Андрей вздохнул про себя — надо же, несмотря на развод, Ирина готова говорить о бывшем супруге. Значит, она к нему все еще неравнодушна. И эта история об убийстве… Ирина вбила себе в голову, что видела убитого Татищева, но, судя по тому, что милиция не занимается его делом, Олег Татищев и в самом деле расслабляется где-то у теплых морей, снимая стресс при помощи местных красоток и алкоголя. Андрей не увлекался политикой, однако знал многих политиков — некоторые из них были его пациентами. Татищев то и дело мелькал на телеэкранах, боролся с коррупцией и падающими нравами, ратовал за введение смертной казни за продажу наркотиков, а потом выяснилось, что он сам погряз в коррупции и наркотических оргиях за партийный счет. Олег Татищев был типом, не вызывавшим у Андрея Кирьянова добрых чувств. Как, впрочем, и почти все его пациенты с политического олимпа. Но не его дело судить их, он должен постараться помочь им.
Ирина уже на протяжении двух недель уверяла Андрея в том, что стала свидетельницей убийства своего мужа. Кирьянов проверил ее сведения и облегченно вздохнул — Татищева никто не убивал, это все не более чем выдумки Ирины. Возможно, таким образом она пытается совладать с прошлым, убеждая себя, что муж, а соответственно и все болезненные переживания ушли в небытие. Но если так, то это тревожный симптом. Ирина начинает путать реальность и свои фантазии, это до добра не доведет!
Кирьянов старался не вспоминать дело трехлетней давности. Супруга отставного генерала, ставшего влиятельным политиком, пришла к нему на прием, якобы желая избавиться от легкой депрессии. Андрей думал вначале, что генеральша никак не может справиться с тем, что стареет, а у мужа появляются молоденькие пассии. Ее супруг занимался политикой, на жену, которая ранее посвящала себя вдруг выросшим и вылетевшим из родительского гнезда детям, не обращал внимания, даже не брал ее с собой на торжественные приемы, где присутствие второй половины было обязательным. Генеральша рассказывала Кирьянову свои сны, в которых видела, как она берет из ящика стола пистолет, подходит к спящему мужу, прикладывает дуло к его виску и спускает курок. Андрей и не предполагал, что однажды женщина так и сделает, он был уверен, что кровавые фантазии никогда не воплотятся в действительность, рассматривал их как своего рода вентиль для выхода сублимированных эмоций глубоко обиженной и несчастной дамы. Но сны стали реальностью, генерала обнаружили застреленным в постели, его супруга заявила, что ее мужа убили таинственные личности, которые проникли к ним в особняк. Женщину арестовали, но до суда дело не дошло, кто-то наверху решил замять скандал, и генеральшу, признав невменяемой, отправили в элитную специализированную клинику, больше похожую на отель-тюрьму. Андрей, к которому обращались из прокуратуры, не дал никакой компрометирующей информации против своей пациентки, хотя был уверен, что убийство совершила именно она. Андрей не смог отвратить ее от этого шага, не принимал всерьез ее проблемы и стал, таким образом, совиновником трагедии.
И теперь Ирина… Неужели она пытается рассказать ему правду — донести до него, что ее мужа нет в живых. И она уверена в этом, потому что сама убила его. Ирина мучительно пытается снова начать писать и, понимая, что это невозможно, воплощает придуманный сюжет в реальность.
— И эти сны, Андрей, — произнесла Ирина. — У меня никогда не было сна, который повторялся бы несколько раз. А этот преследует меня почти каждую ночь. Я нахожусь в пещере, заполненной водой. Я знаю, что назад, откуда я пришла, мне нельзя. Нужно только вперед. Для этого следует плыть по воде. А я боюсь. Но нет другого выхода, я вступаю в воду, она удивительно теплая, и от нее исходит непонятный запах… Запах тревоги… Я плыву, уже вижу берег, и вдруг появляется оно…
Голос Ирины звучал жалобно и надрывно. Андрею стало ее жаль.
— Что оно? — спросил он. — Ира, продолжайте, пожалуйста!
— Я не знаю, — ответила Татищева. — Вода вокруг меня бурлит и пенится, я чувствую, что вот-вот, и оно вылезет из толщи воды на поверхность. И оно пришло, чтобы убить меня. Это Касамба!
— Как вы сказали? — Андрей сделал пометку в блокноте. Он был уверен, что слышал уже это странное имя. В любом случае у него работает магнитофон, беседы со всеми пациентами записываются на пленку.
— Касамба, — повторила Ирина. — Мифическое чудовище дольмеков, которое обитает в огненном озере в преддверии подземного мира. Крылатые демоны приносят ему души умерших, и те, кого чудовище пожирает, попадают в ад. Тех, кого оно не трогает и кто сумеет доплыть до берега, ждет рай.
