Блефовала я, конечно, отчаянно. Но закрытость программы «Синий код» от широкой массы населения и сопутствующие ей слухи и мифы сыграли мне на руку. Оксана понятия не имела о строгих инструкциях, о необходимости медицинского мониторинга или о том, что с первой попытки я вряд ли смогла бы добиться больших успехов. Не подозревала она также и об отобранной лицензии. Как я и предполагала, в ней заговорили суеверные отголоски простого обывателя.
— Ч-ч-то вы хотите узнать?
Я придвинулась ближе. Со стороны наверняка казалось, что это беседуют две закадычные подруги, а не я рушу свою карьеру все больше, переступая через закон, моральные принципы и все остальные препятствия на пути к разгадке тайны.
— Расскажите мне все, что вы знаете о Максиме. Все с самого начала. В хронологическом порядке.
А дальше…
Дальше наступила пора изумляться мне. Все волнение с Оксаны как рукой сняло. Она улыбнулась только губами, взгляд потемнел и оставался холодным и пустым.
— Значит, вы его дело расследуете? Как вас по имени? Я забыла. Читала ведь в газете…
— Расследую, — второй вопрос я проигнорировала.
— Бегите от него, — Оксана покачала головой и заправила за ухо прядь волос, которую выбил из пучка налетевший ветер. — Мой вам совет. Никогда и не за что не пересекайтесь с ним.
— Почему? — я почувствовала, что напрягаюсь помимо воли. Совсем недавно такой же совет готова была раздавать и сама.
Оксана посмотрела на меня так, словно я была ребенком, не понимающим очевидных вещей.
— Потому что вы не удержитесь. Сопротивляться бесполезно. Он — как черная дыра. Он затянет и поглотит вас. И вы растворитесь в нем. А когда это случится, он выплюнет вас и забудет.
В голосе девушки зазвучали обиженные нотки. Что-то мне подсказывало, что без личной подоплеки тут не обошлось.
— Хорошо. Я буду держаться от него подальше. Но предупредите меня о нем. Расскажите все, что знаете. А если соврете — я пойму.
Оксана покосилась на мои руки и поджала губы.
— Я бы не познакомилась с ним, если бы не Саша… мой муж.
— Ваш муж знал Максима? До того случая, о котором вы рассказали на суде?
Она фыркнула.
— Саша работал на Татарина.
Как будто это все объясняло.
— А кто такой Татарин?
— Вы не знаете, кто такой Татарин? Серьезно? Он полгорода у нас держит.
Я приподняла бровь.
— Теперь буду знать. А как этот факт связан с Максимом?
— Да Татарин же с его отцом терпеть друг друга не могли! Территорию постоянно делили. Я это все знаю, конечно, только по Сашиным рассказам. Когда мы познакомились, я еще девчонкой была, соплюхой. Смотрела на него восторженными глазами, — она скривилась, — крутой был, на «тачке». Постоянно с пацанами на каких-то разборках зависал. Приезжал мне хвастался. А я школу окончила, в институт не поступила, так он меня официанткой в ресторан устроил по блату. Потому что ресторан тот тоже Татарин держал. Ну и затянуло меня в ту жизнь. Понаслушалась всяких историй.
Я кивнула, ощущая подрагивание в кончиках пальцев. Если сейчас Оксана не врет, то меня ждет просто кладезь информации.
— Саша мне часто про терки Татарина с Лютым рассказывал. Делился, — продолжила моя собеседница. — Началось все с того, что за склады у них спор вышел. Лютый взял сына Татарина в заложники и не вернул. Тот ему территорию уступил в качестве выкупа, а этот — ответил, что заложник сбежал. И все.
Я догадалась, что речь идет о пропаже того самого человека, который напал в конюшне на Дарью, но о своих предположениях решила умолчать, лишь уточнила:
— Что «все»?
— Замочить его Татарин хотел. Подловил прямо на улице. Все полегли, но Лютый выжил. Нашумевший был случай. Он женой прикрылся.
— Я знаю про этот случай… — пробормотала я, вспомнив рассказ Дарьи.
— Потом, правда, все равно Татарин своего добился. Убрал конкурента. Но Сашка говорил, что продолжал недовольным ходить. Как это так, его сына сочли мертвым, а сын его противника унаследовал всю лакомую собственность.
— И что тогда? — спросила я с легким холодком в груди, не зная, чего и ожидать.
Оксана повернулась ко мне.
— Я не знаю правды. Про то время разные слухи ходят. Но это был первый раз, когда я услышала о Максиме. Вы ведь хотели это знать.
— Да, — прошептала я. — И я хочу знать про все слухи. Даже самые нелепые.
Оксана усмехнулась.
— Мне вас жаль. Вы такая же, как я. Вы уже попались.
Я скрипнула зубами.
— Расскажите мне эти чертовы слухи!
