Ракеты прошли мимо.
— Перезарядка! — крикнул я.
Перевел контейнеры на турелях в вертикальное положение, не вставая с сиденья, дернул рукояти под потолком — открылись четыре лючка, нажал кнопку на блоке управления ПЗРК, и в отсек по салазкам съехали железные, закопченные на концах цилиндры.
Стас проник в боевую укладку у себя под скамейкой, я — с противоположной стороны. Когда мы взяли по контейнеру, намереваясь загнать их в лючки, бронемашина резко пошла вверх, взбираясь по холму. Стас и я чуть не опрокинулись на спины.
— Держу! — Я плюхнулся на сиденье, зажав свой контейнер между ног, ухватил Стаса за пояс, и он вогнал первую ракету в лючок.
Забрал у меня контейнер, повторил процедуру. Машина вновь накренилась, только на этот раз набок, сползая по склону. Я не удержал Стаса, мы повалились на пол.
Метрошин тихо костерил механика, поднимаясь и доставая из укладки очередную ракету.
Спустя несколько секунд мы все-таки справились, зарядив ПЗРК. Я занял место оператора, Стас полез в командирский отсек.
Цели на экране вновь шли рядом, сокращая дистанцию с нами. Ну что, держите очередные «письма счастья»! Я утопил кнопки пуска на джойстиках почти одновременно раз, другой. Переключился на видеокамеры — ракеты ушли в сторону черных точек на небе, оставляя плавный дымный след.
Вертолеты были уже настолько близко, что мне удалось опознать их: два ударных Ми-35, берущих на борт десант до девяти бойцов. Обалдеть! Кило-7.2 хочет высадить в нашем тылу группу захвата?!
Огненный шар окутал правую от меня вертушку, в него влетела другая ракета. Снова попадание. Третья отклонилась от курса — тепловая головка наведения переключилась на излучение от взрывов. Ракета ушла по дуге вправо и громыхнула, перекрасив черное дымное облако, окутавшее горящую машину, в оранжевый цвет.
Последняя вертушка, вопреки законам логики, пошла резко вверх, набирая высоту, подставив взгляду брюхо с темно-красной звездой в белом круге, эмблемой «Ауткома».
Четвертая ракета вот-вот должна была поразить цель, но случилось следующее: вертолет сбросил две бомбы, пилот подорвал их над землей, и ракета ушла в сторону взрывов. Видимо, навык бота, управлявшего вертолетом, был столь высок, что он сумел использовать бомбы вместо тепловых ловушек и смог отвести удар.
Вертолет подбросило ударной волной, будто игрушку. Машина клюнула носом, крутанулась на триста шестьдесят градусов, затем выровняла полет и направилась к нам.
Я развернул камеры в сторону берега, но моря так и не увидел, цепочка холмов скрывала от взгляда залив. Мы не успели выйти на открытое пространство, Крепость нас не прикроет, ее системы ПВО бессильны на такой высоте, тут бы пригодился один из мобильных комплексов, которым Кларк защищался, сражаясь с корветом несколько дней назад.
— Покинуть машину! — раздался приказ Стаса, когда скорострельный черехствольный блок на носу Ми-35 дал длинную очередь — снаряды вскрыли броню, как штык-нож консервную банку.
Впереди вскрикнули, захлебнулся пулемет в башенке. Наш транспортер рыкнул напоследок, будто раненый зверь, перевалил через вершину очередного холма и замер на склоне.
Сквозь пробоины в отсек упали лучи солнечного света. Я слетел с сиденья, схватился за стену, пробираясь к задней двери по наклонному полу.
— Денис? — долетело откуда-то снизу, когда я оказался на склоне.
— Снаружи! — крикнул я.
— Быстро ко мне! Уходим!
В подсказках я не нуждался, понимал: надо скорее найти укрытие, следовало уйти как можно дальше в сторону залива. Побежал вниз по склону, догоняя Стаса, устремившегося на восток, в седловину между холмами.
— Где экипаж? — крикнул я, почти догнав Метрошина.
— Механик с командиром мертвы, — Стас глотал слова на ходу. — Пулеметчик ранен, прикроет нас.
Мы забежали в седловину, когда он резко обернулся, присел и скомандовал:
— Ложись!
Упав, я перекатился на спину. Рокот рубящего воздух винта, а следом и сама вертушка вылетели из-за холма, где осталась наша бронемашина. В башенке бронетранспортера вновь заговорил пулемет, высекая искры о днище вертолета. Но силы были слишком неравны. Зависнув к нам боком, Ми-35 дал короткую очередь и заткнул раненого стрелка.
— Все, нас двое против десанта, — объявил Стас.
Раскрылись горизонтальные створки на боку вертолета, в проеме показались темные фигуры в матовых шлемах. Вниз полетели тросы.
