— Поспешим, — сказала Джулия. — Магия уходит, я чувствую.
К этому времени перед ними четко обрисовалась стена футов десяти высотой, сложенная из истончившегося старого кирпича — такого же, как в аду. И там и тут работал, видно, тот же подрядчик. Она огораживала серый песчаный пляж, тянущийся до бесконечности в обе стороны. Огромная деревянная дверь, вставленная в нее, побелела от времени и непогоды. Подойдя ближе, они разглядели в двери семь замочных скважин разной величины.
По бокам от нее стояли два стула, один с плетеным сиденьем, типа «старые, но выбрасывать жалко — выставим их на веранду». На них сидели мужчина и женщина. Он высокий, худой, с узким суровым лицом, за пятьдесят и во фраке — прямо Линкольн, собравшийся на свой роковой спектакль.
Она, моложе его, бледная и красивая — не кто иная, как Илейн, таможенница с острова Дальний. Выглядела она намного серьезнее, чем тогда, и гладила Зайца-Провидца, сидящего у нее на коленях.
Когда она встала, заяц спрыгнул и ускакал. Квентину вспомнилась Элинор и ее крылатые зайки. Где она сейчас и кто за ней смотрит? Надо будет спросить.
— Добрый вечер, ваше величество и ваши высочества, — сказала Илейн. — Добрый вечер вам всем. Я как таможенный офицер охраняю границы Филлори во всех смыслах. Вы, кажется, уже знакомы с моим отцом? — спросила она, обращаясь к Квентину. — Надеюсь, слишком неприятного впечатления он не оставил.
С отцом? Ну да… все как в сказке.
— Боюсь, времени у нас в обрез, — сказал мужчина. — Боги завершают свою работу, а без магии Филлори схлопнется, как коробка с нами внутри. Ключи у вас?
Квентин посмотрел на Элиота.
— Давай ты, — сказал верховный король. — Это твое приключение.
Квентин, взяв у Элиота связку с семью ключами, выпрямился и подобрал живот. Вот он, момент триумфа. Об этом будут рассказывать вечно, умалчивая, возможно, о меланхолии, навеваемой пустым пляжем. Все пляжи выглядят так ранним вечером, когда пора отряхивать ноги, садиться в автобус и ехать домой.
— Начинайте с самого маленького, — строго распорядился мужчина. — Ключи оставляйте в скважинах.
Первый, крошечный, замочек был хорошо смазан и открылся легко, потом все пошло труднее. Четвертый ключ Квентин поворачивал, встав на цыпочки, на шестом чуть пальцы себе не вывихнул, а из скважины посыпались искры и обожгли ему руку.
Последний замок вообще не желал открываться. Квентин вставил меч Бингла в колечко ключа и использовал как рычаг. Мужчина во фраке помогал ему, встав на стул.
Ключ, придя наконец в движение, поворачивался словно в пупе самой вселенной. Квентин, напрягшись до предела, прислонился головой к фрачному плечу. От сукна веяло нафталином. Звезды в небе совершали оборот вместе с ключом. Во всем космосе это происходит или в одном только Филлори? И есть ли разница между ними? Ночь уступила место дню, день померк, и опять зажглись звезды.
Полный круг. Они вернулись к тому, с чего начали. Громкий щелчок длился, казалось, целую вечность, будто отомкнули сокровищницу в соборе. За дверью, медленно открывавшейся вовнутрь, виднелось звездное небо. Квентин сделал шаг назад. Все, кто был на берегу — даже Бингл, даже ленивица, — перевели невольно задержанное дыхание.
— Признаться, — сказала, посмеиваясь, разрумянившаяся Илейн, — я до конца не верила, что это сработает.
— А что, сработало? — спросил Квентин, не наблюдая никаких перемен.
— Сработало, да.
— Сработало, — подтвердила Джулия.
Кто-то — Джош — обхватил Квентина сзади и повалил на песок.
