Когда водопроводчик, который при ближайшем рассмотрении все-таки оказался настоящим «Мужем на час», закончил свою «работу», Ирина спросила, сколько должна по прейскуранту. «Муж на час», который велел звать его Димой, денег не взял, рассмеялся и сказал, что его услуги – бесплатный подарок фирмы. Дескать, Ирина доставила ему такое неземное наслаждение, которое не может быть предусмотрено ни одним прейскурантом. Она еще долго пыталась всучить ему двести долларов. Он, хохоча во все горло, отнекивался и в процессе этого занятия как-то очень ловко выскочил из квартиры неоплаченным. Ирина была уверена, что он пошутил про неземное наслаждение и что она никогда его больше не увидит, если, конечно, не закажет снова в фирме. Когда он явился к ней вечером следующего же дня, она расплакалась у него на плече из чувства благодарности и тут же, на плече, полюбила его со всей страстью давно не имевшей мужчины уже не слишком молодой женщины.
Разве могла она осуждать Диму, который выбрал ее из всех?!! Он, такой молодой, такой сильный и интересный мужчина, глава фирмы, как потом счастливо выяснилось, и вдруг заинтересовался ею! Она благодарить его должна, а не осуждать! Ведь если бы он захотел, самые красивые девушки Питера валялись бы у него в ногах! Они, скорее всего, и валяются, и не в ногах, а в его постели! Он только что говорил про какую-то красавицу… Ну так и что же!! Это нормально! Она тягаться с ними не станет, потому что ей это не под силу. Она всегда знала, что ей придется делить Диму с другими, более молодыми, красивыми и успешными, и закроет на это глаза. Он и так уже подарил ей гораздо больше, чем она рассчитывала. Ирина заказывала разового «Мужа на час», а получила перманентного на пару ночей каждую неделю! Ей ли претендовать на большее?! Он что-то говорит о женитьбе… Ерунда… Она не станет соглашаться… Пусть все будет так, как было. Это устраивает обоих.
Дмитрий Борисович Кочерьянц очень долго был Ирининой тайной, она никому не рассказывала о нем, боясь сглазить. А раз уж сейчас тайна вылезла наружу перед Симоной и Татьяной, тут уж ничего не поделаешь, но рассказывать подробности о своих отношениях с Димой она и им не станет. Ну… Разве что… Если попросят… Поговорить о нем все же очень хочется. Она же любит его. Очень. До слез…
– Ну и чего ж ты опять ревешь? – Желание Вадика-Димы жениться на Ирине несколько поменяло к нему отношение Симы в лучшую сторону.
– Ой, девочки, я же на целых девять лет старше его! И рожа моя совершено не подходит для жены главы фирмы!
– Надо будет, он тебе новую рожу сделает в каком-нибудь навороченном косметическом салоне! Ты о другом думай! Если он нечист на руку, то это может передаться ребенку по наследству!
– Сима! Что ты городишь?!! – возмутилась Татьяна. – Не слушай ее, Ира. Все мы не без греха. Что же, теперь и детей не рожать?!
– Нет, пусть она мне все-таки еще раз напомнит, как он объяснил, почему спер икону? – не унималась Сима. – Ведь не в состоянии же аффекта, что можно было бы хоть как-то понять. Он же специально готовился к похищению, как преступник-рецидивист со стажем!
– Сима! – Татьяна решила взять под свою защиту белугой ревущую Гришмановскую. – Ира уже говорила, что он сразу во всем повинился и рассказал, как готовился, хотя мог бы, между прочим, все свалить как раз на состояние аффекта! А он не свалил, что характеризует его положительно! Я прекрасно помню, что он сказал, что его бес попутал. Такое с каждым может случиться! Даже с твоим непогрешимым Фенстером!
– Вот этого не надо! – рассердилась Симона. – С Рудельсоном это еще могло бы как-нибудь пройти, но с Юлианом – никогда! Я за него, как за себя, ручаюсь!
– Как за себя, значит? – лукаво улыбнулась Татьяна.
– Конечно! Разве ты можешь уличить меня в том, чтобы я когда-нибудь зарилась на чужое имущество?!!
– Представь, могу!!! Кто предлагал мне красть повсюду кактусиных деток с целью легкой наживы и последующего обогащения?!!
– Как?!! Ты?!! Меня?!! Свою подругу?!! – Из возмущенной Симоны сыпались вопросительные и восклицательные знаки, как из прохудившегося мешка зерно.
– Девочки! Я вас умоляю! Не надо ссориться! – попыталась навести порядок Гришмановская. – Мы же все беременные! Вспомните о детях, наконец! – Она шлепнула по шаткому столику своим маленьким кулачком. Щербатое блюдце подпрыгнуло, упало на пол и наконец разбилось.
В закутке воцарилась тишина.
– Разбилось… – наконец проговорила Сима. – Жалко… Хотя… Туда ему и дорога! Слышь, Ирка, а как он тебе, твой иконокрад, вообще?
– В каком смысле?
– В прямом. Как мужчина?
– Люблю я его, девочки, – ответила Ирина и опять расплакалась.
