Со скал дул ветер, когда Андромаха направилась к главным воротам, а затем по горной тропе, ведущей к бухте. Ее увидели еще два стражника. Они не знали Андромаху, поэтому не поклонились, а просто стояли, когда девушка вышла через ворота. «Как это легко, — подумала она. Кому придет в голову, что дочь царя и жрица Теры захочет покинуть безопасный дворец и отправиться к суровым и жестоким людям моря». Эта мысль отрезвила ее. Там не было стражей, которые могли бы ее защитить, и у нее не было с собой оружия. Но грозящая ей опасность не заставила остановиться, а сердце, напротив, забилось быстрее.
Она приблтжалась к бухте, откуда доносилась громкая музыка, и увидела танцующих пьяных мужчин и женщин. Тут же поблизости они придавались греху. Она посмотрела на ближайшую пару. Ягодицы мужчины поднимались вверх и вниз, крепкий ствол его пениса входил в лежащую под ним девушку. Андромаха посмотрела на нее, их взгляды встретились. Девушка усмехнулась и подняла брови. Затем она подмигнула Андромахе, которая улыбнулась ей в ответ и пошла дальше. Пробираясь между повозками, она увидела, что они были забиты дешевым товаром. К ней подошел мужчина, поднял свою тунику и помахал своим мужским достоинством.
— Сколько за одну поездку, девушка? — спросил он. Андромаха внимательно посмотрела на твердый пенис, а потом перевела взгляд своих зеленых глаз на мужчину.
— Последний раз я видела червяка такого же размера, который вылезал из яблока, — сказала она. Рядом стоящие женщины засмеялись.
— Он становится еще меньше! — закричала одна из них.
Андромаха пошла дальше, пробираясь сквозь толпу. Вдалеке она увидела людей, собравшихся вокруг какого-то человека, который стоял на пустой повозке. Когда он поднял руки, отовсюду раздались крики.
— Хотите услышать правдивую историю? — проревел он.
— Нет, мы хотим услышать одну из твоих историй, — завопил кто-то в толпе. Мужчина разразился смехом.
— Тогда я расскажу вам об ужасном чудовище, у которого был только один глаз. Ростом он был, как десять человек, а зубы у него были острые и длинные, как настоящие мечи.
И толпа замолчала.
Геликаону всегда нравились представления, которые давал Одиссей. Он не просто рассказывал невероятные истории, он их разыгрывал. Вот и теперь четверо моряков поднимали деревянную повозку, качая ее из стороны в стороны и изображали шатающуюся палубу. Стоя на ней, Одиссей громко рассказывал историю о сильной буре, которая вынесла «Пенелопу» на волшебный остров. На заднем плане несколько мужчин из его команды били в барабаны, подражая грому, а другие вторили ему пронзительным свистом. Геликаон не слышал эту историю прежде и уселся, наслаждаясь причудливыми сюжетными перепетиями. Одиссей неожиданно спрыгнул с повозки.
— … и мы оказались на странном берегу, — продолжил он, — а сразу за ним росли самые высокие и кривые деревья, которые я когда-либо видел. Как только мы решили, что теперь находимся в безопасности, раздался ужасный голос.
Позади толпы шестеро моряков из команды «Пенелопы» закричали одновременно: — Я чувствую запах крови!» Толпу охватил страх. Момент был выбран подходящий.
— … это было огромное чудовище, у которого на лбу был один единственный глаз. Зубы у него были длинными и острыми. Чудовище выбежало из-за деревьев, схватило одного из моих людей и подняло вверх. А затем разорвало его на части этими ужасными зубами.
В этот момент Геликаон заметил людей Коланоса, которые пробирались к нему через толпу. Он огляделся и заметил Зидантоса, Ониакуса и еще несколько моряков с «Ксантоса», которые тоже направлялись к нему, не спускаясь глаз с микенцев.
Одиссей громким голосом рассказывал о приключениях с циклопом. На его лице блестел пот и капал с бороды. Зрители были в восторге — его представление как всегда было страстным, интересным и захватывающим. Геликаон осмотрелся. Поблизости не было никого из воинов Толстого царя. Микенцы, кажется, были без оружия, но на одном из них была кожаный плащ, в котором легко можно спрятать нож. Возможно, микенцы ничего не станут делать. Толстый царь был безжалостен ко всем, кто нарушал его законы. Большую часть своего богатства он получил от кораблей, которые останавливались на ночь в его бухте. Основная причина, по которой моряки выбирали его остров для стоянки, — это предоставляемая им гарантия безопасности для людей и груза. Но все равно нужно быть осторожным. Геликаон отступил в толпу зрителей, затем повернул налево, чтобы обойти людей и встретиться с Зидантосом.
