– Так, хорошо, – кивнул Белозерский. – А потом, когда тебе из Следственного комитета позвонили, – ты им материалы опять по совету Семена Семеновича передал?
– Нет, в том случае я уже не советовался, – отвечал Ермолаев. – Это решение я сам принял.
Больше вопросов у министра не было. Картина была ясна. Он еще для порядка спросил следователя, чем тот сейчас занимается, какие дела ведет, а затем отпустил. Настало время поговорить с заместителем министра.
– Что Чубушный, ждет? – спросил он секретаря.
– Да, Семен Семеныч в приемной, – ответили ему.
– Зови, – распорядился Белозерский.
И пока подчиненный не показался в дверях, генерал порылся в сейфе, нашел пару нужных папок и выложил их на стол – чтобы во время разговора были под рукой.
Послышался стук в дверь, и Семен Семенович Чубушный вошел в кабинет министра.
– Вызывали, Николай Демьянович? – спросил он.
– Да, Семен Семеныч, хотел побеседовать кое о каких делах, – отвечал Белозерский. – Присаживайся.
Чубушный сел, выложил на стол кожаную папку – как видно, с наиболее важными делами, которые в данный момент находились в его ведении.
– Ну, как ситуация? Как идет работа? – спросил министр, и его заместитель тотчас раскрыл принесенную папку и начал докладывать:
– Дело о нападении на инкассаторов успешно продвигается. Есть двое задержанных, один из них, предположительно, был тем, кто убил водителя. Остальных ищем. Еще есть дело о растрате в Ульяновской области, там…
И он обстоятельно, детально рассказал о шести наиболее резонансных делах, которые сейчас находились в разработке Следственного управления МВД. Чубушный был готов продолжать – в его папке имелось еще десяток дел помельче, – но министр его остановил.
– Ты лучше, Семен Семеныч, расскажи, что у нас с делом Николова и его фирмы «НННН», – предложил он. – Как идут дела с розыском? Скоро поймаем мошенника?
Заместитель ответил не сразу. Он откашлялся, от чего его полное лицо покраснело, перебрал еще раз листки в своей папке, словно желая найти там дело Николова. Однако это было чисто рефлекторное движение – Чубушный отлично знал, что такого дела в его папке нет. Знал он также, что вопрос этот задан не случайно, как не был случайным и этот внезапный вызов в кабинет министра. Он еще тогда, лишь услышав голос секретаря Белозерского, заподозрил неладное. И вот теперь надо было что-то отвечать.
– Николова активно ищут, Николай Демьянович, – ответил заместитель министра. – К розыску подключены лучшие оперативники, создана специальная группа. В настоящее время мы установили, что в последние месяцы он скрывался у своей сожительницы в Белгороде. Но неделю назад неожиданно выехал оттуда в неизвестном направлении. Сейчас мы проверяем всех его прежних помощников – наверняка он остановился у кого-то из них…
– Значит, ищете… – произнес Белозерский. Встав из-за стола, он начал прохаживаться по кабинету. Минута прошла в молчании. Затем министр снова заговорил.
– А скажи, Семен Семенович, – сказал он, – кто тебе отдал приказ организовать розыск Николова и бросить на это дело лучших оперативников? И кто вообще распорядился объявить этого Николова в розыск?
Это был плохой вопрос, очень плохой. Однако на него надо было как-то отвечать. Чубушный еще раз откашлялся, глубоко вздохнул и сказал:
– Никто не приказывал, товарищ генерал. Я сам отдал такое распоряжение.
– Отчего же? – спросил Белозерский. – Создание специальной оперативной группы – вопрос важный, у нас такие вопросы всегда решаются с моим участием – разве не так?
– Да, так, товарищ генерал, – отвечал Чубушный, упорно глядя в свою папку. – Однако ввиду важности… ввиду срочности дела я отдал такое распоряжение. Ведь мошенник гуляет на свободе, товарищ генерал!
– Мошенник на свободе… – задумчиво повторил Белозерский слова своего заместителя. – А разве я не говорил тебе, Семен Семеныч, чтобы ты приостановил дело Николова? Что сейчас преждевременно издавать приказ о его розыске?
– Да, товарищ генерал, говорили, – ответил Чубушный.
Министр подождал, не добавит ли его заместитель еще чего-то – каких-то слов объяснения, оправдания, – но тот молчал.
– Почему же ты нарушил мое прямое указание? – спросил тогда генерал, остановившись прямо напротив Чубушного и глядя на него в упор. И тот оторвал наконец свои глаза от папки и, смело взглянув в лицо начальника, ответил:
– Потому что этого требовал мой служебный долг! Присяга требовала! Потому что преступление этого Николова было совершенно очевидным! Потому что мошенник должен сидеть в тюрьме!
