Обещанная - Марина Весенняя 12 стр.

И захлопнула за собой дверь. Я же говорю, ведьма!

Поспешно закрыла за собой дверь в комнату, всем телом на нее наваливаясь. Лоб уперся в прохладное шершавое дерево. Какого черта я вообще творю? Наверное, все стресс. Слишком много всего произошло. Особенно за этот вечер. Я благодарна Алеку, что он успел вовремя, и что помог успокоиться. Хотя с его чарами надо быть осторожными. Чувствую себя так, словно наглоталась валерьянки и неплохо так злоупотребила алкоголем. Но какого черта я полезла его поцеловать? Идиотка.

Теперь, главное, чтобы инкуб не принял этот жест за зеленый сигнал, и не продолжил свои домогательства с утроенной силой. Голова шла кругом. Нужно лечь спать.

Поворачиваюсь, чтобы направиться в кровать.

— Тшшш. — мои глаза еще не успели привыкнуть к полной темноте в комнате. На лице оказалась чья-то ладонь, с силой сжимающая мой рот.

Алек явно перестарался, успокаивая меня. У меня даже сердцебиение не участилось. А может, я уже привыкла к тому, что в моей спальне постоянно какая-то нечисть обитает? Прищуриваюсь, стараясь увидеть, кого на этот раз принесло.

Передо мной только клубился черный дым, медленно приобретающий очертания человеческой фигуры. Я кожей ощутила ледяное дыхание. Черная дымка на моем лице превратилась в руку, тьма продолжала отступать, обнажая бледную кожу.

Мой затуманенный чарами инкуба мозг, наконец, решил заработать, приказывая мне позвать Алека. Но тело отказывалось слушаться, ни единый мускул не дрогнул, как я ни старалась. Прямо передо мной появилась мужская голова, следом за ней и все тело, черная дымка перестала скрывать незваного гостя. На меня уставились глаза, ярко горящие синим светом в ночном мраке комнаты. Смотрели хищно, словно я кусок мяса.

— Не стоит кричать, дорогая, — прошептал мужчина. — Я и так очень многое тебе прощал. Но путаться с инкубом….

Не думала, что мой случайный порыв нежности так быстро мне аукнется.

— Думаю, пора отправится домой, — произнес незнакомец, протягивая ко мне вторую руку.

Моя последняя мысль, явно возникшая вследствие избытка «успокоительного» от Алека, была «Ну почему опять именно шею ломать?».

Глава 9

После невероятно отвратительной ночи, худшее, что может произойти — это очнуться в неизвестном месте. Хотя, про то, что место мне неизвестно, я узнаю позже. Для начала, из крепкого сна меня выдернули чьи-то настойчивые поцелуи, которые я ощутила на своих ногах. Приятная нега мурашками расползалась по всему телу. Не желая просыпаться и открывать глаза, попробовала притянуть ноги к груди, ускользая от настойчивых прикосновений, но не смогла шелохнуться. Чертов инкуб!

— Алек, отвали, сказала же…. Ай! — за правую голень весьма ощутимо укусили, и продолжили целовать, поднимаясь выше, уже дойдя до колен. И, судя по уверенности в действиях, останавливаться не собирались. Этот инкуб уже в конец охренел!

Пришлось открыть глаза. Взор сразу обратился к черному потолку, явно непринадлежащему моей спальне. Да и потолком назвать увиденное было затруднительно. Вместо идеально-ровной поверхности, я наблюдала камень, неровно оббитый, создающий некое подобие купола в помещении. Следующим порывом опустила взгляд на себя. Ага. Белая майка, спортивные трусы, обнаженные ноги. Но кровать не моя. Странно.

— Не Алек, — раздался мужской рык. Хозяин грозного голоса оказался скрыт от меня моими же ногами, согнутыми в коленях. Ничего лучше, чем развести ноги, чтобы увидеть говорящего, я придумать не смогла. Чуть раздвинув колени, пригляделась, кто там так настойчиво и нагло меня будит. А увидев, тут же свела ноги обратно.