Но тут он увидел женщину. В длинном зеленом гиматии и расшитой золотом тунике она стояла позади толпы. В пламени костра и лунном свете трудно было разглядеть цвет ее волос, но они были длинными, густыми и кудрявыми. Какое у нее было лицо! Женщина была похожа на богиню. Не хорошенькая, но очень красивая. У Геликаона пересохло во рту. Он не мог оторвать от нее глаз. Женщина увидела его, и он почувствовал силу ее взгляда. Ее взгляд был холодный и странно вызывающий. Геликаон, с трудом избавившись от кома в горле, шагнул к ней навстречу. В этот момент выражение ее лица изменилось, глаза засверкали. Геликаон повернулся. Мужчина в кожаном плаще стоял у него за спиной с ножом в руках. Убийца бросился на него. Увернувшись от удара ножом, Геликаон схватил противника за запястье, оттащил его от толпы зрителей, затем подскочил и ударил головой в нос. Оглушенный ударом, убийца с окровавленным носом отлетел назад. Геликаон настиг его и ударил снова. Ноги убийцы подвернулись, он упал на песок, нож выпал из рук. Геликаон поднял его, вонзил острое лезвие в горло мужчины и вспорол его. Из раны полилась кровь.
Внимание зрителей было целиком поглощено историей Одиссея, и никто не заметил небольших изменений. Мужчина лежал на песке, кровь сначала лилась потоком, который постепенно иссяк, когда убийца умер. Поднявшись на ноги, Геликаон огляделся в поисках других нападавших, но из толпы появился Зидантос.
— Прости, — сказал он, осматривая поверженного убийцу. — Я должен был быть рядом с тобой. Они все тщательно разыграли. Мы наблюдали не за теми людьми.
Геликаон молча стоял и смотрел на мертвого человека. Убийца был молод с темными кудрявыми волосами. Где-то у него была жена или любовница, родители, которые вырастили его. Он играл с другими детьми и с надеждой мечтал о блестящем будущем. Теперь он лежал на песке, и его жизнь закончилась. Геликаона посетили мрачные мысли.
— С тобой все хорошо? — спросил Зидантос.
Геликаон повернулся и посмотрел туда, где еще недавно стояла женщина. Но она ушла. Он задрожал. Затем у него заболела голова, пульсирующая боль, которая всегда мучила его после боя, началась в шее и добралась до макушки. Он понял, что Вол смотрит на него с беспокойством.
— Я в порядке, Вол.
Похоже, Зидантоса это не убедило. К ним через толпу пробрался Ониакус.
— Микенцы вернулись на свои корабли, — сообщил он, затем увидел труп и выругался. — Прости, господин, мне следовало быть здесь. Они провели нас…
— Я уже объяснил, — перебил его Зидантос. — Ничего не случилось. Одним микенцем в мире стало меньше. В целом, неплохая ночь.
Когда Одиссей закончил свою историю, зрители оглушительно закричали. Ониакус выругался.
— Я пропустил конец, — объяснил он.
— Он тоже, — Геликаон указал на труп. — Идем отсюда.
Бросив кинжал рядом с телом, он вернулся к костру «Ксантоса». Позади них кто-то закричал, вокруг тела собрались люди. Геликаон поднял бурдюк с водой и жадно напился. Затем он полил водой на руки и смыл с них кровь. В пламени огня он заметил, что кровь испачкала его тунику. Одиссей подошел к костру. У него в руках была тряпка, которой он вытер с лица пот. Он тяжело упал рядом с Геликаоном.
— Я слишком стар для таких представлений, — сказал он. — Мне нужно крепко поговорить с теми недоумками, которые держали повозку. Проклятье, они чуть не сбросили меня на землю.
Он выглядел усталым. Геликаон обнял старшего друга за плечи.
— В мире будет уже не так весело, если ты прекратишь рассказывать свои истории.
— Да, сегодня была хорошая публика. Я обычно рассказываю историю с двумя циклопами. Странно, но с одним выходит лучше. Страшней… и как-то трогательней. — Он наклонился ближе к Геликаону. — Полагаю, этот мертвец один из людей Коланоса?
— Да.
— Никогда не любил Коланоса. Был с ним как-то на одном пиру. Ни разу не слышал, чтобы он хоть раз испортил воздух. Не могу доверять человеку, который ни разу не испортил воздух на пиру. — Геликаон громко засмеялся. — Не относись к этому так легкомысленно, парень, — продолжил Одиссей. — Это очень злой человек. В Микенах его называют Победителем духов.
— Я буду осторожен, друг мой. Скажи мне, во время представления ты не заметил высокую женщин в зеленом плаще? Похожую на богиню?
— На самом деле, заметил. Стояла справа от меня. Зачем тебе это? Она тебя ограбила?
— Думаю, да. Она похитила мои мысли.
Одиссей наклонился, взял кувшин с водой и напился. Затем положил его и громко отрыгнул.
