— Согласна ли ты отнести маленького сына Адама к той долине, о коей шла речь?
— Что? Я? Прямо сейчас? — воскликнула Вольная Птица. — Конечно! Садись ко мне на спину, малыш. Я уже возила таких, как ты, — Это было давно, давным-давно, когда я паслась на зеленом лугу и меня кормили сахаром…
— О чем вы там шепчетесь, дочери Евы? — спросил Эслан, внезапно оборачиваясь к Полли и жене кэбмена, которые дружелюбно переговаривались.
— Если позволите, сэр, — сказала королева Хелен (ибо так теперь звали Нелли), — сдается мне, девчушка тоже не откажется слетать.
— Что скажешь, Вольная Птица? — спросил Лев у лошади.
— Один малыш или двое — мне все едино, сэр, — отозвалась та. — Надеюсь только, что слон в компанию не попросится.
Слон проситься и не думал, так что кэбмен, он же отныне король Нарнии, помог детям взобраться на лошадь: он резко подбросил Дигори, а затем усадил на спину лошади Полли — так мягко, так осторожно, словно она была из стекла.
— Порядок, Ягодка… Прости, Вольная Птица. Можете трогаться.
— Не взлетай слишком высоко, — предостерег Эслан, — Не пытайся подняться выше снеговых вершин. Ищи долины и лети над ними. Путь всегда найдется, нужно лишь хорошенько поискать. Летите, и пусть вас хранит мое слово!
— Ох, Птичка! — проговорил Дигори, похлопывая лоснящуюся шкуру. — Вот здорово! Держись крепче, Полли.
В следующий миг земля ушла у них из-под ног, а перед глазами все поплыло — это Вольная Птица взмыла в воздух и, подобно огромному голубю, описала круг над землей, прежде чем устремиться на запад. Полли едва различала крошечные фигурки короля с королевой, и даже Эслан с высоты казался не более чем ярко-желтым пятном на зеленой траве. В лицо ударил ветер, но могучие крылья Вольной Птицы не сбивались с ритма.
Под ними расстилалась многоцветная Нарния — луга, скалы, заросли вереска, бесчисленные деревья, извилистое русло реки, похожей на ниточку ртути. К северу, за грядой невысоких холмов, виднелась пустошь, плавно поднимавшаяся, казалось, к самому горизонту. На юге возвышались горы; в проходах между ними, поросших стройными соснами, проглядывали неведомые земли, подернутые голубоватой дымкой.
— Должно быть, это Арченланд, — сказала Полли.
— Угу, — согласился Дигори и вдруг ткнул рукой вперед. — Ты только погляди!
Прямо перед ними выросла высокая каменная стена с ревущим водопадом. Солнечные блики на воде слепили глаза. Река срывалась с обрывистого утеса и падала на землю Нарнии. Они летели так высоко, что рев водопада был едва слышен, но вершины гор по-прежнему были выше.
— Похоже, придется нам изловчиться, — проговорила Вольная Птица. — Держитесь, ребятки!
Она резко повернула в одну сторону, потом, пролетев немного, — в другую, неуклонно забираясь все выше. Стало холодно, откуда-то снизу донесся орлиный клекот.
— Оглянись! — крикнула Полли, — Да оглянись же!
Дигори обернулся — и увидел широкую долину Нарнии, на востоке упиравшуюся в море. Они поднялись на такую высоту, что смогли различить и горы за северными пустошами, и песчаные равнины на юге.
— Кто бы нам рассказал, что это за места, — проговорил Дигори.
— По-моему, их еще нет, — ответила Полли. — Ну, там никто не живет и ничего не происходит. Вспомни, этот мир родился только сегодня.
— Но люди придут туда. И начнут сочинять всякие истории…
— По мне, так нам повезло, что никакой истории пока и в помине нет, — сказала девочка. — Мне и дома надоело слушать про битвы и зубрить даты.
Тем временем они перевалили через скалистую стену, и Нарния исчезла позади. Теперь внизу виднелись лишь крутые, поросшие темным лесом склоны по берегам реки. Далекие горы становились все ближе. Впрочем, солнце било путникам в глаза, поэтому сказать наверняка, сколько им еще лететь, было затруднительно. Небо за западе отливало расплавленным золотом. Наконец солнце скрылось за иззубренным пиком, необыкновенно четким и черным на фоне заката, словно вырезанным из картона.
— А тут, наверху, прохладно, — Полли поежилась.
— Мои крылья устают, — сказала Вольная Птица. — Никакой долины с озером я пока не вижу. Может, спустимся и поищем подходящее местечко для ночлега? Сегодня мы до озера уж наверняка не доберемся.
— И есть хочется, — добавил Дигори.
