– Что это значит? – не поняла Таис.
– Это значит, что все действия на станциях производились тайно. К ним никто не мог подключиться. Станции прятались от правительства и от военных. Только не могу понять, где находились еще две станции.
– Первая станция находилась на Сабе, – пояснил Григорий. – Где-то в южной части острова, за Могильниками. Она разрушена. Восстание станций было подавлено двенадцать лет назад. Если штурманы не вернулись двенадцать лет назад, значит, именно тогда все случилось.
– Здесь есть космодром! – воскликнул Федор, продолжавший изучать информацию в файлах сервера. – И есть боевые крейсеры. На станциях они разрабатывали новейшие модели крейсеров, вот в чем дело! Интересно, как это они делали? И где брали комплектующие?
– Странно, – пробормотала Таис, вглядываясь в файлы, которые изучал Федор.
– На космической станции! – Федька запустил пятерню в волосы и яростно поскреб затылок. – Третья станция находилась на орбите! Они захватили одну из производственных орбитальных станций! Представляете?
Глава 6 Эмма. Звериная сущность
1
У мальчика были пронзительно-синие глаза, небольшая родинка около носа, царапина на подбородке и хохолок коротких волос надо лбом. И еще тонкая голубая жилка на виске.
Жилку Эмма хорошо успела разглядеть, вмиг оценила симпатичный облик ребенка, запечатлела, пропустила через себя. Он казался совершенно настоящим, этот мальчик, в нем не было ни капли идеальности робота. Одна штанина подвернута, другая спущена, носков нет, кроссовки на босу ногу. Ладони в каких-то пятнах – иными словами, ребенок выглядел как обычный пацан, который вдруг наткнулся на неожиданных гостей.
Это и выбило Эмму из колеи, она заколебалась. Всего несколько секунд, но они оказались решающими.
Вместо того чтобы быстро предупредить братьев, она стояла и думала, как роботы умудрились достигнуть такого совершенства в создании детей. Чтобы не просто делать красивых, идеальных детей, а чуть ли не настоящих, способных поцарапаться, к примеру.
Ведь роботы не должны допускать царапин, они берегут свое тело и все просчитывают до мелочей. Это же просто, это всего лишь дополнительные программы.
А тут мальчик, который шастает как обормот, царапается и пачкается. Потому что лазит там, где нельзя, и нарушает правила?
А в том, что у роботов есть свои правила, Эмма не сомневалась.
Она знала, что перед ними робот, для этого ей не надо было даже принюхиваться. Интуиция подсказывала безошибочно, словно кусочки пазла складывались в общую картинку. Клик, клик, клик – и готово.
Только вот братья этого не поняли, поэтому растерялись, оглядывали мальчика с ног до головы, и Жак осторожно поинтересовался, есть ли на уровне старшие.
– Или вы тоже сами по себе? – уточнил он, не отрывая взгляда от мальца.
И в этот момент к их ногам подкатило что-то странное, похожее на упругие темные шары размером не больше сжатого кулака. Подпрыгнув, шары развернулись, распустились гибкими стальными лентами, обвили ноги Эммы, вцепились в руки, и через секунду Эмма лежала на полу, связанная по рукам и ногам. То же самое произошло с Ником и Жаком.
Только рассмотрев плотные кольца стали, все сильнее и сильнее стягивающие запястья, Эмма поняла, что они попались. Снова попались, и это еще одна атака еще одних роботов, только на этот раз роботов с Нижнего уровня, новых и непонятных.
Щиколотки и колени сдавливали такие же приспособления, и Эмма, как ни пыталась, не могла освободиться.
Ник, упавший неподалеку, тихо ругался на родном языке, Жак морщился, пытаясь освободить хотя бы руки. Бесполезно. От странных шаров, превратившихся в ленты-фиксаторы, не так просто было отделаться, они лишь тихо поскрипывали и еще больше сдавливали руки и ноги.
– Опасность нейтрализована, – решительно сказал мальчик, подошел к Нику и сердито пнул его ногой. Жест, который могут себе позволить только люди, не роботы. – Зачем вы приперлись сюда, человеки? – брезгливо спросил он. – Чего вам тут надо? Мы к вам не ходим, так зачем вы тут шастаете?
Ник развернулся, чтобы лучше видеть пацана, и задал вопрос:
– Есть ли у вас старший? Взрослые есть на станции?
– Это робот, – тихо, но четко сказала Эмма. – Самый настоящий робот.
Мальчишка буквально озверел. Подскочил, ударил что есть силы кроссовкой, отчего бок Эммы взорвался тупой болью.
– Молчи, дура рыжая! – прошипел мальчик. – Все вы преступники!