По ту сторону колен находился абсолютно неизвестный мне персонаж. Бледный, кожа практически белая, глаза неестественно синего цвета, волосы густые и белоснежные. Голодный и хищный не предвещал ничего хорошего, даже мурашки снова побежали по спине, только на этот раз не от удовольствия, а от испуга. Вот скажите, почему я, воспитанная девушка из приличной семьи уже который день подряд просыпаюсь с неизвестными мне мужиками? А сегодня еще и не в своей постели.

Спрятаться за вновь сведенными ногами мне не дали. Мужчина положил свои мощные ладони на мои коленки, не давая их сомкнуть обратно. С легкостью он развел мои бедра, будто я и вовсе сопротивления не оказывала. Стараюсь дышать ровно, не поддаваясь панике, от его взгляда становится не по себе. Сердце бешено бьется в грудной клетке.

Хочу задать вопрос незнакомцу, кто он такой, и что здесь происходит, но слова застревают в горле, когда мужчина продолжает покрывать мои ноги поцелуями. Его руки соскользнули с моих колен, двигаясь выше, по бедрам, заходя на секунду под трусики, чуть сжимая мои ягодицы. Губы неизвестного прокладывали дорожку по внутренней части бедер, сначала на одной ноге, затем, стоило ему дойти до края трусов, переключаясь на вторую ногу. Прикосновения были прохладными, губы оставляли за собой чуть влажный след. А мое тело предательски мечтало о продолжении ласк, дыхание начинало сбиваться.

— Так жаль, что тебе каждый раз приходится все забывать, — произнес мужчина, прихватывая губами чувствительную кожу бедер. — Игра в незнакомцев уже начинает меня утомлять.

Удивительно, насколько его голос казался знакомым, родным. Я чувствовала себя спокойно, словно все что происходило сейчас — было правильным. Прикрываю глаза, получая удовольствие от его нежных прикосновений. Я была уверена, что вот-вот он коснется губами моего клитора, но меня ждало разочарование. Мужчина поднялся выше, едва задевая кожу моего живота своими игривыми поцелуями. Незнакомец будоражил, распалял меня, заставлял чувствовать себя желанной. Я ни за что не хотела бы прерывать его действия. Но стоило его рукам начать поднимать мою майку, как холодная волна смущения моментально отрезвила меня.

— Не надо, — прошептала я осипшим голосом, опуская края одежды на место.

Мужчина прервал свои ласки, поднимая на меня недобрый взгляд. Его глаза горели желанием.

— Эрешкигаль, — его голос будто стал ниже, чуть охрипшим. — Тебе нечего стесняться. Это только физическая оболочка. Ты прекрасна, как никто, — с этими словами он уверенно убрал мои руки, оставаясь недовольным моей попыткой сопротивления. Так что, не тратя времени, незнакомец схватил майку за края, разрывая ее одним движением. Его губы коснулись первого шрама, второго, и постепенно страх, что мужчину отпугнут следы на моей коже, отступал, оставляя место только вожделению.

Я видела, с каким наслаждением мужчина отдается томительной прелюдии, не пропуская ни одного чувствительного места. Он словно знал, куда стоит целовать меня, чтобы сделать мне хорошо. С жадностью накрыл мои груди своими ладонями, поглаживая затвердевшие соски, выводил языком замысловатые узоры на моей шее. Его руки обвили меня, притягивая к себе, мужчина приблизился к моему лицу, так что я смогла чувствовать его свежее дыхание. Глаза в глаза, так близко друг к другу…

— Больше не позволю, чтобы кто-либо касался твоих губ, кроме меня, — пообещал он, со страстью впиваясь в меня. Дыхание становилось общим на двоих, наши языки сплетались в бешенном танце, безрассудно, беспощадно, без остановки.

