— А как поживает наша милая миссис Макферсон? — осведомилась Аделия. — Вы, кажется, говорили, что она вот-вот должна разрешиться от бремени?
Констебль Макферсон теперь глаз не сводил с одного уголка сада, а именно того, где импровизированная могила Чарли Росса — и Питера Панто — оставалась по-прежнему разверстой. «До чего же они неосмотрительны! — невольно подумала Аделия. — Надо было посоветовать им засыпать яму…»
— Доктор Перфитт считает, что ребенок лежит неудачно, — хмуро ответил констебль Макферсон. — Собственно говоря, мы с миссис Макферсон имеем некоторые основания опасаться кесарева сечения. Одной заботой больше.
— Дорогой Макферсон! — воскликнула, растрогавшись, миссис Пламкетт. Зло и болезнь… В конце концов, они начали смешиваться в ее представлении. — Вы… Не хотите ли чего-нибудь выпить? Чашку чаю? Или подкрепиться?
Еще не успев договорить, она укорила себя за безрассудство. С тех пор, как незваный гость позвонил у ворот, она только и мечтала о том, чтобы поскорее его выпроводить. А теперь сама приглашает в дом, где он может встретиться с Люком Адама и его шайкой. Но что ей еще остается? Бедняга, несомненно, будет разочарован, если его бесцеремонно выставят за порог. В особенности после того, как он оказал ей большую услугу, не поленился притащить домой Беггара, как тот ни сопротивлялся.
Впрочем, констебль может еще отклонить ее приглашение.
— Благодарю вас, мэм, — сказал Макферсон. — Был бы я при исполнении, служебные обязанности воспрепятствовали бы принять ваше предложение. Но, поскольку у меня выдался свободный часок, не откажусь… Это от миссис Макферсон, — внезапно сообщил он, отпуская пакет из оберточной бумаги, который до сих пор придерживал локтем.
Миссис Пламкетт еле успела его подхватить.
— Боже, как это мило! Не следовало, в самом деле! А что там?
— Луковицы гиацинта, — с горечью напомнил ей констебль Макферсон. — Вы же сами у меня их попросили, когда я приходил к вам во время переписи. Я могу показать, как их сажают.
— Не стоит, я… я сама прекрасно с этим справлюсь! — слабо возразила Аделия. — Я… вот сюда.
Стоя на пороге кухни, констебль Макферсон, казалось, с сожалением оглянулся на цветник, где зияла — невидимая издали — общая могила Чарли Росса и Питера Панто.
— Вы точно не хотите, чтобы я показал вам?
— Нет-нет, не надо! — поспешно отозвалась миссис Пламкетт. — Боюсь, как бы вы не простудились. Миссис Макферсон мне этого не простит! — Она придерживала дверь кухни открытой и подчеркнуто ежилась и вздрагивала.
Констебль Макферсон, наконец перестал топтаться на пороге и вошел.
— Только мертвые, знаете ли, мэм, никогда не согреются, каждому известно! — вздохнул он, направляясь прямиком к плите. По пути взглядом сонного кота пересчитал грязные чашки в раковине.
— Садитесь, — пригласила миссис Пламкетт. — Вот сюда, пожалуйста… Устраивайтесь поудобнее…
— Не стоит из-за меня так хлопотать, мэм! — сказал констебль Макферсон, расстегивая накидку и снимая каску. — Я только на минутку.
Люк Адама, Джой Адонис, Баггси Вейс и профессор Шварц совещались в столовой. Из расположенной по соседству кухни до них доносились приглушенные голоса миссис Пламкетт и констебля Макферсона.
— Говорю вам, старуха хочет нас заложить! — в тысячный раз повторял Джой Адонис. — Я бы не удивился, если бы она его впустила для того, чтобы шепнуть ему пару слов на ушко или передать записку.
Люк Адама пожал плечами.
— Она не пошла бы на такой риск. Ну, предположим, она нас выдаст…
— Ага, предположим! — подхватил Джой Адонис.
— …Нам от этого хуже не будет, — закончил Люк Адама.
— Что ты несешь! Если выпустить отсюда этот кусок сала, он через час может ввалиться обратно и привести с собой всю местную полицию.
— Вы же выпустили отсюда вчера его преподобие…
— Священник — не полицейский. Эти парни болтают только с Богом.
Тупость его телохранителей, как и всякий раз, когда она в чем-нибудь проявлялась, еще сильнее разозлила Люка Адама.
— Вы забыли, что нам написал Неизвестный: «Скотланд-Ярд знает, кто вы и где прячетесь. Оставайтесь на месте. Полицейские ничего вам не сделают до тех пор, пока девочка будет у вас, и пока вы будете хорошо с ней обращаться…»
— Хм! — недоверчиво откликнулся Джой Адонис. — А что, если этот легавый — ловушка?
