– Ну, и куда сначала? В магазин? – Федор сунул руку в карман джинсовой куртки и украдкой пересчитал оставшиеся копейки.
– Или, может, сначала в пивнушку наведаемся? – Петя посмотрел на друга. – Надо бы Захара увидеть. Вдруг он чего знает о потайных выходах? Недаром же он жил в монастыре несколько лет. Значит, был вхож везде, пока Никодима не было.
– Ага… даже если и знает, так он тебе и сказал! – фыркнул Федя и пожал плечами. – Ну, если хочешь, пойдем.
В пивнушке было пусто. Бессменная ее хозяйка, заметив их, обрадовалась, как родным.
– Добрый вечер! Как я рада вас видеть! Сколько пивка налить? Оно у нас свеженькое. Только что привезли!
– Здрасте… – Парни оглядели зал и разочарованно подошли к продавцу.
– Вы не видели сегодня Захара? – Петр стянул из блюда, стоявшего на столешнице, колечко жареного лука и мило улыбнулся.
Женщина поморщилась:
– Он что – медом намазан? Уже второй день его ищете!
– Вчера-то мы его видели, но хотели бы поговорить и сегодня. Кое-что уточнить, – объяснил Федор и добавил: – Очень нужно!
– Заходил днем, – буркнула хозяйка. – Но потом пришел председатель, они пошептались и вместе ушли. Больше я его не видела. – И добавила: – И слава богу!
– Вижу, вы его недолюбливаете? – Петя всезнающе прищурился.
– А чего его долюбливать? – фыркнула тетка, подхватила полотенце и начала тереть и без того блестящую столешницу. – Врун, болтун и жадина! Деньги есть, а он пиво в долг берет! Уже на четвертак набрал, зараза!
– А почему вы на него не пожалуетесь вашему участковому?
– Ага! Чтобы мне потом пивную спалили? Спасибо. Переживу и без его тугриков!
– Я бы не сказал, что он настолько смелый… – хмыкнул Федор, вспоминая о том, как утром этот самый «страшный» Захаров чесанул от него, только пятки засверкали.
– А он и трус! Когда один на один. Но злопамятный. И всю черную работу через головорезов делает. – Женщина, наконец, отбросила полотенце и поинтересовалась: – Может, все же пивка налить?
– Нет, спасибо. Мы пойдем. – Петр уже направился к двери, но Федя не спешил:
– А какие у него дела с Русальчиковым?
– Да кто ж его знает. – Женщина устало опустилась на стул. – Может, и остались, с тех пор как он был тестем вашему Захарову. Но, между нами, это был фиктивный брак. Ленка к нему даже не переезжала. А он приходил к ним редко. Правда, потом вроде как устроил ее работать в монастырь, пока там вместо Никодима хранителем был. Смутные это были времена…
– Почему?
– Много мертвяков стали находить в монастырских окрестностях. Кажну неделю – новый труп. У нас же всегда туристов было много. Ехали монастырь посмотреть. А тут стали поговаривать, что завелась в Божьем храме нечисть. Вроде призрак их до инфаркта доводил. – Хозяйка махнула рукой: – Короче, ничего я толком не знаю, а врать не стану. Да только скажу, что, как только Никодим вернулся да Захара погнал, сразу все спокойно стало. А Захарка вдруг с Ленкой развелся.
– Думаете, по его вине те смерти происходили? – спросил напоследок Федор, понимая, что ему просто необходимо сегодня поговорить с Леной и узнать все, что она не договаривает. А если не скажет, не доверится – значит, и нет никакой любви. Не бывает ее с тайнами да оговорками.
– Не знаю, – отмахнулась она. – А знаю – не скажу. Мне моя жизнь и хозяйство дороже пустых разговоров.
Понимая, что больше от нее ничего не добиться, Федя подошел к поджидавшему его у двери Петру, и они вышли на улицу.