– Ну, тогда тут уже вообще ничего не поделаешь. – Симона развела руками. – И хорош плакать! Кто-то тут, кажется, что-то о детях говорил!
– Да-да, я не буду. – Гришмановская отчаянно зашмыгала покрасневшим носом и вытерла слезы рукавом свитера. – Только вы меня не осуждайте, пожалуйста…
– А знаете, девки, – Сима вдруг вдохновенно завела глаза к потолку, – все-таки мы с вами счастливые! Это чтобы в таком-то возрасте, да любовь! Да такая, что хоть завтра умирай, потому что лучше уж не будет! Да еще чтобы дети были, мужиками желанные! Это ж не каждой такое счастье выпадает! А? Как вы думаете?
Татьяна с Ириной ничего не ответили Симоне, но она и не ждала от них ответа. Она и так знала, что они с ней согласны целиком и полностью.Три счастливо беременные женщины вышли за проходную завода и вдохнули бодрящий воздух наступающей зимы.
– Гляди, Танька, твои! – Симона показала рукой на крылечко соседнего магазина культтоваров.
Там стояли сыновья Олега Дунаева: длинный нескладный Сашка и маленький Тарасик с белой челкой, торчащей из-под синей вязаной шапочки.
– Ну ладно, девчонки, пока, – бросила подругам Татьяна и побежала к магазину.
Сашка скупо улыбнулся ей, а Тарасик, как всегда, очень серьезно посмотрел на нее и доверчиво вложил свою руку в ее ладонь.
– Может, заедешь к нам? У меня твой любимый гороховый суп, – спросила Татьяна Сашку. – И Жертва по тебе скучает!
– Нет, – покачал он головой. – У меня завтра зачет. Трудный очень. Готовиться надо. Я в выходные приеду. Можно?
– Он еще спрашивает! – притворно возмутилась Татьяна и, привстав на цыпочки, чмокнула его в холодную щеку.
Смутившись, парень тряхнул головой, как конь, и пошел на остановку автобуса. Татьяна с Тарасиком двинули к троллейбусам.
– А где Дунаев-то? – спросила Симону Ирина.
– Здрасьте пожалуйста! Наш новый шеф на совещании по реструктуризации нашего КБ. Такие вещи надо знать, подруга!
Сима хотела уже повернуть к своему троллейбусу, но решилась все-таки спросить то, что давно уже хотела:
– Ирка! А как поживает твоя «Троеручица»? Все там же и висит?
– А где она должна висеть, по твоему мнению? – удивилась Гришмановская.
– Ну… не знаю… Я спрятала бы ее подальше…
– Почему?!
– Чтобы не напоминала, как твой Димасик тебя чуть не… В общем, ты понимашь…
– Глупая ты, Сима! Я эту икону в самый красный угол повесила бы, потому что, если бы не она, то он второй раз ко мне не пришел бы…
– Вот и я про то!
– Нет, Сима! Ты не про то! – возмутилась Ирина. – Не зря говорят, что «Троеручица» помогает в самых тяжелых случаях. Мой случай как раз из таких. Она… Ну… икона, притянула к себе Диму, чтобы потом отдать его мне. Понимаешь?!
– Ты так думаешь? – усомнилась Сима, поправив свою мафиозную шляпу, в которой было уже холодновато.
– Я в этом уверена! – Ирина поправила меховой воротник модного кожаного пальто, недавно подаренного ей главой преуспевающей фирмы «Муж на час».
– Ну, что ж! Ставь тогда перед ней свечки!
– Не получится, – улыбнулась Гришмановская.
– Почему?
– Я подарила ее Диминой маме.
– Римме Васильевне?!!
– Да.
– Зачем?
– Болеет она очень. Говорит, что только на «Троеручицу» одна надежда.
– Ир! А Как Римма Васильевна к тебе отнеслась? – спросила Сима, осторожно выглядывая из-под полей шляпы. – Она – женщина-громовержец! Зевс в янтарных бусах! Я с ней знакома.
– С пониманием, – усмехнулась Ирина. – Считает, что брак со мной – лучший вариант, нежели с юной вертихвосткой. Говорит, что передала его из-под своего крыла под мое.
– Смотри, Ирка! Не маши слишком крыльями! Как бы птенец не выпал! – улыбнулась Сима, приложила руку в кроваво-красной перчатке к огромным полям своей шляпы и пошла на троллейбусную остановку.
– Не выпадет! – весело отозвалась Гришмановская и повернула в другую сторону.– Ир! А Как Римма Васильевна к тебе отнеслась? – спросила Сима, осторожно выглядывая из-под полей шляпы. – Она – женщина-громовержец! Зевс в янтарных бусах! Я с ней знакома.
– С пониманием, – усмехнулась Ирина. – Считает, что брак со мной – лучший вариант, нежели с юной вертихвосткой. Говорит, что передала его из-под своего крыла под мое.
– Смотри, Ирка! Не маши слишком крыльями! Как бы птенец не выпал! – улыбнулась Сима, приложила руку в кроваво-красной перчатке к огромным полям своей шляпы и пошла на троллейбусную остановку.
– Не выпадет! – весело отозвалась Гришмановская и повернула в другую сторону.