– Я же говорил, ему это не понравится, – захныкал, словно маленький мальчик, Миша. – Хозяину такое не нравится.
Таз вылетел из моечной и ударился о стену раздевалки. Парень сел на пол у двери, обнял колени и заскулил. Сначала тихо, потом во весь голос.
* * *– Что-то Мишка долго не идет? – Оля встала с дивана и подошла к окну.
– Мы ж его заперли, – сказал Сергей и хрюкнул.
«Наверное, это смех», – подумала девушка.
– Да спит он, – Артем взял со стола стакан с пивом и, пока донес до рта, половину расплескал. – Он теперь до утра проспит.
Ольга вдруг осознала, что за два с небольшим года ни разу не видела его пьяным. Да что там, она ни разу не видела, чтобы он выпил вторую бутылку пива. Он нервничал. Нет. Он чего-то боялся. Неужели это хихикающее чудо-юдо его так напугало? Ей, столкнувшейся со зверюгой ночью, надо было бояться. И она боялась. Тогда. Сейчас же даже хихикающая морда ленивца с пастью зубастика из одноименного фильма казалась какой-то нереальной. Будто она не наяву ее видела, а во сне или в фильме.
– Может, пойдете отопрете его?
– Пусть спит, – отмахнулся Артем. – Целее будет.
– А если он в туалет захочет? А если побольшому?
Тихонов задумался. И уже собирался выдать очередную отговорку, когда Оля добила его «контрольным в голову»:
– Он тебе всю баню загадит. Вы завтра замучаетесь воду таскать, чтобы отмыть ее после Миши.
Артем встал, посмотрел на Сергея и сказал:
– Пшли.
– Я с вами. – Тимофей поежился. – Мне отлить надо.
– Очень всем интересно! – возмутилась Вика.
– Пшли, – повторил Артем и вышел из дома.
На улице Тихонов дождался друзей и спросил у Сереги:
– Ну что, может, отпустим придурка?
– А мне кажется, что ему и так неплохо, – хмыкнул Проскурин. – Да отпустим, конечно. Только я сначала отолью.
Серега побежал к доскам. Артем поежился и посмотрел на луну, повисшую над огородами.
– Красиво, – сказал Тимофей.
– Ага, – кивнул Артем.
– Слушай, ты бы с Серегой сильно не общался. Он нормальный, но…
– Ну что, пошли, – окликнул их Проскурин и двинулся к бане.
– Ладно, пошли. Все мы нормальные, – махнул рукой Артем и пошел к Сергею.
Серега вынул доску, подпирающую дверь, и крикнул:
– Эй, Мишаня!
Сергей дернул за ручку, но дверь оказалась запертой.
– Что за ерунда?!
Он еще раз осмотрел дверь на наличие невидимых с первого взгляда подпорок. Нет, ничего не было. Ее ничто не держало. Сергей дернул за ручку и снова чертыхнулся.
– Что тут у тебя?
– Миша! Какого черта ты там делаешь?! Открывай! – крикнул Проскурин.
– Да что такое?!
– Этот мудак закрылся изнутри.
– С чего ты взял?
Сергей отошел в сторону и показал двумя руками на дверь.
– Вперед!
Артем подошел и дернул за ручку. Сначала осторожно, потом что было сил. Дверь была закрыта намертво. Даже при закрытии на замок полотно имеет ход, а тут дверь будто слилась со стеной. Тихонов дернул еще раз и услышал, как в бане кто-то захихикал. Мерзко так, совсем невесело.
– Он че там, припух? – возмутился Артем.
– Да давай его запрем до утра. Пусть посидит с хозяином.
– Хер мне на этого хозяина! – воскликнул Тихонов. – Я здесь хозяин!
За дверью снова раздался смех.
– Мишка, если ты нагадишь мне там, я тебя заставлю это сожрать!
Снова хихиканье. Артем даже представил себе Мишку, сидящего без штанов в центре раздевалки и справляющего нужду. И да, мерзко хихикающего, конечно. Тихонова передернуло.
– Ах ты, ушлепок! – крикнул Артем и схватился за ручку двери.