Мы успели сделать по два выстрела, когда стрелок-штурман развернул в нашу сторону четырехствольный блок и врезал очередью от души, пройдясь зарядами в опасной близости, окатив песком.
— Живыми взять хотят! — крикнул я.
— Уходи! — велел Стас.
Но это уже было слишком. Никогда не бросал своих на поле боя. Поднял винтовку…
— Приказываю, уходи! — Стас толкнул меня в грудь, шагнул следом, разворачиваясь и перекрывая сектор стрельбы, дал короткую очередь по уже спустившимся на землю десантникам.
Я упал на живот, выставив ствол между широко расставленных Метрошиным ног и всадил одиночный в корпус замешкавшегося после спуска бойца. Щелкнул переводчиком огня. Стас обернулся, поминая меня по матери, сменил магазин и отпрыгнул в сторону.
Перебежками к нам двигались восемь бойцов в камуфляжах песочной раскраски и черных шлемах. Вертолет начал смещаться в сторону седловины. Эх, мне бы сейчас снайперскую винтовку Вула, достал бы пилота одним выстрелом!
Воздушный поток, стремящийся от лопастей пропеллера, поднял облака песка и пыли. Закручиваясь, они волнами потекли по склону, скрывая от нас десантников.
По стеклам сдвинутых на глаза очков и щекам хлестнули крупинки, больно впиваясь в кожу. Я сжал зубы, задержал дыхание, тщательно прицеливаясь в кабину пилота. Единственным уязвимым местом была защелка колпака — если попасть в нее, тот может раскрыться, и тогда…
Я выстрелил, быстро считая про себя до трех, чтобы не выпустить весь магазин. Пули трассой ударили по кабине, стеклу — и тут вертолет вспыхнул, переломившись пополам, рухнул на склон, покатился вниз, догоняя десантников.
Двоих разрубило вращавшимся винтом. Когда нос кабины зарылся в песок, лопасти ударили по склону и полетели в стороны, под кабиной оказалась еще пара ауткомовцев.
Сбоку от меня защелкала винтовка Стаса — ближний к нам боец упал, сраженный пулями. Его напарника, как я понял, свалило отлетевшим обрубком лопасти, а вот где еще двое, я не видел, мешала оседавшая впереди взвесь.
— Что это было? — крикнул я, пытаясь понять, почему упал вертолет.
Не мог я из винтовки завалить такую машину, хотя интерфейс присвоил кучу хитов за сбитый вертолет. Виртуальный симулятор отдал победу мне. Но почему?
— Ракета, — сказал Стас.
Не опуская оружия, кивнул на север. Там еще оставался не растаявший до конца дымный след. Кто же мог прийти на помощь?
— Кто стре… — До меня дошло: по вертушке отстрелялась головная машина ПВО из конвоя, который мы якобы ехали встречать.
Ракета сбила вертолет, а мои выстрелы сняли последние доли жизненных хитов у машины, и поэтому параметр меткости скакнул вверх.
Повезло.
Я встал на одно колено, наблюдая за почерневшим от осколков и копоти склоном. Грудой металла у подножия лежал вертолет, на вершине слабо дымила наша бронемашина, хвостовая балка Ми-35, отрубленная взрывом, упала там же.
Стас сделал шаг вперед, настороженно прислушиваясь, повернул ко мне голову и упредил попытку встать, выставив руку в сторону. Двумя пальцами указал себе на очки, затем на запад и повторил движение, только ткнул в меня и на север. Мы разделились — нужно найти тех двоих десантников, убедиться, что они мертвы, а если живы, уничтожить.
Мы двинулись вперед, огибая покореженный вертолет, и я заметил недостающий труп под сорванной взрывом боковой створкой с иллюминаторами.
— Стас, я нашел одного, — сообщил Метрошину по радио. — Придавило железкой. Что у тебя?
— Куда он делся? — Стас разговаривал сам с собой.
Грохнувший с его стороны выстрел заставил меня рвануться изо всех сил назад — это было кратчайшее расстояние до Метрошина.
Когда я обежал сбитый вертолет, Стас стоял ко мне лицом и улыбался, опустив винтовку. В стороне лежал раскинув руки мертвец — десантник, который до того прятался на склоне соседнего холма.
— Готов. — Стас указал стволом на труп и вдруг харкнул кровью и упал на колени.
Только сейчас я заметил, что он зажимает рану на боку. Выстрелы прозвучали одновременно, вот почему так грохнуло.
Я подхватил Метрошина, уложил на спину.
— Впервые за службу, — пробормотал он. — Ну это ж надо так пулю поймать.
Выдернув медпакет из разгрузки, я сорвал упаковку, зажал тампоном рану, накрыл тампон ладонью Стаса. Успокоил его:
— Впервые за службу, — пробормотал он. — Ну это ж надо так пулю поймать.
