Это была шкатулка с драгоценностями, принадлежавшая моей бабушке. Я нашла ее после ее смерти. Может, шкатулка с драгоценностями, это слишком громкое имя для простой деревянной коробки, в которой и было не так много. В ней лежало серебряное кольцо, камень из которого вынули и продали, чтобы семья могла расплатиться с долгами. Хотела бы я знать, почему она не продала кольцо целиком. Два ожерелья, одно гранатовое, и другое, — из полированной яшмы. На дне, обернутый в два слоя ткани, лежал кулон.
Это было прилежно переданное резчиком женское лицо. Оно выглядело аристократичным, и в то же время веселым, и я узнавала в некоторых чертах этого лица свои. Я пыталась представить, кем из моих предков она была, и почему кто-то проявил такое внимание, и вырезал ее так искусно из столь неприглядного кусочка древесины. Он был серым, что сочеталось с возрастом женщины, и когда я взвесила его в своей руке, оказался удивительно тяжелым. Как бы там ни было, цепь, на которую он был подвешен, была сделана из настоящего серебра. Я даже подумала, что ее можно было бы носить как украшение и без кулона. Тут я услышала звук шагов в коридоре снаружи ее спальни, и торопливо накинула цепочку себе на шею. Украшение тяжело висело между моих грудей, скрытое блузкой.
Моя кузина Телия стояла прямо в дверном проеме. "Что это у тебя там?", — спросила она требовательно.
«Ничего», сказала я, быстро отправив шкатулку обратно на бабушкин сундук.
Она скользнула в комнату, схватила ее и высыпала украшения на свою ладонь. «Славно», сказала она, поднимая из общей груды яшмовое ожерелье. Мое сердце дрогнуло, так как оно понравилось мне больше, чем все остальные украшения. «Я, ведь, старшая из внучек», сказала она самодовольно, и напялила ожерелье на себя. Затем взвесила в руке остальные украшения. «И моя сестра Корес будет следующей. Это для нее». Ее губы растянулись в улыбке, когда она бросила мне обезображенное кольцо.»А это твое, Керис. Скромное наследство, но ведь она кормила и одевала тебя последние два года, и держала тебя в доме, который давным-давно должен был достаться моему отцу. Это больше, чем она когда-либо делала для меня, или моей сестры.»
«Я жила здесь с ней. Я заботилась о ней. Когда ее руки скрутило так, что она больше не могла ими пользоваться, я купала ее, и одевала, и кормила..» Моя затаенная злость заставляла слова вырываться натянуто.
Телия высокомерно оборвала меня. «И мы все предупреждали, что за это ты ничего не получишь. Она потеряла все состояние своей семьи еще когда была девочкой, Керис. Каждый знает, что она бы умерла на улице голодной смертью, если бы мой дедушка не женился на ней. И мой отец проявил достаточную доброту, когда разрешил ей проживать остаток своей жизни в доме, который должен был достаться ему сразу после смерти его отца. Такова жизнь.» Она бросила выпотрошенную шкатулку на раскрытую кровать моей бабушки и покинула комнату.
«Я любила ее», произнесла я тихо в пустоту. Гнев вспыхнул во мне на мгновение. Это был старый семейный спор. Ее отец был сыном первой жены дедушки, и законным наследником всего, о чем они так регулярно напоминали мне. Для них не имело никакого значения, что моя бабушка воспитывала их отца, как своего родного ребенка. Меня заставляло вскипать то, что Телия имела наглость заявлять о родстве с ней только чтобы иметь права на ее драгоценности, и при этом отрицала любые мои права на часть семейного богатства. На какой-то момент гнев захватил меня. Потом, как будто почувствовав бабушкину мягкую руку на своем плече, я выпустила его наружу. «Бесполезно сопротивляться», сказала я себе. В бабушкином зеркале я видела все то же смирение с неудачей, которое так часто видела в ее глазах. «Это не стоит того» говорила она мне так часто. «Скандалы и драки бессмысленны. Отпусти это, Керис. Отпусти.» Я бессмысленно посмотрела на кольцо в своей руке, и надела его на палец. Оно сидело так, будто было сделано специально для меня. Так, или иначе, это оказалось подходящим наследством.