Глава 5
Он чувствовал, что хозяин стоит за спиной. Да, Мишка прекрасно помнил, что сел спиной к двери. И если за ней кто и находится, деревянное полотно толщиной в пять сантиметров сможет защитить его. На какое-то время. Но беда-то как раз и была в том, что двери он не чувствовал. Будто он сидел на открытом участке комнаты, а за спиной стояла тварь, пахнущая тиной и гнилью. Миша собирался повернуться, когда услышал звук шагов. Кто-то забежал из раздевалки в моечную. Он даже увидел тень, проползшую за своим хозяином. Несмотря на жару, Скворцова бросило в холод, он затрясся всем телом. Кто бы это ни был, Скворцов был рад, что он убежал из раздевалки. Возможно, у чудовища и была цель таким образом заманить перепуганного до смерти алкоголика в свое логово, но Мишка был не из тех, кто хочет проверить, что же там происходит, кто же это бегает. То, что его заманивают не по сто граммов выпить, он был уверен. Его хотят наказать за то, что он пришел мыться в неположенное время.
Скворцов встал. Дверь все еще была за ним, но ощущение, что за спиной кто-то стоит, не проходило. Мишка благодарил Бога за то, что хозяин прекратил игры с Белым озером. Он даже поклялся, что больше ни ногой туда. Больше ни одной рыбки из этого грязного водоема! Лишь бы хозяин простил его. Но либо Бог был занят, либо баня не была его вотчиной, но мольбам Скворцова он не внял, и хозяин появился из-за спины. И, судя по ухмыляющейся морде, чудовище не собиралось прощать его. Оно не собиралось прощать никого.
Перед Мишкой стоял обнаженный старик. Грязный – в комьях земли и гнилых листьях, дурно пахнущий – запах гнили сводил с ума, с длинными толстыми когтями на ногах и на руках. Старик улыбался. Глаза – два черных буравчика – были злыми и источали ненависть.
– Эй, Мишаня!
Старик обернулся в сторону двери и еще шире растянул рот в улыбке. Он поднял руку. Как-то рывками, будто его конечности дергал за веревочки невидимый кукловод. Старик выставил узловатый палец с черным кривым когтем.
– Миша! Какого хера ты там делаешь?! Открывай давай!
Мишка не запирался. Он это знал, но ему на это было наплевать. Его беспокоил старик с когтями, как у медведя. Запах разложения наполнил помещение. Старик провел когтем по щеке Мишки. От уха к подбородку и обратно. Странно, но Скворцов не ощутил ничего плохого. Ни страха, ни боли, ни отвращения. Какая-то томность разлилась по всему телу. Ему захотелось спать. Лечь прямо здесь на пол и уснуть. Лицо старика не казалось таким уж ужасным. Нет, оно теперь вообще не было злым. Будто чей-то дедушка подошел поговорить по душам. Только голый дедушка. А каким ему еще быть в бане?
Миша словно по приказу начал раздеваться. Крики друзей и стук в дверь доносились будто из-под толщи воды. Кукловод старика задергал его конечностями. Руки выгибались под невообразимым углом, голова то падала на грудь, то поочередно на плечи. Создавалось впечатление, что в шее старика мышц нет совсем, и голова поднималась иногда благодаря только усилиям призрачного кукловода. Вдруг нелепо загнутые конечности задвигались с такой скоростью, что старик стал похож на многорукого бога Шиву. Состояние сонливости улетучилось, голоса друзей заставили встрепенуться.
– Мишка, если ты нагадишь мне там, я тебя заставлю это сожрать!
Боль. Страшная боль накрыла все тело, будто его рвали на куски. Старик, что бы он ни делал, закончил, скрюченные руки повисли вдоль тощего тела. Миша из-за ужасной боли плохо соображал. Глупая, но страшная мысль пришла ему в голову.
«Он меня убил», – подумал Скворцов.
Старик, будто в подтверждение его мыслей, показал глазами куда-то на пол. Миша посмотрел туда. Рядом с его одеждой лежала куча чего-то окровавленного. Время замерло, давая страдальцу насладиться болью.
«Это что-то мое, – подумал Мишка, хотя мозг уже был затуманен. Редкие ясные мысли посещали его. – Это что-то мое и поэтому мне так больно».
