– Есть ли поблизости приличная гостиница? – рискнул спросить Гоголев у приемщицы, которую тут же прорвало, как старую трубу. Гоголев услышал много интересного – и о госадминистрации Малаховки, и о чиновниках вообще. Однако на свой вопрос он так и не получил прямого ответа. Женщина никогда не останавливалась в гостиницах, потому что ей этого не позволяли финансы. Теперь причина ее упражнений в риторике стала понятна, но Владимиру не хотелось плутать по городу до ночи. И он рискнул поинтересоваться еще раз:
– Я приезжий. Не ночевать же мне на улице? Подскажите, пожалуйста, где тут можно остановиться!
Тетка его уже не слышала. Она вошла в раж, и Владимир поспешил покинуть помещение. Долго искать пристанища ему не пришлось. Хорошо одетый молодой человек, обдавая писателя запахом дорогого парфюма, доходчиво объяснил ему, как проехать к старой гостинице, которая избежала реставрации и теперь потихоньку разваливалась. Но постояльцев туда пускали, рекомендуя не выходить на балкон.
– Это если у вас мало денег и вы хотите скоротать там одну-две ночи. Столовую в той гостинице осаждают тараканы, ночью вас будут донимать клопы, иногда вильнет хвостом крыса или мышка, однако такое удовольствие дешево стоит, – засмеялся советчик.
Гоголев поморщился. Грызунов он боялся с детства.
– А что-нибудь получше имеется?
– Частный отель «Зюйд-вест». Перейдите через дорогу и садитесь на остановке в автобус номер семь. Он прямехонько довезет вас до нужного местечка.
Поблагодарив гостеприимного жителя Малаховки (наверное, эта черта характера в городе была дефицитом), Гоголев дождался автобуса, старой развалюхи эпохи Страны Советов, и, изрядно потрясясь по ужасным дорогам, доехал наконец до отеля.
Увидев его, он не поверил своим глазам. Такие милые двухэтажные домики в его городе сдают на лето желающим снять дачу. И, между прочим, их так и называют – «дачи». Хозяин же этого особнячка обозвал его отелем, наверное, решив отправить скромность ко всем чертям. Его детище еле вмещало человек шесть клиентов, но это, похоже, никого не беспокоило. Открыв красивую дверь из массива дуба, Владимир вошел в холл. По сравнению с этим отелем гостиницы на Тигровом мысу выглядели Версальским дворцом. За столом сидела невзрачная девушка с прыщавым лицом, которое она пыталась закрыть рыжими волосами. Посмотрев на посетителя, она улыбнулась, показав зубы, явно нуждавшиеся в услугах дантиста. Зарплатой ее, похоже, не баловали, значит, и желающие остановиться в таком шикарном месте не стояли в очереди.
– Слушаю вас, – ее голос напоминал мурлыканье котенка.
– Это отель «Зюйд-вест»? – на всякий случай уточнил Владимир.
Она взглянула на него с удивлением.
– Там, кажется, висит вывеска.
– Которым я привык не доверять, – с иронией заметил Гоголев.
Однако девушка не поняла юмора.
– Василий Иванович не обманывает.
– А это кто? Мэр вашего города?
Прыщи ярче заалели на ее белой коже.
– Это мой хозяин!
– Ясно. Так сколько же стоит удовольствие пожить в таком отеле?
И все-таки в Малаховке любили пошутить. Только это был очень уж тонкий юмор, явно непонятный нормальному человеку. На почте с него содрали довольно-таки приличную сумму за обычный конверт, а в частной гостинице собирались прикарманить оставшиеся у него деньги. Наверное, в любой столице мира можно было бы найти что-нибудь более комфортное и дешевое. Владимир положил локти на ее стол.
– Милая, а вы не ошиблись? Откуда у вашего хозяина такой прейскурант цен? Прислан из парижского отеля «Риц»?
Ее зеленые глаза вспыхнули гневом.
– Если вам не нравится, уходите! У нас хватает постояльцев и без вас.
