Колокольный звон был встречен приглушенным из-за дальности ревом английских штурмовых отрядов, которые только сейчас, в спешке, выступили из нашего лагеря и теперь бежали по дороге к южным городским воротам. Кто-то тащил лестницы, но большинство бежало только с оружием. Их возглавил сам граф Йоркширский, выделяющийся среди остальных рыцарей своими пластинчатыми доспехами, которые наполовину прикрывал плащ, украшенный графским гербом с красным львом. Это я уже потом узнал, что их задачей было отвлечь часть сил горожан от основного удара. Наши ряды тем временем здорово поредели. Многие солдаты падали и умирали, не добравшись до стен, но, тем не менее, большая их часть сумела добежать, и теперь они по приставленным к стене лестницам один за другим лезли наверх. В воздухе висела кошмарная какофония из смеси криков, стонов, лязга железа, свиста стрел и жужжания арбалетных болтов. Английские лучники стреляли так быстро, как только могли, засыпая верх стены стрелами и прикрывая пытавшихся забраться на стены солдат, но горожане уже опомнились от растерянности. На крепостной стене их становилось все больше. Среди них появились арбалетчики, прикрытые большими щитами - павезами. Взбираясь по лестнице, я краем глаза заметил, как несколько горожан втащили на стену огромный котел, а затем опрокинули его. Хлынувший вниз кипяток водопадом обрушился на лезущих по соседней лестнице английских солдат. Дикие крики обваренных людей на какие-то мгновения заглушили звуки боя и заставили похолодеть все внутри меня. А тут еще лезший впереди латник, нелепо взмахнув руками, с диким криком полетел вниз, только каким-то чудом не задев меня. В следующую секунду я почувствовал, как лестница покачнулась. Поднял глаза вверх и мое сердце в ту же секунду, замороженное страхом, превратилось в ледяной ком. Солдат гарнизона и горожанин, натужно упираясь, пытались оттолкнуть штурмовую лестницу от стены. Еще вчера я вычислил, что высота крепостных стен не более десяти метров, но и этого хватит, чтобы навешанное на меня железо переломало мне, если не все кости, то добрую их часть. На какое-то мгновение я оцепенел от страха и беспомощности, и в этот миг английская стрела пробила горло солдата. Глаза, злые и напряженные, в одно мгновение помутнели, а затем кровь, потоком хлынувшая у него изо рта, унесла с собой последнюю искру его жизни. Я отстраненно наблюдал, как его тело упало на край стены, а затем скользнул вниз. Горожанин при виде его смерти, отпустил лестницу и чуть ли не на четвереньках юркнул куда-то вбок. И тут до меня дошло, что у меня появился шанс. Впереди врагов нет, а до края стены осталось не более полутора ярдов.
'Забраться туда - и я останусь жив!'.
Почему-то не подумал, что меня там ждут разъяренные враги с оружием в руках, а просто хотел оказаться наверху, потому что зацикленный мозг считал, окажись я на стене - останусь жив. Я уже почти преодолел столь короткое расстояние, как ко мне, блестящей змеей, дернулось жало копья. Чуть отклонившись, рубанул по древку мечом. Мне здорово повело; я не только не свалился с лестницы, но и сумел обрубить наконечник копья. Француз выкрикнул ругательство и еще раз попытался, но теперь уже обрубком, столкнуть меня с лестницы, как в этот самый миг одна из английских стрел черканула его по железной каске, заставив невольно пригнуться, тем самым, подарив мне секунду, за которую я преодолел последний пролет лестницы и оказался на стене. Выбравшись на ровную поверхность, на которой мог твердо стоять на ногах, а не висеть беспомощно между небом и землей, я ощутил радостное воодушевление. Француз, тем временем, отбросил обрубок копья и уже достал меч из ножен, но ему не хватило пары секунд, чтобы приготовиться к защите. В прямом выпаде я пронзил ему грудь. Затем с непонятным для меня неистовством я атаковал другого солдата, напавшего на меня, что тот уже через минуту и думать забыл о нападении. Начав отступать, он неожиданно споткнулся и упал спиной на двух горожан, скатывавших в этот момент валун на лестницу, полную англичан. К треску сломанной лестницы и истошным крикам падающих английских латников, прибавились вопли неудачливого солдата и горожанина, сбитого им с ног, полетевших вслед своим заклятым врагам. Второй горожанин явно не горел схватиться со мной и поэтому отступил, крича: - На помощь! На помощь!