Мои руки оказались в его волосах, его — гладили мое тело. Он нависал надо мной, прижимая к кровати тяжестью своего тела, возбуждая меня плавными движениями своих бедер.

Незнакомец первый прервал наш поцелуй, давая мне сделать глубокий вдох.

— Должно быть, это сон, — прошептала я, не понимая, как я могу испытывать такое невероятное, всепоглощающее желание оказаться с этим мужчиной одним целым.

— Да, это просто сон, — подтвердил мою догадку незнакомец. Последние сомнения рухнули, и я позволила себе отдаться страсти без остатка.

Мужчина отстранился в последний раз, снимая с меня трусы, а с себя причудливую набедренную повязку, закрепленную поясом. После чего наши тела сплелись воедино. Он вошел в меня с нетерпением, неистово вонзаясь снова и снова, стискивая в своих крепких объятиях. Мое тело выгибалось ему навстречу, отзываясь на каждое его прикосновение. Я начиналась там, где он заканчивался, умирала и оживала с каждым ударом сердца. Каждым своим плавным движением, каждым резким толчком, мужчина доказывал мне, что я принадлежу только ему, существую только ради него. Я словно падала в бездну, а настигший меня оргазм подарил мне крылья. Я парила на волнах наслаждения, сходя с ума от стонов своего партнера.

Не знаю, сколько длилось наше безумие. Помню только, как мы упали на кровать, больше не в силах двигаться. Ночную тишину разрывало наше шумное дыхание. Меня прижимали к широкой груди, а я разглядывала необыкновенное лицо своего партнера.

— Тебе пора, — тихо произнес он.

— Тебе пора, — тихо произнес он.

— Я не хочу уходить.

— А я не хочу, чтобы ты уходила. Но пока ты не можешь остаться.

— Раз это сон, мы увидимся снова?

— Обязательно. И очень скоро.

— А я буду тебя помнить?

— Нет, моя Эрешкигаль. Пока нет…

— Ты приснишься мне завтра?

Мне не ответили. Загадочный мужчина улыбнулся, и осторожно поцеловал меня в губы, заставляя забыть все, что только что между нами происходило.

— Какую часть фразы «Не отходи от нее ни на шаг» ты не понял?! — Верс был вне себя от ярости. Алексалион стоял перед ним, в его доме, сообщая, что девочка пропала.

— Она отправилась спать. Она была измотана. Ей еще не хватало скандала, кто и где спать будет! — высказал Алек жалкое оправдание собственной безалаберности.

— А я говорила, что инкубу нельзя доверить такое ответственное задание, — решила присоединиться к разговору Найтаниэль. Не будь она его женой, его Истинной, Версалирион велел бы ей замолчать. Но он не смел оскорбить ее своим замечанием. Пускай, его жена иногда может позволить себе забыться. Тем более что сейчас она действительно была права.

— Я здесь не причем. С ней не случился несчастный случай, от которого я должен был ее беречь. В дело вмешался Жнец!

Найт вскочила со своего места, ударяя ладонями по подлокотникам кресла. Через ее тонкую серую кожу на лице были отчетливо видны темные вены, одна из которых сейчас вздулась на виске от гнева и заметно пульсировала.

— Врешь! — крикнула она инкубу.

— Найт, прошу, — Верс устало попытался одернуть жену.

— Он врет! Нергал не станет из-за какой-то девчонки появляться на Земле!

И в этом дражайшая супруга была права. На Земле Нергал, как и любой сын Хаоса оказывался уязвим, так что о его появлениях никто не слышал уже тысячи лет.

— Это был Нергал, — стиснув зубы, прошипел инкуб. От негодования его клыки стали длиннее, а в голосе проскальзывало недоброе шипение. — Я почувствовал его, но оказалось слишком поздно.