— Весьма занимательно, — произнес Кирьянов. — Так-так, и значит, вам угрожает это чудовище? Ирина, скажите, пожалуйста, откуда у вас такие знания мифологии… дольмеков? Весьма и весьма специфическая тематика…
— Я разговаривала с несколькими людьми, которые занимаются дольмеками, — ответила Татищева. — Моя двоюродная сестра Лайма увлекалась этим. До тех пор…
— До тех пор? — спросил Кирьянов. Он вспомнил, что слышал нечто об ужасной трагедии — муж, кажется, стал жертвой несчастного случая на крупном предприятии, а вот жена…
— До тех пор, пока ее не убили, — произнесла Ирина, и Андрей отметил, что Татищева совершенно спокойна. Она размышляет о смертях вслух, как будто это самая привычная для нее тема разговора.
— И я думаю, что проклятие дольмеков существует, — сказала вдруг Ирина. — Я долго размышляла. Сначала мне казалось, что все это глупости, но чем дольше я думала над этим, тем чаще мне приходилось соглашаться с тем, что в этом деле много несоответствий.
— О чем вы ведете речь? — изумился Андрей. Ирина ничего не ответила. Она словно и не слышала вопроса психотерапевта. Кирьянов с беспокойством наблюдал за пациенткой. Такое впечатление, что она пытается компенсировать потерю способности создавать романы бурным витком фантазии. Что ж, он слышал о таком — бывает, творческие личности путают реальность и выдуманный мир. Но неужели такое ждет и Ирину Татищеву?
— Вам вряд ли будет это интересно, — сказала Ирина. — И кстати, Андрей, я уверена, что сеанс заканчивается.
Кирьянов взглянул на наручные часы и удивился — Ирина права. В его кабинете не было часов ни на стене, ни на столе. Пациенты, приходя к нему, должны полностью расслабляться, забывать о сумасшедшем темпе жизни, отвлекаться от насущных проблем и предаваться излечивающему разговору. А вот Ирина… Получается, что она помнит о времени, она никак не хочет сконцентрироваться на том, что важно. А для нее сейчас важно принять его помощь.
Андрей ощутил легкое беспокойство. Похожее чувство он испытывал, когда к нему в последний раз на прием пришла та самая генеральша, застрелившая потом спящего супруга. Женщина была вполне спокойна, даже чересчур спокойна, сны больше не мучили ее. Она приняла решение… Она совершила убийство тремя днями позже. И вот Ирина Татищева — но сравнивать ее с супругой генерала нет необходимости. Разве Ирина способна на убийство? Хотя, если задуматься… Она уверяет всех, что видела убитого мужа, ее родственники стали жертвами непонятных смертей. И весь цикл замыкается на одном человеке — на самой Ирине Татищевой. Но нет, это его выдумки, Ирина никоим образом не может быть причастна к этим смертям. Да даже если кто-то и потребует у него отчета об их беседах, он ни за что не согласится предоставить информацию.
Ирина с легкостью поднялась с кушетки. Наваждение исчезло, Андрей встрепенулся. Что за глупости лезут ему в голову, возможно, на него произвел сильное впечатление рассказ Ирины.
— В ближайшие две недели мы с вами не сможем увидеться, — сказала Татищева. — Я уезжаю во Францию.
Андрей поразился, а затем осторожно спросил:
— А куда именно?
Ирина ответила:
— В небольшой городок под Парижем, там находится монастырь Святого Духа, в котором хранится древний манускрипт. Думаю, он сможет пролить свет на некоторые события.
— Ира, я думаю, что, как только вы вернетесь из Франции, вам необходимо снова прийти ко мне на прием, — сказал Кирьянов.
— Вы, как всегда, правы, — ответила Татищева. — Я несколько раз пробовала начать роман, но мысли, как будто их кто-то спугивает, расползаются, едва я напишу два-три абзаца. Я свяжусь с вашей секретаршей, всего хорошего!
Она, одарив Андрея великолепной улыбкой, вышла из кабинета. Психотерапевт остался один. Так не может больше продолжаться! Он должен ей сказать… Нет, он не имеет на это права! У Ирины своя жизнь — у него своя.
Андрей машинально взглянул на часы. Его ожидает следующая пациентка, супруга крупного столичного банкира. Но до начала приема имеется еще четверть часа. Кирьянов подошел к полке с книгами, выискал нужный том, открыл его, пробежал глазами.
Вот они, дольмеки. Кое-что об их мифологии и вере. Чудовище Касамба, так, кажется, говорила Ирина?
Вот они, дольмеки. Кое-что об их мифологии и вере. Чудовище Касамба, так, кажется, говорила Ирина?
И он погрузился в чтение.
