– А кого вам показывали? – осведомился Виктóр.
– Людей, не способных отвечать за свои поступки, вы таких сами встречали, и не раз, князь. У них обычные психические расстройства, не подлежащие лечению. Вижу, Маргарита Аристарховна, вы не удовлетворены? Я плохо помню, что за обряды проводят колдуны, так как не придал особого значения их легендам и таинствам, найдя тому научное объяснение. Но коль вас это так занимает, я отыщу свои записки и предоставлю их вам. В путешествиях я вел дневники, куда подробно записывал все, что я услышал, увидел, узнал.
– Буду весьма вам признательна, – согласно закивала Марго. – А о чем вы хотели рассказать позже?
– О, господа, это поистине уникальный случай. – Медьери вернулся на свое место, а располагалось оно напротив Марго; ей он и поведал: – В Индии я пробыл без малого три месяца, и один мой друг, английский подданный, любезно сопровождал меня повсюду, объясняя то, чего нам с вами никогда не понять. Я видел великолепные храмы, неподражаемую роскошь и совершенно неповторимую нищету. Однажды мне довелось стать свидетелем странного эксперимента, который до сих пор остается для меня загадкой. Среди индусов есть племя йогов, в нашем понимании – это абсолютные аскеты, отрекшиеся от материального существования, между тем они преданно следуют религиозным правилам и предписаниям, жесткой дисциплине, совершенствуя свое тело и дух. Вообразите, господа: пожилой человек, лет шестидесяти, закручивается в такие узлы, что и понять нельзя – где его голова и почему вместо нее мы видим ноги?
– Неужели такое возможно? – засомневалась графиня Шембек.
– Владение собственным телом – одна из главных дисциплин у йогов, – сказал он. – Каждый день они посвящают физическим упражнениям многие часы, таким образом достигая совершенства тела и духа. И вот мы с моим другом наблюдали, как сидящему со скрещенными ногами йогу залепили ноздри и уши воском, плотно замотали его в тряпки и… закопали. Довольно глубоко закопали, самому ему оттуда было невозможно выбраться.
– Закопали?! Живого?! – всплеснула руками графиня Шембек.
– Живого, – подтвердил Медьери.
– Видно, индусы – народ дикий, варвары, – сделала вывод она.
– Отнюдь нет, – возразил венгр. – Индусы – народ с древней культурой, которую они хранят на протяжении веков, просто от нас, европейцев, Восток так же далек, как звезды на небосклоне.
– Бог с ними, со звездами, – взмахнула платком графиня. – Что же дальше было с тем несчастным, которого столь жестоко закопали?
– Через двое суток его откопали, вынули воск из его ноздрей и ушей, растерли его какими-то мазями, согрели, и… он предстал перед нами живым и невредимым, словно и не пробыл под землей без воздуха столько времени.
– Быть того не может! – категорично заявила Шембек.
– Отчего же, графиня? – подал голос Виктóр, внимательно выслушавший этот рассказ. – В мире предовольно всяких необъяснимых диковинок, загадочных и таинственных. Полагаю, и через сто лет наука будет продолжать топтаться на месте, не дав им никаких разъяснений.
– Князь, о чем вы! – тоном, не терпящим возражений, сказала она. – Да как можно без воздуха столько пробыть?! Коль вы не помните, так нырните под воду, задержите дыхание, но вы и минуты не продержитесь, а здесь – двое суток! Признайтесь, Иштван, вы нарочно решили ввести нас в заблуждение, чтобы мы восторгались вашими познаниями, недоступными нам, потому как проверить их мы не сумеем?
Он рассмеялся, это произошло с ним впервые за время беседы:
– Вы так дурно думаете обо мне? Нет, сударыня, человек, много повидавший, оценивший, как он убог по сравнению со всем остальным миром, в славе не нуждается. А для индусов тот йог – вполне обыденное явление, то есть они этому не удивляются. Дело в том, что йоги способны на время отделять свою душу от тела, а потом возвращать ее обратно.
