– Хм… А готовить-то как его?
– Не знаешь? Ладно, расскажу. Там надо четыре вида перца…
Вернувшись на базу, я тут же отправилась к повару.
– Котел, у тебя есть черный, белый, красный перец и чили?
– Сэнди, ты головой нигде не стукнулась? Может, тебе еще шафрана с кардамоном надо?
– Не помешает. А есть?
– Нет! – рявкнул он. – И не будет. Тут ребята с трудом тушенку находят, а ей белый перец подавай.
– Ладно, не сердись. Может, знаешь, где достать?
– В Мегаполисе, – хмыкнул он и отвернулся.
«Хорошо, значит, пойду в Мегаполис».
– Ночью? Туда?! Ты с ума сошла! – Охотник приложил руку к моему лбу. – О, у тебя горячка. Я так и думал.
– Угу. Любовная. Поможешь? Мне нужна оттуда всего одна штука; все, что получится вынести, – твое. Я не спрашиваю куда и сколько что пойдет, ты не спрашиваешь меня. Как тебе такой расклад?
– Хм, – он почесал подбородок. Мне. – Интересно. Что-то семейное?
– Можно и так сказать. Ты в деле?
– Не могу отказать таким глазам. Поехали.
– Сейчас?
– Сейчас. Снаряга есть? Ничего, у меня есть. Давай, шевелись.
Ночью в Мегаполисе почти не страшно. До бадабума бывала в центре Детройта и в Сити – там страшнее. Люди вообще страшнее и изобретательнее. Всякая живность, которая завелась на светящихся землях, неприятна, но это у нее природа такая.
– Сначала – по складам.
Я, понятно, согласилась. Батарейки, электротехника, кабели, машинное масло и прочие остатки цивилизации нам нужнее, чем специи. Но если Охотник забудет – мало ему не покажется.
Рюкзаки наполнились быстро, проводник дело знал.
– Уф. Теперь по твоему делу? Куда?
– Туда, – я указала на шестнадцатиэтажку, торчавшую над котлованом.
– О’кей. Двинули. Только осторожно, там не самый хороший квартал.
И конечно же он оказался прав. Стоило нам перелезть через ржавый забор детской площадки и ступить на потрескавшийся асфальт, как из-за угла высунулся обсервер. Ярко-голубой шарик в его центре пульсировал, оранжевые лапы шевелились, обс был голоден и жаждал впечатлений.
– В подъезд! Быстро!
Успели. Порождение Мегаполиса прокатилось мимо с утробным рыканьем. Через разбитое окно было видно, как он зарылся в детскую площадку и плющит спортгородок.
– Давай. Одна нога здесь, другая… Извини. Я на стреме, связь по рации. Прием.
– Ай-ай, сэр.
Я помчалась по лестнице. Можно было и в банальный супермаркет зайти, там, наверное, могли остаться специи. Но в продуктовый бы не пошел Охотник. А так мало ли, за какими семейными тайнами меня потянуло. Или за какой наркотой. Такое случалось.
На десятом этаже нашлась выбитая дверь в квартиру. Сунулась туда. Скорее всего, отсюда много чего вынесли. Так и есть: бедлам, распахнутые шкафы, горы мусора. Кто-то даже паркет ломал. Что под ним искать можно?
Кухня почти не пострадала. Горка осколков на полу, лохмотья обоев. Окно выходит на светящиеся земли. Где-то там, за ними, – Эпицентр. Горизонт переливается нежно-малиновым, растекается изумрудом и сверкает перламутром. А на стене напротив окна – черный контур человеческого тела. Бедняга сгорел, превратился в проекцию из театра теней.
Ему уже не поможешь, а мне перцы нужны. Интересно, здесь жила хорошая хозяйка? А вдруг попала в холостяцкое обиталище?
Нет, повезло, уже во втором шкафу обнаружилось несколько пакетиков, и даже банка с полузасохшими острыми перчиками. Надо во что-то положить… вот хорошая жестяная коробка из-под печенек. Вот и славненько, переходи на нашу сторону, Шурик. О, и фольга нашлась – ее туда же. Морская соль… так, секундочку…
Тень изменилась. Я поморгала, решила, что глаза обманывают. Нет, действительно, рука на стене очень медленно и плавно тянулась к столу.