СТРАСТИ ВО ФРАНЦУЗСКОЙ ПРОВИНЦИИ
— Дорогой Ярослав, как мы рады тебя видеть! — Ирина и профессор Иваницкий находились в здании международного аэропорта имени Шарля де Голля. Их лайнер приземлился десять минут назад, и вот они в Париже. Ирина была несколько раз с Олегом во французской столице, но в основном их поездки удивительным образом совпадали с нужными Олегу встречами, участием в заседании нудных комиссий и бесконечными рандеву с политиками и промышленниками. Ирине практически не оставалось времени на то, чтобы осмотреть этот великолепный город. Олег требовал, чтобы жена, известная русская писательница, автор множества бестселлеров — именно так представлял он всем свою очаровательную супругу, — сопровождала его повсюду.
И вот она снова в Париже. На этот раз без Олега. Потому что он мертв. Прошло около месяца с того дня, как она обнаружила убитого мужа в особняке. С тех пор от Олега — или, точнее, от его убийцы — пришло еще несколько факсов. Олег якобы отдыхал сначала на Канарах, потом перебрался в Италию. И никому до этого нет дела.
— Дорогой Мишель! — воскликнул на плохом французском Ярослав Мефодьевич. — Я счастлив видеть тебя и твою прелестную Лоретту!
Ирина взглянула на пухлого и невысокого пожилого француза с подозрительно черными волосами. Профессор Парижского университета Мишель де Вааль, старый знакомый Ярослава Мефодьевича. И его жена — элегантная пепельная блондинка, на две головы выше мужа, облаченная в эксклюзивный красный костюм от Шанель.
Профессор де Вааль галантно поцеловал Ирине руку, его жена тепло приветствовала ее.
— Пошли, мои дорогие, — сказал профессор, — нас ожидает праздничный обед в ресторане по такому знаменательному поводу! А затем мы отправимся в Валло-дю-Крэ!
Ирина с ужасом поняла, что ее знаний французского едва хватает, чтобы понимать все, о чем говорят парижский профессор и его жена. Темп ужасный! А она-то считала, что хорошо знает язык. Впрочем, Ярослав Мефодьевич знал язык еще хуже ее, и поэтому через полчаса он попросил Ирину выступать в качестве переводчицы.
— Голубушка, не сочтите за труд, а то мне так сложно улавливать смысл, — сказал профессор Иваницкий. — Вот с английским у меня более-менее все в порядке, но Мишель каждый раз обещает, что будет говорить медленнее, и всякий раз забывает об этом обещании.
Чета де Вааль отвезла их в небольшой, но весьма уютный ресторан, где они отпраздновали приезд во французскую столицу. Как поняла Ирина, профессор Иваницкий был знаком с Мишелем де Ваалем уже давно, больше тридцати лет.
— О, это будет небывалый конгресс, — говорил де Вааль. — Ярослав, потомки д'Эрбервилей обещали этим летом рассекретить манускрипт падре Ансельма, наконец-то мы сможем бросить взгляд на этот прелюбопытный документ.
— Да что ты? — изумился Иваницкий. — Это станет сенсацией десятилетия!
— Поэтому-то в Валло-дю-Крэ и собирается столько народу, — сказал француз. — Ирина, попробуйте это великолепное блюдо, мое любимое, тушеные говяжьи мозги с артишоками.
Ирина, отклонив предложение французского ученого, вздохнула. Она поняла, почему профессор Иваницкий предложил ей поехать вместе с ним. Ему требовался переводчик, а его верный ассистент Валера вообще не говорил на иностранных языках.
— Кстати, вы знаете, кто приедет на этот конгресс? — продолжал Мишель де Вааль. — Ожидается Дэвид Макалистер из Канады, а также очаровательная Вероника Ли из Новой Зеландии. А где госпожа Треухо-Ляпина?
При упоминании фамилии Зинаиды Аполлинарьевны профессор Иваницкий нахохлился, затем сам спросил по-французски:
— А при чем она-то, Мишель?
— Как же, как же, — забеспокоился профессор де Вааль, — я же являюсь координатором встречи, отвечаю за приезд и размещение известных зарубежных ученых. Так вот, из России поступили две заявки на участие во встрече дольмековедов — от тебя и от госпожи Зинаиды. Вы же работаете в одном университете, я думал, что и прилетите вместе…
Судя по всему, новость о том, что вскоре ожидается приезд Треухо-Ляпиной, не вызвала большого энтузиазма у Ярослава Мефодьевича. Выбрав момент, когда Мишель де Вааль заспорил со своей супругой о том, какой десерт нужно заказать, Иваницкий произнес вполголоса:
— Зинаида ничегошеньки мне не сказала о том, что собирается в Валло-дю-Крэ. Вот старая ведьма, специально хотела устроить мне сюрприз. А я-то поверил тому, что она не поедет во Францию. Так было и в Коста-Бьянке, она свалилась в Храмовую долину, где мы проводили раскопки, неожиданно, как снег на голову.