– Почему робот? – не понял Жак.
Ник извернулся и что есть силы поддел связанными ногами робота-мальчика. Тот не ожидал удара, покачнулся и свалился на колени, отчего вдруг весь пошел красными пятнами, глаза у него увеличились, нос сморщился, и мальчик выдал целую очередь ругательств, таких забористых, что Эмма не все даже знала.
– Что он сказал? – не понял Ник.
– Ща узнаешь, гад паршивый, что я сказал! – верещал мальчик.
В этот момент в конце коридора послышались шаги, и перед носом Эммы остановились здоровенные военные ботинки с высокими щиколотками и толстой подошвой. В таких только делать вылазки на заброшенные космические станции.
Чтобы задрать голову и посмотреть вверх, пришлось повернуться.
Перед ними стоял робот-мужчина, высокий, гладко выбритый, коротко стриженный.
– Этих троих в изолятор. Суд состоится через тридцать минут. Решение суда будет приведено в исполнение спустя два часа после оглашения.
2А дальше все понеслось с огромной скоростью. Появились еще три мужчины-робота в белой форме с золотистыми значками на рукавах и рукоятями бластеров у поясов. Эмму заставили подняться, подтолкнули и повели по коридору. Следом под конвоем двинулись связанные Ник и Жак.
За спиной остался голубоглазый мальчишка, которому первый мужчина делал выговор за жестокость.
– Мы же не люди, чтобы пинать ногами лежачих! – говорил он наставительным тоном. – Хотя мы и похожи на людей и геномы наших биотел максимально приближены к людским, но мы выше их. Мы высшая раса, а они всего лишь люди. Ты должен об этом помнить. Иначе придется загружать в тебя информацию, как в индивида, не справляющегося с обучением!
Эмма чуть не фыркнула. Загрузка информации в чипы роботов – теперь это звучит как угроза. Они что, пытаются учить роботов словесно, как человеческих детенышей? И роботы растут?
– Роботы делают вид, что они люди, – мрачно произнес Жак.
– Молчи. Никто не давал тебе права на разговоры. Иначе заблокируем рот, – проговорил конвоир и слегка подтолкнул Жака в спину.
Эмма подняла брови, но ничего не сказала. Куда их ведут? Что за суд? С ума можно сойти.
Но Эмма с ума не сходила. Она старалась запомнить расположение коридоров. Здесь все очень сильно напоминало Второй уровень Моага, такой же цвет прорезиненного покрытия на полу, такие же лампочки, такая же разметка коридоров.
Даже запахи настолько напоминали родной уровень, что на мгновение защипало в глазах. На короткий миг Эмме вдруг захотелось оказаться на Зеленой магистрали, чтобы слышались голоса детей и чтобы рядом шел Колька. И его теплая ладонь сжимала бы ее руку. И все бы было как прежде, хорошо, спокойно и безопасно.
Напрасные желания. Станции нет. Колючего нет. Зеленой магистрали больше не существует.
Эмма привычным усилием воли задвинула тоску и печаль на самую глубину сознания, прищурила глаза, подняла подбородок. Вспомнилась старая поговорка о том, что каждый выбирает для себя и каждый отвечает за себя.
Теперь все по-другому. Теперь, чтобы не превратиться в зверя, надо научиться думать не только о себе, но и о тех, кто рядом. Иначе останешься один. И тогда никого не будет рядом, некому будет сказать о своей любви.
А это самое страшное. Оказаться одному – это самое страшное. Потому что тогда даже звериная натура не спасет от бездны внутри самого себя.
Сейчас надо действовать, надо освободиться, спасти себя, братьев и Люка. Поэтому сейчас самое время вспомнить о своей звериной натуре, выпустить зверя наружу. Дать свободу, полную свободу.
Здесь, на этом уровне, нет людей. Потому можно убивать всех. Всех и каждого.
Эмма улыбнулась кончиками губ и кивнула сама себе. Она будет убивать. Совсем скоро. Роботы умирают точно так же, как и люди.
3Их привели в просторную комнату, где не было ничего, кроме мягкого коврика под ногами. Белые стены, белый потолок, раздвижные двери, яркий свет. Всех троих заставили усесться на пол и закрыли двери.
– Это тюрьма? – невозмутимо уточнил Жак.
– О каком суде они говорили? – спросил Ник.
– Это сумасшедшие роботы, которые думают, что они почти как люди. Потому желают жить, как люди. И вот они собираются нас судить за вторжение, – устало пояснила Эмма, вытягивая ноги и прислоняясь спиной к стене.
– Что будем делать? – снова спросил Жак таким тоном, словно речь шла о выборе продуктов на ужин.