Вольная Птица начала спуск. Чем ниже они спускались, тем становилось теплее. После долгого полета, во время которого тишину нарушал разве что шелест крыльев, было так приятно услышать знакомые звуки — журчание воды, бегущей по каменистому руслу, и скрип деревьев на ветру. Вскоре они почувствовали запах нагретой солнцем земли, ароматы травы и цветов. Наконец лошадь приземлилась. Дигори кубарем скатился со спины Вольной Птицы и помог спешиться Полли. Ребята с радостью ощутили под ногами твердую землю.
Они очутились в долине, расположенной, казалось, в самом сердце гор, снежные вершины которых, обагренные лучами заката, возвышались со всех сторон.
— Я проголодался, — сказал Дигори.
— Присоединяйся, — отозвалась Вольная Птица, хрумкая сочной травой. Она вскинула голову — травинки торчали из ее рта точно усы — и добавила: — Идите сюда, не стесняйтесь. Тут на всех хватит.
— Мы не едим траву, — объяснил Дигори.
— Хм, — протянула лошадь, не прекращая жевать. — Ну… не знаю, как и быть… А трава просто отличная.
Полли и Дигори растерянно переглянулись.
— Кто-то ведь должен был позаботиться о нашей еде, — сказал мальчик.
— Попросили бы Эслана, — вставила Вольная Птица.
— Разве его надо просить? — удивилась Полли. — По-моему, он и так все знает.
— Оно конечно, — согласилась лошадь, — да вот только, сдается мне, ему нравится, когда его просят.
— Что же нам делать? — спросил Дигори.
— Уж не знаю, — сказала лошадь. — Может, траву поедите? Такой вкуснотищи вы в жизни не пробовали.
— Перестань говорить глупости! — Полли сердито топнула ножкой. — Люди не едят траву, а лошади не едят жаркого.
Дигори страдальчески поморщился.
— Еще одно слово о жарком — и я слопаю всю траву в округе!
Дети судили и рядили: Дигори предложил Полли надеть зеленое кольцо, вернуться домой и перекусить; сам он возвратиться не мог, потому что обещал Эслану принести семя. И потом, если он вернется, обратно его уже могут не отпустить. Но Полли отказалась возвращаться одна, и Дигори, надо признать, сильно этому обрадовался.
— А ведь у меня в кармане завалялись ириски, — вдруг вспомнила Полли. — Все лучше, чем ничего.
— Гораздо лучше! — подтвердил Дигори, — Но смотри не задень случайно кольцо.
Чтобы этого не случилось, пришлось постараться, но в конце концов дети добились своего: конфеты в липкой обертке были извлечены из кармана и очищены от прилипших фантиков. Конечно, взрослые наверняка отказались бы от такого ужина (ведь взрослым ничего не стоит поднять шум из-за любого пустяка), но детям было все равно, что о них подумают. В обертке было девять ирисок. Дигори предложил поделить их поровну — каждому по четыре, а девятую посадить: «Раз уж из фонаря выросло фонарное дерево, так почему бы из ириски не вырасти дереву ирисок?» Дети выкопали ямку и положили туда девятую ириску, потом съели каждый свою порцию, стараясь по возможности растянуть удовольствие. Ужин получился весьма скудным, даже с фантиками, которые они не могли не облизать.
Вольная Птица наконец насытилась чудесной травой и легла наземь. Дети прильнули к ее бокам, ища тепла, и она накрыла их своими крыльями, так что было очень удобно. И пока на небе одна за другой зажигались звезды, они говорили обо всем на свете — о маме Дигори, о том, что ей нужно лекарство, о поручении Эслана… И снова и снова повторяли то описание, какое дал им Лев: озеро, холм на дальнем берегу, сад на вершине холма. Мало-помалу их начало клонить ко сну, и тут Полли вдруг насторожилась.
— Тсс! — прошептала она.
Все прислушались, но ничего не услышали.
— Наверное, ветер, — предположил Дигори.
— Не знаю, не знаю, — откликнулась Полли. — Вот опять! Слышите? Клянусь Эсланом, там кто-то есть!
Лошадь шумно поднялась с земли и принялась принюхиваться, расхаживая туда-сюда. Дети тоже вскочили и стали озираться, заглядывая едва ли не под каждый куст. Им все время мерещилось, что они что-то видят; Полли была уверена, что заметила высокий темный силуэт, быстро скрывшийся на западе. Впрочем, поймать никого не поймали, поэтому Вольная Птица в конце концов вновь легла наземь, а дети снова забрались под ее крылья — и мгновенно заснули. Лошадь не спала — прядала ушами, время от времени вздрагивала, словно на нее села муха. Потом заснула и она.
Глава 13 Нечаянная встреча
— Просыпайся, Дигори! — донесся голос Полли. — И ты тоже, Вольная Птица. Оно превратилось! А утро какое чудное!