Алек смотрел на Найтаниэль с ненавистью, видимо, не осознавая, насколько агрессивно ведет себя по отношению к чужой жене. Но, кажется, что Найт решила этот жест проигнорировать. Они с инкубом друг друга всегда недолюбливали. Высокая статная демоница подошла к своему супругу, кладя тонкую ладонь поверх его руки. Демонесса сменила гнев на ласку для своего демона.

— Салир, — произнесла она нежно, нашептывая слова, едва касаясь губами мочки уха Верса. — Ты не можешь верить инкубу. Он опозорит тебя перед Верхними, когда окажется, что это был не Нергал. Алексалион старается выгородить свою проступок. Накажи его.

— Молчи, — приказал Верс.

Ему не нравилось, когда Найт начинала давить на него, пользуясь их связью. За долгие годы совместной жизни Версалирион научился отличать, когда его жена пыталась им манипулировать. И как жаль, что далеко не всегда ее попытки удавалось пресечь. Все-таки желание порадовать свою любовь слишком часто побеждало. Но не в этот раз.

— Если Алек врет, я сам смогу это проверить. Советы женщины мне для этого не нужны. Мы отправляемся на Землю, — сообщил демон Алеку. — Если ты прав, и Нергалу настолько нужна девчонка, что он готов выползти из своей норы на Землю, мы обязаны это использовать.

Такой шанс убить Жнеца нельзя упускать. Пока душа девочки принадлежит Версалириону, Нергалу ничего не останется, кроме как воскресить ее опять. И тогда они обязательно найдут Кенну, чтобы добраться через нее до Жнеца.

Пробуждение было сладостным. Я чувствовала, как блаженная улыбка не желает покидать моего лица. Глаза открывать не хотелось. Но надо. По внутренним ощущениям, время уже должно было приближаться к обеду, а я все в постели. Потянулась, услышав, как что-то зашуршало и зазвенело.

Глаза открыла. Лежу на узкой кровати, накрытая ярко-красной тканью с белым рисунком. Вокруг меня на кровати разложены разноцветные бусы и бутоны белых цветов. Под тканью мои привычные белые трусы и майка. Понятно. Опять убили. Сволочи. Интересно, кто на этот раз? Инкуб или демон? Вот сколько можно, совести у них нет. Судорожно пытаюсь вспомнить, что происходило вчера, и чем на этот раз успела не угодить сильным мира не сего. И ничего такого вспомнить не удается. Вроде ушли из клуба вовремя, дома отправилась спать…

Еще понятно, почему я не в своей постели. Очнулась в какой-то комнатке, над кроватью окно, все в грязных разводах и подтеках. Стены из старых посеревших досок, которые наполняли крохотное пространство запахом влажной древесины. Самое примечательно в бедном интерьеры, это роспись. Все стены, пол и потолок изрисованы неизвестными мне иероглифами, схемами, пентаграммами. Жутко, если честно. Опустила ноги на пол, ступнями ощущая сырость. На полу возле кровати рассыпаны все те же белые цветы. А ведь это пробуждение могло стать самым романтическим утром в моей жизни, если бы местечко не напоминало собой сатанинский подвал.

Стащила красную ткань с кровати, в надежде немного прикрыть наготу, и была приятно удивлена, что это не просто кусок тряпки, а некое подобие платья. Слишком длинного, чтобы суметь в нем идти. Придется постоянно поднимать юбку, чтобы не наступать на края. Рукава оказались невероятно широкими, платье мне было сильно велико, свисая на мне мешком. У этого одеяния даже капюшон имелся. В любом случае, альтернативы под рукой все равно не было, так что, что уж там жаловаться.

Из-за двери послышались песнопения, надо сходить проверить.

Лучше бы не ходила. Подозрение, что я попала в какую-то секту, только укрепилось.

На выходе из комнаты я обнаружила толпу людей. Передние ряды сидели на полу, остальные стояли. Все что-то пели, жгли свечи и благовония. Завидев меня, песни стали громче, в мою сторону стали кидать белые цветы и разноцветные бусы. Осторожно, почти всегда под ноги, хотя несколько раз легкие удары приходились чуть выше колен.