Она пожала плечами. Снова заправила волосы за ухо.
— Ладно. Я расскажу вам то, что видела своими глазами. Татарин решил, что убрать Лютого мало. Пока семья противника слаба, нужно расправиться с ними всеми и полностью захватить в подчинение всю территорию.
От ее спокойного голоса мне стало жутко.
— Вы имеете в виду…
— Татарин приказал убить их всех, — перебила меня Оксана, — Максима, его сестру-истеричку. Прислугу. Да всех, кто оказался бы в доме. Я слышала, пока обслуживала его стол в приватном кабинете ресторана. На тот момент считалась уже проверенным человеком, и меня не стеснялись во время разговоров. Я водку им наливала, стояла и слушала, как они планируют среди ночи ворваться и вырезать всех в постелях, а потом поджечь дом.
Только понимание, что раз Макс до сих пор жив, значит, ужасный план не оправдался, заставило меня дышать более-менее ровно. Конечно, я понимала, что в битве за большие деньги и ставки большие, но… сколько ему тогда было лет? Около двадцати, пожалуй? Они с Дашей только потеряли последнего из родителей и остались одни, а враги их отца уже точили ножи, чтобы перерезать им горло. Мне стало понятно, почему Дарья была в таких неладах с нервами. Я бы собственной тени боялась, если бы пришлось расти в подобных условиях.
— Похоже, план сорвался, — заметила я слегка севшим голосом.
Губы Оксаны искривились в полуулыбке.
— Он не просто сорвался. Его сорвал Максим. Татарин отправил две машины людей на дело, а сам веселился и бухал в ресторане, заранее отмечая победу над конкурентами. Хорошо, что Сашка тогда не поехал, он в зале был, и я тоже. Прошло сколько-то времени, и вдруг с улицы послышался шум. Помню только, что было уже хорошо за полночь, и в ресторане остались только свои. Кто-то вышел посмотреть, вернулся и позвал остальных.
— И что там было? — я затаила дыхание.
— Когда я вышла, а я вышла не сразу, не положено ведь, — Оксана подарила мне многозначительный взгляд, — то увидела его…
— Кого?
— Максима, конечно! — ее лицо приобрело мечтательное выражение. — Он стоял между двух припаркованных машин, в одежде, покрытой подозрительными пятнами, и совершенно один. Представляете? Пустая ночная улица, даже прохожие не ходят. Свет фонарей. Две машины, те самые, которые уехали по приказу Татарина. И он. Красивый. Молодой. Забрызганный кровью. С беспощадным взглядом, от которого мурашки по коже бежали. Тогда мое сердце дрогнуло, и я испугалась. Потому что вся моя прошлая жизнь, Саша — все перестало иметь значение. Так сильно я захотела быть с Максимом. В нем есть что-то…
Она запнулась и покачала головой, не находя слов.
— Сила, — подсказала я, прекрасно представляя себе Макса там, на чужой территории, с вызовом во взгляде.
— Нет, — возразила Оксана, — тьма. Все, что его окружает — тьма и мрак. Вы никогда не ловили себя на мысли, что из-за него хотите делать то, на что никогда не решились бы в другой раз? Что-нибудь ужасно жуткое, порочное, непристойное? Я хотела слизывать с него кровь. Чужую, его, свою — неважно. Просто делать это.
Я только мрачно ухмыльнулась. С чего бы начать в своем перечислении? С момента, когда мечтала оказаться на месте его привязанной к кровати жены? Или когда ласкала себя в ванной, думая о нем?
— Люди меняются рядом с ним, как в кривом зеркале, — доверительным тоном поведала моя собеседница. — И он не удивляется. Вы заметили? Он никогда и ничему не удивляется…
И мне опять стало не по себе. Вспомнились зачем-то слова Марго о том, что Соловьев искал в людях другие способности.
— Думаете… Максим — не просто человек? Он умеет что-то, чего не умеют другие?
— Я не знаю, — Оксана стала холодной и отстраненной, уставилась в одну точку, — знаю только, что если он захочет залезть к вам в душу, он это сделает. Он читает людей, как книги. Женщин… особенно…
Она обхватила плечи руками с таким жалким видом, что мне даже захотелось ее обнять. Необъяснимый порыв, учитывая, что особой симпатии я не испытывала. Скорее, сочувствие, как к израненному животному. Да, такой Оксана и выглядела. Израненной внутри. Странно.
— Что случилось с теми людьми в машинах? — сменила я тему. — Которые поехали убивать семью Максима?
— Они все были мертвы. Сидели там, в машинах, на своих местах. Точно в таком порядке, как рассаживались, когда уезжали. Сашка сам лично подошел, чтобы проверить. Все сидели, как живые. Только дырка в голове и в сердце.
— Что случилось с теми людьми в машинах? — сменила я тему. — Которые поехали убивать семью Максима?