Расчистив, таким образом, место на стене, я быстро осмотрелся. И очень вовремя. На меня набегал с мечом в руке солдат в металлической шапке, привлеченный криками горожанина. До этого он стоял рядом с двумя горожанами, отталкивающими лестницу, прикрывая их большим щитом от английских стрел. Не успели наши клинки скреститься, как стрела вонзилась в лицо французу. С некоторым замешательством я увидел, что кровь не растеклась по лицу солдата, а почему-то брызнула струйкой вверх, в небо. Не успело тело противника упасть мне под ноги, как ко мне бросились двое горожан-ополченцев, наконец, оттолкнувших от стены своими рогатинами только что приставленную к стене лестницу. Быстрым ударом меча я перерубил одну из рогатин, а удар другой принял на щит. Тем временем на стену поднялся Джеффри и один из моих солдат, по имени Уильям из Ричмонда. Их появление было как нельзя, кстати, так как на помощь горожанам уже пришли солдаты гарнизона. Даже втроем нам пришлось бы туго, если бы не прославленная меткость английских лучников. Удар копья, нацеленного на меня, в последний миг остановила стрела, пронзившая горло одному из французов, но облегченно вздохнуть мне не удалось, так как снова пришлось драться за свою жизнь. Отпрыгнув в сторону, пропустил мимо себя тяжелое лезвие алебарды, а затем всадил клинок в живот ее хозяина. Только вырвал меч из тела, как другой француз зарубил моего латника. Я видел краем глаза, как Уильям, дико крича, взмахнув руками, рухнул со стены вниз. Еще один мой солдат рухнул мне прямо под ноги с арбалетной стрелой в глазу, упав на трупы двух горожан, которые несколько минут тому назад пытались оттолкнуть лестницу. Затем наступила передышка. Несколько секунд, хрипя и задыхаясь, я пытался понять, почему нас с Джеффри никто не атакует - причина нашлась сразу. В метрах в двадцати от меня несколько латников, судя по их гербам на сюрко, надетых поверх кольчуг, из отряда графа Йоркширского рубились на стене, постепенно оттесняя защитников города и расширяя плацдарм. Именно туда сейчас бросилась большая часть защитников этой части стены. Хотя горожан на стене было значительно больше их, но они больше мешали друг другу, тем самым, снижая эффективность своих атак; к тому же профессиональный солдат по сравнению с обычным человеком, что матерый волк в сравнении с дворовой шавкой, только и умеющей что брехать из-за забора.