— Мужчины должны осторожно выбирать женщин. Или нам надо брать пример с египтян, у которых их огромное множество. Поэтому одну или две плохих можно и не заметить.
— Думаю, Пенелопе будет интересно послушать, что ты сейчас говоришь.
Одиссей захихикал.
— Да, не сомневаюсь. Она оторвала бы мне голову. Но мне повезло, парень. Нет на земле женщины лучше, чем Пенелопа. Не могу представить себя рядом с другой женщиной. Может, и тебе повезет с Креусой.
Геликаон посмотрел на своего друга.
— И ты тоже? Неужели нет никого, кто бы ни слышал о планах Приама?
— Слышал, что ты отказался от нее. И Приама это не слишком обрадовало, парень.
— Его недовольство меня не волнует. А что касается Креусы… помню, как ты старался изо всех сил сказать о ней что-нибудь приятное. Ну и что ты сказал? А да, что у нее приятный голос.
— Так и есть, — согласился Одиссей, широко улыбнувшись. — На нее приятно посмотреть. Она просто ослепительна. И Креуса — сильная женщина. Но я тебя понимаю. Это не та женщина, ради которой я бы рискнул плыть домой во время шторма. Тебе следует жениться на ней, построишь еще дворцы вокруг Зеленого моря и поселишь в каждом из них по веселой жене. Говорят, что лучше всего женщины из Египта. Ты мог бы построить огромный дворец. Рабочий труд сейчас дешевый. Мне говорили, что ты покупаешь рабов сотнями.
Геликаон покачал головой.
— Я не хочу больше дворцов, Одиссей. Он потер глаза, и боль усилилась.
— Продажная Федра, конечно, не дочь царя, — продолжил Одиссей. — Но это женщина, которая порадует сердце любого мужчины.
— У нее много достоинств.
— Но ты ее не любишь?
Геликаон пожал плечами.
— Я не уверен, что знаю, что это такое.
Одиссей накинул полотенце на плечи и потянул спину.
— Помнишь, как ты упражнялся на деревянных мечах? Все движения, блокировки, контрудары, умение правильно стоять, держать равновесие?
— Конечно. Ты был суровым учителем.
— А помнишь, как впервые оказался на настоящем поле боя, где проливалась кровь, и воздух был пропитан страхом перед смертью?
— Да.
— Движения те же, но разница такая же большая, как Зеленое море. То же самое и с любовью, Геликаон. Ты можешь проводить время со шлюхой, смеяться и познать большое удовольствие. Но когда приходит любовь, разница огромна. Тебе доставит больше радости прикосновение к ее руке, улыбка на ее лице, чем сотня страстных ночей с кем-то другим. Небо кажется более голубым, а солнце светит ярче. О, сегодня я скучаю по своей Пенелопе.
— Сезон почти окончился, и зиму ты проведешь дома.
— О, я жду этого с нетерпением, — Одиссей поднял кувшин с водой и сделал глоток.
— Диомед просил меня напомнить тебе, — сказал Геликаон. — Он надеется, что ты возьмешь его с собой в плавание, когда он повзрослеет.
Одиссей засмеялся.
— Он — прекрасный маленький мужчина. Сколько ему сейчас?
— Скоро двенадцать, и не так уж он мал. Однажды он станет прекрасным царем, если будет на то воля богов. Я боялся, что он вырастет похожим на моего отца, холодным и бесчувственным. К счастью, у него душа матери.
— Ты удивил меня в тот день, Геликаон, — сказал Одиссей, — но это был приятный сюрприз, который расположил мое сердце к тебе еще больше.
Прежде чем Геликаон смог ответить, к костру подошли несколько воинов в конусообразных шлемах и бронзовых доспехах. Первый из них низко поклонился.
— Господин Геликаон, царь просит, чтобы вы посетили его дворец.
Геликаон встал.
— Передайте ему, что его приглашение — честь для меня. Я приду, но сначала вернусь на корабль и переоденусь в одежду, подобающую для царских покоев.
Воины поклонились еще раз и удалились. Одиссей тоже встал на ноги.
— Возьми с собой Аргуриоса и его товарища, — посоветовал он. — Я уверен, что им бы хотелось увидеться с царем. Мне не нравится компания микенцев, Одиссей.
— Сделай это для своего старого учителя.
Геликаон вздохнул.
— Ради тебя я отправлюсь к Гадесу. Хорошо. Благодаря ним я проведу скучный вечер. Но окажи мне ответную услугу!
— Конечно, парень.
— Попробуй найти эту богиню. Мне бы хотелось с ней увидеться.
— Она, вероятно, ликийская шлюха, которая наградит тебя сифилисом.
— Все равно найди ее. Я вернусь до рассвета.
— Хорошо. Я с удовольствием встану в очередь, чтобы поговорить с ней, когда она закончит с моими моряками.