– Что-то плохо в это верится. Много клиентов – значит, много денег. А ваше лицо говорит о том, что вы остро нуждаетесь в повышении зарплаты.
Она чуть привстала.
– Убирайтесь! – Теперь в ее кошачьем голоске прозвучала ненависть.
Владимир уже хотел последовать ее совету, но тут входная дверь открылась, и в холл вошел низенький полный мужчина средних лет, в яркой красной майке и черных джинсах. Его загорелое лицо лоснилось от пота, хитрые маленькие глазки мгновенно оценили ситуацию.
– Лилечка, что произошло?
Девушка чуть не плакала.
– Этот проходимец меня оскорбляет!
– Чего же он хочет?
Она выпалила:
– Поселиться здесь и ничего не платить!
– Разве это возможно?
Владимир понял: перед ним хозяин отеля. Он как можно дружелюбнее улыбнулся и развел руками.
– Помилуйте! За европейскую цену вы предлагаете мне малюсенькую комнатку без стола! Кто может позволить себе так раскошелиться? Если хотите, я уйду, однако вы потеряете клиента. Я человек не бедный, но так много я платить не собираюсь.
Василий Иванович улыбнулся в ответ:
– Вы откуда?
– Из Крыма.
Толстяк хлопнул в ладоши.
– Ну так бы сразу и сказали! Крым – моя родина, и для его жителей я делаю хорошие скидки. Что вы скажете о таком раскладе?
Он порылся в папке и вытащил новый прейскурант. Владимир кивнул:
– Устраивает.
– Тогда выбирайте комнату и заселяйтесь.
– Разве я тут один?
Василий Иванович продолжал улыбаться, но уже с грустной улыбкой:
– Летом все предпочитают уезжать из нашего города. Сюда же редко кто наведывается. У вас, наверное, здесь какое-то серьезное дело?
– Вы угадали.
– Тогда – успеха!
Прыщавая девица-администратор сменила гнев на милость и помогла Гоголеву выбрать лучший номер – две комнатки на втором этаже, со всеми удобствами, с телевизором, который, правда, почему-то не включился, и с видеомагнитофоном времен восьмидесятых, бесполезным без исправного телевизора. Владимир не стал опять спорить, подумав: чем скорее он закончит свои дела, тем скорее уедет отсюда, и заплатил требуемую сумму. Потом он переоделся в шорты и майку и улегся на кровать, в надежде скоротать время за чтением записей, прихваченных в квартире Дианы. Второй роман тоже будет иметь успех – в этом он не сомневался. Теперь ему предстояло решить, как быть с третьим и со всеми следующими. Есть ли у Красовской рукописный вариант очередной книги? Он принялся листать записи и с неудовольствием констатировал: законченной вещи у нее не было. Третий роман его погибшая знакомая успела дописать только до середины, а остальные ее идеи нашли свое отражение на бумаге в виде обрывочных предложений. Гоголева это не очень огорчило. Все равно, рано или поздно этот источник иссяк бы, и ему, если он собирается и дальше удержаться на плаву, пришлось бы самому трудиться в поте лица. Что ж, может, это даже и к лучшему. Ведь, как он считал, шедевр Дианы помешал ему создать свой роман, теперь же перед ним открывалось широкое поле деятельности. За эти два дня надо дописать незаконченное произведение Красовской, тем более, что оно претендовало на ранг бестселлера, и бросать идею Дианы незавершенной было просто нельзя – ни в коем случае! Владимир поудобнее устроился на кровати с чистой тетрадкой в руках. И опять его размышления не выдали ему ни строчки, ни одного варианта продолжения книги Дианы. Он отшвырнул тетрадь, успокаивая себя тем, что не может думать, когда голова его забита другими вещами, и попробовал заснуть. Это ему удалось.