Не меньше, чем саму хозяйку дома, Марго потряс этот рассказ, но в отличие от нее она преследовала другие цели:
– Значит, имитация смерти – реальна? Коли ваш йог продержался под землей двое суток, то и другим людям подобный фокус доступен?
– Ошибаетесь, мадам, – возразил Медьери. – Йог не имитировал смерть, он тренировал себя, и ему в этом помогали. Живому, а не мертвому! В Индии вообще не принято закапывать тела покойных в землю, их сжигают, что весьма правильно. Круглый год там стоит жара, затем неделями стеной льют дожди, не прекращаясь, что способствует распространению эпидемий. Чума и холера там – частые гости.
Марго хотелось верить, что тайна уже раскрыта, следовательно, недалек тот час, когда обманщиков выведут на чистую воду. А как же иначе растолковать появление Загурского и Элизы? Покойники запросто не ходят в гости к себе домой и тем более не уносят ценности!
– Вы меня не поняли, – с жаром сказала она. – Ежели в Индии умеют долго не дышать, то научиться этому можно и впоследствии воспользоваться сим умением, чтобы представиться…
– Умершим? – догадался Медьери. – Исключено, мадам, поверьте. Йоги достигают подобных результатов путем многолетних ежедневных тренировок, а секретов своих они никому не выдают. Никому!
– Но вы же не суеверны? Как еще вы объясните сии странные видения, которые можно руками потрогать? Слышно, как призраки дышат…
– Думаю, у ваших «призраков» есть какой-то свой секрет. Я бы не прочь на них поглядеть, мадам. Мне, как человеку, занимающемуся наукой, крайне любопытно, почему они ходят по земле?
Графиня Шембек не выдержала и взмолилась:
– Довольно, господа! Иначе я не усну этой ночью, призраки будут мне во всех углах мерещиться. Маргарита Аристарховна, сыграйте нам что-нибудь, я обожаю, когда вы играете.
– Что ж, – улыбнулась Марго, – для нашего гостя я, пожалуй, сыграю… одну из венгерских рапсодий господина Ференца Листа.
Следуя к роялю, Медьери заметил с воркующей интонацией:
– Мне приятно, что в России не знают, где находится Венгрия, но ее великого композитора и виртуозного музыканта знают все. Впрочем, я венгр лишь наполовину, моя мать из России, я и сестра ей обязаны своими познаниями в русском языке.
– Положим, по-русски вы говорите лучше тех, кто прожил здесь всю жизнь, – отпустила ему комплимент Марго.
– Благодарю вас.
– Не стоит, это правда.
Разминаясь, пальцы Марго пробежались по клавишам, но вот она сосредоточенно задумалась, и через минуту в гостиной зазвучали чарующие звуки.
10
Медсестру обнаружили в больничном парке, рано утром. Убита предположительно ножом, поздно вечером, во время своего возвращения домой. Два удара в живот ей нанесли на дорожке, ведущей к выходу, – на утрамбованной земле обнаружили кровь, затем девочку оттащили к ограде и бросили там. Свидетелей – ни одного. Нетрудно догадаться, что над причиной убийства в милиции долго не ломали себе головы, в данном случае она была очевидна.
В больницу выехал сам Ким Денисович, чуть позже подъехали Артем, Вовчик и следователь, так как новый труп смело можно было вносить в список под номером «четыре». Еще им вчера сообщили, что некий мужчина лет тридцати пяти расспрашивал медперсонал, на каком этаже и в какой палате лежит найденная на улице девушка с переохлаждением. Но отчего-то он не пришел в палату, где его встретили бы два оперативника. Ждали ночи, полагали, что он придет за ней именно тогда. Не пришел… А утром – новый труп. Стоя над телом девушки, Ким Денисович лишь качал головой из стороны в сторону:
– Ай, сволочи!.. Совсем ребенок… Это уже наше упущение, надо было ее срочно изолировать. Артем, что там с опросом?
– Изучаю круг знакомых Усманова и Яминой.
– С ума сошел? – устало вымолвил Ким Денисович. – Что там изучать? Ты уже должен был половину народу из одного хотя бы списка опросить.
– Это было бы глупо. Я ж могу нечаянно попасть на убийц и не угадать этого, зато они получат карт-бланш.
– Почему ты решил, – потерял терпение и выдержку Ким Денисович, – что имена убийц внесены в их трубки?!
– Потому что они оба раза беспрепятственно вошли в чужие квартиры и так же вышли, причем один раз, считай, средь бела дня, да и сумерки я не отношу к ночному времени. Не знаете ли, как они это проделали? Гадать не стоит, боюсь, не угадаем.
– Пока ты там «изучаешь», мы получили еще один труп!
– Свидетельница, – вздохнул догадливый Вовчик. – Чтобы она не опознала того, кто пришел «навестить» Алину.
– Ну, теперь засаду можно снимать, – досадливо пробурчал Ким Денисович. – Эх, такой случай упустили! Ребята, поторопитесь с опросом.
Артем и Вовчик действительно занимались «изучением», по-другому и не скажешь. Поскольку народу в списках значилась уйма, задание изучить будущих свидетелей дали… следователю. Тот не оскорбился – мол, вы кто такие, что вы тут мне указываете, – а увлекся этой идеей, и даже больше: он завел на людей этих своеобразное досье, записывал свои личные впечатления в блокнот. Его опыт позаимствовали Артем с Вовчиком, ведь человеческая память по свежим впечатлениям, отраженным на бумаге, отлично восстанавливает живую картинку.
Смысл всех этих приготовлений был такой – найти слабое звено. Проанализировав личность Усманова, Артем пришел к выводу, что он, как южный человек, любил женщин, наверняка не слишком ими дорожил, значит, часто их менял, тем самым явно кого-то обидел. Вот и начал Артем с женских фамилий, но он не опрашивал женщин, а, выяснив их домашние и рабочие адреса, ездил смотреть на этих дам. Нет, это не было глупостью. Иной раз внешность много о чем рассказывает, и не черты лица и фигура имеются в виду, а выражение. Если мы видим тоску в глазах, обидчиво опущенные уголки губ, предательскую маску неудачницы, «брошенки», то такая женщина вывалит любому всю негативную информацию о своих знакомых. Это – как правило, имеющее весьма редкие исключения.
К тому же, если это ему удавалось, Артем ненавязчиво расспрашивал об этих женщинах их соседей и коллег, прикидываясь при этом волокитой, и примерно так строил диалог:
– Слышь, мужик, кто вон та, в желтой юбке и черной куртке?
– А, Тина? Что, понравилась?
– Ага!
– Не, номер не пройдет, поищи другую.
– А че? – обижался Артем.
– Она любит рестораны, пароходы, страны заграничные, подарки… Судя по твоей тачке и упаковке, ты ей этого не предоставишь.
– А чем тебе мои тачка и упаковка не нравятся?
– Мне-то все равно, а вот ей не понравятся, поверь.
– Слышь, а кто ей сейчас нравится?
И в таком духе – несколько дней подряд, с утра до вечера. Нет, когда это требовалось, Артем «надевал» на себя другой образ – все зависело от предположительных предпочтений его собеседников.
Ким Денисович вызвал его вместе с Вовчиком, поставил диктофон на стол, переплел пальцы и предложил:
– Послушайте, может, что-нибудь полезное выудите.
«– Алина, это тебе, – раздался в диктофоне голос Софии, – апельсины, яблоки, конфеты… Бери, бери, это разрешено…»
При звуках ее голоса у Артема непроизвольно изменялась мимика – из сосредоточенно-неприступной она становилась мечтательной какой-то. Вовка, сволочь, не постеснявшись выдать его тайну (хотя о ней и так все давно знали), наклонился вперед и заглянул Артему в лицо – дескать, как на тебя воздействует голос твоей милой? Артем послал ему взгляд громовержца, и Вовчик принял прежнее положение, многозначительно подмигнув Киму Денисовичу.
«– Как ты себя чувствуешь? – поинтересовался Маркел Кузьмич.
– Спасибо, хорошо, – ответила Алина.
– Тебе не будет трудно, если мы продолжим?
– Не знаю.
– Успокойся, я тебе помогу. Ты веришь мне?
– Да… верю…»
– Я немного прокручу дальше, – взяв диктофон, сказал Ким Денисович. – Тут у них затянулось: «верю – не верю, хочу – не хочу». Думаю, хватит…
«– Нет, он меня не обижал, он был хороший, – говорила Алина. – Фамилии у него нет, просто – Раф.
– У вас были близкие отношения? – задал вопрос Маркел Кузьмич. (Бедняга немножко отстал, не знает, что молодежь близкие отношения называет по-другому.)
– Спали, что ли? – уточнила Алина. – Да, спали. Он обожал меня, дарил мне красивые вещи, возил повсюду…
– А с другими он тебя заставлял спать?
– Раф никогда меня не заставлял, он только просил меня помочь ему. Это случалось редко.
– И в чем же заключалась эта помощь?
– Ну, я уходила с мужчиной к нему домой, мы занимались сексом, я подсыпала ему снотворное, и он засыпал. А я искала что-нибудь нужное.
– И забирала с собой?
– Нет, Раф не заставлял меня воровать. Я фотографировала разные документы, иногда – себя и мужчину в постели, когда об этом просил Раф.
– Понятно. Где живет твоя сестра?
– Под Воронежем.
– Она взяла фамилию мужа, когда вышла замуж?
– Да. Теперь она Бук. Кристина Бук. Я давно с ней не виделась, мне было хорошо, я и забыла про нее.
– А что Гриша, ее муж? Какой он?
– Противный! Хитрый. Папа и мама не любили его. Папа рассердился на Кристину и Гришу… не знаю, за что. Он ехал, собираясь о чем-то поругаться с Гришей… и… и сказать, что Кристина ничего не получит.
– Что она должна была получить?
– Да при мне это не обсуждалось, я просто однажды подслушала, как папа это сказал маме и назвал Гришу негодяем и ублюдком. Мне было интересно, но я ушла, так как боялась, что меня застукают. А потом… потом… кемпинг…»
Ким Денисович выключил запись, перевел взгляд с Артема на Вовчика. После паузы, указав ладонью на диктофон, он усмехнулся:
– Как это вам?
– Не знаю, как вам, – взял слово главный болтун, Вовчик, – а у меня такое предчувствие, что так мы быстрее раскроем преступление двухгодичной давности, произошедшее не у нас.
– Эх, как тебя занесло! – хмыкнул Ким Денисович.
– Так все само же в руки идет, – оправдался тот.
– Съездить к сестричке этой надо, – поступило предложение от Артема.
– Не спеши, я уже сделал запрос, – сказал Денисович. – Вдруг Кристина и ее муж выехали из своей глухомани? Зачем нам-то зря мотаться? Надеюсь, вам понятно, что тут действует преступная группировка, почему-то перекочевавшая к нам. Идите, работайте.
Тину он все же и выбрал. Виляя задом – а он у нее был выдающийся, – цокая невозможно высокими каблуками, Тина села в машину желтого цвета, и Артем постучал в окошко. Она опустила стекло и нагловатым тоном спросила:
– Чего надо?
Артем ей под нос удостоверение и сунул, нацепив на лицо доброжелательную мину. Прочитав, кто он такой, Тина вовсе в обморок не упала, еще раз оценивающе оглядела его (кстати сказать, вид у него был заморенный) и кивнула в сторону дверцы со стороны пассажирского сиденья:
– Садись.