— Чувак! — орал он. — Мы только что спасли магию!
— Похоже на то. — Квентин засмеялся и остановиться уже не мог. Магия теперь никуда не денется — как в Филлори, так и в других мирах. Никто ее у них не отнимет. Спасителям, пожалуй, подобало бы проявить больше достоинства, да пусть, наплевать. Поппи с визгом рухнула на них сверху.
— Эх вы, — со своей кривой ухмылкой посетовал Элиот. — Нет бы шампанское взять.
Квентин растянулся на спине, глядя в небо. Ему хотелось заснуть прямо здесь и проспать всю дорогу до Белого Шпиля.
— Можете войти, если хотите, — сказала Илейн.
— Правда? — Квентин сел. — А куда ведет эта дверь?
— На ту сторону мира.
— Знать бы еще, что это значит, — промолвил Элиот.
— Сейчас объясню. — Таможенница снова опустилась на стул. — Филлори, в отличие от мира, в котором вы родились, не сфера. Оно плоское.
— Не бутылка Клейна, стало быть? — уточнил Джош.
— У меня столько вопросов на этот счет, — взволновалась Поппи. — Например, как здесь действует сила тяжести?
— Филлори, собственно говоря, и есть оборотная сторона, — продолжала, не отвечая, Илейн.
— А что тогда там, за дверью? — спросил Квентин.
— Ничего. И все, что хотите.
Завершив свой поход, Квентин собирался хорошенько отдохнуть от богов, демонов и их загадочных изречений.
— Там лежит другой мир, еще не родившийся. Мир, черновым наброском которого является Филлори. Та Сторона по сравнению с Филлори — все равно что Филлори по сравнению с вашей Землей. Намного зеленее, реальнее и волшебнее.
Здрасте вам. Новая закавыка. Квентин, Поппи и Джош поднялись, отряхиваясь и чувствуя себя глуповато.
— У каждого из вас есть выбор: остаться или уйти на Ту Сторону Не гарантирую, что ушедшие смогут вернуться назад, но если вы не войдете туда сейчас, другого шанса уже не будет.
— Но что же там все-таки?
— То, что ты хочешь, Квентин, — глядя ему в глаза, сказала Илейн. — То, что ты ищешь. Величайшее из всех приключений.
Вот он, настоящий конец сказки. Счастливый конец. Квентин представил себе Элис, ждущую его на Той Стороне.
Илейн, перед которой полукругом выстроились все путешественники, в первую очередь взглянула на Элиота.
— Я верховный король и Филлори не оставлю, — сказал он серьезно, как никогда прежде.
Бингл — ленивица выглядывала из-за его плеча, как детеныш коалы — согласно опустил свои тяжелые веки.
— Не судьба мне, видно, была вернуться. — Ну что ж, ангажемент драматического актера Бингл себе заработал.
— Я тоже иду, — заявила Абигейл на случай, если о ней забыли.
Илейн, отойдя в сторону, сделала им знак проходить. Бингл без колебаний распахнул дверь во всю ширину, став черным силуэтом на мерцающем звездном фоне. Высоко над ним, треща и брызгаясь, как дешевая петарда, пролетела комета. В Филлори это, как видно, сходило за космос. Над дверным порогом проклюнулся рожок всходящего на филлорийское небо месяца.
Квентину казалось, что подошедшего близко затянет через этот порог, как в воздушный шлюз, но Бингл стоял себе и смотрел.
— Теперь нужно спуститься, — сказала Илейн. — Там внутри, видимо, была приставная лестница.
Бингл повернулся к ним лицом, осторожно встал на колени, чтобы не стряхнуть Абигейл, нашарил ногой первую перекладину, кивнул на прощание Квентину и скрылся внизу.
— На полдороге гравитация становится обратной величиной, — сообщила Илейн ему вслед, — и ты начинаешь подниматься. Все не так сложно, как кажется, — успокоила она остальных и посмотрела на Квентина.
