– Но, – возразила она, – есть же романы, в которых показана именно реальность!
– Нет, – Корвин снова покачал головой, – там может быть близко к реальности, но где-то автор вплетает свой идеал Мироздания, и если ты начинаешь применять этот роман как инструкцию для реальной жизни, то влипаешь в этот идеал, как в капкан. Такие дела.
Ригдис снова испытала на капитане свой ледяной взгляд, и поинтересовалась:
– Ты так хорошо понимаешь психологию писателей?
– Нет. Но не обязательно быть спецом, чтобы сделать такой вывод. Просто, логика.
– Ладно, и во что, по-твоему, влипла я с «Лунной долиной»?
– Я думаю, ты влипла в сказку о том, что сексуальным поведением мужчин в странах Первого мира управляет что-то кроме биологии, покалеченной буржуазной моралью.
– Может быть… – тихо отозвалась она, и внезапно спросила, – …А что управляет твоим сексуальным поведением, кэп?
– Ну, – Корвин пожал плечами, – инстинкт зовет, и я иду в Y-клуб, или типа того.
– Значит, – съехидничала Ригдис, – тоже биология, только без всякой морали?
– Нет, наверное, не только. Я обычно снимаю знакомых девчонок. Пилотская тусовка многочисленна и размазана по нашему океану. В любом крупном поселке есть шансы встретить пилотскую особь подходящего пола, с которой знаком хотя бы по сети.
– Понятно, кэп. Значит, удовлетворили инстинкт и разлетелись в разные стороны.
– Ригдис, – мягко произнес он, – ты про что спросить-то хотела?
Она явно смутилась, и произнесла:
– Кэп, вообще-то я хотела поговорить не про личные тайны, а про нечто другое.
– Про что? – спросил он.
– Про то, что в нашем новом балластном бункере. Что мы везем кэп?
– Спецгруз, – лаконично ответил резерв-штаб-капитан Корвин.
– Как информативно! – съязвила она, – Ты думаешь, это хорошее объяснение?
– Извини, Ригдис, это пока единственное объяснение, которое я могу дать.
– Пока – что?
– Пока мы не пришли на Палау, – уточнил он.
– Это что-то военное? – предположила кйоккенмоддингер.
– Очень, – коротко произнес он.
– Тогда ты действительно не можешь говорить. Извини, что я наехала, кэп.
– Все ОК, Ригдис. Ты хороший моряк.
– Приятно слышать. Ну, я пойду, кэп. Поговорим позже?
– Поговорим позже, – эхом отозвался он.
…
На пару часов резерв-штаб-капитан снова остался на мостике один. Потом, по графику «сортирных перерывов» появилась Эрлкег.
– Разомни ножки, кэп, я побуду на контроле.
– Mauru, – сказал он, и отправился в санузел, где помимо всего прочего, быстро принял контрастный душ. Это помогло. Нервная дрожь в пальцах (более свойственная игроку в покер, чем капитану на море), кажется, исчезла. А когда он вернулся на мостик, Эрлкег стояла за штурвалом, и молча вглядывалась в океанскую даль, кажущуюся, как обычно, бескрайней. Корвин не стал ее окликать, а устроился в кресле, и закурил сигарету…
Через некоторое время, напрасные попытки заглянуть за горизонт надоели девушке с фиалковыми глазами, и она спросила:
– Ты обиделся, что мы сегодня такие колючие?
– Нет. Я никогда не обижаюсь на друзей за то, что они такие, как есть.
– Тогда почему ты молчишь?
– Я задумался.
– О чем?
– Вот слушай. Для защиты нашей Хартии, мы построили малобюджетную, но очень эффективную военную машину, которая еще и инструмент национального бизнеса. Ты помнишь: в Меганезии около полмиллиона взрослых жителей, но только 70 тысяч, это граждане. Все жители и все резидентные фирмы платят социальные взносы, но только граждане участвуют в выборах, и только граждане получают долю от общего дохода.
– Так и должно быть по Хартии, – заметила Эрлкег.
– Да, конечно. А ты заглядывала на свой эккаунт в национальном фонде?
– Нет, как-то не до того было. Я дала поручение списывать взносы автоматически.
– Мне тоже было не до того, но сегодня я заглянул. Там, за месяц, кроме тех сумм, что причитаются мне в бизнес-партнерствах, и зарплаты на флоте, есть еще доля от таких общих доходов, и в частности, около-военных выигрышей.
Фиалковые глаза девушки-кйоккенмоддингера слегка расширились от удивления.
– Что такое около-военные выигрыши?
– Это, – пояснил он, – то, что получено за счет биржевых фокусов с взятием «на испуг». Инсайдерская игра через брокеров мафии. Народный флот кого-то резко пугает, акции предсказуемо падают, и получается доход на фьючерсах.
– Я поняла. Это ведь обычный способ вытряхивать деньги из оффи-концернов, так?
– Да, это обычный способ. Есть еще доля от ренты за месторождения золота островов Соломонова моря, и никеля Новой Каледонии. Но, я сейчас не об этом, а о доходах от защиты караванов Великой Кокаиновой Тропы. Кокаиновые доны платят за то, что Народный флот прикрывает их трафик через океан от разных полицейских структур.
– Это не новость, – заметила Эрлкег.
Корвин утвердительно кивнул:
– Да, не новость. Но почему наш флот защищает только наших граждан и «снежных бизнесменов» Тропы? Представь: если защиту распространить на все дружественные и нейтральные коммерческие структуры, и превратить дорогу через наш океан в самую безопасную и комфортабельную! За этот сервис можно брать разумные платежи – это естественно, и внешние бизнесмены – пользователи наших маршрутов нормально это воспримут! Тогда возрастет объем морских и воздушных перевозок по нашему океану, разовьется рациональная добыча океанских ресурсов, и туризм. А наши производства получат расширение рынка сбыта для своей продукции, ведь комфортабельный океан автоматически расширит базу потребителей наших товаров!
– Слушай! – произнесла она, – Вот это круто! Давай, бери ноутбук и пиши на форум!
– Я залил это на форум позавчера вечером, и думаю: наберет ли эта идея достаточно голосов к полуночи 13-го, к финалу голосования за пункты социального запроса.
– Ну, классно! Я уверена, многие поставят птичку на этом пункте. Я тоже поставлю.
– Я рад! – Корвин улыбнулся.
– Ну, – она дружески хлопнула его по плечу, – не скучай кэп. Я пошла ставить птичку.
…
Закат солнца он наблюдал в одиночестве. А потом, когда вокруг стемнело, появилась Лирлав с котелком какао и горячим многослойным сэндвичем.
– Мы решили, что раз ты тут торчишь, то тебе надо хотя бы пожрать, – пояснила она.
– Mauru-roa, вы настоящие друзья.
– Я тоже так думаю, – сказала кйоккенмоддингер, и загадочно улыбнулась, став вдруг похожей на молодую прекрасную, но агрессивную ведьму из голливудского триллера. Волосы цвета темной бронзы. Глаза ярко-зеленые, и настороженные, как у хищника.
– Отличный сэндвич! – прочувствованно сообщил Корвин, сделав первый надкус.
– Кэп, – произнесла Лирлав, – знаешь, Ригдис рассказала нам все, о чем вы говорили.
– А я даже не сомневался, что она вам расскажет.
– Тогда, кэп, ты, наверное, не сомневался и в том, что будут еще вопросы.
– Спрашивай, – коротко предложил он.
– Я не спрашиваю про спецгруз. Военная тайна, это понятно. Я спрошу о тебе. О твоем прошлом. Просто интересно, если это не тайна. Мы же команда, правильно?
Резерв-штаб-капитан пожал плечами.
– Правильно, и это не тайна. Я родился и вырос на умирающем острове Косраэ, а после окончания школы смылся в Сидней. Там закончил инженерный колледж, и нашел себе подходящую работу во Французской Полинезии, в семейной фирме Малколм.
– Подожди, – удивилась Лирлав, – судя по сетевым видео, Косраэ, это чудесный оазис на востоке Каролинского архипелага. Там джунгли, реки, и озера…
– Да, – Корвин кивнул, – это прекрасный оазис диаметром семь миль. Но этнос Косраэ в течение полутора веков медленно умирал там, и в январе этого года исчез совсем.
– Последствия каких-нибудь военных тестов? – предположила кйоккенмоддингер.
– Нет. Последствия христианизации и гуманитарной помощи. Неприятная история.
– И что кэп? Тебе кажется, что ты должен вернуться на Косраэ, и что-то исправить?
– Поздно что-либо исправлять, я никому там ничего не должен, я даже не «понапе», не туземец Косраэ, а креол, этнический англо. И я не был на Косраэ 15 лет, с того дня, как смылся в Сидней. Но, там есть крошечная ферма, принадлежащая мне по наследству. Я декларировал ее, как свой агро-объект, и оплатил социальный взнос.
– Думаешь, эта ферма еще пригодится? – спросила она.
– Не знаю, – Корвин снова пожал плечами, – просто, у меня есть несколько друзей, тоже креолов, родившихся на Косраэ, и мы договорились не бросать фермы. Такие дела.
– Кэп, я знаю, что наш проект-инженер Форнит, тоже родился на Косраэ. А кто еще?
– Еще юниоры Иллэ и Элли, и их тетя Джой.
– Иллэ и Элли классные! – Лирлав улыбнулась, – А их тетя Джой, это кто?
– Это, – ответил он, – Джой Прест Норна, директор инноваций Народного флота.