– Золотые слова! – воскликнул министр, всплеснув руками. – Прямо хоть в рамку вставляй и на стенку вешай! И почему я диктофон не включил – такие замечательные слова для потомков сохранить? Хорошо сказано, хорошо… Только вот скажи мне, Семен Семеныч…
Тут Белозерский оперся о стол, наклонившись прямо к лицу своего заместителя.
– Скажи мне, дорогой друг, – повторил он, – почему это ты никогда раньше таким принципиальным не был? Почему только сейчас проснулся? Вот когда я тебе давал указание открыть дело против этого сетевика, Чечуйкина, хотя оснований для этого не было, ты ведь не возражал? И когда велел прекратить дело против того заместителя губернатора из Кировской области – ты тоже ничего не сказал. Откуда же сейчас такая стойкость?
Белозерский сделал паузу, но его собеседник ничего не ответил.
– А не потому ли ты, дорогой друг Семен Семеныч, стал таким принципиальным, – продолжил министр, – что тебе это настойчиво рекомендовали в одном кружке? И для тебя указания из этого кружка важнее, чем прямые приказы начальства?
На этот вопрос Чубушный наконец отозвался.
– Да, Игорь Юрьевич тоже считал, что дело против мошенника прекращать нельзя, – заявил он. – И генерал Шаповалов, заслуженный чекист, того же мнения. Но это в данном случае не самое главное. Я бы и без их поддержки принял то же самое решение. Потому что мы должны служить закону, а не интересам какой-то группы. Хотя бы и очень влиятельной. И упрекнуть мне себя не в чем. Никаких нарушений я не совершил.
И он продолжал все так же твердо смотреть в глаза своему начальнику. Однако этот твердый взгляд и резкий тон заместителя нисколько не смутили министра. Он широко улыбнулся, словно услышал удачную шутку, и, вернувшись на свое место, раскрыл одну из лежавших перед ним папок.
– Еще одни золотые слова, – заметил он. – Словно сериал какой смотрю, честное слово! Честный подчиненный не уступает своему продажному начальнику. Только всегда ли ты был таким честным? А, Семен? Ты ничего такого не припоминаешь?
– Я не знаю, о чем вы говорите, – с достоинством отвечал Чубушный.
– Наверно, память подвела, – сокрушенно покачал головой Белозерский. – Ну ничего, я тебе помогу ее освежить. Ты случайно не помнишь, куда у нас делись деньги, выделенные на видеокамеры? Это ведь были полтора миллиарда только для Москвы! А еще были средства для регионов… И сколько камер мы на эти деньги установили? И где можно посмотреть, как они работают?
Чубушный молчал. Только лицо у него еще сильнее налилось кровью.
– Я этому делу хода тогда не дал, – продолжал Белозерский. – Как я понял, тебе лично из этих миллиардов досталось не так много – больше в другие структуры ушло. Ну ладно, подумал я тогда, с кем не бывает. Но ведь еще не поздно это дело поднять. Как ты считаешь? Те люди, которым больше всего досталось, – они теперь высоких постов не занимают. Так что можно делу и ход дать. А? Молчишь? А я тебе еще один эпизод напомню – насчет земельного участка на Истринском водохранилище. Заповедная зона, строительство категорически запрещено… И что у нас там теперь стоит? Красивое, надо сказать, здание. Хочешь поглядеть?
И Белозерский показал своему заместителю цветной снимок коттеджа. Однако Семен Чубушный не выразил ни малейшего желания ближе познакомиться с чудом загородной архитектуры; он вновь упорно смотрел в стол.
– А полеты на Алтай, в заповедник, якобы на инспекцию? – Белозерский открыл очередную папку. – А письмо в Сбербанк с просьбой о выделении кредита в 85 миллионов твоему сыну Чубушному Аркадию Семеновичу? Кредит, кстати сказать, до сих пор не возвращен… Мне продолжать?
– Не надо… – прохрипел заместитель министра. – Чего ты хочешь?
– Вот это правильный вопрос, – отвечал на это Белозерский. Наклонившись через стол к своему заместителю, он тихо и раздельно произнес:
– Я не хочу работать с человеком, который получает приказы со стороны. Который в любой момент может меня предать. И при этом еще корчит из себя стойкого борца. Это вот твой следователь Ермолаев может говорить, что надо служить закону и что вор должен сидеть в тюрьме. Он может так говорить, потому что у него к рукам ничего не прилипло! А тебя кругом всего облепило! В общем, выбирай: или с почетом в отставку – ну, скажем, из-за тяжелой болезни, – или куда-нибудь в Нарьян-Мар на полковничью должность. Без объяснения причин.