Он принимал такое решение уже дважды. Дважды переступал порог нового мира. В Брекбиллсе он отказался от своей прежней жизни и от всех, кого знал, ради манящего волшебного будущего; это было легко, ведь ничего стоящего в прошлом он не оставил. Во второй раз он сделал это при переходе в Филлори, что было куда труднее. Третий раз обещал стать самым трудным, потому что теперь ему было что терять.
Зато он стал сильнее и лучше узнал себя самого. Выходит, его путешествие не окончено и в Белый Шпиль ему вернуться не суждено.
— Иди, — сказал Элиот, перехватив его взгляд. — Кто-то из нас должен попробовать.
Неужели его мысли так легко разгадать?
— Иди, — поддержала Поппи. — Это твое.
— Спасибо, — прошептал он, обнимая ее, и повторил всем другим: — Спасибо.
Голос его дрогнул… а, ладно.
Стоя в кулисах космоса, он набрал воздуху, как перед прыжком в пруд. Далеко внизу спускался по нескончаемой лестнице Бингл с Абигейл на спине. Месяц прорезался весь и лучился собственным светом, белый и гладкий, без всяких кратеров, с очень острыми, как оказалось вблизи, рогами. Квентин мог бы запросто перескочить на него.
Он собрался уже начать спуск, но Илейн вдруг нахмурилась.
— Подожди. Где твой паспорт?
Квентин притормозил на одном колене. Так. Опять начинается.
— Я его отдал одному мальчугану. У входа в ад.
— В нижний мир то есть?
— Ну да. Я ходил туда за последним ключом.
— Вот как, — поджала губы Илейн. — Извини, но без паспорта пропустить не могу.
Это она что, серьезно?
— Погодите. Паспорт у меня есть, мне Элинор его выдала. Просто сейчас он не при мне, а у них, в нижнем мире.
— В нижний мир то есть?
— Ну да. Я ходил туда за последним ключом.
— Вот как, — поджала губы Илейн. — Извини, но без паспорта пропустить не могу.
Это она что, серьезно?
— Погодите. Паспорт у меня есть, мне Элинор его выдала. Просто сейчас он не при мне, а у них, в нижнем мире.
Илейн улыбнулась устало и даже с долей сочувствия, но не то чтобы очень тепло.
— Элинор может выдать лишь один паспорт. Ты свой использовал, и доступ тебе закрыт.
Быть того не может. Все остальные смотрели на Квентина, как пассажиры на водителя, задержанного за превышение скорости. Он попытался выразить мимикой что-то вроде «можете вы поверить в такую хрень», но у него не вышло. Речь шла о чем-то большем, чем законопослушное поведение. Это его судьба — неужели он откажется от нее из-за какой-то бумажки?
— Должен же быть какой-то другой вариант. — Он так и стоял коленопреклоненный на грани Той Стороны, тянувшей его к себе всей своей радостной силой тяжести. — Я должен был пойти туда, в нижний мир. Не хочу подчеркивать, но если бы я не пошел, мы бы эту дверь не открыли. Вообще не дошли бы сюда, и был бы вам конец света…
— Тем труднее тебе отказывать.
— Короче, — перебил Квентин, — без меня бы Той Стороны вообще не осталось. — Он не вставал зная, что проиграет, если поднимется. — Накрылась бы она вместе со всем остальным.
Выражение лица Илейн не менялось. Вот вредная тетка — не пропустит она его, хоть ты тресни.
— Хорошо. — Квентин подождал еще немного и встал. — Отлично.
Чему он научился в этом треклятом походе, так это держать удар. Он все еще король, ради всего святого. На одну судьбу вполне хватит. И свою долю приключений он тоже получил, не на что жаловаться. Поппи, которую он только что чуть не бросил, обняла его за пояс и поцеловала в щеку.
— Все будет хорошо, — сказала она. Илейн уже закрывала дверь, когда Джулия сказала:
— Подожди. Пропусти меня.