— Они все были мертвы. Сидели там, в машинах, на своих местах. Точно в таком порядке, как рассаживались, когда уезжали. Сашка сам лично подошел, чтобы проверить. Все сидели, как живые. Только дырка в голове и в сердце.
Я не удержалась и выругалась вслух. Все это мне не нравилось. Очень-очень не нравилось. Я искала факты, подтверждающие невиновность Макса, а наткнулась на историю, как он привез две машины мертвых, аккуратно посаженных по местам тел. Понятно, что не сам всех убил, ему кто-то помог. Наверняка его люди. Но сама театральность постановки…
Это, действительно, попахивало тьмой, кривыми зеркалами и чем-то очень страшным.
— Зачем Максу это делать? — пробормотала я, скорее, самой себе, но Оксана услышала.
— Он заставил себя уважать, — пояснила она. — Неужели вы не понимаете? Думаете, если за вами посылает убийц Татарин, то вы сможете это как-то остановить? Вы можете убежать, спрятаться на время, отсрочить приговор. Но они будут приезжать, снова и снова, пока будут считать вас слабым звеном. Максим сделал то, что никто не сделал бы лучше! Он стоял лицом к лицу с Татарином и шутил, что вернул его подарки обратно почти нераспакованными. Заявил, что если у того имеются незавершенные вопросы, то следовало просто пригласить на разговор. И что он будет уничтожать всех, кто еще раз позарится на его семью.
— Смело…
Оксана невесело рассмеялась.
— Безрассудно, я бы сказала. Я думала, его убьют там, не сходя с места. Но Татарин был в таком шоке! Ведь дело тщательно подготавливали, и знали о нем только проверенные люди. Вся соль была во внезапности нападения. Информация не должна была просочиться и дойти до Максима. Но она дошла. Могу поклясться, он был готов к визиту тех людей. Иначе, ему не удалось бы их всех пристрелить так ловко.
— Татарин не стал приказывать его убивать?
— Он понял, что все мы смотрим на него, и пригласил Максима обсудить вопросы в приватном кабинете без посторонних. Они зашли в комнату вдвоем, и никто не знает, о чем говорили. Потом вышли, попрощались, как друзья, и Максим беспрепятственно уехал восвояси. Гораздо позже я слышала, что по результатам переговоров он уступил Татарину почти всю территорию, оставив себе только ряд заведений. Все считали, что только поэтому Татарин его не пристрелил. Что Максим от него откупился.
— А вы так не считаете?
Моя собеседница ненадолго задумалась.
— Сначала я тоже так подумала. Да и логично было бы такое предположить. Они могли бы продолжить воевать, но тогда умирали бы все новые и новые люди. Максиму удалось поставить точку в этой войне. На какое-то время все утихло. Но потом оказалось, что полученными территориями крепко занялась полиция. Несколько заведений вообще прикрыли. В итоге, Татарин только убытки от них получил. Сразу стало понятно, что Максим на него полицаев натравил. И Татарин снова начал злиться. Только теперь тихо.
— И до сих пор злится? — я почувствовала слабый проблеск озарения. — Уж не связано ли покушение в изоляторе с Татарином?
— На Максима покушались? — Оксана резко вскинула голову.
— Только это информация не для всех, — предупредила я ее. — Да, покушались. Но не очень удачно.
Внезапно Оксана взяла меня за руку. В ее глазах мелькнул страх.
— Зря я вам все это рассказала. Не говорите никому. Никто не должен знать.
— Вы кого-то боитесь? — насторожилась я, ощущая ее ледяные пальцы на своем запястье и подумав, что она от волнения даже забыла, как пугалась моих прикосновений.
Взгляд Оксаны метнулся в сторону мирно играющего ребенка.
— Вы не знаете этих людей. Оттуда ведь не выходят. Но Саша умер, и я хотела выйти. Это ведь никому не удается обычно: выйти. Но я для Катюши другой жизни хочу. Не такой, как у ее папки была. И не такой, как у меня. Я же просто хочу выйти.
Картина все более прояснялась.
— Так вот почему вы наговорили столько гадостей про него в суде! — воскликнула я. — Вас кто-то надоумил! Или нет… вам угрожали, да? Угрожали ребенком, если не скажете? Так может, Максим те склады и не поджигал? И любовницей вы его не были?
Оксана опустила голову и пробормотала так тихо, что мне пришлось напрячь слух:
— Разговор про склады на самом деле был таким, как я рассказала. И остальное… тоже было. Правда, несколько лет спустя после того, как я впервые увидела Максима. Я понимала, что он никогда не посмотрит на меня. Хотела выкинуть его из головы, но не могла. А у Саши дела в гору пошли. Я бросила работу в ресторане и могла сидеть дома. Ни в чем не нуждалась. И вот тогда увидела Максима снова. В одном заведении. Мы столкнулись в дверях, когда он выходил, а я заходила. У меня вся жизнь перед глазами пронеслась. Ладони вспотели. Колени задрожали.