Я покинула бабушкину комнату и направилась в свою спальню, чтобы собрать вещи. Это не заняло много времени. Помимо той одежды, что уже была на мне, у меня был еще всего один комплект одежды, и бабушкино старое одеяние Торговки из мягкого шафрана. Я сомневалась на его счет, но в конце концов положила в рюкзак. Я никогда не видела, чтобы она носила его. Как-то раз я спросила ее об этом единственном не используемом элементе ее одежды. Она только покачала головой. «Я не знаю, почему храню его. Оно больше не играет в моей жизни никакой роли. В Удачном семьи торговцев надевают это, когда идут на Торговый совет обсуждать свои дела. Шафрановый был цветом моей семьи, семьи Лантис. Но я бросила все это давным-давно.»
Я прикаснулась к мягкой шерсти. Одеяние выглядело довольно архаично, но шерсть будет греть, сказала я себе. К тому же я не собираюсь оставлять это своим родственникам. Теперь, когда моя бабушка умерла, ее маленький домик на утесе и пастбище с овцами позади него перейдут к моему дяде. И я, единственная дочь ее дочери, должна найти свой собственный путь в этом мире. Мой дядя недовольно взглянул на меня, когда вчера вечером я сказала ему, что мне некуда пойти, и спросила его разрешения остаться здесь хоть на неделю.
Он сказал строго, «Старуха умирала два года, Керис. Если за два года ты не смогла определиться с планами на будущее, ты не сделаешь этого за неделю. Нам нужен этот дом, и он мой по закону. Мне жаль, но ты должна уйти.»
Так я ушла, но не очень далеко. Хетта, жена пастуха, на эту ночь пустила меня к себе. Они были также злы на моего дядю, как и я сама, поскольку он уже объявил им, что поднимет их арендную плату. Все те годы, пока они арендовали землю у моей бабушки, она никогда не поднимала плату. Хетта была старше меня, но это никогда не мешало нам быть хорошими друзьями. У нее было двое маленьких детей и она носила в себе третьего. Она была рада предложить мне кровать у очага и горячий ужин в обмен на помощь по дому, «оставайся столько, сколько хочешь». Мы болтали, и в то время, как я приводила в порядок дом, она, освобожденная от дел, смогла сесть, вытянуть ноги и добавить последний стежок в лоскутное одеяло. Я показала ей мои кольцо, кулон и цепочку. Увидев кулон она вскрикнула, и оттолкнула его от себя.
«За цепь ты можешь получить несколько монет, и, может, за кольцо. Но этот кулон от дьявола. На твоем месте я бы избавилась от него немедленно. Брось его в море. Это диводрево, основной материал для постройки живых кораблей. Я бы ни за что на свете не дала этому коснуться моей кожи «.
Я взяла кулон, и присмотрелась к нему пристальнее. В свете свечей я заметила его блеклость, как будто когда-то он был ярким, но теперь краски выцвели. Древесное волокно выглядело лучше, детали лица проступали отчетливее, иначе, чем я их помнила. «Почему это — зло?», недоуменно спросила я Хетту. «Живые корабли, — не зло. Их носовые украшения оживают, могут говорить и направляют лодку по верному пути. Они волшебные, но я никогда не слышала, чтобы их называли злом»
Хетта упрямо замотала головой. «Это магия Дождевых Чащоб, и все знают: с Реки Дождевых Чащоб ничего хорошего никогда не появлялось. Многие люди говорят, что Кровавая Чума приходит оттуда. Оставь подобную магию Торговцам, людям от рождения для этого предназначенным. Это не для тебя, или меня. Это обязательно принесет тебе неудачу, Керис, также как было и с твоей бабушкой. Избавься от него.»