Таможенница приостановилась, но и только.
— Мое дерево ждет меня там, — добавила Джулия. — Я это чувствую.
Илейн посовещалась с напарником и огласила решение:
— На тебе, Джулия, лежит часть вины за едва не произошедшую катастрофу. Ты вместе с друзьями вызвала старых богов и привлекла их внимание к нам. Ты, пусть и не ведая того, предала этот мир, чтобы стать сильнее, и должна пожать то, что посеяла.
Джулия стояла тихо, глядя не на таможенницу, а на полуоткрытую дверь. Кожа ее излучала сияние, волосы потрескивали — напролом собралась идти, ясное дело.
— Минутку, — сказал Квентин. — По-моему, вы упускаете что-то. — Ночь созрела, звезд на небе было полным-полно. — Понимаете ли вы, что ей пришлось пережить и что она потеряла? Она уже пожала все, что ей полагается. Притом она — если это здесь вообще принимают в расчет — тоже участвовала в спасении мира. И заслуживает, казалось бы, какой-то награды.
— Все свои решения она принимала сама, — сказал мужчина. — Одно уравновешивает другое.
— Знаете, я заметил, что вы оба, кем бы вы ни были, с большой легкостью выносите свои приговоры. Так вот: Джулия все это сделала потому, что я отказался обучать ее магии.
— Квентин, перестань, — сказала остающаяся под напряжением Джулия.
— Почему же. Раз такая у них игра, давайте сыграем. Хотите обвинить кого-то — возложите ее вину на меня и пропустите Джулию на Ту Сторону.
На краю света вновь воцарилась тишина. Свет, помимо звезд и месяца, шел теперь и от Джулии: она отбрасывала длинную тень и зажигала искрами воду.
Илейн и мужчина во фраке посовещались повторно. Хорошо хоть с паспортом проблем не возникло: Джулия свой, как видно, при входе в нижний мир не сдавала. Прошла под радаром.
— Хорошо, мы согласны, — сказал в итоге мужчина. — Возложим вину Джулии на тебя и разрешим ей пройти.
— Отлично. — Очко иногда зарабатываешь, когда меньше всего ожидаешь. — Спасибо вам. — Квентин чувствовал во всем теле странную легкость.
Джулия одарила его своей неземной улыбкой. Он думал, что вина, добровольно взятая им на себя, придавит его к земле, а вместо этого взлететь было впору. Все дело в покаянии — вот оно, верное слово.
Джулия взяла его за руки и поцеловала в губы, как возлюбленного. Полубогиня на миг стала той самой девочкой, которую он запомнил в последний бруклинский день, когда жизнь их обоих изменилась необратимо. При всех своих потерях это была прежняя Джулия, и Квентин тоже полностью стал собой.
Не становясь на колени, она упала за дверь во весь рост, как с трамплина. Когда она скрылась из глаз, на берегу стало чуть темнее.
Вот и все, можно опускать занавес. Неохота шлепать всю ночь обратно к «Мунтжаку», и один бог знает, как они теперь доберутся домой. Наверное, какой-нибудь магический трюк на этот счет должен быть предусмотрен. Может, Эмбер придет.
— Сейчас бы Лошадка в самый раз пригодилась. Как надо, блин, так ее нет. — Джош, видимо, мыслил в том же направлении.
— Как же Квентин будет расплачиваться? — спросила Илейн, обращаясь к мужчине.
— То есть? — встрепенулся Квентин. Те двое зашептались опять.
— Стойте, — сказал Элиот. — Так это не делается.
— Именно так, — возразил мужчина. — Квентин взял на себя долг Джулии и должен его уплатить. Что ему дороже всего?
— Например, Та Сторона, на которую вы меня не пустили.
Блестяще — ему бы в адвокаты пойти. А вдруг они заберут Поппи или что-то сделают с ней? Он боялся даже смотреть на нее, чтобы не навести их на эту мысль.