Над горами вставало солнце, робкие лучи пробивались сквозь листву, трава была вся в росе, паутинки сверкали серебром. Рядом с путниками за ночь выросло деревце с очень темной корой, высотой с обычную яблоню. Листья были не зелеными, а сероватыми, и на вид напоминали бумагу, как у лунника, а плоды, усеявшие ветви, походили на финики.
— Ура! — воскликнул Дигори. — Но сначала я умоюсь. — С этими словами он ринулся к реке, прямо через кустарник.
Вам доводилось купаться в порожистой горной речке, неглубокой, но бурной, стремящей свой путь по красным, голубым и желтым камням? Вода кипит, в брызгах дробится солнце; это ничуть не хуже, чем купаться в море, — а в чем-то даже и лучше. Конечно, вытереться после купания было нечем, так что пришлось надевать одежду на мокрое тело, но удовольствие того стоило. После Дигори к реке отправилась и Полли и тоже выкупалась; по крайней мере, девочка так сказала, но мы-то знаем, что она воды побаивалась, так что не будем вдаваться в подробности. Вольная Птица также спустилась к воде — зашла на середину реки, утолила жажду, а затем тряхнула гривой и коротко заржала.
Между тем дети подошли к ирисному дереву и сорвали каждый по небольшому коричневому «финику». На вкус плоды оказались восхитительными — похожими на ириски, только мягче и сочнее. Вольная Птица тоже позавтракала — сначала попробовала ириску, а потом принялась за траву. После завтрака дети, помогая друг другу, взобрались лошади на спину, и Вольная Птица вновь тронулась в путь.
Ехать было даже веселее прежнего — потому, что за ночь выспались и отдохнули, да еще солнце светило не в глаза, а в спину, и в этом свете все вокруг выглядело просто чудесно. Повсюду, куда ни посмотри, возвышались заснеженные вершины гор. В тени вершин прятались зеленые долины, а ручейки, сбегавшие с ледников, чтобы слиться в реку, были такими ярко-синими, что казались громадными нитками бус. Путникам хотелось, чтобы этот полет длился бесконечно. Однако вскоре они начали принюхиваться и спрашивать один другого: «Чувствуешь?.. Что это?.. Откуда этот запах?» Ибо навстречу им летел блаженный аромат напоенных солнцем цветов и восхитительных плодов.
— Вон долина с озером! — сказала Вольная Птица.
— Точно! — воскликнул Дигори. — А вон и холм на дальнем берегу! Какая синяя вода!
— Добрались! — заключили все трое хором.
Вольная Птица начала спускаться, описывая широкие круги, и ледяные пики словно росли на глазах, поднимаясь все выше. С каждым мгновением становилось все теплее и благоуханнее, и от прелести аромата на глаза наворачивались слезы. Вольная Птица уже не взмахивала крыльями — нет, она парила над склоном холма, готовясь приземлиться. Вот ее копыта коснулись земли… Лошадь замерла — и дети кубарем покатились с ее спины, но ничуть не ушиблись, ибо упали на густую зеленую траву.
До вершины холма было подать рукой, поэтому времени терять не стали. (Вольной Птице пришлось несладко — склон был довольно крутым, и вряд ли она взобралась бы на холм, когда бы не крылья, придававшие ей устойчивость.) На вершине бежала по кругу высокая, поросшая травой насыпь. А внутри круга росли деревья: их ветви свисали над насыпью. Легкий ветерок шевелил листву — зеленую, голубую, серебристую. Путникам пришлось обойти вершину вдоль насыпи, прежде чем они отыскали ворота — крепко запертые золотые ворота, глядевшие на восток.
До сих пор Полли и Вольная Птица не сомневались, что дойдут вместе с Дигори до самого конца. Но теперь они отказались от своего намерения. С первого взгляда на ворота становилось ясно, что этот сад — сугубо частное владение, и только глупец отважится войти в него незваным. Да и Дигори сразу понял, что дальше ему предстоит действовать в одиночку.
Мальчик приблизился к воротам. На створках было написано, серебряной вязью по золоту:
— «Мой плод для других возьми», — пробормотал Дигори. — За этим я и пришел. Выходит, самому и попробовать нельзя. Ну и ладно. А вот последняя строчка — вообще бред какой-то. Так, «войди в золотые врата». Интересно, кому взбредет в голову лезть через стену, когда есть ворота? Кстати, а как они открываются? — Мальчик положил руку на створку, и ворота бесшумно распахнулись.
Взгляду Дигори явился сад, и мальчик вновь необыкновенно остро почувствовал: это — частное владение. Он осторожно вошел в ворота. В саду было очень тихо, даже вода в фонтане посреди сада журчала еле слышно. По воздуху растекался блаженный аромат… Это место дарило радость — и требовало уважения к себе.