«Она из рода Торговцев», ответила я с жаром. «Может, именно так он попал к Бабушке. Может быть, она — наследние тех дней, когда мы были Торговцами.»
Хетта неодобрительно скривила губы, когда я вернула цепочку обратно на свою шею. Я услышала у двери муж Хетты, и торопливо сунула кулон обратно под сорочку. Мне всегда нравилась Хетта, но ее мужа я опасалась.
Сегодняшний вечер не был исключением. Он ухмыльнулся, увидев меня здесь, и заулыбался еще больше, когда Хетта сказала, что пригласила меня остаться у них на ночь. «Тебе всегда рады здесь, Керис, так долго, как ты захочешь здесь пробыть.» Есть множество женских обязанностей, которые Хетта не может выполнять какое-то время. Ты могла бы взяться за них, взамен на еду и комнату.
Я натянуто улыбнулась и отрицательно покачала головой. «Я вам очень признательна, но думаю, что должна найти свое собственное будущее. Я собираюсь пойти в Удачный, и поискать себе там какую-нибудь работу.»
— Удачный! — Хетта была в ужасе.
— В этот рассадник пороков?
Останься в стране, девочка, где у людей есть сердца. Никто не примет там тебя с распростертыми объятиями.
— Останься, — пытался убедить меня её муж. Его глаза решительно мне говорили: "Живи здесь и я буду обращаться с тобой так же как с родной." И в эту ночь он был столь же хорошо как его слова.
Как только я уснула, то услышала шлепанье его больших босых ног, когда он вошел в комнату. Дети спали на чердаке, Хетта в их маленькой спальне. Он и раньше всегда пытался прикоснуться ко мне: то к ягодице, то к груди, будто бы случайно. Но я никогда ещё не оставалась у них с ночевкой. Я почувствовала запах пота, когда он сел рядом со мной на корточках.
— Сериса? — прошептал он в темноте.
Я не открыла глаз и притворилась, что сплю. Сердце бешено застучало, я почувствовала как он медленно приподнял угол одеяла, которое дала мне Хетта. Его большие руки остановились на изгибе моей шеи. Я стиснула зубы, потому что ничего более сделать не могла. Сопротивляться бесполезно. Хетта и дети могли проснуться, и что я им тогда скажу? Я старалась быть стойкой, как моя бабушка. Я позволила ему дотронуться до меня. Если я не проснусь, безусловно, он оставит меня в покое.
— Сериса, милая, — прошептал он снова, медленно двигая пальцами вдоль моего тела.
— Неверный мужчина! — ответил ему шепот. Каждый мускул моего тела напрягся, казалось, голос исходил из моего собственного горла.
— Тронь меня и я расцарапаю твоё лицо, этого Хетта не сможет проигнорировать.
Он отдернул руку, будто ошпаренный, и так испугался, что тяжело опустился на пол позади меня. Я лежала неподвижно, застыв в тихом ужасе.
— Это так ты мне платишь за моё гостеприимство? — Катись в Удачный со своими пожитками. Там люди будут брать то, что они от тебя захотят, а не предложат тебе крышу и кровать в обмен на это. Я ничего не ответила, боясь, что его слова могут оказаться правдой. Я слышала, как он встал на ноги и отправился обратно в своё брачное ложе. Остаток ночи я провела без сна, пытаясь убедить себя, что это я сказал те слова. Кулон лежа на моей коже точно холодная жаба, я боялась прикоснуться к нему, чтобы снять.
Я ушла следующим утром, Хетта плакала и уговаривала меня остаться. Всё моё имущество было довольно легкой ношей. До Удачного было два дня ходьбы, но я была там раньше всего два раза. Оба раза с родителями. Отец иногда нес меня на плечах, мать варила ночью для нас еду. Но оба они давно ушли. Теперь я шла одна и моё сердце колотилось при виде каждого путника. Даже когда я была одна, страх не покидал меня вместе с ожерельем, висящем на шее.