Мысли роились у него в голове, и он не успевал привести их в порядок:
— Что, если Неизвестный существует только на бумаге?
— На бумаге?
— Угу, легавым надо, чтобы мы сидели на месте: тогда им не придется за нами гоняться. Ничего лучше не придумаешь, чтобы мы расслабились и дали их наемнику время спокойненько сделать свое дело. В день, когда у нас не найдется четвертого для бриджа, они сюда въедут верхом!
— Что за чушь! Девчонку это не спасет!
Профессор Шварц давно рассматривал подобную возможность:
— В конце концов, письмо вполне может исходить и отсюда, — задумчиво проговорил он. — Преждевременная кончина Чарли Росса увеличила то, на что мы можем рассчитывать, в соотношении одна целая двенадцать сотых, кончина Питера Панто — одна целая двадцать пять сотых. Исчезновение третьего претендента, с учетом всех предыдущих прибавок, выразилась бы в приросте личной прибыли в размере одной целой тридцати трех сотых на каждого из уцелевших и так далее… Заявляю вам, что лично мои запросы полностью удовлетворит сумма в шестнадцать-семнадцать тысяч фунтов. Зато, и я с прискорбием об этом упоминаю, один из вас вполне мог воспользоваться подобным способом с намерением, в конце концов, взять себе всю сумму выкупа.
Трое, к которым он обращался, в недоумении переглянулись. Нет, профессор Шварц никогда не перестанет их удивлять.
Они начисто позабыли бы даже о существовании констебля Макферсона, если бы два происшествия, случившиеся почти одновременно, косвенно не напомнили им о госте хозяйки «гнездышка».
С верхнего этажа донеслись пронзительные женские — или детские — крики.
В то же мгновение Беггар, явно недовольный тем, что его водворили в дом, толкнул носом приоткрытую дверь кухни и пустился улепетывать, не разбирая дороги.
Констебль Макферсон, поставив на нейлоновую скатерть чашку сдобренного ромом чая, отреагировал в два приема:
— Прошу простить, мэм, но мне показалось, будто я явственно слышал крик. А что касается вашей собаки, то, если не ошибаюсь, она опять сбежала!
Миссис Пламкетт, остановившись на пол пути к двери, инстинктивно запротестовала:
— Бе… Беггар не может так со мной поступить!
— Как знать? — вздохнул констебль Макферсон. — Я-то ведь его буквально заарканил…
Он по-прежнему сидел лицом к плите, и миссис Пламкетт оказалась у него за спиной, но он видел каждое ее движение в плохоньком зеркальце в углу.
— Я… я пойду взгляну! — решила миссис Пламкетт. — Оставайтесь здесь! — необдуманно прибавила она.
Констебль Макферсон подобрал ноги под стул, готовясь встать.
— Как скажете, мэм. Я ведь все равно только на минутку зашел.
Миссис Пламкетт, едва открыв дверь кухни — и увидев мечущиеся по лестничной клетке тени — тотчас отступила назад. Прежде всего следовало обезвредить констебля.
— Беггар не мог далеко уйти, — сказала она, прислушиваясь к доносившимся сверху звукам. — А малышка вроде бы успокоилась.
— Малышка?! Успокоилась?!
— Ей одиннадцать лет, ее зовут Карлотта, — поспешно объяснила миссис Пламкетт. (Перестанет ли она теперь когда-нибудь лгать?) — Отец и мать сменяются у изголовья бедняжки. У нее с утра немного поднялась температура.
— Понятно… И сколько у нее?
— Тридцать восемь, тридцать девять, — пробормотала Аделия, продолжая всматриваться в лестничную клетку. — У детей по любому пустяку поднимается температура, вы ведь знаете.
— Еще бы! — согласился констебль. — Миссис Макферсон перестала сходить с ума только после того, как родила шестого.
Он уже давно с вожделением поглядывал на сахарницу, и только протянул руку, как совсем рядом, как будто бы в самой кухне, раздался оглушительный грохот.
— О Боже! — простонала Аделия, развернувшись к констеблю всем телом. — Вы слышали?
— Трудно было бы не услышать, — проворчал Макферсон. Он уже встал и возился со своим ремнем. — Оставайтесь на месте, мэм! Пойду взгляну, что там происходит…
— Нет-нет! — взмолилась Аделия. — Это… это может быть опасно!
— Опасно, мэм? Почему опасно?
— Не знаю, но я… Я боюсь…
— Вот именно, мэм! Еще бы вам не бояться! Здесь что-то такое делается… — И, покрепче перехватив дубинку, констебль уже шагнул в прихожую. Аделия поняла, что проиграла.
— Мистер Макферсон! — сделала она, тем не менее, последнюю попытку его уговорить. — Подумайте о вашей жене, о ваших детях! Вспомните о том, что сейчас вы даже не на службе!