– Охотник, прием. Тут какая-то ерундень. Тень на стене. И двигается. Это что?
– Рыжая… блин, ерш твою… – говорит. – Потихонечку выметайся. Не беги, иначе все, зверь пушной. Плавненько задний ход и наружу, слышишь?
Ну я задом, задом, пакетики в коробку, коробку под мышку, встала, и как раз в зеркало уткнулась. А там две рожи. Моя – офигевшая, и черепушка окровавленная рядом скалится. И лапой так ко мне.
Я не выдержала и чухнула. Орала, наверное, – в Эпицентре услышали. Качусь по лестнице, оглянуться боюсь, но чую – догоняет. Охотник – тот быстро сориентировался, дверь придержал, мы вывалились во дворик – и тут обсервер! И в него хрень эта из подъезда ка-а-ак влетит! Я уж не стала присматриваться, кто кого, драпанули оттуда, – ох как мы драпанули! Хорошо, хоть коробку не потеряла.
Вернулись на базу. Охотнику я не стала рассказывать, из-за чего мы рисковали. Тогда бы вещами не отделалась. Отправила дорогому Дредноуту сообщение, предложила ему бросить якорь в нашей бухте и славненько отужинать фирменным блюдом. Шурик согласился.
У дяди Бориса за честно спертый из Лощины планшет купила четыре тушки. Дядя крыс разводит на еду. Они у него чистые. Карне и карне, а порко, там, или рата… такое.
Лина прониклась и одолжила платье. Ну как одолжила… за флягу – это даром, считай. Пришел мой красавец, еле за столом поместился. Я ему тарелочку на стол ставлю, а карне на фольге шкворчит, подливкой пропиталось, аромат стоит на весь блок. Пока несла – еле отогнала желающих «хоть полкусочка попробовать».
– Сэнди, а что там?
– Там вкусно. Поймешь. Ты ешь, ешь…
Он и попробовал. Добрый кусок такой отхватил, прожевал – и за горло.
– Что? Остро очень? Водички?
– Нет… У меня же на перец… – и пятнами весь такой пошел. Я орать: «Доктора сюда!» Ужас: здоровенный танк отряда от кусочка мяса с перцем загибается. Народ прибежал, вытащили, в санчасть, я было за ними – так не пустили…
* * *– И что? – не выдержал Миха.
– Что-что, – вздохнула Сэнди и вытряхнула из сковородки блестящий сверток, развернула и поставила на стол. – У тебя хоть аллергии на перец нет?
– Нет.
– Тогда ешь.
Миха отхватил шмат и забросил в рот. Перец вонзился в язык и гланды, выбил слезу из глаз и тут же смягчился, позволив мясу увлечь остроту за собой в желудок.
– О-бал-деть! Рыжая, ты не только сети умеешь прокладывать.
– Угу, – девушка усмехнулась. – Пришлось научиться.
– Так а что с Дредноутом было потом? Аллергия, говоришь? Откачали?
– Откачали. У доктора Вики лекарства нашлись.
– Опа! Вот это совпадение. И что, у них того… Этого?
Сэнди отвернулась и отправила сковородку в кучу грязной посуды, а потом уселась на стол.
– Почти. Через две недели Дредноут пришел ко мне сам. Сказал, что умеет складывать один, два и два. Ребята рассказали ему, как мы с блондиночкой трения имели. Рецепт этот Вика знала, об аллергии она тоже знала, и лекарство у нее по странному совпадению было очень нужное. И еще сказал, что больше ничего не боится.
– И?
– Завтра Шурика переводят на базу «Дельта», – улыбнулась рыжая и взбила волосы. – А послезавтра у нас свадьба.
ПЫТАЙТЕСЬ ПОВТОРИТЬ! ЭТО НЕ ОПАСНО!