Секунды передышки закончились, как только по каменной лестнице, ведущей на крепостную стену, застучали солдатские башмаки. Кинул взгляд вниз. К нам быстро поднималось шестеро солдат гарнизона, а слева на нас набегало еще четверо защитников города с копьями и мечами в руках. Слишком много! Оглянулся на Джеффри, заляпанного кровью с головы до ног, с секирой в руке, которая заменила сломанный в схватке меч. Рядом с ним стояли два тяжело дышащих, в порубленных доспехах, латника с мечами в руках. Из всех троих только у одного из солдат был щит. Шанс выжить нам давало отступление к латникам отряда графа Йоркширского, которые медленно, но верно отвоевывали плацдарм на городской стене. Но в таком случае мы позволим французам скопиться на этом участке стены и всей силой ударить во фланг йоркширцам. Помощи ждать просто было неоткуда. Лестницу, по которой мы забрались, во время схватки была сброшена, и теперь валялась среди убитых и раненых у подножия стены. Решать надо было сейчас - счет шел на секунды, поэтому я просто ткнул мечом в сторону набегавших горожан и крикнул:
- Парни, возьмите их на себя!! - после чего сам с криком: - Бей!! - прыгнул на торопливо поднимающихся по каменной лестнице солдат гарнизона, которые на данный момент представляли сейчас наибольшую опасность. Солдаты исходили из того, что им попытаются преградить дорогу, но то, что им прямо на головы прыгнет ненормальный - этого они явно не ожидали. Рухнув на головы первым двум французам всем своим металлоломом, я сбил их как кегли, заставив рухнуть на своих товарищей, идущих следом. После чего с грохотом, лязгом и задушенными криками, мы железным клубком покатились вниз по каменным ступеням. Меч я потерял сразу при падениии, но, даже будучи безоружным, продолжал бить по телам врагов, всем, чем мог: щитом, руками и ногами. Мне тоже доставалось в ответ, хотя в общей сутолоке большая часть ударов солдат доставалась все же не мне, а своим собратьям по оружию. Правда, мое везение длилось недолго, пока кто-то из французов не изловчился и не врезал мне по шлему, после чего у меня все поплыло перед глазами. Очнулся оттого, что меня какой-то человек тряс за плечи. С трудом открыл глаза. Надо мной склонился Джеффри. Когда с его помощью я поднялся на ноги, боль пронзила тело в нескольких местах, а мир перед глазами закачался еще сильнее.
- Томас, ты как?!
- Ох! Круто. Почти… как американские горки.
Несколько минут приходил в себя, после чего осмотрелся. В шаге от меня стоял Ляо, злобно скалящий зубы. Шлем, доспехи, короче, все, что на нем было надето, было залито кровью, изрядно помято, а местами порублено. Джеффри выглядел не лучше. Только я подумал, какой у меня самого вид, как вдруг понял, что вокруг меня не свистят стрелы, не звенят клинки и не льется кровь. Нет, о тишине и речи быть не могло. Был слышны стоны и крики, так же слышался звон сталкивающегося оружия, но все эти звуки доносились теперь из глубины городских улиц, которые начинались прямо у городских стен. Судя по кличу англичан: - Святой Георгий!! - эхом отдававшихся от стен домов, войска графа прорвали оборону и теперь теснят защитников города.
- Мы… победили?
- Победили, Том! Ты молодец, парень! Как ты?
- Бывало и лучше.
Голова болела так, что хотелось оторвать и пожить некоторое время без нее. Попытался осторожно потрогать, но Джеффри отдернув мою руку, сказал:
- Том, у тебя вся левая половина головы в крови, аж волосы слиплись. Вода нужна, да где ее сейчас взять.
От его слов мне захотелось пить, а затем появилось желание лечь. Такое сильное, что я даже посмотрел себе под ноги, подыскивая место. Только тут я заметил лежащих в двух шагах от меня несколько трупов солдат и одного горожанина, по виду совсем мальчишку, с разрубленной грудью. Огляделся. В лужах уже запекшейся крови вперемешку с обломками оружия и прорубленных доспехов лежали трупы французов и англичан.
Осторожно повернул голову в сторону городских улиц. Две ближайшие ко мне были пусты, если не считать бочек, досок и десятка трупов, зато третья, дальняя из них была перегорожена баррикадой из телег и ящиков, за которой засело с копьями не менее двух десятков защитников города. Перед ними, на земле, лежали три трупа английских солдат. Четвертый мертвец лежал, свесив руки, на самой баррикаде с разрубленной головой. И все же, несмотря на потери, отряд англичан целеустремленно штурмовал баррикаду.
- Святой Георгий!! - неожиданно раздались крики на соседней улице. - Англия, вперед!!
Но святой, должно быть, спал в это время, поскольку не оказал призывающим его никакой помощи, в чем я убедился в следующую минуту, после того как смысл криков резко изменился:
- На помощь!!
- Джеффри, помоги! И ты Ляо, тоже.