…
11 апреля. Крайне-западная Океания. Архипелаг Палау.
– Еще юниоры Иллэ и Элли, и их тетя Джой.
– Иллэ и Элли классные! – Лирлав улыбнулась, – А их тетя Джой, это кто?
– Это, – ответил он, – Джой Прест Норна, директор инноваций Народного флота.
…
11 апреля. Крайне-западная Океания. Архипелаг Палау.
Человек по имени Ду Фу прилетел из Гонконга на Палау обычным чартерным рейсом, вместе с еще полусотней пожилых состоятельных любителей экзотической природы Микронезии. Он заранее заказал себе небольшие апартаменты в мини-отеле Нгермид, недалеко от крупнейшего в Архипелаге острова Бабелдаоб, и совсем рядом с Ореором, исторической столицей Палау. Весь Центральный Палау, как известно, укладывается в прямоугольник: 50 км с юга на север и 25 км с запада на восток. Нгермид находится примерно в юго-западном углу этого прямоугольника, и с крыши мини-отеля (где так предусмотрительно устроено кафе-бар) можно наблюдать знаменитые «морские холмы Палау» – маленькие зеленые островки в форме неких фантастических грибов с сильно выпуклыми шляпками, как будто растущих прямо из моря.
Оставив свой чемодан в апартаментах, человек по имени Ду-Фу устроился в этом кафе, заказал чашечку кофе, и начал любоваться ландшафтом (что логично: за этим он сюда и летел). Впрочем – не только за этим. Симпатичная официантка – светловолосая креолка примерно 25 лет, получила предложение зайти на час в гости в апартаменты, за полста алюминиевых фунтов (около 65 USD по курсу). По меганезийским понятиям, это было вполне нормально. Пока Ду-Фу допивал чашечку кофе, официантка договорилась с другой девушкой, чтобы та на час подменила ее в зале на крыше, и…
....И вот что интересно. Придя в апартаменты, этот пожилой китаец и молодая креолка занялись не сексом (как можно было бы предположить, исходя из предыдущей сцены), а совсем другими вещами. Устроившись за журнальным столиком в курительной комнате, примыкающей к балкону, они разложили на столе некие бумаги и начали их обсуждать. Правда, в начале они уточнили, кто есть кто.
– Извините, – сказал китаец, – я не совсем понял, как вас следует называть. Джой Прест? Комиссар Норна? Как-либо еще?
– Просто Норна, уважаемый erizhongjiweibin Сюй Чжевэй, – ответила она.
– О! – китаец улыбнулся, – Вы уже узнали не только мое имя, но и ранг в специальной политической комиссии ЦК Компартии Китая. Ваша разведка уже отрастила когти.
– Иначе мы бы не выжили, – сказала Норна.
– Это, безусловно так, – китайский партийный функционер кивнул, – у нас встреча «без галстуков», как выражаются европейцы, так что называйте меня просто Ду Фу.
– Как скажете, уважаемый гость. Возможно, псевдоним «Ду Фу», это знак судьбы.
И жизнь, и смерть проходят между нами,
И нет резона письма посылать,
Пока оружие не брошено врагами…
Примерно так говорил великий поэт Ду Фу дюжину столетий назад.
– О! Я рад, что вы знаете моего великого прежде-рожденного тезку. А цитата… Это был намек на некоторые обстоятельства. Я прав?
– Вы проницательны, Ду-Фу, – ответила она.
– …Это намек, – спокойно продолжил китаец, – на то, что наше правительство медлило с ответом на ваши предложения о сотрудничестве, пока вы не обратили врагов в бегство, посеяв, к тому же, недоверие и вражду между ними.
Норна нарисовала пальцем знак вопроса на стеклянной поверхности столика.
– Не все так радужно, уважаемый Ду Фу. Пока враг жив, ни вы, ни мы не должны быть спокойны. Мировая война идет уже более столетия, и финал пока не виден.
– Опять намек, – констатировал он, – Намек на то, что у нас, возможно, общий враг?
– Возможно, – согласилась она.
– И что из этого следует? – спросил Ду Фу (точнее, Сюй Чжевэй).
– Из этого следует, что мы поможем решить вашу проблему, без претензий на какое-то вознаграждение. Мы поможем просто потому, что это ослабит нашего общего врага.
– Вы уже знаете, о чем идет речь? – уточнил он, умело скрывая удивление.
– Да. Вы сами сказали: наша разведка уже отрастила когти. Речь идет об этом, – Норна вытащила из кармана своих легкомысленных шортиков лист бумаги – компьютерную распечатку, сложенную вчетверо – и расправила лист на столике.