Дигори сразу догадался, какое дерево ему нужно, — оно росло точно в середине сада, с его ветвей свисали серебристые яблоки, бросавшие свет в темные уголки, куда не проникали солнечные лучи. Мальчик подошел к яблоне, сорвал яблоко, понюхал его, повертел в руках — и положил в нагрудный карман своей курточки.
Лучше бы он отвернулся и не подносил яблока к лицу! Его мгновенно обуяло желание куснуть чудесный плод, чтобы утолить накатившие вдруг голод и жажду. Может, сорвать еще одно и попробовать? А если что-нибудь плохое случится? Да вряд ли; в конце концов, надпись на воротах — не приказ, а всего лишь совет, и кому какое дело до чужих советов? А даже если и приказ, почему он должен подчиняться? Яблоко «для другого» лежит в кармане, значит, яблоко для себя вполне можно сорвать…
Размышляя над этим, Дигори бросил взгляд на дерево — и вдруг заметил на макушке яблони чудесную птицу, дремавшую на ветке. Впрочем, птица дремала, что называется, вполглаза — один ее глаз был чуть-чуть приоткрыт. Эта птица была больше орла; грудка желтая, на голове алые перья, хвост малиновый.
— И тогда я понял, — рассказывал Дигори много лет спустя, — что в таких местах нельзя быть излишне осторожным. (о всей этой магией никогда не знаешь, что может случиться, — по правде сказать, Дигори и так навряд ли сорвал бы яблоко для себя. В те дни мальчики гораздо лучше запоминали правила поведения, среди которых было и «Не укради». Хотя, может быть, нам только так кажется…
Дигори повернулся, чтобы уйти, но не смог одолеть искушения и еще раз взглянул на дерево. И оцепенел. В чудесном саду он был не один! В нескольких шагах от него стояла ведьма! У ее ног валялся огрызок — она только что съела яблоко. Губы ведьмы были в яблочном соке, на щеке расплывалось омерзительное коричневое пятно. Дигори догадался, что Джадис проникла в сад через стену. Неожиданно ему подумалось, что последняя строка в надписи на воротах вовсе не так бессмысленна, как показалось поначалу. Заветное желание и вправду сбылось — а с ним пришло отчаяние: ведьма выглядела намного сильнее и могущественнее себя самой прежней, однако ее лицо было мертвенно-бледным.
Все эти мысли промелькнули в голове мальчика за долю секунды. Он повернулся и бросился к воротам, а ведьма кинулась за ним вдогонку. Едва он выскочил из сада, ворота захлопнулись сами собой. Впрочем, ведьму это не остановило. Когда Дигори подбежал к ожидавшим его Полли и Вольной Птице, Джадис уже успела то ли перелезть, то ли перепрыгнуть через стену и вновь устремилась в погоню.
— Стой! — крикнул Дигори. — Или мы все исчезнем! Не приближайся!
— Глупый мальчишка! — процедила ведьма. — Почему ты убегаешь от меня? Я не причиню тебе зла. Выслушай меня, и ты узнаешь нечто важное, что принесет тебе великую радость.
— Спасибо, не надо мне вашей радости, — отозвался Дигори.
— Я знаю, за чем тебя прислали, — продолжала ведьма, не обращая внимания на его слова. — Это я была с вами в лесу прошлой ночью, и я слышала все, о чем вы говорили. Ты сорвал в саду плод. Ты положил его в карман. И собираешься отнести льву, даже не попробовав. Конечно, пробовать будет Лев! Простак! Да ведомо ли тебе, что это за плод? Это яблоко юности, яблоко жизненной силы! Уж поверь мне, я-то его съела — и настолько изменилась, что уже никогда не состарюсь и не умру. Съешь свое яблоко, мальчик, и мы с тобой будем жить вечно и станем править этим миром — или вернемся в твой мир и станем править им.
— Еще чего! — фыркнул Дигори. — Мне вовсе не хочется жить вечно, тем более что все мои знакомые рано или поздно умрут. Уж лучше я проживу обычную жизнь, а когда умру — отправлюсь на небеса.
— А как же насчет твоей мамы, которую ты якобы так любишь?
— Какое вам дело до моей мамы? — крикнул Дигори.
— Разве ты не понимаешь, глупец, что яблоко способно ее исцелить? Подумай. Яблоко лежит в твоем кармане, мы здесь одни, Лев далеко. Воспользуйся своей магией, вернись в свой мир, отдай яблоко своей матери. Через пять минут ты увидишь румянец на ее щеках, она скажет тебе, что боль ушла и что к ней возвращаются силы. Потом она заснет… Только представь — здоровый сон, без всякого снотворного, без боли и мучений… На следующий день все станут говорить, что она чудесным образом поправилась. И все пойдет на лад, понимаешь? В твой дом вернется счастье, и ты станешь таким же, как другие мальчики.