— Мистер Макферсон! — сделала она, тем не менее, последнюю попытку его уговорить. — Подумайте о вашей жене, о ваших детях! Вспомните о том, что сейчас вы даже не на службе!
Слишком поздно. Констебль твердым шагом удалялся. Осторожно, но решительно.
Далеко он не ушел. Он все еще колебался, не зная, в какую сторону двинуться, когда перед ним выросли двое.
— Констебль Макферсон, — представился Макферсон, делая вид будто не замечает угрожающей неподвижности незнакомцев. — Прошу вас назвать ваши имена и род занятий.
Те двое переглянулись.
— Профессор Отто Шварц, — представился первый. — Родился в Берлине в 1899 году. В настоящее время являюсь американским гражданином. Прибыл с научными целями.
— Вейс Уилбур, — в свою очередь, произнес второй. — Родился в Нью-Йорке в 1910 году. Американец. Совершаю увеселительную поездку… Вам этого достаточно?
— Более или менее, — ответил констебль Макферсон. — Насколько я понял, вы гостите у миссис Пламкетт?
— Да, уже два или три дня, — подтвердил профессор Шварц.
— И долго еще собираетесь пробыть здесь?
— Как получится.
Миссис Пламкетт, опасаясь худшего, не выдержала и тоже покинула свою теплую и безопасную кухню.
— Профессор Шварц — крупный ученый, — робко вмешалась она. — А мистер Вейс — это… это…
Она тщетно старалась подыскать какое-нибудь определение для гостя. Баггси Вейс избавил ее от затруднений.
— Не переживайте, Белая Дама! Господин из полиции сразу понял, с кем имеет дело. Закругляемся, officer? — быстро прибавил он. — Не то чтобы нам хотелось выставить вас за дверь, просто мы с профессором сейчас очень заняты…
Покачивая своей дубинкой, словно маятником, расставив ноги и вобрав голову в плечи, констебль Макферсон, казалось, прирос к плиткам пола.
— Мне очень жаль, джентльмены, но боюсь, мне надо задать вам еще несколько вопросов… Миссис Пламкетт и ваш покорный слуга находились в кухне, когда, минуты три тому назад раздался сильный шум.
— Сильный шум? — удивился профессор Шварц.
— Что за шум? — поинтересовался Баггси Вейс.
— Громкий и внезапный, — пояснил констебль Макферсон, немного подумав. — Собственно говоря, мы слышали выстрелы…
— Выстрелы? — изумился профессор Шварц.
— Выстрелы! — воскликнул Баггси Вейс.
— Два, а может быть, и три, — сообщил констебль. — Один за другим.
— Два раза стреляли?
— Три!
Казалось, профессор Шварц и Баггси Вейс равно ошеломлены этим известием.
— Не может быть, — заявил, наконец, первый. — Три минуты тому назад я спускался по лестнице. Я непременно услышал бы выстрелы.
— Что до меня, я дремал в курительной, — сказал Баггси Вейс. — В жизни не знал такого покоя. Когда я проснулся, — это было где-то с четверть часа тому назад — то подумал было, что сегодня воскресенье, если вы понимаете, что я имею в виду…
Констебль Макферсон по-прежнему походил на сонного кота, но теперь этот кот почуял приближение собак.
— Мне хотелось бы взглянуть на девочку.
— На девочку? — удивился Баггси Вейс. — Что за девочка?
— На маленькую Карлотту, — пояснил констебль. — Ту самую, чьи крики я слышал…
Профессор Шварц, в свою очередь, озадачился:
— Вы слышали, как кричал ребенок?
Миссис Пламкетт оценила опасность. Соврать — это еще не все. Надо врать с умом.
— Это… Это я рассказала констеблю про Карлотту и про то, что у нее жар, — торопливо проговорила она. — Мистер Макферсон — отец семейства, и вполне естественно, что…
— Малышка спит, — отрезал Баггси. — И не надо ей мешать. Ваше мнение, профессор?
— Согласен с вами, — сказал профессор. — Посещения больной строго воспрещены.
Все это время гости миссис Пламкетт неприметно приближались друг к другу, образовав, в конце концов, заслон перед лестницей.
Констебль Макферсон и не пытался их обойти. Он свернул вправо.
— Эти три выстрела… Вроде бы, они раздались в столовой. Мне хотелось бы туда заглянуть.
Он уже взялся за ручку двери, когда Баггси Вейс, заслонив ее спиной, принялся его оттеснять:
— Минутку, приятель! А ордер на обыск у вас имеется?
Макферсон должен был признаться, что нет.
— Я только на минутку заглянул, — напомнил он на всякий случай. — Тем не менее…
— Тем не менее?
— Через двадцать минут я заступаю на дежурство, — терпеливо объяснил он. — На мотоцикле я буду здесь снова часам к одиннадцати со всем необходимым. У вас будет маловато времени для того, чтобы убрать тело.