В салоне стоял терпкий запах духов, смешанный с ароматами выделанной кожи и новой бумаги – в упаковках на заднем сиденье лежали свертки из магазинов.
– Усманова знаешь? – небрежно бросил он ей первый вопрос.
– Ну, знаю.
– Почему я с тобой хочу поговорить, ты…
– Догадываюсь, – фыркнула она. – Короче!
– Тебе, я вижу, некогда, мне – очень некогда, и у меня есть предложение, как нам сэкономить время. Ты даешь мне всю информацию о нем и о его друзьях-товарищах, любовницах-подругах, и мы с тобой разбегаемся в разные стороны.
Ее явно прельстила эта идея:
– Я всех не знаю.
– Ничего, свисти, что знаешь. Начнем вот с чего: какие у тебя были с ним отношения?
– Постельные. – Современные девушки не стесняются говорить о своих связях. – Нет, я бы предпочла нашего мужика, но они же все – нищие, пьют, матом ругаются…
– Так-таки все?
Тина скользнула по нему раздевающим взглядом, улыбнулась – с намеком – порочно изогнувшимися губами:
– Ну, ты же мне не попался… Можем исправить мое мнение.
– Я женат.
– Жаль. В общем, Ус – так его звали некоторые, – как восточный человек, ухаживал со щедростью шейха, но, добившись любви, он вскоре терял интерес к побежденной женщине, атакуя другую. Так получилось и со мной, а я, дура, родила ему ребенка! Надо отдать ему должное, Ус не оставлял меня без помощи – опять же, это перевес не в пользу наших мужиков, которые делают все, чтобы только не платить алименты. Мне не пришлось подавать в суд, он сам раз в месяц мне звонил, я приезжала, он давал мне деньги и не требовал отчета.
– Хороший человек, – оценил Артем.
– Да говно он!
– За что его убили с такой жестокостью, ты в курсе?
– Будь я в курсе, завалили бы и меня. Он махинатор, мошенник, как я догадываюсь, а уж хитрющий… Улыбается, льстит, угождает тебе, а на самом деле является первейшим твоим врагом! Не удивляюсь, что его подрезали.
– Ямина Светлана тебе знакома?
– Пф, конечно! Это давнишняя любовь Уса, – ядовито сказала Тина. – Периодически он к ней возвращался – после очередной бабы, и Ямина его принимала. Но он надолго не задерживался у нее, опять прыгал на новую бабу, и, что удивительно, Ямина ему это прощала, с пониманием относилась к его слабостям.
– Общие дела у них были?
– У нее скорняжная мастерская, но это так только называется – мастерская, а глянешь – завод, в натуре. Химичили они что-то с мехами.
– И ты говоришь, что не в курсе его дел?
– Да на фиг мне его дела! – обозлилась Тина. – Козел, не мог поаккуратнее красть у своих же! Кто мне теперь бабки давать будет? В последний раз я приехала к нему за деньгами седьмого, и Ямина как раз позвонила и что-то в трубку ему верещала. Ус занервничал, отдал мне деньги и, выпроваживая меня, в трубку ей сказал: «Кто еще знает, что ты в обход них партию загнала?» Что она ответила, не знаю. Ну, а теперь соображай, что это за партия, если она шила шубы и шапки под марками известных брендов?
И последнее, что интересовало Артема:
– Скажи, тебе знакомы эти клички: Раф, Сапа или Сапсан?
– Впервые слышу.
Вечерело, когда Лика вошла в управу. Но она не побежала к начальнику, чтобы узнать, куда пропал Артем, как делала уже не однажды, а двинулась по коридорам, выбирая, к кому бы заглянуть. Вдруг Инесса из кабинета вырулила, и Лика остановилась:
– Здравствуй.