– Это сумасшедшие роботы, которые думают, что они почти как люди. Потому желают жить, как люди. И вот они собираются нас судить за вторжение, – устало пояснила Эмма, вытягивая ноги и прислоняясь спиной к стене.
– Что будем делать? – снова спросил Жак таким тоном, словно речь шла о выборе продуктов на ужин.
Ник с кривоватой усмешкой поднял брови и указал на собственные фиксаторы.
– Они роботы, они слышат. Они нас караулят, – пояснил он.
Тогда Эмма одними губами, четко выговаривая буквы, произнесла слово «кулон», намекая на чудесное приспособление Ника, способное блокировать роботов. Ник лишь покачал головой и пожал плечами.
И действительно, руки у него были связаны, и достать кулон он никак не мог.
Эмма тоже не могла двинуться. Роботы слегка ослабили хватку на ногах, когда надо было идти по коридору. Но сейчас стальные узкие ленты настолько плотно охватывали колени и щиколотки, что мешали нормальной циркуляции крови, и Эмма чувствовала, как немеют пальцы на ногах и как ломит ладони и запястья.
Как же им выбраться отсюда?
И за что их будут судить? Они не сделали абсолютно ничего, ведь проникновение на чужую станцию вряд ли можно считать серьезной провинностью.
Отчаяния или страха ни у кого не было. Братья не унывали. Видимо, все-таки надеялись, что удобный момент подвернется. Эмма тоже пребывала в странном отупении и какой-то легкомысленной уверенности, что все происходящее с ними несерьезно.
Возможно, такому настроению способствовало невероятное сходство этой станции с родным Моагом. Возможно, примешивалось смешливое удивление оттого, что роботы решили строить из себя людей. И при этом называются высшей расой, вроде как поднялись над людьми. Эволюционировали.
Эмма устало вздохнула и слегка сползла вниз. Закрыла глаза, расслабилась, задышала спокойно и ровно. Сердцебиение ее замедлилось, словно она заснула.
Вот тут крепкая хватка стальных лент слегка ослабла. Робот решил, что она спит и можно дать ей возможность отдохнуть. Отлично, значит, надо двигаться в эту сторону…
Дыхание Эммы все замедлялось и замедлялось. Сердцебиение стало редким, мир вокруг замирал, останавливался. Теперь было понятно, как звери-фрики погружались в спячку. Они замедляли все процессы в своем организме. Как можно реже дышать, как можно медленнее прогонять кровь по жилам. Раствориться в тягучем течении времени, выключить себя из лихорадочной жизненной деятельности. Для того чтобы выжить, надо умереть.
Короткая смерть. Быстрая и короткая смерть, позволяющая полностью расслабиться, перезагрузиться. Переменить сознание.
Остановка сердца. Всего на несколько мгновений полная остановка сердца. Ни одного вдоха.
– Эмма! – где-то далеко звучал тревожный голос Ника, но он остался в тягучем потоке времени.
Унесся, растворился и исчез.
Ленты на ногах разжались. Нет никакого смысла караулить мертвеца. Мертвые люди никуда не уходят. Мертвые не поднимаются. Мертвые никогда не оживают.
Но фрики всегда возвращаются к жизни!
Выпустить из себя монстра!
Первый сердечный удар!
Эмма подскочила выпрямившейся пружиной, схватила маленького робота, вновь свернувшегося в шар, и с силой рванула. Так, что раздался хруст, и выломанные щупальца-ленты повисли обессиленными полосками.
Остальные два робота, сжимавшие тела Ника и Жака, угрожающе захрустели, но Эмма опередила их действия. Наклонившись над Ником, она быстро ткнула в то место под костюмом-скафандром, где находился кулон. Передала собственную информацию, свой геном. Кулон должен включиться!
Кулон включился. Видимо, прочел горячее, сверхъестественное желание Эммы, а может, его вообще легко было приводить в рабочее состояние. Ведь на то он и кулон-блокиратор. Снова в мозги врезался низкий тяжелый звук, ударил по перепонкам, заставил содрогнуться и зажать уши.
Стальные ленты обмякли и даже не смогли свернуться в шары. Так и остались лежать на мягком покрытии пола.
– Чтоб я сдох! – на языке своей планеты потрясенно произнес Ник, поднимаясь.
4– Что это было? – Жак поднялся, едва кулон умолк, и уставился на Эмму так, словно видел ее в первый раз.
– Ничего. У меня кое-что есть для здешних роботов. Небольшой сюрприз. Презент от детей со станции Моаг. – Эмма улыбнулась. – Нам просто надо выбраться отсюда.