Ночью я сошла с дороги и расстелила одеяло с подветренной стороны скал. Здесь не было ни деревьев для ночлега, ни приветливого ручейка — только валуны с лишайниками по бокам и кустарники.
Напоследок Хетта дала мне в дорогу небольшую котомку с лепешками из муки. Я слишком сильно боялась воров, чтобы разводить огонь, который мог бы их привлечь, поэтому еще при свете солнца закуталась в одеяло и грызла лепешки.
"Отлично началась новая жизнь", — пробормотала я, когда закончились последние сухие крошки лепешки.
— Не самое худшее, с чем пришлось столкнуться женщинам твоего рода, — прошептал голос, который доносился от моей рубашки.
Я тут же сорвала цепочку с кулоном и отбросила подальше от себя. Серебряная цепочка зацепилась за куст и повисла на нем, сверкая в лучах заката. Оторванный кулон остановился около меня. Даже в лучах угасающего дня я видела что он переливается неестественными цветами.
Крошечные брови на нем поднялись с презрением.
"Ты делаешь глупый выбор, девочка", — предупредил он меня.
"Выбросишь меня и ты лишишься наследства.
Так же поступила и твоя бабушка", — испугавшись, так как его тихий голос был так похож на бабушкин, что я не смогла проигнорировать его
"Кто ты?", требовательно спросила я.
"Ах", воскликнул кулон с презрением.
"Я именно то, что ты видишь перед собой
Давай не будем тратить время на глупости."
"Ты было серым, когда я взяла тебя из бабушкиной шкатулки."
"Она не одевала меня долгие годы. Просто отбросила и не носила до конца своей жизни.
Но ты пробудила меня. Ты молода и твои порывы, сильны как кровь текущая через твои вены.»
У кулона был слабый, тихий голосок, и, несмотря на свой страх, я придвинулась ближе, чтобы услышать его слова. В глазах которые на меня смотрели плясали искорки веселья. Губы изогнулись в улыбке.
Чего ты боишься", — требовательно спросила она.
"Из поколения в поколение меня передавали в вашей семье от матери к дочери. Со мной приходит мудрость вашего рода. Ты была достаточно умна что бы украсть меня. А теперь ты настолько глупа что будешь боятся свой судьбы теперь, когда она уже в твоих руках?
"Ты волшебное", — сказала я.
"Ты живое."
"Я такая же как и ты, если бы ты постаралась немного то смогла отыскать частичку этого в себе.
Это часть твоего наследства, и если ты умна то это будет первой частью того что ты восстановишь.
"Моего наследства?", переспросила я тихо.
Маленькие глазки сузились.
— То, что идет с пустым кольцом, которое ты носишь — это твоё наследство.
Так как ты уже одела и его и меня, то предлагаю восстановить и всё то, что было потеряно. Всё, чем обладала твоя бабушка Обретия, прежде чем отложила нас в сторону, спокойно зажив.
Становилось всё темнее. Как ни странно, но маленькое резное личико было отличным компаньоном ночью. Я подняла медальон и поднесла вырезанное лицо ближе к моему собственному, чтобы лучше его видеть.
— Расскажи мне, — попросила я.
— За все годы, что я прожила с бабушкой и заботилась о ней, я мало знаю о ее прошлом.
— Ну что же, — внимательно посмотрела на меня небольшими темными глазками, такими же как у меня.
— С чего начать?
Расскажи мне то, что ты сама о ней знаешь. Я отбросила голову назад
— Она мало мне рассказывала. В основном я догадывалась. Я думаю, что когда она была очень маленькой, ее семья была богата. Она часто предупреждала меня, чтобы я не доверяла красивым молодым мужчинам. Пока я жила с ней, она никому не разрешала ухаживать за мной.