– Предлагаю сначала зайти в магазин, а потом к твоей пассии. – Петр хлопнул друга по плечу и подбодрил. – Не переживай. Все будет хорошо! Если только ты этого захочешь…
Им повезло. В магазине было на удивление роскошно. Федор невольно вспомнил свой первый поход в местный универмаг, когда на прилавках было шаром покати. Не иначе Русальчиков подсуетился, забив сельмаг под самую макушку для столичных гостей.
Вон, вчера сам слышал, как Альбина хвасталась купленной здесь помадой, которую она видела в Москве, да приобрести не успела – разобрали. Да и мужики, не в силах выдержать монастырский скромный рацион, прибегали сюда за сосисками и тушенкой.
– Что желаете? – улыбнулась молоденькая девчушка лет восемнадцати.
– Веревку подлиннее, мотков десять, фонариков четыре. А лучше восемь, и мел, – расщедрился Петр, барским движением кидая на прилавок смятые купюры.
Девушка оказалась расторопная, и уже через минуту они вышли из магазина, нагруженные двумя пакетами.
– Точно ничего не забыли? – Федор заглянул в свой пакет и полюбовался на толстые мотки веревки.
– Вроде нет. – Петр тоже заглянул в пакет. – Фонарики есть. Мел. Веревка. Еды нам не надо, ведь идем ненадолго. А воды в монастыре нацедим.
– Тогда к Русальчиковым? – При мысли, что он увидит Лену, Федор зашагал быстрее.
– Веди. – Петр, скрывая улыбку, серьезно кивнул.
На стук в ворота раздалось привычное тявканье барбоса. Затем где-то стукнула дверь. Не дождавшись, когда откроется дверь, Федор по привычке подпрыгнул и расплылся в улыбке, разглядывая Лену. Она даже завила свои длинные белокурые волосы, тронула косметикой лицо и надела белое платье в сиреневых ромашках.
Значит, ждала!
– Ле-е-ен! – позвал ее Федор, чем вызвал новый приступ бешенства пса.
Девушка вскинула голову и, трогательно смущаясь, улыбнулась.
Дождавшись, когда она подойдет к воротам, он спрыгнул. Едва открылась дверца, притянул девушку к себе и впился в губы жадным поцелуем. Та только успела охнуть и обняла его за шею.
Стоявший в сторонке Петр деликатно кашлянул, возвращая влюбленных на землю. Лена вздрогнула и, вырвавшись из рук Феди, поспешно юркнула ему за спину.
– Это мой друг Петро, – разочарованно вздохнул Федор. – Хочет поговорить с твоим отцом. А я хочу поговорить с тобой…
– Папы пока нет… – Лена вышла из-за его спины и встала рядом, смущенно поглядывая на Петра. – Но если надо… можете подождать. Заходите, я вас угощу чаем.
Она шагнула во двор. Прежде чем пойти за ней следом, Федя посмотрел на Петра. Тот подмигнул другу и, показав большой палец, направился за ним.
Собака, увидев Федора, приветливо вильнула хвостом, а на Петра рыкнула, но скорее для проформы.
На веранде было уютно и прохладно. На столе остывал самовар, а над клубничным вареньем вилась одинокая пчела.
– Садитесь. – Лена кивнула на стулья и принялась хлопотать. Вскоре на столе появились чашки с ароматным чаем, пахнувшим мятной свежестью, ложечки для варенья, сахарница и целое блюдо румяных пирожков.
– С яблоками! – улыбнулась девушка, отвечая на заинтересованные взгляды парней.
– С ума сойти! – Петр потянулся за угощением, надкусил и блаженно прикрыл глаза. – Если бы я не был женат…
– Даже не мечтай! – вернул его на землю Федор, поймал Лену за руку и усадил рядом с собой на свободный стул. – Ленку никому не отдам!
– И правильно! – буркнул Петя, уплетая уже второй пирожок.
Вскоре хлопнула калитка.