Чтобы тому было понятней, я кивнул китайцу головой в сторону криков. Оба рванулись с места, словно псы, науськиваемые хозяином на зверя, но помочь не успели. Только они успели сделать первые шаги, как из-за угла выбежал английский латник без шлема, с залитой кровью головой. Бежал тяжело, поддерживая правой рукой раненую левую. Было видно, что каждый шаг дается ему с трудом. Следом за ним выскочил здоровенный молодец в кожаной куртке, обшитой металлическими бляхами, держащий в высоко поднятой руке мясницкий топор. В два прыжка он достиг англичанина, а затем одним ударом расколол его череп надвое. Тело солдата еще падало на землю, как острие клинка моего телохранителя пронзило горло француза, не успевшего отразить столь быструю атаку. Выскочившие следом за здоровяком двое горожан, увидев, что сила не на их стороне, резко развернувшись, со всех ног помчались обратно. Джеффри и Ляо, размахивая оружием, бросились за ними. Только они успели скрыться за углом дома, как вдруг раздался многоголосый клич в районе южных городских ворот.
- Святой Георгий!! Англия!!
'Все, похоже, городу хана! И там англичане оборону прорвали'.
Несколько минут стоял, обдуваемый влажным холодным ветром, пока в какой-то момент, я не почувствовал себя лучше. Голова болела, но уже не так сильно, да и ноги перестали подламываться в коленях. Нагнулся, чтобы подобрать шлем, но тот оказался прорублен вплоть до кожаной обивки. Щит был расколот.
'Хорошо же меня отделали!'.
Осмотрел себя и поморщился - все в крови, левый налокотник сорван, на наплечнике след удара меча. Кольчужные перчатки зияют прорехами. Лезвие клинка выщерблено и все, вплоть до рукояти, в пятнах и потеках крови. Повел плечами, потом попробовал согнуть руки и ноги. Все болит, но переломов нет. Только сейчас я вдруг осознал тот факт, что остался жив. Мне не хотелось больше сражаться, а вот от чего бы я сейчас не отказался, то это от мягкой постели и кружки подогретого вина. Все это я спокойно мог найти в ближайшем доме, но почему-то в тот момент у меня даже мысли не возникло забираться в чужой дом.
'К черту все! Иду в лагерь!'.
Чтобы перелезть обратно через стену и спуститься по лестнице - я сразу отбросил эту мысль. Не то состояние. Осталось вычислить какие городские ворота ко мне ближе - Южные или Центральные? Но после нескольких минут раздумий, я так и не смог определиться, а поэтому решил идти наугад. Голова чуть кружилась, но земля уже не пускалась в пляс под моими ногами. Я двинулся по той же самой улице, где несколько минут тому назад исчезли мои люди. Мое решение было далеко не самым верным, так как я понимал, какой лабиринт представляет собой незнакомый город, к тому же на улицах еще полным ходом шли бои. Но настойчивое желание вернуться в лагерь, где я мог лечь и заснуть, настолько превалировало в данный момент над моим рассудком, что я решил пуститься в это довольно рискованное путешествие. Идя по улицам, старался выдержать направление на Центральные ворота, так как, по моим подсчетам, они были ближе всего расположены к нашему лагерю. Не успел я свернуть за пару углов, как услышал гулкие звуки топора по доскам. Мародеры рубили дверь богатого дома. Свернул в сторону, чтобы обойти их. Мародеры в поисках добычи, еще те твари! На следующей улице наткнулся на разрушенную баррикаду и с десяток зверски изрубленных трупов горожан. Протиснувшись в щель между перевернутых телег, и сделав пару десятков шагов, как издалека до меня неожиданно донесся гул множества голосов. Прислушался - английский язык. Прошел до конца извилистой улочки, завернул за угол и наткнулся в толпящихся на тесной улице большую группу солдат, готовящихся к бою. Поинтересовался, что происходит. Тут же мне в двух словах объяснили, что в мэрии, а также на прилегающих улицах засело около сотни горожан, которые дерутся как дьяволы, выпущенные из ада. Уже более трех десятков солдат сложило свои головы, пытаясь прорваться сквозь баррикады. Теперь собрали несколько отрядов на прилегающих улицах, чтобы начать массированную атаку. Осталось только дождаться сигнала.