Выдернув медпакет из разгрузки, я сорвал упаковку, зажал тампоном рану, накрыл тампон ладонью Стаса. Успокоил его:
— Заштопают.
Разорвал новый медпакет.
На холме появился БТР, копия нашего с двумя ПЗРК на турелях, с брони спрыгнули бойцы в форме армии «Ворнета». Один крикнул:
— Кто из вас подполковник Метрошин?!
— Он ранен! — откликнулся я. — Санитара сюда, носилки!
Стас ухватил меня за плечо, рывком поднялся и гаркнул:
— Связь! Дайте связь с Крепостью! Срочно!
Взгляд у него поплыл, колени подогнулись, я вновь подхватил Метрошина за плечи — его жизненные хиты вдруг стали стремительно уменьшаться, приближаясь к красной зоне. Подбежали бойцы, и вместе мы уложили подполковника на носилки.
Вот ведь разорался, не мог дождаться, пока помогут или меня попросить, сказать, что нужно сделать, что доложить Гомез или уточнить у нее.
— Зажмите подполковнику рану! — приказал я свободному бойцу.
Мы потащили Метрошина вверх по склону, когда я услышал в наушнике голос Валькирии:
— Денис, почему переключили на тебя?
— Метрошин тяжело ранен, не успел связаться с тобой.
— Денис, мы знаем, кто навел вертолеты. Вычислили предателя.
Глава 6 Кто он?
Люди возле машины перехватили у меня носилки. Я встал, упираясь в борт руками, и выдохнул:
— Кто он?
Ответа не последовало, в наушниках шелестел эфир, доносились далекие треск и щелчки.
— Валькирия? — позвал я. — Слышишь меня, майор? Ответь.
Ударил по шлему, вскинул голову, обращаясь к сержанту на броне:
— Где связь? Пусть командир машины вызовет Крепо…
Мир содрогнулся. Небо на западе подернулось рябью, сверкнула ослепительная вспышка, поглотив холмы на много миль вокруг. Не спасли даже светофильтры в очках, на сетчатке застыла черной ниточкой колонна самоходок, пылившая в стороне по равнине. Я машинально присел, укрывшись за броней, ощутив, как дрожит земля, — песок на склоне заструился вниз, кое-где осыпаясь неровными пластами.
— Вспышка справа! — донесся запоздалый голос сержанта, которому я приказывал через командира связаться с Крепостью.
С брони всех как ветром сдуло, но и за машиной прятаться нельзя, сейчас сюда придет ударная волна.
— Взяли раненого! — Я ухватил сержанта за руку, еще двое бойцов присоединились к нам и помогли убрать Метрошина с брони.
Мы сбежали наискось по склону, удаляясь от машин. Все присели по моей команде, наблюдая за вершиной.
Этого не может быть! Кларк рассказывал, что в симуляторах не предусмотрено применения ядерного оружия. Смоделирована лишь зараженная местность, тот самый «туман войны», воронки, радиация, отравляющие вещества — все, кроме атомных зарядов.
— Надеть противогазы! — скомандовал я и полез в подсумок на поясе Стаса, чтобы первым делом натянуть маску ему.
Над холмами пронесся вихрь, взорвался фонтанами песка, наткнувшись на машины, легко сдвинул их и умчался прочь, в сторону залива.
— Ложись! — крикнул я, надевая противогаз, когда вслед за вихрем донесся нарастающий гул.
Казалось, всепожирающий огонь расплавил даже воздух. Сползавшее за горизонт солнце лишь усилило эффект, подкрасив небо алым. Маски на лицах спасли нас от ожогов. Я задержал дыхание, глядя, как от одежды струится дымок, — валить отсюда надо как можно скорее в Крепость!
Только на чем?
Земля прекратила трепетать, ветер стих, небо стало прежним, солнце мягким.
— Перекличка! — объявил я.
Бойцы-зенитчики доложили по очереди, отделение было в сборе. Я приказал механику проверить машину: в принципе, что ей будет, военная техника всегда проектируется таким образом, чтобы воздействие ЭМИ[5] было минимальным. И этих правил в симуляторе никто не отменял. К тому же механик, ожидая, пока притащим раненого, предусмотрительно заглушил двигатель.
Я оставил четверых с Метрошиным, а сам с командиром и связистом поднялся на вершину, чтобы осмотреться и попытаться наладить связь с Крепостью или лагерем.
Вдали над пустыней вырос сочный гриб с пухлой серо-белой шляпкой и спадающей под ней темной манжетой, как у бледной поганки. На таком расстоянии гриб казался высотой с многоэтажный дом, но на самом деле все далеко не так. Я не большой специалист по атомному оружию, но зачет Метрошину в пехотном училище сдал на отлично. Судя по внешним признакам, сработавший заряд тянул на два десятка килотонн, не меньше. Высота гриба в этом случае достигает нескольких миль, диаметр облака, то есть шляпки, — минимум две мили. Часть холмов впереди пригладило, будто гигантская корова прошлась по ним языком, кое-где в солнечных лучах отблескивал спекшийся кварц.
