевое слово в задачке: по мосту ехал не просто мужик, а физик. А у физиков-математиков знаешь какое мышление извращенное!..

– Да уж знаю, глядя на тебя, – усмехнулась Катя.

– Не язви, а то рассказывать не буду, – нахмурился Ленчик. – Так вот, физик, говоря, что «хорошо, что пополам», имел в виду формулу кинетической энергии. А кинетическая энергия, как известно всем, кто закончил хотя бы девять классов средней школы, равняется… – И он с помощью железного карандашика быстро начертал на экранчике компьютера формулу:

E= MV²/2

И возгласил:

– Кинетическая энергия тела равна произведению массы тела на квадрат его скорости, деленная на два – то есть пополам. Так что если б ее не делили пополам, наш физик навернулся бы ровно в два раза сильнее. Пожалуй, и сам покалечился бы, и велосипед свой разгрохал. Вот он и радовался, что пополам!..

– Бред какой-то, – вполголоса прошептала Катя.

Но Ленчик расхохотался:

– А мы, математики-физики-компьютерщики, как ты совершенно верно заметила, все слегка со сдвигом… Итак, ответ в задаче: «кинетическая энергия». Но так как ПИН-код состоит не из слов, а из цифр, требуется определить, чему в данном случае равна кинетическая энергия тела, то есть велосипедиста. Ну, это – дело техники. Переводим скорость в систему СИ, получаем пять метров в секунду. Затем подставляем в формулу кинетической энергии скорость чувака и его массу – шестьдесят пять кило. Возводим в квадрат, перемножаем, делим. У нас выходит: кинетическая энергия равна 812 с половиной джоулей. Но ПИН-код состоит из четырех цифр. Значит, вот и вбиваем: 812 с половиной, то есть, если отбросить запятую: 8125… И, как видишь, все сошлось. Вуаля!

– Ленчик, – задушевно спросила Катя, – признайся честно: ты раньше слышал про эту задачку?

– Нет, первый раз вижу, – быстро ответил племянник, – все дело в моем исключительном интеллекте и мегасообразительности.

Однако по тому, как метнулись глазки юноши, Катя поняла, что, конечно, он задачку эту знал. Может, они ее с тем же Тохой когда-то решали. Но, тем не менее, пришлось сознаться: придумано умно. Потому что ни она, ни кто-нибудь другой из ее гуманитарного круга в жизни не нашли бы правильный ответ. И тем паче не решили б задачу-подколку какие-нибудь бритые гориллы.

Что ж, похоже, система разнообразных ключей, которые Антон оставил для тех, кто хочет добраться до его тайны, себя оправдывала. Пока оправдывала. Но сколько прикажете им с Ленчиком бегать, прежде чем они найдут искомое?!

Ответ на вопрос, сколько еще бегать, немедленно появился на экране карманного компьютера. Он, кажется, свидетельствовал о том, что долго, еще очень долго… Потому что им опять явились стихи. И, на вкус Катерины, весьма графоманистые:

– Н-да, – оторопело пробормотал Ленчик. – Загадка имени господина Синицкого. «Мой первый слог на дне морском, на дне морском второй мой слог».

– Зато какая высокая поэзия! – насмешливо отозвалась Катя. – Особенно последняя строчка: «Немного отвердя конец». Бунин отдыхает.

– Что ж, надо понять, в чем тут дело. – Ленчик беспомощно глянул на Катерину.

– А что тут понимать! Тебя же просят: «Отверди конец». Вот и отверждай.

– В каком это смысле? – осторожно поинтересовался юноша.

– Ох уж эти мне мальчишки! – вздохнула Катя. – Во всем вам сексуальный подтекст видится. Даже в шедеврах мировой литературы.

– А что? – туповато уставился на нее Ленчик. – Тут снова намек на какого-нибудь Шекспира? Я ничего подобного не читал.

– И не мог читать! Это обыкновенная шарада, причем довольно плохенькая.

– Ой, тетенька, а может, ты ее и разгадать сможешь? – вкрадчиво поинтересовался Ленчик.

– Запросто, – лихо ответствовала Катя. – Смотри. Берем выделенные твоим писучим другом слоги и, как он велел, отверждаем. То есть, тьфу, убираем из них мягкие знаки. Что получается?

– Н-н-ну… – протянул по-прежнему не въезжающий в тему Ленчик.

– Получается, – назидательно, по-учительски проговорила Катя, – к примеру, не «ВЕРЬ», а «ВЕР». К тому же твой товарищ намекает, что «ОНА» – по-прежнему «ОНА». То есть, в данном контексте, конечно, не «ОНА», а, с ударением на первом слоге, «’ОНА». Приставим «ВЕР» к «’ОНЕ» – что получится?

– Верона, – пробормотал юный математик.

– Правильно! Мы с тобой находимся в Вероне. Но нас, по утверждению твоего Тохи, ждет другая цель. Какая же? Будем отверждать слоги твоего друга дальше. И что выходит? Не «ЕЛЬ», а «ЕЛ». Ну, в «БАРСЕ» отверждать нечего. «Барс» – он и так твердый… А «’ОНА» остается без изменений. Если сложить три слога – что получается вместе?

– Она…ел…барс…– растерянно протянул по слогам студент.

– Эх ты, компьютерщик! Тебе бы только кинетическую энергию пополам делить! Тупыч! Не «она-ел-барс», а «барс-ел-она»! То есть Барселона.

– Как же я сам-то не догадался! – схватился за голову Лелик. – Действительно, Барселона! – А потом воздел руки к небесам – точнее, к низкому своду подвала: – Ура, мы едем в Барселону!

– Погоди, племянничек, погоди, – охолонила юношу Катя. – Зачем – в Барселону? К кому – в Барселону?