– Папа! – Лена вскочила со стула и бросилась к отцу. – У нас гости. Ты же помнишь Федю? А это его друг, Петр. Будешь чай? С пирожками! Как ты любишь!
– Добрый вечер. – Русальчиков поднялся на веранду и пожал руки гостям. – И почему я не удивился, увидев вас здесь?
Он устало опустился на свободный стул, снял кепку и, положив ее на стол, устало вытер рукавом лоб.
– Так зачем пожаловали? – Он придвинул чашку, заботливо поданную дочерью, но пить не стал. Смерил взглядом Петра и уставился тяжелым взглядом на Федю.
Тот пожал плечами:
– В гости.
– Молодой человек… – Председатель усмехнулся, отхлебнул чаю и отставил чашку. – Я не покривлю душой, сказав, что здесь вам не рады.
– Ну, я бы не стал так говорить. – Федор почувствовал, как накатывает бешенство. – Вы, может, и не рады, но вот Лена…
– Давайте не будем! – В голосе Русальчикова послышались ледяные нотки. – И вам, и мне прекрасно известно, почему вас вдруг заинтересовала моя дочь. Вы ничем не лучше ее бывшего мужа! Вам тоже нужен этот проклятый клад!
– Папа, не надо! – Лена встала. – Ты не прав!
– Я не прав? – Он посмотрел на дочь. – Тогда спроси у него, зачем он здесь? И если сегодня не будет произнесено ни слова о монастыре, подземельях и кладе Русалова, я изменю свое мнение. Может быть…
– Я здесь, чтобы увидеть вашу дочь! – Федор тоже вскочил. – И клад меня интересует лишь как сенсация для нашего фильма! Неужели вы думаете, что, если нам повезет его найти, я стану претендовать хоть на медяшку?!
– Давайте успокоимся и сядем. – Петр как ни в чем не бывало съел еще один пирожок, с сожалением посмотрел в опустевшую чашку и улыбнулся Русальчикову. – В какой-то степени вы правы! Я… мы пришли сюда не только для того, чтобы засвидетельствовать почтение вам и вашей прекрасной дочери.
Председатель гневно хлопнул ладонью о стол и повернулся к дочери:
– Ну? Что я говорил?
– Папа! – Лена умоляюще посмотрела на отца.
Петр выудил из кармана свернутый листок, развернул и положил на стол.
– Знаком вам этот план?
Русальчиков впился взглядом в рисунок и нервно сглотнул:
– Откуда это у вас?
– Мы пытаемся вам объяснить, что не заинтересованы в получении вашего наследства! – Петр разгладил листок. – Если было бы иначе, мы бы не пришли сюда. Зачем нам выдавать, что мы владеем бережно хранимой вами тайной?
– Что вы хотите? – Председатель сгорбился. Казалось, что за эти мгновения он постарел лет на десять.
– Только одно. Узнать, куда выходит этот ход. – Петр ткнул пальцем в нарисованную кривую. – Он явно идет за территорию монастыря.
– Зачем вам это знать?
– Мы же объяснили. Нас интересует только историческая сенсация. Но! Если мы все же найдем ваши сокровища, – Федор подчеркнул слово «ваши», – обещаю, что все они достанутся вам. Я не Захаров. Меня интересуют другие ценности.
Русальчиков покусал губы и вдруг приказал дочери:
– Лена, выйди.
Девушка вспыхнула, но послушалась, зашла в дом и хлопнула дверью.
Ее отец виновато вздохнул и заговорил:
– Не хочу, чтобы Захаров хоть как-то узнал о том, что я вам сейчас скажу.
– Вы не доверяете дочери? – Федор нахмурился.
– В последнее время я не доверяю никому. – Он посмотрел на него в упор и отвел взгляд. – Но если вам удастся найти хоть что-то… я буду признателен, если вы вернете наше наследство. Мне некому довериться. Не хочу, чтобы Захаров хоть как-то приложил руку к тому, что ему не принадлежит и никогда не принадлежало. А я смогу спасти нашу деревню – вернуть молодежь и наладить хозяйство.