– Легко. Дверь не заперта. Роботы понадеялись на свои улучшенные модели фиксаторов. – С этими словами Жак дотронулся до небольшого сенсорного квадрата у дверной створки, и дверь легко отъехала в сторону.
– Жаль, не довелось побывать на собственном суде, – пробормотала Эмма.
– Думаешь, там было бы интересно? – осведомился Ник.
– Не скучно. Хотелось бы знать, о чем думают эти роботы. Врага надо изучать заранее, – тихо проговорила Эмма и выглянула в коридор.
Она знала, что путь свободен: чувствовала, что в соседних коридорах никого нет. Теперь надо просто найти нужный разъем, куда вставить флешку. Ту самую флешку Колючего, которая до сих пор лежит у нее в кармане скафандра. Дорогая флешечка с прекрасным сюрпризом. С самым прекрасным сюрпризиком, какой только можно себе представить.
Братья догадались, что у нее есть какая-то идея, поэтому двигались за ней тихо и быстро. Прикрывали ее со спины, но Эмма знала, что путь свободен. Сейчас роботы концентрируются в самой середине станции, она это чувствовала. Теперь весь уровень ощущался, как большой муравейник, в котором чем больше скопление муравьев, тем выше температура.
Скопление роботов ощущалось повышенной температурой. Горячей опухолью на теле станции. Вот с этой опухолью и можно справиться. Должно получиться.
Раньше Эмма не помнила, что именно записано на Колькиной флешке. Всего не упомнишь.
Но когда внутри проснулся зверь, все чувства обострились, все работало только на выживание. Выжить любой ценой. И память тут же услужливо подкинула нужную информацию.
На флешке находились программки, которые взламывали дверные коды. И программки, которые умели пожирать большие и мощные программы. Пожиратели программ – так их называл Колька.
Эмма улыбнулась. С помощью этих крошек можно сотворить на станции настоящий хаос. Это ведь обычное программное обеспечение обычной станции. Здесь все такое же, как на Моаге. Поэтому все сработает.
Эмма двигалась наверняка, без сомнений. Она знала, где расположены небольшие сервера, отвечающие за жизнеобеспечение уровня. Один из них находился у самого входа во внутренний уровень.
В этих местах было опасно, об этом сразу же сообщил Ник. Достал меч. И как это роботы не разоружили братьев? Понадеялись на свои чудо-фиксаторы?
У сервера находился караульный. Робот-подросток, выглядевший лет на пятнадцать. Высокий, худощавый, длинный. Он не сразу заметил гостей, а заметив, уставился на них точно так же, как и первый мальчишка. И точно так же потрясенно произнес:
– Еще одни гости?
Эмма не стала ждать, пока братья махнут мечами. Одним прыжком оказалась около мальчишки и точным движением свернула ему голову. Хрясть!
И робота больше нет, лишь груда биоматериала. И доступ к гладкой панели, сверкающей голубоватым светом, свободен. На ней несколько разъемов и множество узких чипов памяти, отвечающих за работу кондиционеров, гравитационных устройств и остальных нужных установок.
Эмма быстро вставила в разъем флешку, вскрыла панель, набрала нужные коды, создала небольшое голографическое окошко. Программки надо было слегка усовершенствовать, чтобы воздействовали непосредственно на главный интеллект станции.
А как работает интеллект уровня Моага, Эмма знала хорошо. Слишком долго учила это на родной станции.
Понадобилось минут двадцать, чтобы довести дело до конца.
Наконец флешка мигнула веселым желтым цветом, сообщая, что файлы загружены и программы запущены в работу.
– Вот и все, – тихо проговорила Эмма, вытаскивая флешку.
Глава 7 Таис. Роботы против роботов
1
– Третья станция находилась на орбите? – медленно проговорил Григорий. – Этого я не знал.
– Ты не участвовал в восстании? – напрямик спросила его Таис.
– В восстании станций – нет. Не смог. У меня тогда уже стоял чип, блокирующий распространение в организме вируса. Чип не позволил мне участвовать в восстании. По идее мы должны были присоединиться к воздушному флоту восставших. Но не присоединились.
– Надя в свое время не зря отказалась от чипа, – вспомнила Таис. – Все кому не лень пытались вами управлять.
– Я был военным штурманом. А все военные должны подчиняться приказам. И все военные должны были вставить медицинский чип, предохраняющий от болезней и помогающий восстановлению после ран. Установка чипов финансировалась Торговой гильдией. Считалось, что нам крупно повезло, потому что чипы тогда были дорогим удовольствием. Жителям Общего материка они вовсе не полагались, и те умирали от вируса сотнями и тысячами. Тогда все было именно так.