Поэтому я думаю, что…
— Ты думаешь, что её сердце было разбито кем-то, когда она была молода. И ты права.
Обретия действительно выросла в обеспеченной, но не очень богатой семье. Её отец умер, когда она была молодой.
У семьи Лантис было небольшое богатство, сохраняющее их имя, но ее мать была мудра, и отложила наследство для своей младшей дочери. Её желанием было, что бы ее ребенок не вступил в брак из-за денег, а только по любви.
Я говорила им, что нет причин не быть вместе, но они не восприняли мои слова всерьез. Когда твоя прабабушка была на смертном одре, она передала меня своей дочери. И она покинула этот мир в покое, зная, что она передала Обретии и мирское богатство и тайного советника.
Я сильнее закуталась в одеяло и поудобнее устроилась у большого камня. Он все еще сохранял дневное тепло. Я сдвинула коленки и положила на них медальон что бы слушать рассказ дальше. Ночь подкрадывалась всё ближе.
— Какое-то время она жила мудро и хорошо.
Потом она познакомилась с молодым человеком, прекрасным молодым человеком. В Удачном он был новичком, приехал в этот торговый город, чтобы сколотить состояние. Ховарт был младшим сыном, не имеющий состояния, но с большими амбициями. Оберетия была готова выйти за него замуж сразу же после знакомства, но он отказал ей.
"Когда я наживу своё собственное состояние, тогда ты и станешь моей невестой. Я не могу допустить, чтобы люди говорили, что я женился из-за денег". И так Ховарт ухаживал за нею с букетами простых придорожных цветов, и сидел в ее доме, перед ее огнем и говорил ей ежедневно о том, как тяжело ему изо всех сил пытаться вырваться из простых клерков. Он часто насмехался над товарищем, которому принадлежал магазин, где он работал, он говорил ему, что у того нет никакого воображения в деловых отношениях, и что он мог бы легко уже дважды преуспеть, если бы он имел хоть немного смелости и воображения.
Ховарт планировал, что как только у него будет достаточно денег, он отправится в торговую поездку в далекую Джамелию, и привезёт оттуда такие прекрасные товары, что весь Удачный тут же их раскупит. Его мечтами жила и твоя бабушка. Но их мечты не осуществлялись очень долго.
Возлюбленный твоей бабушки копил деньги, но как только они у него появлялись сразу тратил их на новые ботинки или зимний плащ. Твоя бабушка отчаялась, что он когда-либо женится на ней. Она умоляла его жениться на ней, говорила, что её не волнует, что он без гроша, что с его работой ее наследства будет достаточно для обоих. Но опять же он отказался, сказав, что он не будет жениться, пока не скопит денег достаточно.
Медальон замолчал на время, маленькое личико сделалось задумчивым. Я ждала.
Маленькое личико неодобрительно скривило губки.
— Тогда у Обретии возникла идея. Я отговаривала её от этого. Напрасно я пыталась донести до неё, чтобы этот молодой человек шел своим путем, она не слушала.
Она подошла к Ховарту и предложила ему деньги. Он мог взять её деньги и отправиться в Джамелию за невиданными товарами, которые сделали бы их богатыми. Половина прибыли, которую они получат, будет его, и тогда они смогут пожениться. Он быстро согласился. Слишком быстро, как мне кажеться. Ховарт взял её деньги и уплыл. Проходили месяцы, Обретия тосковала, но я чувствовала облегчение, даже зная, что деньги ушли, по крайней мере и он ушел вместе с ними. У нее оставалось немного денег про запас, что бы спокойно прожить, и сейчас она, возможно, стала мудрее. Но именно тогда, когда она почти забыла его, он вернулся. Он был элегантно одет и принес подарки: духи, шелк, но не много. Большинство монет, как он сказал, были потрачены на умасливание торговых партнеров в том далеком городе. Все было в готово сейчас, и так как он упорно трудился и сэкономил немного денег, теперь он мог отправиться на юг и нажить состояние.