Вика конечно же обманула Сэнди, и рыжая бедолага готовила совсем не «чили кон карне». Впрочем, получившееся у нее блюдо тоже заслуживает дегустации:
– Три-четыре крысиные тушки. Можно купить у дяди Бориса, они у него чистые. Но если вы живете далеко от Эпицентра – подойдет куриное филе.
– В филе ножиком делаются дырочки, в них засовывается чеснок.
– Грудки обваливаются в смеси черного, белого и красного перца (3:2:1).
– Затем укладываются на лист фольги, туда крошится перец болгарский и кладется один чили. Еще раз и прописью: один. Чили резать не надо.
– Фольгу завернуть. Если вы на базе – то на сковородку под крышку. Если в походе – в угли, и держать до готовности.
Приятного аппетита! И не забывайте: острое запивать нельзя!
ПЫТАЙТЕСЬ ПОВТОРИТЬ! ЭТО НЕ ОПАСНО!
Леонид Каганов Людоед
Даша стояла двадцать минут на платформе монорельса, распахнутой всем ветрам. Моросил отвратительный полуснег-полудождь, и, конечно, его со всех сторон задувало под бетонный козырек. Особенно мерзли голые ноги. Вагоны приползали и уползали каждую минуту, пассажиры вываливались толпой и давились у эскалаторов. Валерик все не появлялся, и мобик у него был отключен. Может, конечно, его на заводе задержали после смены, но тогда мог бы и позвонить. Даша бы давно плюнула и ушла, но нужен был подарок для Пашки и мясо. Поэтому она ждала, переминалась с ноги на ногу, мерзла и куталась в плащ. Уже дважды к ней подходили какие-то типы и пытались познакомиться, но Даша посылала их к черту. И когда совсем уже собралась уйти, появился Валерик. Вид у него был виноватый, но глаза горели. Успел уже набраться, что ли?
– Дашка, прости, – буркнул он. – Давно ждешь?
Водкой вроде не пахло. Наверно, надо было дать ему пощечину, но Даша так была рада, что он наконец появился и можно уйти наконец с этой промороженной площадки, что ничего не сказала. Повернулась и пошла. Валерик затопал следом.
– Неудачный день, – бубнил он ей в ухо, а толпа прижимала его к Дашиной спине. – У начальника цеха отпросился пораньше, поехал домой, ну это, переодеться. Из дому вышел – кредитку забыл. Хорошо вспомнил вовремя. За кредиткой вернулся, дверь запер – слышу, Батон дисплей включил. Ты в курсе, что это животное повадилось на пульте спать? Ну я снова открыл квартиру и, раз, такой, ботинком ему по морде, чтоб знал. Глянул на экран – а по дисплею показывают…
Загромыхал и завыл очередной вагон, платформа затряслась под ногами, и на некоторое время голос Валерика потонул в шуме. Новый поток людей прижал его к Дашиной спине еще плотнее.
– …и все там в шоке, короче, – снова донесся голос Валерика, когда вагон умчался. – Я сам в шоке был, думал, шутка такая! Нет, ты прикинь! Двадцать первый век, вообще убиться. Стыдно за Россию. У нас смертная казнь отменена, ты не в курсе?
– Не в курсе, – сухо ответила Даша.
– Своими бы руками задушил мразь, честное слово! – с чувством прошипел Валерик.
– Да отвали, все ухо уже обслюнявил.
Валерик замолчал. По эскалатору ехали молча, Даша взяла его под руку, чтоб не упасть на каблуках, потому что пальцы ног уже ничего не чувствовали.
– Ты подарок придумал? – спросила она наконец.
Валерик помотал головой.
– Придумаем щас чего-нибудь, – пообещал он и похлопал себя по карману, словно проверяя, не забыл ли кредитку опять.
Они спустились в торговый центр. Даша сразу свернула к «Заповеднику нежных существ». Валерик запротестовал – он предлагал спуститься в «Электроникс». Но Даша эту штуку знала: стоит парню попасть в «Электроникс», и он будет час стоять с открытым ртом, рассматривая каждую батарейку.