Я хмыкнула. Чертовски знакомое ощущение.
— И тогда я стала приходить в это заведение снова и снова. Саша пропадал в своих делах, а я убегала дома и сидела за одним и тем же столиком. Надеялась и ждала. Иногда Максим тоже приходил туда. С сестрой. Пару раз с какой-то девушкой. Я увидела их кольца и поняла, что он женился. Но все равно продолжала приходить и ждать его.
Проклятье. Это выглядело одержимостью. Я посмотрела на Оксану по-новому. Стоит ли верить ее словам про мрак и тьму? Не накручиваю ли я себя, доверившись помешанной на Максе девице?
— И как долго это продолжалось?
— Несколько месяцев. Наконец, мне повезло. Максим был один… он много пил… я заметила, что он чем-то расстроен. А потом он вдруг поднял голову и посмотрел на меня. И у него был такой взгляд…
Оксана покачала головой и отвернулась. Я выждала несколько секунд, позволив ей успокоиться, а потом спросила:
— Какой взгляд? Пьяный?
Она чуть повернула лицо в мою сторону, продолжая отводить глаза.
— Нет. Наоборот. Совсем не пьяный. Скорее… как будто, он давно уже знал, что я наблюдаю за ним, и, в конце концов, решил дать мне это понять.
Я представила себе это зрелище и затаила дыхание.
— И что вы сделали?
— Ничего. Я сидела, как примороженная к месту, и не могла пошевелиться. Он посмотрел на меня еще какое-то время, а потом кивнул в сторону выхода. Я поднялась и пошла.
— А он?
— Он тоже встал и пошел следом. Не говоря ни слова, не спрашивая моего имени. На улице я замешкалась, и Максим обогнал меня. Через несколько кварталов была гостиница. Он повел меня туда. Я вообще находилась в какой-то прострации. Восторг и ужас одновременно. Вы когда-нибудь испытывали что-то подобное?
Я неопределенно пожала плечами. Оксана вздохнула.
— Я вообще не верила, что это происходит со мной. Если бы он подсел, познакомился, поговорил, это выглядело бы более… реально, что ли. Но Максим только оплатил номер, и мы поднялись наверх.
— На суде вы говорили, что он делал вам больно…
Оксана обернулась ко мне, ее глаза пылали возмущением.
— А разве вам не больно, когда мужчина имеет вас, не спросив даже имени? Когда вы чувствуете, что он внутри вас — но не с вами? И при этом безумно его хотите. Я — хотела. Он завел меня в номер, прямо в прихожей толкнул лицом к стене, сдернул трусики до колен. Все это молча, без единого звука, — Оксана слегка покраснела. — Я кончила, как только он вошел в меня. Прямо сразу же. Никогда такого не было с мужем. Видимо, настолько переволновалась, изошлась в своих мыслях, что просто не выдержала.
Мне тоже стало неловко, и я отвела глаза, сделав вид, что разглядываю детскую площадку. Слушать признания, как Макс спал с кем-то еще, было не слишком приятно. Я пожалела, что попросила рассказать все, как есть, и то ли запугала Оксану так сильно, что та боялась утаить даже самые интимные подробности, то ли ей самой страстно захотелось выговориться и поделиться хоть с кем-то своими переживаниями.
— Я начала стонать, а он зажал мне рот рукой. Сильно, я даже через нос дышать не могла. И так трахал меня стоя, пока я задыхалась, а перед глазами плыли красные круги. Это, по-вашему, не больно? — она фыркнула. — Я думала, что задохнусь, но в последний момент Максим отпустил. Застегнул штаны и вышел из номера, хлопнув дверью.
Я с сочувствием поморщилась. Убила бы его за такое! Почему-то в рассказ Оксаны верилось. Я с легкостью могла представить, что Макс на такое способен.
— И как вы это пережили?
— Я пришла еще раз. Через пару дней. В то же самое заведение. И все повторилось. Молча. Он заговорил со мной только на третий раз. Спросил имя.
— И все?!
— Все. Я не спала полночи, никак не могла справиться с радостью. На пятый раз что-то в Максиме изменилось, он стал нежнее. Мы лежали с ним в кровати, он долго ласкал меня. Я не выдержала и рассказала ему все. Как в первый раз увидела в ту ночь. Как не могла забыть много лет. С тех пор у нас началось что-то вроде отношений. Мы встречались в гостинице, занимались сексом, разъезжались каждый в свою семью. Иногда несколько раз в месяц, иногда — очень редко. Никто никому ничего не обещал, но я была рада и такому. А потом его истеричка-сестра меня подловила на улице и наорала, грозилась расправой. Тогда я все и поняла.