Парни переглянулись, но Русальчиков смотрел только на чертеж. Наконец, он заговорил:
– Мой предок допустил огромную ошибку, выдав замуж свою единственную дочь за отпрыска разорившейся семьи. Зять предал своего благодетеля и привел мародеров, но Русалова предупредили, и он укрылся вместе с дочерью в подземельях монастыря. Есть сведения, что все семейные богатства он забрал с собой. Здесь, – Русальчиков ткнул пальцем в чертеж, – они укрывались три дня. Видимо, он надеялся, что головорезы уйдут, и тогда они с дочерью выйдут здесь. – Он указал на прерывающуюся за чертежом монастыря линию. – Это выход из этого подземелья, сразу возле опознавательного столба – там, где дорога на монастырь пересекается с дорогой из города. Знаете?
Федор нахмурился:
– Я видел этот столб. Только никакого потайного хода не заметил.
– Он находится чуть дальше. Видели кучу камней метрах в пятидесяти оттуда?
Парни переглянулись. Федор с сомнением кивнул:
– Кажется, припоминаю.
– Там есть такой круглый белый камень. Если его сдвинуть, откроется ход. Но предупреждаю, подземельем давно никто не пользовался. Я с отцом Никодима сделал все, чтобы никто не узнал о нем.
– Кстати, а что за проклятие преследует ваш род? – Петр стянул еще один пирожок и уставился на старосту.
Тот замялся:
– Все дело в цыганке. Русалов…
Вдруг дверь распахнулась, и, не глядя ни на кого, из дома вышла Лена и направилась к воротам. Федор, не дослушав председателя, бросился за ней:
– Лен! Подожди.
Она остановилась:
– Ненавижу, когда он так со мной! Ненавижу!!! – Она открыла ворота и вышла на улицу.
– Лен, он просто боится за тебя… – Федор обнял ее за плечи. Девушка дернула плечом и посмотрела на него:
– Он боится за свои сокровища, которых, может быть, и нет! И до сих пор не может мне простить брак с Захаровым! – Она пошла по улице, и Федору ничего не оставалось, как идти рядом, слушая ее исповедь. – Мы расписались тайно. Я была глупой и не знала, что ему нужна не я, а наши семейные тайны! Этот проклятый клад! – Девушка всхлипнула. – А потом начался кошмар. Он украл какие-то бумаги и начал шантажировать меня тем, что расскажет отцу, будто я сама их отдала ему. Для папы это стало бы предательством. Я делала все, что он мне приказывал. Из-за меня даже погибло несколько человек. Захар в то время стал хранителем монастыря и принялся искать эти проклятые сокровища! Ему мешали туристы, которые, узнав о кладе, приезжали в монастырь. Он заставлял меня их пугать. Одеваться призраком. У двоих не выдержало сердце, а он их даже не похоронил! Бросил в подземелье. Трое мальчишек попросились переночевать и ночью спустились в подвалы. Что с ними случилось, я не знаю, но больше я их не видела. А когда вернулся Никодим, Захар ушел. Развелся со мной, так как я ему стала не нужна. Но он до сих пор не оставляет попыток найти клад!
Они дошли до конца улицы и остановились. Федор развернул ее к себе:
– А почему ты не рассказала все отцу?
– Как? – Лена всхлипнула. – Он и так мне не доверяет! После того как я доверила Захару все секреты нашего рода. А еще папа фаталист! Он верит в проклятие и в судьбу. Поэтому он не принял тебя и принял Захара…
– Ага! Меня он не принял, так как я похож на возлюбленного твоей прабабки, а Захаров – обычный урод. Ему и дочь отдать не жалко! Так, что ли?