– Как «зачем»? – немедленно разгорячился Леня. – Нам же надо довести дело до конца! Выполнить свою миссию!.. А в Барселоне, я прекрасно помню, живет еще одна клиентка брачного агентства. И, я уверен, она тоже получила от Антона какую-нибудь наводку!..

– Вот ты сначала позвони ей и выясни, действительно ли она что-то получила, – а потом уж в Барселону собирайся.

– И позвоню, и выясню. И поеду, – пробормотал Лелик. – Деньги у меня теперь есть.

– А насчет денег тоже еще сначала надо узнать – есть ли они на карте, – рассудительно произнесла Катя. – Или это очередная шуточка из репертуара твоего друга.

– А что, и выясним, как не фиг делать…

Увлеченные разгадыванием шарад, спутники не обращали внимания, что творится вокруг них, – и тут им обоим вдруг послышался шум за дверью: какой-то легкий ветерок, шумок, перестук удаляющихся туфель.

Не сговариваясь, Леня и Катя бросились к выходу из подвала. Тяжелая железная дверь медленно закрывалась перед самым их носом. Однако юноша успел, ткнул в нее плечом – и дверь пошла в обратную сторону.

Леня выскочил в коридор. Где-то в самом его конце мелькнула белая тень – и скрылась за поворотом. Ленчик бросился следом.

Катя побежала тоже, но – из-за каблуков и, чего греха таить, не столь юного, как у племянника, возраста – подотстала. Впрочем, если козырями молодого человека были напор и натиск, то ее сила заключалась в мудрости и осмотрительности. Поэтому она не просто пробегала пустынными залами музея мимо сатиров, князей, мучеников – но и внимательно осматривала помещения и тыкалась в двери «для персонала» (сплошь запертые). Но Кате никто не встретился. А когда она проходила постамент, на котором в прошлый их проход русская реставраторша восстанавливала картину, – оказалось, что лампы рядом с ним погашены и никаких следов белохалатной труженицы не наблюдается. Так что, похоже, никого, кроме нее самой и по-гиппопотамьи топочущего где-то впереди племянника, в музее не было.

Наконец, Катя вышла к пустынному гардеробу, где запыхавшийся Ленчик уже пытал лысо-усатого привратника.

– В музее еще кто-нибудь есть? – выспрашивал он у него по-английски.

– Ноу, ноубоди из хиар![28] – тряс головой гардеробщик.

– А где реставраторша? Русская?

– Я не знать! – на ломаном английском отвечал страж Джульеттиной гробницы.

– Но она здесь, в музее? Или уходить? – Лелик сам незаметно перескочил на «пиджин инглиш».

– Уходить, уходить! – замахал руками привратник. – Давно уходить!

– А кто сейчас бродил здесь по коридорам?

– Я не знать! Никто не бродить!

– Лелик, оставь его, – устало бросила Катя по-русски. – Видишь же: он ни фига не знает. Или придуривается.

– Да он с ней в сговоре! – азартно крикнул Ленчик.

– Ну и что теперь? – рассудительно возразила Катерина. – Ты пытать его будешь?

И Лелику ничего не оставалось, как отстать от привратника. Они получили в гардеробе свои одинокие вещи и покинули музей.

Скорым шагом путники миновали неприятный райончик, где деятелям из веронского муниципалитета вздумалось организовать «гробницу Джульетты». Довольно быстро они оказались на той самой оживленной площади, где возвышались величественные стены древнего амфитеатра. Здесь отстаивались туристские автобусы, по всем направлениям следовали группы горластых американцев и невозмутимых японцев, работали кафе под открытым небом – словом, кипела центровая жизнь во всех ее проявлениях.

Лелик, оказавшись на пьяцца Бра, первым делом ринулся к банкомату. Вставив в щель полученную от реставраторши кредитку, он, затаив дыхание, ввел ПИН-код. Автомат невозмутимо подтвердил пароль и запросил, какого рода операцию собирается производить картодержатель.

– Ха! – вскинул победно руку Лелик и тыкнул пальцем в интерактивный экран: «Хочу снять наличные».

«Выберите сумму», – равнодушно предложил банкомат.

«Одна тысяча евро», – заказал Леня и снова весь напрягся: неужели сработает?

«Минуточку…» – высветил плашку агрегат, а потом вдруг со сдержанным шипением принялся выплевывать банкноты.

Леня вытащил их из прорези – и не мог поверить своим глазам. Еще вчера он был гол как сокол, нищ как студент (кем он, в сущности, и являлся) – а теперь у него в руках оказалось целое состояние: десять новеньких зелененьких стоевровых банкнот!

– Аллилуйя! – воскликнул юноша. – Благодарю вас, о великие Будда, Аллах и Иисус, что дали мне этот кэш!

Затем он проворно свернул купюры в трубочку и засунул в свой рюкзачок – только Катя их и видела.

– Да, я богат! – с пафосом произнес Леня. – Теперь я богат! Но вот хотелось бы мне знать: богат – до какой степени?

И он запросил банкомат о состоянии «своего» счета.

Механизм равнодушно сообщил ему, что на счету осталось четыре тысячи евро.

– Негусто, – с ноткой разочарования протянул Леня. – Питоха мог бы и побольше налика подкинуть. А то бегай тут по всей Европе за его суперпрограммой за гроши.

– Наглый ты, Лелик, – констатировала Катя. – На тебя халява сыплется, а ты еще сетуешь, что она нежирная. Лопай, что дают!

– Ладно, – махнул Леня. – Теперь вопрос: где здесь ближайший телефон-автомат?

– А куда ты собрался звонить?

– Как – куда? В Барселону. Следующей клиентке агентства «Замуж невтерпеж». Ее телефончик у меня при себе. – Юноша выразительно похлопал по своей поясной сумке.