- Где граф Йоркширский?
- Господина графа столкнули с лестницы еще в начале штурма Южных ворот. Сам видел, как трое солдат уносили его с поля боя, - сообщил мне словоохотливый латник. Помолчав, вдруг неожиданно добавил. - А эти ублюдки будут рубиться до последнего!
Хотя мне было наплевать на происходящее, я все же поинтересовался:
- Город же взят. Им как крысам по щелям прятаться нужно, а не геройство проявлять!
Тот поглядел на меня недоуменным взглядом, потом словно что-то прояснилось в его лице, и он спросил:
- Ты, наверно, недавно пролив переплыл?
- Точно. Четыре месяца назад.
- Клянусь святыми апостолами! Так ты… - он явно хотел сказать что-то остроумное на мой счет, но, встретив мой далеко недружелюбный взгляд, осекся и коротко объяснил. - За баррикадами горожан - две церкви, где они собрали своих баб! Там же и их золотишко!
Коротко кивнул головой, дескать, понял, а сам подумал: - Пошли вы все на…!'.
Уточнив направление на городские ворота, только собрался идти, как раздался звук труб. Солдаты тут же бросились вперед, вытекая из узкой улочки и тут же разливаясь широким потоком, а еще несколько секунд спустя до меня донеслись звуки боя. И я, только что собиравшийся свернуть на соседнюю улочку, неожиданно для себя двинулся на звук сражения. Завернув за угол, я оказался на городской площади. Англичане бежали, падали, ползли и умирали под градом стрел и арбалетных болтов, и все же продолжали неустрашимо рваться к цепи баррикад, расположенных на противоположном конце площади. У позиции горожан было преимущество - открытое пространство перед ними, которые арбалетчики умело использовали. Французские стрелки собрали первый урожай, но уже новые ряды атакующих бежали по площади, перепрыгивая через трупы своих товарищей, утыканных арбалетными стрелами. Несмотря на потери, линии баррикад сумело достичь не менее пяти десятков британских солдат, где их встретило колющее оружие - пики и алебарды, а на тех, кто с ходу сумел прорваться сквозь частокол копий, обрушились топоры и мечи французов. Как только первые солдаты достигли линии баррикад, английские лучники, закинув луки за спину, присоединились к лавине атакующих, держа в руке меч или топор. Я видел как один из латников, сумев дотянуться алебардой до стоявшего за баррикадой горожанина с пикой, заставив того заорать от боли и отпрянуть, тем самым, дав возможность взобрался на одну из телег, представлявших основу баррикад. Срубив наконечник другого копья, направленного ему в грудь, он обрушил лезвие алебарды на голову его владельца. В следующую секунду ему в бок ударила пика, но англичанин каким-то чудом сумел удержаться и продолжал сыпать проклятиями и рубить алебардой, пока арбалетная стрела не ударила его в лицо. Судорога пронизала все его тело, после чего тот рухнул поперек баррикады. Судя по окаменевшим лицам горожан, перед ними уже не стоял вопрос жить или умереть, сейчас они хотели только одного, как можно больше забрать с собой на тот свет проклятых англичан. Они рубили, кололи, а, потеряв оружие, душили, а то рвали зубами ненавистного врага. Тут я заметил, что боевой азарт островитян постепенно выдохся, а французы продолжали драться так же неистово, словно только что вступили в бой. Не знаю, чем бы закончился штурм, если бы с соседней улицы, с криками, не хлынула новая волна лучников и копейщиков. Графские копейщики, остановились только на несколько секунд, чтобы пропустить вперед юрких лучников, которые послали тучу стрел в сторону баррикад, а затем, выставив пики, плотной массой бросились вперед, с кличем: