— Пусть! — отважно решила я, прикинув, что путь к загробному вместилищу начальника внешнего периметра СБ Академии проходит как раз неподалеку от общежития пакостников.
Судя по вытаращенным красным глазищам, мои откровения произвели на Стервочку впечатление! Морда нави смотрелась комичнее некуда, но я сейчас была не в том состоянии, чтобы оценить эту дивную картину.
— Я вообще‑то спать к нему иду… — поразила меня новым высказыванием серая тварька. — Ты точно со мной?
Эх, и где Айлири, а? Такие предложения пропадают!
Тут подал голос тот, про кого я даже малость подзабыла в свете интригующих сведений про навь и упыря, которые вместе не только работают, но и спят!
Водяной, да на кого Стервь работает? Или проще спросить, на кого она НЕ работает? Вопрос, почему эта потрясающая нежить не преподает у нас на факультете? Назвали бы предмет «Как работать на два фронта»! Ага… или «Чтобы у нас все было, и ничего нам за это не было».
Алинро Нар — Харз лениво протянул:
— Таль, ты же мертвая. Какой сон?!
Я осуждающе покосилась на белохвостого. Ни капли тактичности у лиса!
— Хам, — закономерно оскорбилась красноглазая псина. — Я, может, и мертвая, но отнюдь вкус к жизни не потерявшая!
— Я серьезно, Стервь, — Алин поставил бокал на низкий столик и подался вперед, внимательно глядя на навь.
— Я тоже!
— Не вредничай, — отмахнулся кицунэ. — Можно предположу? «Сон» не в прямом смысле, верно?
— Да… — без особого энтузиазма, но все же ответила Таль. — Прелестник, для охраны твоей мавки потребуется немало сил. Мне нужно напитаться энергией от господина, иначе я вашему продвинутому недопокойнику на один зуб буду. Снесет и не заметит. А нам надо, чтобы не просто заметил, но и уделил некоторое внимание. Например, по стеночке, не особо торопясь, меня размазал, пока вы, доблестные, резво скачете на подмогу…
Я сжала похолодевшие пальцы. Как‑то раньше мне казалось, что навь не особенно рискует, соглашаясь на эту работенку. А вот как оно оказалось…
— Ты в таких мрачных красках все изобразила… — хмыкнул кицунэ, неторопливо перекладывая хвост с ковра на колени и рассеянно поглаживая белоснежный мех. Интересно, а лисы за своими хвостами гоняются?
— Алинро, краски не мрачные, а… скажем так, это наиболее вероятный расклад.
— Ты пессимистка.
— А вот и нет, — мотнула мордой навь. — Я реалистка! Вот как сдохла — сразу стала реалисткой!
— Тогда не смею тебя задерживать, — пожал плечами лис и плавно поднялся из кресла. — Таль, красавица моя, позволь я провожу.
— Прелесть моя волосатая, — умилилась Стервь, с интересом поглядывая на хвост прошедшего мимо кицунэ. — Ты такой вежливый, когда от меня избавиться хочешь. В прошлый раз, когда с серебряным колом гонялся, тоже изъяснялся на редкость высокохудожественно!
Я аж села обратно в кресло. Ор — р-ригинальные у них отношения!
— Я был молод и глуп, дорогая, — ласково улыбнулся клыкастой нежити Алин, распахивая перед ней дверь. У меня сложилось такое впечатление, что только усилием воли он не наградил вредную серую заразу прощальным пинком. — Семнадцать лет, юнец, однако…. Но согласись, ты заслужила!
В ночной тишине прозвучал лишь отрывистый, лающий смешок.
Навь кинула на меня прощальный взгляд, и… размазалась в воздухе, тенью метнувшись вперед по аллее, едва освещенной желтым светом магических фонарей.
М — да…ушла, не попрощавшись. Кинула меня тут на растерзание лису… охр — р-ранница!
Нар — Харз захлопнул дверь и повернулся ко мне. Укоризненно покачал головой и, прищелкнув пальцами, сказал:
— Нэви, Нэви… вот зачем так резко от меня сбегать в склеп? Я не настолько страшный, поверь!
— Разумеется, — мрачно буркнула в ответ, исподлобья глядя на кицунэ. — Вы белый и пушистый. Жаль, что исключительно в прямом смысле!
— Физическом… — согласился со мной лис.
— Кстати, уважаемый, а как же наш гениальный план по ловле вампа на живца в моем прелестном личике? — откровенно съехидничала я.
— Я поговорил с Шаррионом, и мы решили не торопиться. Начнем, как и планировали — после каникул. Но познакомиться с Дарином тебе никто не мешает. «Случайную встречу» я устрою, а дальше дело за тобой.
— Хорошо, — пожала плечами я, прикидывая, что все будет даже проще, чем мне думалось. Решив напомнить про поздний час, я выразительно покосилась на окно, за которым уже давно царила беспроглядная темень.
— Ах, да… — «опомнился» Алинро. — Ну, что, Нэви… у меня останешься, или проводить обратно?
Ого! Какие варианты, какие предложения!
Но занимательнее всего другое…
— А мне в этот раз дается выбор? — восхитилась такой щедростью Нар — Харза. — Да вы что?!
— Именно! — шутовски раскланялся он, грациозно взмахнув хвостом. — В ноги можно не падать.
— Самомнение у вас огромное, конечно, — хмыкнула я, поднимаясь и подходя ближе. — Но все же буду благодарна, если вы меня проводите.
— Мы вновь на «вы», мавочка? — вскинул светлую бровь Алин.
Я задумалась, нервно сцепив пальцы и прикусив губу, и спустя минуту медленно заговорила, тщательно подбирая слова:
— Мы… периодически на «вы». Эта граница, если хотите — искусственная дистанция, мне помогает… ощущать себя увереннее. «Ты» предполагает гораздо более близкое общение, и соответственно уязвимость.
— Странный расклад. Почему же ты не придерживаешься официоза со своими ровесниками, другими студентами?
— Ответ прост. Я от них не завишу, — прямо взглянула в черные глаза напротив. — И согласитесь, нас с вами связывают слишком специфические взаимоотношения, для того чтобы все усложнять еще больше.
— Нэви, а может, наоборот, стоит все упростить? — тихо спросил кицунэ, делая шаг вперед и становясь почти вплотную ко мне. Его дыхание касалось моих волос, и я ощущала, как все внутри замирает от этой близости, от низкого тембра его голоса и знакомого запаха снега и березового сока.
Мамочка болотная…
Я прерывисто вздохнула и мотнула головой, пытаясь отогнать от себя наваждение. А после тихо спросила:
— Ты сам‑то в это веришь?
— Да.
Это было сказано твердо, уверенно и непререкаемо. И в глазах цвета самой темной северной ночи не отражалось ни тени сомнения. Он и вправду верил.
А я так устала что‑то доказывать, сопротивляться, стоять на своем. Я просто устала. Доводы, аргументы, здравый смысл… все мои попытки переубедить лиса неизменно проваливались. Так зачем очередной раз биться в эту же стенку? Тем более, я в прошлый раз неслабо расшибла об нее лоб, и не горю желанием повторять сей сомнительный подвиг.
А потому…
— Алин, нет.
Несколько несоизмеримо долгих секунд он молчал и, судя по каменному выражению лица, ничего хорошего мне не светило.
— Нэви, все хорошо, — вдруг, устало вздохнул лис, немного, отступая.
— Тогда пойдем… — я скинула тапки и хотела наклониться, чтобы поставить их на обувную полку, но не успела.
Кицунэ плавно опустился у моих ног и сделал это сам. Но… не поднялся так быстро, как я того ожидала.
Почему‑то смотреть на него сверху вниз мне было неуютно. Это казалось неправильным и чуждым. Алин осторожно коснулся пальцами моей ступни, нежно гладя ее, и тихо сказал:
— Я тебя не обижу. Попробуй поверить, Нэви… просто попробуй.
И я… поверила. Наверное, совершая новую глупость, но я сейчас безоглядно ему поверила. Потому что хотелось очутиться в чьих‑то теплых руках, которые закроют от всего мира, смежить веки и услышать, что все будет хорошо. Обязательно! Ведь как может быть иначе, если он пообещал?
Алин осторожно встал и привлек к себе, нежно поглаживая по спине, скользя руками по плечам и касаясь лица.
Я подняла голову, уже зная, что будет. Нервно облизнула пересохшие губы и тихо охнула, когда их накрыл горячий рот мужчины. Было… сладко. Нежно, ласково и очень сладко.
— Все будет хорошо, моя маленькая, — хрипло шепнул на ухо Алин, нежно целуя мочку. — Ты моя женщина, и с тобой никогда не случится ничего плохого. Нэви, Невеличка… наваждение болотное, огонек чарующий.
Я молчала, замерев в его объятиях и спрятав лицо в вороте рубашки. Мне было хорошо так, что замирало сердце, и хотелось, чтобы этот момент длился вечно. С другой стороны, в сердце пойманной птицей бился страх будущего.
Но… его «не бойся» оказалось сильнее.
Если честно, я опасалась, что почувствовав слабину лис решит, что можно проявить настойчивость и получить больше, чем я давала сейчас. Но… нет. Он бережно набросил мне на плечи шаль, еще раз обнял, а после взял за руку и мы неторопливо пошли к общежитию.
Ночь тиха? Вовсе нет. В вышине шумит ветер, играя с опадающей листвой, где‑то вдалеке поет птица… в этот момент как никогда хотелось побыть слабой девушкой и на кого‑то опереться.
Я еще раз посмотрела на шагающего рядом мужчину… и решила позволить себе эту слабость.
Глава 3
Прошлой ночью
Академия Триединства
Предрассветный сумрак окутывал корпуса общежитий, туман стелился между парковыми аллеями, стекал в низины, где располагались боевые полигоны, едва заметной дымкой подкрадывался к древним стенам. Обычный туман.
Но в нем так легко спрятаться духу.
Новая ночь, и очередная охота ничего не дала ловцам. Только в этот раз все было тихо. Никаких жертв, никаких убийц, нет даже следа проклятого призрака!
Сибэль неторопливо шел по дорожке, алый плащ стелился по влажным камням, тени плясали на сером лице умертвия. За своим господином неслышной тенью скользила навь в боевой ипостаси.
Чуть в отдалении от них неторопливо шел, словно крался, Алинро Нар — Харз. Грязно — серая одежда, капюшон на голове, плавные движения профессионального разведчика. По карманам военной разгрузки амулеты и артефакты, а личный резерв все еще полон. Этой ночью он расходовал его лишь на поиск.
Трио вышло из‑под сени деревьев, и Сибэль вскинул голову, с прищуром глядя на первые краски рассвета. После развернулся и, рубанув по воздуху ладонью, зло рыкнул.
— Снова пусто!
Алин догнал своего спутника и с легкой иронией посмотрел на него.
— Я вижу, тебя раздражает эта ситуация.
— Зато тебя, как я посмотрю, исключительно радует, — хмыкнул некро — эльф, но все же неохотно пояснил. — Конечно, раздражает! Я в ответе за Академию Триединства, и разумеется меня бесит, что тут завелась какая‑то непостижимая тварь, которую я не могу поймать. Я!
Лис не удержался и усмехнулся, а после вильнул пушистым хвостом.
— Судя по твоим словам, вас, бывший Король Нежити, задевает скорее то, что в Академии завелась тварь еще более непостижимая, чем вы сами!
— Иронизируем?
— Размышляем. — Нар — Харз пожал плечами, не дрогнув под красным взглядом высшего умертвия. Сильнейшего из ныне живущих…. Хотя «живущих» — это слишком сильно сказано! Скорее, «из ныне недобитых»!
Навь тихо стояла в стороне, прислушиваясь к звукам предрассветного мира и не собираясь влезать в диалог. Стервь прекрасно знала своего господина. И понимала, когда похвалят или не очень далеко пошлют за несвоевременные едкие комментарии, а когда можно и на неприятности нарваться. Нежить бессмертной себя не считала и потому к хозяину сейчас предпочитала не лезть. Он, конечно, потом расстроится, что окончательно прибил верную Таль, и с почестями похоронит,… но самой нави какой уже с этого прок?
Сибэль перестал сверлить Алинро взглядом и со вздохом запустил ладонь в серо — серебристые волосы.
— Это не смешно, Нарз — Харз. Хотя бы потому, что я крайне редко сталкивался с кем‑то…. Как ты выразился? Еще более непостижимым, чем я…
— И кто это был?
— Всякий из них мог половину этого города с лица земли стереть, — тихо ответил упырь. — Играючи, Алинро… играючи.
— Например? — Кицунэ изобразил живейшее любопытство, изогнув хвосты и прижав к голове видные в боевой ипостаси уши.
— Ты и сам знаешь, о ком я, верно? За примером далеко ходить не надо, — нахмурился Сибэль и, ускорив шаг, свернул на аллею, ведущую к главному корпусу Академии.
— Ильсор Дершворт… Но, Сибэль, он вне подозрений. Ильса контролирует ректор.
— Даже Эдан Хрон мало что может противопоставить сущности такого уровня, — отрывисто сказал упырь. — И хотя Ильсор мертв… он не безвреден.
— По — твоему, клятва верности и браслеты подчинения ничего не значат?
— Обойти можно любые ограничения. Тем более с опытом этого призрака. Да и времени у него в запасе было немало. Столетия!
Сибэль высказался и теперь лишь хмурился, размашисто шагая по дорожке. Алин двигался чуть позади и размышлял.
Гробовую тишину немного разбавлял шум листвы в кронах над головами мужчин и редкие птичьи трели. Рассвет — пора молчания. И этому завету следует даже природа.
— Знаешь, Сибэль… — наконец начал лис, осторожно подбирая слова. — С одной стороны, твои обвинения не голословны. Мы и вправду столкнулись с чем‑то очень странным и невероятным. Среди духов в этой Академии на подобное способен лишь Глава Ассамблеи привидений.