Кто-то так стремительно распахнул изнутри дверь столовой, что Баггси Вейс едва не опрокинулся навзничь. В дверном проеме появился Люк Адама.
— Констебль? Прекрасно! Войдите же!
В темной столовой пахло порохом. На полу валялся человек, зацепившись правой ногой за подлокотник кресла. Выглядело так, будто он упал с потолка. Голубой ковер под ним постепенно становился сиреневым.
— Аббандандо Джой, по прозвищу Адонис, — агрессивно произнес Люк Адама. — Уроженец Бруклина. Несмотря на бурное прошлое, судимости не имеет. Только что с пятью сообщниками — в числе которых эти два господина и я сам — участвовал в похищении мисс Памелы Вейль, одиннадцати лет, дочери сэра Ди'Эйта Вейля, министра финансов. Убит в упор десять минут тому назад неизвестным busy[10] или предателем. Сегодня во второй половине дня будет похоронен в саду, там, где вы собирались сажать гиацинты, в импровизированной могиле, где уже лежат тела двух других, которым также не повезло. До свидания, констебль! Заходите еще, если вам захочется!
К тому времени, как к Баггси Вейсу вернулся дар речи, констебль Макферсон, оставив свои впечатления при себе, уже давно с достоинством покинул «Сладостный отдых».
— Да ты что, Люк? Ты решил нас на виселицу отправить?
— Напротив, хочу свободно дышать! — ответил Люк Адама. — Если бы я не удовлетворил любопытства этого зануды, он продолжал бы путаться у нас под ногами и осложнять нам существование. Он, наверное, мечтает о повышении.
— Но… Да он же сообщит в Скотланд-Ярд!
— Вот именно. А Скотланд-Ярд порекомендует ему не лезть, куда не просят.
— Логично, — угрюмо отозвался профессор Шварц.
Что касается Баггси Вейса, у него по-прежнему были трудности с глоткой.
— Нет, но все-таки! — вздохнул он, не в силах согласиться. — Никогда бы не подумал, что нам когда-нибудь понадобится показать жмурика, чтобы легавые от нас отцепились!
XII Ботинок по ноге
Каблограмма была продиктована по телефону из «Сладостного Отдыха» вскоре после полудня. Она была адресована некоему Аудамусу Смиту в Цинциннати, в ней ему предписывалось как можно скорее прибыть в Грин Хиллз, по профсоюзному тарифу. Подпись: Old Pal[11].
Когда Аудамус Смит, маленький человечек с торчащим кадыком и в куцем костюмчике, получил каблограмму, он как раз — при том не без оснований — жаловался на застой в делах. И потому зарезервировал место на первом же самолете, вылетающем в указанном направлении, и стал собираться.
Собственно, собирать-то ему было почти нечего: в простом плетеном чемоданчике без труда уместились теплая пижама, две фланелевых фуфайки, две сорочки с отстегивающимися воротником и манжетами, шерстяные носки, кое-какие туалетные принадлежности, приобретенные в дешевом магазине, и одеяло с подогревом. И еще маузер 38-го калибра, спрятанный под двойным дном, а к нему — основательный запас патронов.
Аудамус Смит без проблем пересек Атлантику. Несмотря на то, что в воздухе его всегда укачивало, он почти не беспокоил соседей. Экипажу он, должно быть, запомнился как образцовый пассажир. В Кройдонском аэропорту он беспрепятственно преодолел непривычное полицейское заграждение, выдав себя — и подкрепив это документами — за главного торгового агента Lux Shoe U.S.A., Ltd. Скудно пообедал куском мяса с горчицей, запивая его элем. В вокзальном буфете купил «Панч». Затем сел в поезд идущий в Селькирк.
Поздно вечером, за рекордное время добравшись до места действия, он позвонил у ворот «Сладостного отдыха». Два звонка, потом еще один.
Баггси Вейс и профессор Шварц, которых с крыльца прикрывал Люк Адама, со всеми предосторожностями ему открыли.
Они обнаружили его лежащим на животе поверх раскрытого чемодана. Аудамус Смит уткнулся носом в электроодеяло, и левая его рука сжимала маузер.
Баггси Вейс и профессор Шварц не могли не признать очевидного.
Аудамус Смит, профессиональный убийца, вызванный ими на подмогу, только что стал жертвой несчастного случая при исполнении служебных обязанностей.
XIII Седьмой жулик
Пресса по-прежнему крайне сдержанно высказывалась о состоянии здоровья сэра Вейля, и гости миссис Пламкетт, которым отныне оставалось надеяться лишь на Неизвестного, уже начинали беспокоиться из-за его молчания, когда загадочный корреспондент явился лично, позвонив у ворот не менее решительно и твердо, чем констебль Макферсон.