– Не совсем так, но… – Лена посмотрела на Федора. – Ты простишь меня? Если нет, я пойму! Тому, что я наделала, нет прощения! Но… я не знала, что встречу тебя…
Федор не стал тратить время на слова. Притянул девушку к себе и стиснул в объятиях:
– Я хочу, чтобы ты все забыла. Скоро моя командировка закончится, и я увезу тебя с собой! И мне плевать, что было в твоей жизни до меня! Кто был!
Лена отстранилась:
– Ты так ничего и не понял?
– А что я должен был понять? – Он коснулся ладонью ее щеки, смахнув слезинку.
– Мой брак с Захаровым был фиктивным. Взамен он пообещал мне долю от сокровищ, которые найдет, если я буду его прикрывать и помогать в этом. Я согласилась, потому что отцу, чтобы сберечь нашу Сухаревку, очень нужны деньги.
Федор нахмурился:
– Значит, сегодня ночью… ты…
– Сегодня ночью я решила не противиться судьбе… И ничуть об этом не жалею… – Губы девушки тронула застенчивая улыбка.
– Я тебя обожаю! – Федор подхватил ее на руки и закружил, повторяя как заведенный: – Обожаю! Обожаю!
Лена охнула и, уткнувшись ему в плечо, звонко рассмеялась.
– Какая сцена! – раздался внезапно вкрадчивый голос, разрушая идиллию. Федор обернулся и, помрачнев, осторожно поставил Лену на ноги.
– Захаров! – Он шагнул вперед, закрывая собой девушку. – Что надо?
– Да ничего… – Лесничий искренне улыбнулся. – Просто шел мимо. Смотрю, а тут такое представление… Рад за вас. А за тебя, Леночка, вдвойне! Подцепила столичного гостя, теперь будешь жить в Москве и в ус не дуть! Молодец, подруга!
– Да я тебе… – Федор, сжав кулаки, пошел на Захарова, но ему в руку вцепилась Лена.
– Феденька, не надо! Он же убогий! Только завидовать и может! Пусть идет! Не марайся об него!
Захаров отбежал подальше, развернулся и, сплюнув на землю, зашагал дальше.
– Убил бы! – Федор еще какое-то время смотрел ему вслед, потом обернулся к девушке: – Как представлю его твоим мужем…
– Между нами ничего не было. Никогда. – Лена прижалась к нему. – Хорошо, что ты меня встретил, Феденька…
– Лен… – Федя посмотрел ей в глаза. – Я сегодня поговорю с нашим режиссером и завтра же увезу тебя в Москву. Скажу, что дома что-то случилось, надо срочно возвращаться. Потому что, если Михалыч услышал слово «сенсация», он будет до последнего землю рыть, а я не могу ждать еще месяц. Я боюсь за тебя! Поедешь со мной?
– Поеду, Феденька!
– Тогда жди меня. Завтра утром я вернусь за тобой! И никуда не выходи из дома!
– Хорошо… – Лена улыбнулась и прильнула к его губам. И время остановилось. Они даже не услышали, как к ним подошел Петр и даже какое-то время любовался сценой. Потом не выдержал:
– Нет, я, конечно, понимаю, что любовь – это наше все, но зачем шокировать местное население, а, Федь?
Молодые люди отпрянули друг от друга.
– И зачем так подкрадываться? – выдохнул Федор, а Лена только смущенно рассмеялась.
– Даже если бы мимо вас протопал слон, вы вряд ли бы это почувствовали! – хмыкнул Петр и хлопнул друга по плечу. – Ну что? Пойдем? Или останешься?
– Да. Пойдем. – Федя обернулся к Лене: – А завтра с утра жди меня.
Она кивнула и еще долго смотрела им вслед, пока они не скрылись из виду. Затем развернулась, чтобы идти домой, и вздрогнула от неожиданности.
Шагах в десяти стоял Захар и, облокотившись на колышки забора, не отрываясь, смотрел на нее.
– Захар? Ты же вроде ушел?
– Вернулся… Захотел с тобой поговорить… Без этого… Быка столичного…
– Говори… – Лена сложила руки на груди.