Глава 17
На следующий день Гоголев немного побродил по городу и снова улегся спать. Теперь он гнал прочь любые мысли, приходившие ему в голову по поводу новой книги. Надо решить более важную проблему, ведь письмо от шантажиста наверняка уже покоится в почтовом ящике его родного дома. Вот тогда его посетят гениальные идеи, и он перестанет корить себя за присвоение чужого произведения. Красовская лишь подсказала ему, как надо писать и какие именно романы пользуются популярностью у читателей. Вот и все. Мысль о том, что без нее он – как автор – никогда не попал бы в хорошее издательство, Владимир целиком и полностью отвергал. Да, ее книги оказались в нужном месте и в нужное время. Однако полагать, что сам он не смог бы создать ничего дельного, – от этого уж увольте!
* * *Алла Дмитриевна позвонила Гоголеву утром семнадцатого числа и сказала: ее муж вернулся с заработков, она передала ему свой разговор с приезжим журналистом, однако Николай наотрез отказался встречаться с приезжим. Если Владимир может, пусть перехватит его на кладбище, возле могилы Славика. Они отправляются туда через полчаса. Гоголев быстро оделся, заказал такси, не желая плутать по всей Малаховке, и вскоре расспрашивал у сторожа, как найти могилу Белова. Кладбище за городом было новым (старое закрыли совсем недавно), но уже постепенно разрослось, и холмики свежих могил с поставленными кое-где временными памятниками вызывали неприятные ощущения в душе. Как же все-таки хрупка и быстротечна человеческая жизнь! Чисто убранную могилку Славика Гоголев нашел очень быстро. Вероятно, Алла Дмитриевна в отсутствие мужа часто бывала тут, и огромный букет еще не успевших пожухнуть роз украшал маленький холмик с временным металлическим памятником. На непрошеного гостя с фотографии на памятнике глядел симпатичный мальчуган, озорно улыбающийся, с ямочками на щеках, и его живая улыбка представляла разительный контраст с венками и крестами.
Ждать родителей мальчика Владимиру пришлось недолго. Вскоре на засыпанной толченым кирпичом тропинке появилась Алла Дмитриевна. А следом за ней, неся в руках цветы, шел мужчина с измученным лицом. Знакомые Гоголеву серые глаза сейчас не были холодными – они смотрели растерянно и печально. Гоголев деликатно отошел к соседней могиле и дал несчастным родителям возможность пообщаться с сыном. Оба опустились на колени и уперлись лбами в холодную землю. Послышались приглушенные рыдания Аллы Дмитриевны и утешения мужчины, ставившего цветы в маленькую пластиковую вазочку. Владимир решил: его час пробил.
– Здравствуйте, Николай!
Белов вздрогнул и обернулся.
– Кто вы?
– Журналист. Ваша жена рассказывала вам…
И тут произошло то, чего ни он, ни женщина не ожидали. Белов перемахнул через соседнюю могилу и бросился бежать. Гоголев рванул следом. Он все равно бы не догнал Николая, потому что тот явно когда-то занимался бегом на длинные дистанции, и расстояние между ними только увеличивалось. В довершение ко всему, выбежав за ворота, Белов тормознул вовремя подвернувшуюся машину и умчался в неизвестном направлении. Владимир остановился, тяжело дыша. Пот градом катился с его лица. Алла Дмитриевна уже шла ему навстречу.
– Где мой муж?!
– Уехал на частнике.
Она вздохнула:
– Вам нужно было действовать поделикатнее…
– Каким образом?
Женщина отвернулась с болью в глазах.
– Не знаю.
– Как вы думаете, он придет домой? – спросил Гоголев.
Алла Дмитриевна замялась:
– Думаю, да. Он оставил там все вещи, сказав, что уже сегодня вечером планирует возвратиться на работу.
Гоголев схватил ее ледяные руки в свои.
– Тогда я приду к вам! Пожалуйста, не говорите ничего Николаю, лишь откройте мне дверь, когда услышите звонок.
Она покорно опустила голову.
– Хорошо.
– Я не прощаюсь.