— Зинаида Аполлинарьевна тоже была на раскопках? — спросила удивленно Ирина. Это было для нее новостью.
Иваницкий ответил:
— Ну да, я еще сказал тогда Лайме — если Зина приехала, быть беде. И что вы думаете, моя милая, через день погиб уважаемый профессор Венденяпин. Словно Зина привезла с собой беду. И в этот раз, чует мое сердце, произойдет какая-то пакость, госпожа Треухо-Ляпина специалист по этому.
Ирина задумалась. Она и не знала, что Зинаида Аполлинарьевна была в день гибели Венденяпина в Коста-Бьянке. Значит… Это ничего не значит, конечно, но одно дело, когда полная профессорша сидит в Москве, за пятнадцать тысяч километров от места происшествия, и совсем другое, когда она находится в непосредственной близости. Вряд ли Зинаида Аполлинарьевна причастна к смерти Николая Антоновича. Хотя как знать… Если она смогла каким-то образом разнюхать, что Венденяпин нашел статуэтку богини Мелькоатлан, то профессорша, подстегиваемая научной ревностью к открытию, могла решиться и на убийство. Конечно, она сделала бы это не сама, вряд ли такая слониха, как мадам Треухо-Ляпина, смогла бы выстрелить из полой трубки и попасть ядовитой колючкой в спину профессора-конкурента, но ведь в лагере в это время был Валера Попондополо. Она могла руководить им. Будет о чем подумать на досуге!
— Ярослав Мефодьевич, а насколько вы доверяете Валере Попондополо? — спросила вдруг Ирина.
Профессор, смешно заморгав, сказал:
— Моя хорошая, я без Валеры как без рук. Кристальной честности человек, великолепный ученый и золотой помощник.
Татищева не стала развивать эту тему. Иваницкий уверен в том, что Попондополо предан ему без лести. И пока не стоит раскрывать глаза наивному Ярославу Мефодьевичу на подлинную сущность его докторанта. Тем более что доказательств у нее никаких нет. Попондополо встречался с Треухо-Ляпиной? Тот сможет всегда вывернуться и заявить, что зашел к профессорше за книжкой.
После десерта, воздушных пирожных безе и мороженого с коньяком, профессор де Вааль заявил:
— Ну что, мои дорогие, уже ждет машина, которая доставит вас прямиком в Валло-дю-Крэ. Это живописный крошечный городок, или большая деревушка, как вам будет угодно, в восьмидесяти километрах к западу от столицы. Я, увы, не могу вас сопровождать, через час прибывает самолет из Новой Зеландии. Но конгресс откроется завтра в полдень, там мы и увидимся…
Француз вместе со своей супругой проводил Ирину и Иваницкого до мини-автобуса, тепло с ними попрощался, и гости отправились в путь.
— Замечательный человек, — сказал профессор Иваницкий. — И, кроме того, единственный во Франции специалист по дольмекам. Вы не поверите мне, голубушка Ирина Вениаминовна, но во всем мире найдется не более дюжины людей, которые на самом деле разбираются в истории и религии этого загадочного племени. И я имею честь принадлежать к числу избранных.
Ярослав Мефодьевич занимал Ирину разговорами всю дорогу. Вскоре они покинули урбанистический Париж, дома сменились полями и лугами, небольшими речушками и островками лесов. Их путешествие не было долгим, и через час с небольшим они, спустившись с холма, въехали в небольшую долину. На обочине автострады Ирина заметила стилизованную под старинную вывеску, которая гласила: «Добро пожаловать в Валло-дю-Крэ, родину Уго и Ансельма д'Эрбервилей. У нас делают самый лучший сыр в мире».
Уютная деревушка, заполненная старинными каменными домами. Ратуша с красной черепичной крышей на рыночной площади и величественный, хотя и мрачноватый монастырский комплекс в северной части. Они остановились около небольшой гостиницы, водитель помог выгрузить багаж.
— Вот мы и прибыли, — сказал с радостью Иваницкий. — Это и есть Валло-дю-Крэ. Отсюда берет начало род д'Эрбервилей. Здесь появился на свет корсар Уго. Занимательная личность, мог бы стать великим политиком, а превратился в беспощадного пирата. А вот его брат, Ансельм, основал в этих местах монастырь.
Ирину разместили в украшенном цветами номере. Гостиница только снаружи производила впечатление древней, в номере имелся телевизор со спутниковой антенной, а при желании через компьютер, установленный в холле гостиницы, можно было выйти в Интернет. Здесь уже было несколько постояльцев из-за границы, тоже, как и профессор Иваницкий, важных экспертов по истории дольмеков.