IХ Пророчество Андромахи
Одиссей посмотрел вслед Геликаону, идущему к «Ксантосу». Великан Зидантос шел рядом с ним, осторожно озираясь по сторонам на случай появления микенских убийц. Геликаон ухватился за канат и поднялся на корабль. «Сегодня ночью погибнут еще люди», — пронеслось в голове у Одиссея.
Его пугала сама мысль о том, что Геликаона могут убить. Он полюбил его еще подростка за те два года, которые тот провел на «Пенелопе». Первые несколько недель были очень сложными. Одиссей не придерживался моральных царевичипов, которые мешали ему совершить убийство ради денег. В свое время он тоже был пиратом и грабителем, но мысль о смерти юного царевича ужаснула его. Вместо этого он с отеческой любовью заботился о мальчике, радовался его вновь обретенному чувству свободы и гордился тем, что Геликаон со временем победил все свои страхи. День за днем мальчик преодолевал неуверенность в себе: он с побледневшим от страха лицом взбирался на мачту во время сильного шторма, когда нужно было убрать парус. Геликаон встречал с мечом в руках приближающийся пиратский корабль, храбро сражался с бандитами, взявшими на абордаж их судно, хотя больше всего на свете ему хотелось убежать и спрятаться в каком-нибудь безопасном месте. Но сердца моряков «Пенелопы» он завоевал благодаря гребле. Кожа на руках Геликаона была нежной, и, когда он налегал на весла, его ладони начинали кровоточить. Мальчик никогда не жаловался, просто перевязывал раны и продолжал грести дальше. Одиссей убедил себя, что отец мальчика забудет о своем желании убить сына, как только увидит, каким юношей он стал.
Так продолжалось до того дня, как убийца Карпофорус поднялся на борт «Пенелопы». Многие убийцы искали подходящего момента, чтобы покончить с молодым царевичем. Одиссей снова посмотрел на дорогу, ведущую к высокой скале. Может, ему следовало предупредить Геликаона? Или надо было рассказать, что Агамемнон назначил цену за его голову? Ответов на эти вопросы он не знал. У Одиссея не было врагов, что было большой редкостью в те суровые и жестокие времена. Царь Итаки никогда открыто не принимал чью-то сторону, сохраняя нейтралитет, и поэтому его с радостью принимали в любом порту. Но это не всегда было легко. Когда Электрион рассказал ему, что охотится за Счастливчиком, Одиссею очень захотелось предупредить своего друга об опасности, но он этого не сделал. К счастью, все закончилось хорошо. Электрион умер, не большая потеря для мира, а Одиссей выиграл превосходный голубой плащ на играх, устроенных в честь его похорон, победив Мерионеса в стрельбе из лука. Агамемнон назначил награду за голову Счастливчика, в два раза превышающую вес человека, которому удастся покончить с Геликаоном. Многие цари продали бы его жизнь и за меньшую цену.
Вскоре Одиссей увидел, что Геликаон спускается с огромного корабля. На нем была голубая туника до колена, на поясе висел короткий меч. Зидантос нес в руках большой топор. Царь Итаки улыбнулся. «О, он понял», — вздохнул Одиссей с облегчением. Геликаон и Зидантос подошли к костру «Ксантоса», где сидели Аргуриос и Глаукос. Два микенца встали и последовали за Счастливчиком. Воины были хорошо вооружены, в ножнах у них были мечи. Внимание Одиссея отвлек юноша с длинными золотистыми волосами. Миловидная женщина держала его за руку и улыбалась. Внезапно он обнял ее за талию и притянул к себе. Она засмеялась и наклонила голову на бок, принимая его поцелуй. Царь Итаки улыбнулся.
Ребенком Одиссей мечтал быть красивым и грациозным, как этот парень, чтобы мужчины завидовали ему, а женщины смотрели с вожделением. Вместо этого он вырос плотным и коренастым, слишком волосатым. Рыжие волосы росли клоками даже на плечах. Нет, боги с понятной только им мудростью решили сделать Одиссея безобразным. Должно быть, у них были грандиозные планы, потому что они воплотили свою идею гениально. Руки царя Итаки были слишком длинными, запястья угловатыми, а ноги кривыми, как у фессалийского наездника. Даже зубы были неровными. И Пенелопа однажды, смеясь, сказала ему, что одно его ухо больше другого. Подарив ему такое непропорциональное телосложение, по крайней мере, один из богов сжалился над ним. Потому что он наделил его даром красноречия. Одиссей мог сочинить историю невероятной сложности и рассказать ее слушателям так же хорошо — если не лучше — как предсказать перемены в делах торговли. Куда бы он ни приезжал, вокруг его корабля собиралась толпа и ждала того момента, когда царь Итаки начнет свое представление. Иногда Одиссей говорил им, что устал или что они знают все его сказки.