Местной речи я не понимала, но она напоминала испанский язык. Да и люди здесь — вылитые латиноамериканцы из старых мыльных опер, которые сутки напролет крутили по всем каналам в моем детстве. Ох, мама, знала бы ты, что твоя дочка станет участницей «Рабыни Изауры» в жизни….

Мне что-то говорили, неуверенно протягивая в мою сторону руки. Народ с благоговением касался подола моего безразмерного платья, те кто посмелее, или понаглее, дотягивался до моих босых ступней, заставляя меня каждый раз вздрагивать и пытаться отойти в сторону. Я смогла дойти только до середины помещения, когда народ обступил меня со всех сторон. Молодые женщины подходили ко мне, прикладывая мои руки к своим животам, маленькие дети оставляли на моей коже маленькие круглые точки разноцветными красками, в которые обильно опускали свои крохотные пальчики. Так что вскоре пестрой чешуе на моих руках мог позавидовать любой хамелеон.

От благовоний и пустого желудка меня начало тошнить. У одной из стен заметила статую, изображающую скелет, в платье-балахоне, совсем как у меня. Статуя была обставлена свечами, увешена бусами, вокруг нее лежало много сигар и шоколада.

Ко мне подошел полный мужчина, который начал что-то быстро мне говорить. А я же ни слова не понимаю по-испански. Если это вообще испанский.

— Амиго? — решила попытать я удачу.

— Амиго! — радостно воскликнули мне в ответ, и толпа вокруг подхватила клич.

Я не знаю, сколько я еще простояла в толпе этих милых и жизнерадостных фанатиков, но чувствовала я себя абсолютно спокойно. В голове почему-то раз за разом проносилась мысль «Тут ты в безопасности».

Потянулись дни настоящего праздника жизни. Милые фанатичные люди вокруг меня оказались мексиканцами. В Богом забытой деревушке на берегу Тихого океана для меня едва сумели найти кого-то, кто хоть немного говорит по-английски. Впрочем, и я не могла похвастаться отличным владением английского языка, но всяко лучше, чем испанский, в котором мои познания сводились всего к нескольким словам и паре фраз из советских фильмов.

Не знаю, каким образом я вообще очутилась в Мексике, но что-то мне подсказывало, что это постарался кто-то из демонов. Во-первых, больше все равно некому. Во-вторых, все жители деревни были ярыми последователями культа Санта Муэрте. Тут даже не зная языка, можно догадаться, что речь идет о Смерти. Ко мне обращались не иначе, как «Elegida de la muerte», но объяснить мне, что это значило, никто не мог.

Зато моя жизнь превратилась в сказку. Мне приносили еду, украшения, цветы. Местные жители сопровождали меня к океану, где я могла позагорать и отдохнуть. От меня ничего не требовали взамен. Ничего сверхъестественного, я имею в виду. Им просто было приятно, когда вечерами я выходила из своей комнаты, чтобы присутствовать на их танцах и молитвах.

Единственный минус столь радушного приема — мне не разрешали надолго покидать мою комнату. При всем своем трепетном отношении, меня заставляли жить в этой серой коморке, пропитанной запахам краски от рисунков, и сыростью. Еще я могла бы пожаловаться на одежду, мне приносили только яркие платья-балахоны, но не буду. В конце концов, было видно, что каждый из местных старался мне угодить, а я на самом деле непривередливая. Каждое утро меня встречали с песнями, а детишки вновь изрисовывали мои руки цветными точками, хотя краска за прошедшие сутки не успевала до конца смываться, как бы я ни старалась ее с себя оттереть при мытье. Меня кормили фруктами и шоколадом, отводили к океану. А после просили вернуться в свою комнату, где я готова была лезть на стенку от скуки. После обеда мы снова выходили гулять, а вечером начинались ритуальные пляски.