– У него наглазников нет, – твердил Валерик. – Сто пудов нет. Купим цветные наглазники, он знаешь, как рад будет? Хорошие, стерео. Будет кино смотреть, он кино любит.
– Нет. – Даша топнула ногой. – Сначала за мясом. Мы приедем туда вообще к ночи, а люди голодные сидят.
– Сонька салат сделает, – неуверенно сказал Валерик. – И Пашка, наверно, что-то выставит.
– Да уж я знаю, что он выставит. Без закуски.
– И чего, потом с продуктами таскаться за подарком по всем этажам?
– Потаскаешь, не развалишься.
И они пошли в «Заповедник». Прямо у входа, как обычно, стояли стеллажи с самой разной мелочовкой, не имеющей никакого отношения к мясу. Валерик, конечно, первым делом накидал в тележку бутылок. Даша не удержалась, заглянула в косметическую секцию и разорилась на «Autumn style». Ну тот, который Дина Фаре рекламирует. Это подняло настроение. Хотя водка и шампунь в тележке смотрелись идиотски.
– На фига Пашке этот крем? – тупо спросил Валерик.
– Это шампунь, мой. Не трогай руками.
– А… – Валерик неряшливо бросил тюбик в тележку, потеряв к нему всякий интерес.
– Сейчас я водку твою швырну! – разозлилась Даша. – Ты вообще знаешь, сколько этот тюбик стоит?
– Сколько?
Даше вдруг пришла в голову идея.
– Слушай, давай Пашке подарим хороший крем для бритья?
Валерик посмотрел на нее как на больную.
– Хороший! – повторила Даша со значением. – Я выберу.
– Специалист по бритью! – фыркнул Валерик. – Да ты хоть раз в жизни брилась?
– Представь себе, раз в неделю.
– Ты? – изумился Валерик и даже опасливо отодвинулся, будто человек, который пять лет прожил с тайным трансвеститом.
– Ты в мой шкафчик никогда не заглядывал, женских журналов моды не читал? – Настала Дашина очередь посмотреть на него как на идиота.
– А, в этом смысле, – неопределенно буркнул Валерик, успокаиваясь. – Ладно, пошли, нам мясо надо выбрать.
И они пошли вглубь «Заповедника нежных существ», где уже начинались мясные ряды. Здесь, среди открытых прилавков с замороженными брикетами, было ощутимо холоднее. Зато из-под самих прилавков тянуло горячим воздухом – он шел из решеток снизу, и чувствовать его голыми ногами оказалось неожиданным наслаждением. Все-таки Даша здорово намерзлась на этой чертовой платформе, не заболеть бы.
– Уснула? – грубовато произнес над ухом Валерик. – Чего, говорю, какое мясо брать? – он растерянно осматривал ломящиеся холодильники.
– Я, что ли, обещала Пашке мяса нажарить? – возмутилась Даша. – Ты мужчина или нет? Уже мясо выбрать не можешь!
Валерик решительно расправил могучие плечи, зачем-то поправил кепку на голове и сунул Даше под нос какой-то мерзкий пакет.
– Страусятину возьмем? – спросил он.
– Только не страусятину. – Даша покачала головой. – Она жесткая как каблук. И Сонька птицу не ест.
– Может, свинину? – предложил Валерик.
Даша поморщилась:
– Жирная, ну ее. И неинтересная.
– Может, котика? – предложил Валерик.
– Ты что, обалдел совсем? – разозлилась Даша, отталкивая пакет с непонятными ломтиками. – Еще Батона предложи пожарить!
– Дура! – заорал Валерик. – Это морской котик! Морской!
– Не надо никакого морского котика, рыбой вонять будет.
– Это не рыба, – возразил Валерик.
– А кто же это по-твоему?
– Не знаю. Но не рыба, – твердо сказал Валерик. – Кажется, птица. Как пингвин, только крылья короче и ползает.
– Дурак, пингвин тоже рыба! – фыркнула Даша. – Он в северном море живет.
– Сама дура! – обиделся Валерик. – Он на берегу живет.