Я повернул голову в сторону равнины, почти не надеясь, что увижу уцелевших. Но там вдруг зарычал танковый дизель, и на дорогу, выстрелив в небо струей темного дыма, выползла уцелевшая самоходка.
— Что со связью? — наблюдая за медленно ползущей машиной, спросил я у бойцов.
— Все молчат, сэр.
— Вызывайте дальше.
Чихнул и завелся наш БТР. Я наконец принял сложное решение: возьму раненого Стаса, механика и отправлюсь в Крепость на бэтээре, но перед этим спущусь навстречу самоходке, высажу зенитчиков, пусть осмотрят местность, наверняка кому-то из выживших требуется срочная помощь. В лагерь, если что, смогут добраться на уцелевшей самоходке.
Озвучив приказ, забрался на броню, зарылся в настройках интерфейса и едва не сорвался, когда машина резко тронулась.
Вцепившись в скобу возле люка, быстро пропустил под нею винтовочный ремень и накинул петлю на запястье, теперь точно не свалюсь. Лезть под броню нельзя — бойцы не поймут, для них командир должен быть на виду, ситуация требует.
Большая часть иконок перед глазами побледнела и стала неактивной, видимо, атомный взрыв — еще и вирусная сверхпрограмма, каким-то образом влияющая на работу всей системы управления ТВД, к которой подключены избранные. Я ковырял настройки, пытаясь вызвать окно экстренного чата. Наконец удалось, только дальше дело не пошло. Как найти и связаться с конкретным абонентом?
Запустил поиск всех находящихся в Сети. Вновь безрезультатно — голое окно, пиши, что вздумается, кому вздумается, авось услышат.
— Сэр, что с вами? — раздался голос издалека.
Сознание вынырнуло в «реальность». Крепкие руки сжимали плечо, сам я сидел, сильно накренившись, наброшенная на запястье петля не давала упасть под гусеницы прущей по пескам машины.
— Все в порядке! — почти крикнул я и сел прямо, поблагодарив бойца, не давшего свеситься вдоль борта.
Мы выехали на дорогу. Механик лихо повернул, почти не сбросив скорость, помчал, поднимая пыль, навстречу самоходчикам.
— Командиру машины, — сказал я в микрофон и вспомнил, что надо сменить диапазон. Переключился на нужную частоту и повторил: — Командиру машины: доложите обстановку.
— Батарея уничтожена, сэр, — зазвучало в наушниках. — Уцелела гаубица и полтора десятков бойцов. Двое тяжело ранены, множественные ожоги.
Впереди показалась та самая уцелевшая самоходка.
— Расчету — спешиться! — приказал я.
Когда зенитчики попрыгали на землю, скомандовал механику разворачивать и гнать на юг, в лагерь.
Вот теперь можно залезть под броню и попробовать разобраться с чатом.
Стас лежал в отсеке, пристегнутый ремнями к носилкам. Он так и не пришел в себя. Я взглянул на его характеристики — норма, жить будет, если вновь скакать не начнет, проявляя рвения по службе. Рану ему закрыли грамотной повязкой, кровь остановили, жизненные хитпоинты замерли в опасной близости от красной зоны, но не убывают, как раньше.
Я сел на скамейку, уперся ногами в стойку, на которой держалось сиденье оператора ПЗРК, и вновь погрузился в чат, отстучав сообщение: «ВСЕМ, КТО МЕНЯ СЛЫШИТ! ГОВОРИТ КОМАНДИР КОВАЧ».
Подумал и написал: «По ТВД в Персидском заливе был нанесен ядерный удар, последствия и потери уточняю. Связь с Крепостью и береговым лагерем отсутствует, необходимо закрыть район эскадрильей беспилотников».
Еще подумал и, сам не зная зачем, повторил сообщение.
Записи повисли в окне, буквы слабо мерцали, то бледнея, то наливаясь серым. Ну же, хоть кто-нибудь, Гомез, Кларк, Турчин, ответьте!
В такт секундной стрелке сообщения продолжали пульсировать цветом, в отдельном фрейме контактов по-прежнему было пусто.
Похоже, пока не доберусь до Крепости, ничего не прояснится. Я покинул чат, приглушил интерфейс и уставился на раненого Стаса.
Как бы он действовал в данной ситуации? Что в первую очередь предпринял? Пожалуй, чтобы разобраться, нужно понять схему действий Кило-7.2. Сначала тот хотел захватить меня живым, вывезти из района на какую-то секретную базу. Но просчитался, Гомез вычислила предателя, и тогда ИскИн пустил в ход «тяжелую артиллерию».