Несколько минут заместитель министра молчал. Затем все так же хрипло произнес:
– На полковничью должность не пойду. Лучше в отставку. Только чур – без огласки.
– Я же сказал – по причине тяжелой болезни, – отвечал Белозерский. – А я свое слово держу. Если только ты будешь молчать, а не разыгрывать пострадавшего от борьбы с коррупцией.
Глава 21 Услуга Тараканова
«…Особые испытания в связи с этим ожидают Россию и ее население. Обширные территории Сибири уже сейчас не подлежат постоянному заселению из-за вечной мерзлоты, препятствующей строительству дорог и зданий. А после начала нового оледенения эти места окажутся и вовсе непригодными даже для их временной эксплуатации. Как утверждает профессор Боуди в своей статье, «Правительство России стоит перед тяжелыми проблемами. И решать их оно собирается отнюдь не в интересах своего народа. Не случайно русское руководство прилагает все силы, чтобы скрыть от граждан своей страны правду о грядущем глобальном похолодании и наступлении нового ледникового периода. Конечно, кремлевские вожди учитывают эту новую реальность в своей политике. Именно этим объясняется их повышенный интерес к контролю над Грузией и Арменией, желание сохранить русское влияние в Таджикистане, Киргизии и других государствах Центральной Азии. В ближайшее столетие мир ожидает битва за тепло, и кремлевские вожди намерены в ней участвовать – наряду с олигархическими правительствами других держав, таких как США, Китай, и ослабевших, но еще сохранивших остатки былого могущества стран Европы».
Илья перечитал получившийся кусок и остался доволен. Получилось, может, не так остро, как хотелось бы и как привыкли постоянные читатели его блога, зато вполне научно. Удачно он вытащил этого профессора Боуди с его статьей, опубликованной в малоизвестном австралийском журнале. Теперь еще надо вставить кусок из текста Фарука Мариви, а потом этого шведа, которого он нашел вчера – то место, где он рисует график исчерпания мировых природных ресурсов, – и текст можно выставлять.
Свой блог Илья Тараканов вел уже больше года, и с каждой неделей он пользовался все большей популярностью. Илья специализировался на политике, в частности на геополитике, проблемах мировых цивилизаций. Однако в отличие от большинства русскоязычных авторов, занимавшихся разоблачением внешних врагов и их внутренних агентов, Илья разоблачал козни всего мирового капитала, финансовых магнатов и их агентов – правительств так называемых старых демократий. Илья был левым, или, как он любил себя называть, новым левым. Он ни в коем случае не хотел, чтобы его путали с так называемыми коммунистами – с теми, кто ходит охранять мавзолей, носит на митингах портреты усатого генералиссимуса, друга всех пионеров, проклинает существующий режим, зато в Думе всегда голосует как надо и вообще ведет себя тише воды ниже травы.
Нет, Илья не вел себя тихо. Он с четырнадцати лет активно участвовал в борьбе – рисовал на домах лозунги «Antifa» и «Долой капитализм!», раздавал листовки, а когда стал чуть постарше, неоднократно дрался со скинхедами. Тогда же он стал ходить на митинги, где несколько раз имел стычки с омоновцами. Настоящим событием для него стало первое задержание и несколько часов пребывания в отделении милиции. Позже это стало достаточно обыденным явлением, которого не следовало бояться. Органы, взявшие его на особый учет, пытались организовать его призыв в армию, но у них ничего не вышло: у Ильи имелась сильнейшая близорукость и вдобавок искривление позвоночника.
Как только Илья Тараканов получил право оформить загранпаспорт, он сразу это сделал. Но не для того, чтобы отдыхать на курортах или смотреть всякие достопримечательности, как делало большинство обывателей и представителей мелкой буржуазии, – нет, Илье пропуск за кордон был нужен для того, чтобы вместе с зарубежными товарищами участвовать в акциях протеста. Он влился в ряды многочисленной армии антиглобалистов и несколько лет почти не возвращался в Россию. Вместе с товарищами из самых разных стран он оккупировал Уолл-стрит, Денвер и Давос, Париж и Сен-Тропе. Вместе с пестрой толпой своих единомышленников он преследовал мировых лидеров, эту кучку заговорщиков, везде, куда бы они ни направлялись.