Женщина молча пошла по дорожке к выходу с кладбища. Владимир еще немного постоял, ожидая неизвестно чего, а потом направился следом за ней. По его расчетам, надо было спешить. Возможно, Николай уже дома и сейчас торопливо складывает вещи. Гоголев последовал примеру Белова и поймал такси. Машина довезла его до нужного дома, и Владимир на негнущихся ногах прошел к входной двери. Какое-то шестое чувство твердило об опасности. Но выбора не было. Он нажал на кнопку звонка и прислушался. На первый взгляд квартира пустовала – никто не спешил открывать. Впрочем, Алла Дмитриевна могла еще не успеть добраться до дома, а Николай, наверное, бродил где-нибудь неподалеку, понимая, что дотошный журналист от них не отстанет. Гоголев припал ухом к двери, думая, что услышит какой-нибудь шорох, и вдруг она гостеприимно распахнулась. Темный коридор не вызвал у Владимира желания войти. Стенные часы со светящимися стрелками отбивали четкие удары, словно предсказывали конец света. Однако ничего другого не оставалось, кроме как войти. Он сделал шаг, другой, но тут сильный удар по голове заставил его пошатнуться. Свет померк в его глазах…
* * *За секунду до этого удара Владимир успел взглянуть на часы. Они тогда показывали пятнадцать часов с копейками. Когда он снова взглянул на них, то с удивлением убедился: без сознания он пробыл лишь двадцать минут. Рядом с ним суетилась испуганная Алла Дмитриевна, вытирая горячее лицо пострадавшего мокрой тряпкой. Николай стоял поодаль и с усмешкой взирал на Гоголева, внезапно ощутившего головную боль и тошноту.
– Очухался?
Журналист пошевелил руками и неприятно поразился: его крепко привязали к стулу. Белов засмеялся:
– Сиди спокойно и отвечай на вопросы! На кой черт я тебе понадобился?
Владимир облизнул пересохшие губы.
– Раз мы уже на «ты», давай-ка оставим это. Я все рассказал твоей жене.
Николай подмигнул ему:
– Я, знаешь ли, не из доверчивых. Не люблю, когда за мной охотятся.
Гоголев поморщился:
– Я не охотник.
– Тогда что ты тут вынюхиваешь?
Женщина с сочувствием посмотрела на пострадавшего.
– Прошу вас, повторите еще раз свой рассказ – для него.
– Я отдыхал на Тигровом мысу, где познакомился с некой Красовской, – покорно начал рассказывать Владимир. – Мы подружились. Но я, естественно, понятия не имел, кто она такая. Однажды она пригласила меня прогуляться вдоль обрыва. Я пришел в назначенное время, но женщина уже была мертва.
Белов потрогал переносицу.
– Откуда вы это узнали?
Гоголев вздохнул:
– Я стал искать ее, звать, потом взглянул вниз и не поверил своим глазам. Диана лежала, почти с головой погрузившись в воду. Живые так не выглядят.
Хозяин щелкнул пальцами.
– Туда ей и дорога! А от меня ты чего хочешь? Кто-то прикончил эту тварь, а ты сунулся в мой дом!
– Мне необходимо узнать, кто ее убил.
Белов удивленно наморщил лоб.
– Зачем? Разве это не несчастный случай?
– Выходит, нет. – Гоголев вновь болезненно скривился. – Во-первых, кто-то следил за нами и делал снимки, оставаясь незамеченным. Во-вторых, вскоре после ее гибели этот человек прислал мне письмо, в котором потребовал заплатить ему огромную сумму денег, иначе фотографии будут переданы в милицию, и меня обвинят в ее убийстве.
Николай развел руками.
– Не понимаю, какие еще снимки, раз ты не убивал? Ведь он же не мог снять то, чего не было!
Гоголев мысленно выругал самого себя. Господи, как все просто решилось бы, если бы не его желание – присвоить себе чужой роман! Но разве об этом расскажешь Беловым?
– Я не сообщил в милицию, потому что испугался. Шантажист снял меня в тот момент, когда я наклонился над обрывом. Кроме того, у него имелась записка, в которой Диана приглашала меня на свидание. Время нашей несостоявшейся встречи совпадает со временем ее гибели.