— Вот! — эльф вскинул руку, останавливаясь так резко, что навь едва не налетела на господина, по пятам которого следовала.
— Я не договорил, — мягко продолжил интриган и внутренне поморщился, понимая: его слова не будут приятными для умертвия. — А с другой стороны, в Академии только ленивый и глухой не знает, что вы с Ильсором как при жизни друг друга терпеть не могли, так и после смерти не изменили отношения. Вдобавок, по рабочим вопросам нередко конфликтуете. Потому… при всем моем уважении к твоему чутью… на данный момент я не вижу весомых подтверждений его виновности. И ректор тоже, ведь Ильс все еще правая рука дяди.
Лис оказался прав в своих предположениях. Упырь медленно развернулся к нему и, сложив руки на груди, заговорил:
— Вообще, Нар — Харз, мне странно слышать от тебя оправдания для Ильсора. Если вспомнить о том, что как раз у тебя с ним конфликтов было тоже немало.
— Немало, — покладисто признал Алин. — Я просто пытаюсь рассуждать логически. А ты почему‑то категорически не желаешь этого делать, зациклившись на кандидатуре этого призрачного недобитка.
Некро — эльф оглянулся и, заметив в паре шагов от себя скамейку, присел на нее. Вытянул длинные ноги, откинулся на спинку и устало закрыл глаза. У ног Мертвого короля растянулась навь, положив морду на лапы, и тоже смежила веки. Теперь из‑под них лишь изредка сверкал алый взгляд, показывающий, что нежить может и расслаблена, но за ситуацией следит.
Алин садиться не стал. Оперся бедром о дерево, задумчиво наблюдая за своим товарищем по облаве. Надо заметить, что смотреть на упыря ему нравилось. Особенно когда Сибэль был почти при полном параде. Легкие доспехи, рубашка цвета венозной крови, тяжелый бархатный плащ, который красивыми складками спускался на землю. И неизменная Таль рядом. Огромная, игольчатая, хищная и очень верная тварь.
В чем‑то Алинро даже завидовал упырю.
Отголоски древности.
Сибэль тем временем потянулся, а после наклонился вперед и устало сгорбился. Поднял руки, с нажимом потер виски и неожиданно заговорил. Тихо и как‑то… обреченно.
— Просто потому, что иных я, и вправду, не вижу. И я, в отличие от тебя, прекрасно понимаю, что будет со всеми в этих стенах, если у правительства появится шанс прижать Хрона. А убийства в Академии Триединства — поистине благодатная почва для того, чтобы лишить Академию лицензии! Поэтому мне, моим подчиненным, темным домовым, призракам,… да и тем, кто тут скрывается, придется выйти в большой мир, и уже без протектората ректора. Догадываешься, насколько далеко мы уйдем?
Навь зевнула, встопорщила более тонкие иглы на загривке и тихо добавила:
— В Академии крайне мало тех, кто сможет выстоять против толпы. Нас перебьют по одному, стоит рухнуть устоявшемуся порядку.
Алин послушно представил все описанное и усомнился в том, что все будет до такой степени плохо.
— Ты уверен, что все настолько фатально?
— Уверен. Одно время я увлекался аналитическими играми. И, разумеется, не мог обойти своим вниманием такой титан, как Академию Триединства. Тем более я тут проживаю, и мое спокойное посмертие зависит от благополучия этого достойного заведения.
— Не надоело еще жить в сытости и спокойствии? После такого‑то бурного прошлого.
— Именно. — упырь поднял палец вверх. — Именно, что бурного. Я отдыхаю. У меня пенсия, можно сказать! По возрасту она мне точно вроде бы положена…
— А теперь, как всякий порядочный старикашка, ты заинтересовался политическими течениями? — ехидно спросил Алин, наконец отлепляясь от своего дерева. — И да, я не совсем понимаю, куда ты клонишь!
— Да собственно это были мысли вслух, мой белохвостый друг. — Сибэль пристально посмотрел на лиса. — Мысли вслух. О том, что я, как и любой порядочный старикашка, очень не люблю перемены. Особенно к худшему.
— Зачем ты мне это говоришь?
— А просто так. — серые губы некро — эльфа растянулись в очень нехорошей улыбке. — Снова… мысли вслух Алин. О том, что ту сволочь, которая расшатывает устоявшийся порядок, я разберу по молекулам, если это кто‑то нематериальный, и лично сожру, если там есть над чем надругаться на физическом уровне. Какие бы замечательные… или отвратительно — замечательные отношения нас ни связывали.
Не понять подтекст тут было трудно.
И сейчас Алинро Нар — Харз ощущал холодный азарт, ведь одним из «расшатывателей порядков» является он сам. И в его случае как раз было над чем «надругаться на физическом уровне»…