Годы участия в антиглобалистском движении оказались для Ильи Тараканова исключительно полезными. Он познакомился с самыми разными взглядами, теориями и точками зрения. Обладая врожденной способностью к языкам, он хорошо овладел английским (ну это само собой), испанским, французским, немецким, а также в какой-то мере арабским. Он значительно расширил свое представление о мире. И, наконец, он познакомился со множеством разных людей, а с некоторыми подружился.
В какой-то момент Илья понял, что он перерос уровень рядового участника протестного движения, что он теперь может больше. Тогда он вернулся в Россию и стал осваивать интернет-пространство. В своем блоге он публиковал оперативные отклики на все важнейшие события в мире, развернутые комментарии к некоторым из них, а также статьи на самые важные темы. Он не гнался за популярностью, не стремился обзавестись большим числом посетителей. Нет, главным для Тараканова было вести революционную пропаганду, главным был смысл того, что он публикует.
При этом – что отличало его от большинства блогеров – он не делал различий между событиями в России и в других странах. Все было одинаково важно, везде шли одни и те же процессы. Сверхмонополии, нажившие огромные богатства, не знали, как справиться с мировым кризисом. Раздать свои богатства людям и тем повысить уровень потребления они не хотели. А иным способом расширить рынок не получалось. Рецептов выхода из кризиса не было ни у кого. Особенность России состояла лишь в том, что здесь капитал был сращен с государственной властью в особо откровенной и циничной форме. В то же время традиции России, ненависть большинства населения к буржуазному накопительству делали здесь более возможным слом капиталистической машины угнетения и построение нового, справедливого общества.
Это новое общество, разумеется, не должно было стать копией дряхлой советской модели, которую мечтали вернуть руководители КПРФ. Нет – это должно быть совершенно новое общество: без огромных корпораций, в которых средства производства отделены от работника, без банков и прочих олигархических выдумок. На смену старому строю придет общество активных, инициативных людей, работающих исключительно на себя, – своего рода фермеров или мастеров. И прежняя государственная машина исчезнет, уступив место развитому самоуправлению.
Разумеется, до этого общества будущего надо было пройти немалый путь. Кроме того, следовало учитывать, что человечество в ближайшие годы подстерегали новые угрозы. Такими угрозами Илья считал прежде всего истощение мировых ресурсов и глобальное изменение климата. Не то пресловутое «глобальное потепление», выдумку ооновской бюрократии, а прямо противоположный процесс – грядущее глобальное похолодание, новый ледниковый период. Это поставит страны «третьего мира», расположенные на юге, в центр мировой цивилизации.
Об этих и близких к ним темах Илья и писал в своем блоге. При этом он никогда не передергивал, не подтасовывал факты, что повышало доверие к его публикациям. А еще он умел находить новые, редко используемые источники информации; этому помогало хорошее знание языков.
Надо сказать, что грядущие проблемы мировой цивилизации не заслоняли от взора Ильи Тараканова текущие события. И здесь у него тоже имелись свои преимущества перед другими блогерами. Во-первых, он был человеком независимым, неангажированным. Левые, экологические и либеральные воззрения образовывали в его голове причудливую смесь, делая его комментарии неожиданными и интересными. А во-вторых, Тараканов сумел обзавестись несколькими источниками информации во властных структурах, которые снабжали его самыми свежими и не доступными для других сведениями. Все эти люди были читателями его статей в блоге; он их никогда не видел, не знал, как их зовут, как они выглядят. Да разве это так уж нужно? Важно, что эти люди, которых Илья знал лишь под их никами, поставляли исключительно ценные эксклюзивные сведения. Публикация этих сообщений резко повышала интерес к страничке Ильи и делала ее одной из самых посещаемых.
Правда, иногда случались и досадные проколы. Как, например, прошлой осенью, когда один из давних таракановских источников, выступавший под ником «Сорос» (сам Илья подозревал, что он работает в одном из министерств), сообщил, что правительство готовит значительную девальвацию рубля и что она произойдет со дня на день. Илья это сообщение опубликовал, и множество людей кинулись скупать валюту и избавляться от отечественных денег. Между тем прошло и два дня, и три, и неделя, а обещанная девальвация так и не состоялась. Илью за этот прокол сильно ругали, некоторые посетители блога даже угрожали расправой. Оно и понятно: некоторые люди, доверившиеся таракановской публикации, потеряли немалые деньги. Однако Илья их не сильно жалел. Если ты занимаешься финансовыми спекуляциями, нечего читать антикапиталистический блог! С «Соросом», правда, после этого случая решил расстаться. Да он и сам исчез, больше ни одного сообщения не прислал. Стыдно, наверно, стало.