– Пингвина я ела, он рыбой пахнет. А еще раз назовешь дурой, получишь по морде!
– Молодые люди, – раздался сварливый голос, – а можно не орать?
– Да убейся, бабка! – сказали Даша с Валериком хором и от неожиданности оба рассмеялись.
Бабка с проклятиями удалилась, толкая свою тележку с покупками. Даша отобрала у Валерика пакет и швырнула обратно в лоток.
– Ладно, – Валерик примирительно махнул рукой и двинул тележку дальше, – пойдем, там еще вон сколько… Смотри, мясо анаконды.
– Кто это?
– Кажется, змея.
– Змею не буду! И Сонька не будет.
– Сожрете как миленькие, – пообещал Валерик. – Под водочку самое то.
– Не буду, сказала!
– Ладно, зайца будешь?
– Зайца жалко, – вздохнула Даша, – такой прикольный, пушистый.
– Дура, они же специально для еды выращенные!
– Все равно.
– Ладно, кенгуру не предлагаю. – Валерик бойко покатил тележку. – Кита не предлагаю, опять скажешь, рыба…
– Кит рыбой не пахнет, я ела.
– Возьмем? – Он резко остановил тележку.
– Не надо, кит жесткий.
– А дельфина?
– Дельфина не хочу, они умные.
– Кто умные? Дельфины? – он подбросил в ладони пакет.
– Да уж поумнее тебя.
– Слушай, – разозлился Валерик, со злостью швыряя пакет в заиндевевшую кучу, – пойди еще себе крем купи, да? А я возьму мясо сам. Только время теряем, а нам еще подарок искать.
– Покомандуй мне тут, время теряем! Я тебя час ждала на платформе, ничего?
– Ты мне теперь до смерти это вспоминать будешь… – пробурчал Валерик и покатил тележку дальше.
– Слон жесткий? – спросил он, вчитываясь в очередной ценник. – А, слона и нет вообще, кончился. Пятница, вечер. Жираф есть.
– Жираф невкусный.
– Бегемот?
– Жирный.
– Панда?
– Вонючее.
– Белый медведь?
– Медвежатина вся вонючая.
– Надо было идти в обычный мясной, где десять сортов, – басил Валерик. – А из «Заповедника» мы до утра не уйдем.
– Твои предложения?
– Возьмем корову.
– Говядину, – поправила Даша. – Я не ем ее со школы. Уже забыл, как нас ею пичкали каждый день на завтрак?
– Не помню. Но давай уже хоть что-то возьмем.
– Давай. Но только чтобы мясо было интересное. Все-таки день рождения у человека.
– Да тебе ж вообще ничего не нравится! – Валерик так энергично всплеснул руками, что из кармана его кожанки вдруг вывалился травматик и с грохотом ткнулся рукояткой в кафель зала. Валерик смутился и торопливо спрятал пистолет в карман.
– Нравится.
– Что?
– Мне нравится здесь ходить, – объяснила Даша. – Ногам тепло. Ты бы постоял в прозрачных колготках на платформе час – я бы посмотрела на тебя.
Валерик надул щеки и молча покатил тележку дальше.
– Рыба, – бубнил он, скользя взглядом по табличкам. – Акула, кефаль, пиранья, карп, ларт… латер… ла-ти-ме-ри-я. Блин, ботаники, язык сломаешь… Снова птица началась. Тетерев. По-моему, достойно. Тетерев.
– Птицу Сонька не ест. У нее диета.
– Вот дура, и так тощая… – поморщился Валерик. – Антилопа вот есть.
– Жесткая, – сказала Даша, – и полосатая.
– Полосатая? Да твое-то какое дело?
– Неприятно, когда еда полосатая.
Валерик только возмущенно фыркнул.
– Ладно, – сказал он. – Зубр вот есть. Бизон есть.
– Не хочу.
– Дашка, ты совсем зажралась! – вдруг взорвался Валерик, но вдруг прищурился, скулы его подергались и окаменели. Он зловеще прошипел: – Может, ты, как тот мужик, человечины хочешь? А?