*** United Nations Chronicle (UN-reports) ***
Власти КНР вновь применили массовое вооруженное насилие против своих граждан. События в Нан-Нине. Мы помним события в Пекине в 1989-м, и в Гуандане в 2011-м. Сейчас тоже все началась с протестов против захвата земель полугосударственными концернами, но репрессии гораздо масштабнее. Репортеры приводят аналог: восстание тайпинов в XIX веке, при подавлении которого было убито 30 миллионов фермеров. Репрессии в Нан-Нине носят еще и характер этнической чистки против непокорного этноса хмонг. Источники сообщают о миллионе хмонгов в фильтрационных лагерях. Международное сообщество готово применить такие меры воздействия на КНР, как эмбарго на импорт продукции КНР, в частности, стального проката и текстиля.
***
Ду Фу (Сюй Чжевэй) пробежал глазами текст и утвердительно кивнул.
– Да. Это та проблема, которая возникла. Конечно, вы понимаете, что дело вовсе не в правах человека, а в очередном раунде торговой войны.
– Я понимаю, – ответила Норна, – и обвинение в этнических чистках, это сильный ход в подобной войне. Привычное для Первого мира обоснование эмбарго против кого-то.
– Да, – снова сказал Ду Фу, – поэтому, надо, чтобы фильтрационные лагеря исчезли. В аналитическом центре нашего ЦК изучили ваш опыт абсорбции северных корейцев, и пришли к выводу, что это интересный путь. Товарищ Ким Чан-Чхо устранил крупные проблемы, отправив в вашу страну 5000 молодых людей, у которых по ряду причин не сложилась жизнь в КНДР. Враждебные силы в ООН лишились важного козыря.
– Вероятно, это так, – согласилась Норна.
– …Сейчас, – продолжил Ду Фу, – мы говорим о более масштабном акте гуманизма и интернационализма. В связи с продолжением реализации планов Компартии КНР по развитию территорий, некоторые мелкобуржуазные группы населения оказываются лишними. ЦК полагает, что их перемещение в Меганезию, это хороший выход. Мы говорим, разумеется, только о работоспособной молодежи без криминальных пятен.
– А количество? – поинтересовалась Норна.
– Мы, – сказал он, – предпочитаем идти шаг за шагом. И первый шаг может состоять в миграции 50 тысяч молодых людей. Потом мы оценим результат.
– Aita pe-a. Нет проблем. Меганезия примет 50 тысяч молодых хмонгов.
– А вы уверены, Норна, что этих людей вскоре не отправят обратно? У вас в Меганезии выборы нового правительства…
Норна нарисовала пальцем на стекле столика трехлопастной пропеллер.
– По Хартии, правительство не принимает никаких ключевых решений. Оно реализует усредненный социальный запрос граждан, и исполняет вердикты Верховного суда. Из текущих рейтингов частных социальных запросов уже видно, что правительству будет поручено пригласить и адаптировать перспективных мигрантов. Я опираюсь на ту характеристику, которую вы дали: молодые, активные, работоспособные. Значит, они перспективны.
– Я лишь поверхностно ориентируюсь в вашей политической системе, – сказал Ду Фу.
– Наша система очень проста. Oire ta-hamani aha inaaro te foa aita te tahi. Правительство выполняет желания foa, и ничего больше.
– Foa – это народ? – спросил китайский функционер.
– Foa – это люди, – поправила меганезийка.
– Но, – удивился он, – разве я сказал не то же самое? Разве народ, это не люди?
– Народ – это не люди, – ответила она.
5. Несколько гримас гуманизма.
12 апреля. Вторая половина дня. Северный край архипелага Палау.
Атолл Веласко лежит в 100 км к северу от острова Бабелдаоб (центрального Палау) и представляет собой овал, вытянутый на 30 км вдоль меридиана Киото. Северный край барьера Веласко погружен на 20 метров, центр лагуны – на 50 метров, а южный край образует обширную мель, на которой есть плоский островок 100 шагов в поперечнике.
Ультра-яхта «Матаатуа» пришла на атолл Веласко в обеденное время, и поведение ее экипажа ничем не удивило бы постороннего наблюдателя, который полагал бы, что четверка Саммерсов намерена просто отдохнуть после перехода по открытому океану. Продвинувшись по оси лагуны на юг, они поставили яхту на якорь в четверти мили от северного края мелководья, спустили на воду пластиковую лодку-плоскодонку, в нее погрузили внушительный набор для пикника, и отправились к 100-шаговому островку. Естественное желание после путешествия по океану – пообедать на твердой земле.
…Днище лодки проскрипело по коралловому песку.
– Поздравляю с прибытием, кйоккенмоддингеры! – объявил Корвин.
– Взаимно, кэп, – ответила Ригдитс, – ну, а теперь ты можешь назвать наш спецгруз?
– Да. 500 тонн отработавшего топлива с атомных электростанций Кюсю.
– Какого топлива? – тревожно спросила она.
– Ну, прикинь сама: какое топливо бывает на АЭС?