— Его корона, — объявила Илейн. — Извини, Квентин, ты больше не король Филлори.
— Вы превышаете свои полномочия, — с жаром возразил Элиот.
Квентин, приготовившись рухнуть в бездну отчаяния, не почувствовал совсем ничего. Не король так не король. Все эти титулы, в конце концов, вещь абстрактная. Больше всего ему, пожалуй, будет недоставать большой тихой спальни в Белом Шпиле. Видя, что все смотрят на него точно так же, как раньше, Квентин перевел дух и брякнул:
— Что легко нажито…
Король Волшебников передает вахту кому-то другому. Печалиться не о чем: они только что спасли магию, господи боже мой, и остались при этом живы. Джулия обрела покой, поход завершен. Если это проигрыш, что тогда считать выигрышем?
Илейн и мужчина во фраке снова заняли свои стулья, как пара сидячих кариатид. Поработали — можно и отдохнуть. Вспомнить страшно, как он флиртовал с ней на Дальнем: дочка в папу пошла.
Но от ее собственной дочки Квентин ожидал многого.
— Передай Элинор привет от меня, — попросил он.
— Элинор, — небрежно протянула Илейн. — Она до сих пор вспоминает, как далеко видела, когда сидела у тебя на плечах. Ты произвел на нее неизгладимое впечатление.
— Она прелесть.
— Но время так и не научилась определять. Теперь у нее новый пунктик: Земля. Просит меня отдать ее в школу именно там, и меня подмывает исполнить это желание. Жду не дождусь.
Ну и хорошо. Уедет Элинор с Дальнего, и все у нее будет нормально.
— Когда она дорастет до колледжа, свяжись со мной, — сказал Квентин. — Я вам порекомендую один хороший.
Они обернулись к морю. По водам, как всегда с опозданием, шагал Эмбер: так он вам и пропустит низложение короля.
— Ну что, на «Мунтжак»? Или нет? — Хоть бы волшебный корабль был готов для обратного плавания.
— Без тебя, Квентин, — заявил Эмбер, став рядом с Элиотом.
И тут Элиот сделал то, чего не делал ни разу за все их прежние испытания: разрыдался. И отошел, понурив голову, прочь.
— Это черный день для Филлори, — сказал Эмбер, — но здесь тебя всегда будут помнить. А всему хорошему рано или поздно приходит конец.
— Минутку. — Квентин узнал эту речь: в книгах Эмбер произносил ее каждый раз, делая то, что у него получалось лучше всего, то есть выставляя кого-то из Филлори. — Я что-то не понял. Хватит уже!
— Вот именно, Квентин. Хватит.
— Прости, Квентин. — Элиот всхлипывал и не смотрел на него. — Я тут бессилен. Такое правило. — У него очень кстати нашелся вышитый носовой платок, чтобы утереть слезы — кажется, он им пользовался впервые.
— Бога ради! — Теперь можно было и разозлиться, раз ничего другого не оставалось. — Нельзя меня отправлять на Землю! Я здесь живу. Нашли себе пятиклассника! Это мой дом. Я больше не землянин, я филлориец!
Лик Эмбера оставался бесстрастным, рога загибались надо лбом, как большие морские раковины.
— Это неправильный конец! Я герой этой долбаной сказки, Эмбер — забыл? Меня наградить надо, а не прогонять!
— Нет, Квентин. Герой за все и расплачивается.
— Ты ведь знаешь, как говорят. — Элиот положил руку на плечо Квентину. — Однажды король — навсегда…
— Не хочу даже слушать эту твою фигню. — Квентин стряхнул его руку.
— Понимаю, — вздохнул Элиот. Он уже взял себя в руки и держал в платке какую-то перламутровую вещицу. — Это волшебная пуговица. Ее принес Эмбер. Она отправит тебя в Нигделандию, откуда ты сможешь перейти на Землю или куда захочешь. Только сюда вернуться будет нельзя.