– Хорошо, – нетерпеливо перебил его Белов. – Но при чем тут я? Мой тебе совет, кореш: иди в милицию и честно во всем признайся. Думаю, все решится в твою пользу. Или у тебя другие планы?
– В милицию мне нельзя, – поведал ему Владимир. – А планы у меня такие: надо найти настоящего убийцу.
Белов захлопал ресницами.
– То есть, по-твоему, он перед тобой?
Гоголев смело взглянул в его серые глаза.
– Но ты же там был…
Алла съежилась и охнула. Супруг же ее оставался совершенно спокойным.
– Не там роешь, корешок. – Он подошел к жене и обнял ее за вздрагивающие плечи. – Да, милая, я там был, однако не для того, чтобы свести счеты с этой тварью. Хотя, признаюсь, когда я увидел ее – холеную, богато одетую даму, без малейших следов угрызений совести в выражении лица, – я еле удержался, чтоб не отправить ее вслед за моим мальчиком!
– Как вы ее выследили? – поинтересовался Гоголев.
Белов еще крепче прижал к себе жену.
– Я пообещал Алле, что поеду на заработки в Россию. Собственно говоря, это я и собирался сделать. Однако на вокзале я увидел знакомую фигуру и потерял голову. Диана брала билет в Крым, я сделал то же самое.
Алла схватила его за руку.
– Но зачем, Коля?
– Она ехала отдыхать, и я хотел помешать ее спокойному отдыху, – признался мужчина. – Если ты видел меня, то не дашь мне соврать: я следовал за ней по пятам, насколько это позволяли обстоятельства. Естественно, у меня не было таких денег, чтобы поселиться в шикарной гостинице, однако хозяйка за символическую плату пускала гостей в холл, а в теплое время года можно жить и на пляже.
– И ты ее не убивал? – Алла сжала пальцы. – Скажи честно, нет?
Он погладил ее жидкие волосы.
– Клянусь, нет! Я появлялся перед ней неожиданно, как возмездие, как неотвратимая судьба, и ее испуг приятно грел мне душу. Потом я узнал о ее гибели и скрылся. Ты же заметил, как она смотрела на меня? Кто-то мог оказаться не менее наблюдательным, чем ты.
Гоголев закусил губу. Николай обратил внимание на выражение досады на лице незваного гостя.
– Извини, если я тебя разочаровал. Если не будешь хулиганить – развяжу.
– Не буду.
Белов принялся развязывать узлы.
– Сейчас я тебе кое-что скажу, – тихо проговорил он. – Вчера я видел Красовского!
Алла вскрикнула. Владимир вытаращил глаза.
– Тараса?!
– Его, сволочь!
– Но он же в тюрьме?
Белов освободил журналиста от пут и вытер пот со лба.
– Выходит, бежал. Вот кто мог прикончить женушку! Нам ведь неизвестно, когда он покинул не столь отдаленные места.
– А зачем ему ее смерть?
Хозяин усмехнулся:
– Денежки-то не нашли! Насколько я знаю, супруга в тюрягу к нему ни разу не съездила. Наверное, они вели совсем другие разговоры, когда Красовская умоляла муженька взять все на себя. А за такое можно и жизни лишить.
Гоголев с ним согласился и спросил:
– Куда же он теперь подастся?
Николай пожал плечами.
– А вот это только бог ведает. – Он почесал в затылке. – Погоди! Был у него дружок, тоже уголовник, Ремизов. Только тот давненько на нарах парился. Находили мужики общий язык. Савелий – так зовут этого бывшего уголовника – не раз помогал Красовским. Так в Малаховке все считали. Какие у них были дела, мне неведомо. Однако навестить его не помешало бы. Если ты не боишься, парень, и дальше лезть в это дерьмо, – дерзай. Адресок я тебе подброшу. И все-таки мне кажется, что ты чего-то недоговариваешь…