Старик захихикал. Только теперь это был не старик. Перед ним стоял на задних лапах ленивец. Рыжая шерсть свалялась и походила на замызганную обивку дивана. Ленивец поднял трехпалую лапу, показывая на Мишку. С когтей, напоминающих три грозных Скиннера, капала кровь. Все происходило настолько медленно, что даже боль отступила. Но с осознанием происходящего вернулась с утроенной силой. Его будто расплющили, встряхнули и снова расплющили. Перед тем как умереть, Скворцов понял, что под ногами у него его кожа. Хозяин наказал его.
* * *Дверь поддалась тут же. Парни заглянули внутрь.
– Да твою ж маманю! – воскликнул Артем.
– Чего? – не понял Тимофей. – Чего не так-то? – Он попытался протиснуться между друзьями.
– Этот ублюдок все-таки нагадил.
Запах человеческих экскрементов теперь чувствовался намного сильнее, будто они открыли крышку сливной ямы.
– Похоже, не один раз, – произнес Сергей.
– Миша, гад! – выкрикнул Артем. – Иди сюда.
Парни прошли внутрь, переступая через кучи дерьма и закрывая нос рукавом.
– Слушайте, – одернул их Тимофей. – А разве за пару часов столько можно… из одного человека?
– Может, он кого позвал? – ответил Сергей и пожал плечами.
– Этот ублюдок все-таки нагадил.
Запах человеческих экскрементов теперь чувствовался намного сильнее, будто они открыли крышку сливной ямы.
– Похоже, не один раз, – произнес Сергей.
– Миша, гад! – выкрикнул Артем. – Иди сюда.
Парни прошли внутрь, переступая через кучи дерьма и закрывая нос рукавом.
– Слушайте, – одернул их Тимофей. – А разве за пару часов столько можно… из одного человека?
– Может, он кого позвал? – ответил Сергей и пожал плечами.
Артем обернулся в его сторону. Едва не наступил в кучу, выругался и спросил:
– Ты серьезно? То есть ты считаешь, что он кого-то пригласил в баню, чтобы так нагадить?
– У тебя есть другие варианты?
– Не, многовато для одного, – стоял на своем Тимофей.
– Сейчас мы спросим у самого засранца.
Артем вошел в моечную и включил свет. Он был уверен, что Мишка, опорожнившись, спит без задних ног.
– Да едрена ж матрешка! Где ты, сука?! – взвизгнул Артем.
Сергей и Тимофей вошли за ним. Все стены, пол и потолок были в светло-коричневых разводах. То, что это то же самое, что и в кучках в раздевалке, они поняли по запаху. Но зачем? Одно дело – ты нагадил спьяну в запертом помещении, да черт с ним, даже если ты позвал таких же придурков, чтобы нагадить всем гуртом, но размазывать по стенам и потолку? Зачем?
– Зачем все это?! – произнес вслух свои мысли Артем.
– Ну, тут либо – либо, – произнес со знанием дела Тимофей.
Парни посмотрели на него с немым вопросом в глазах.
– Ну, либо Мишка сошел с ума, либо мы в параллельной вселенной, в которой принято ходить в туалет в банях и размазывать по стенам.
– Очень смешно, – огрызнулся Артем и осмотрел баню. – А где этот гад из параллельной вселенной?
Комната была пуста.
– Может, в парилке? – предположил Сергей.
– Точно, дрыхнет, наверное… – Тимофей собирался проверить, но вспомнил, кто здесь хозяин, и пропустил вперед Тихонова.
На самом деле Артем не хотел туда идти первым. Нет, он не боялся, что может покалечить друга детства. Злость прошла. Он боялся, что там притаилось что-то злое, что-то из параллельной вселенной. Хватит! Хоть из перпендикулярной! В парилке спит этот пропойца, которого ты заставишь убрать за собой. Тихонов вдохнул поглубже, едва не закашлявшись от зловония, пропитавшего стены и потолок, и дернул дверь на себя. Парилка сияла чистотой. Ни дерьма, ни Мишки.
– Где он? – только и смог спросить Артем.
* * *– Больше чтоб его в моем доме не было! Это ж надо так всю баню уделать?!
– Меня это меньше всего беспокоит, – произнес Сергей.
Они вышли на улицу и сели под яблоней. Находиться в бане без противогазов было невозможно.
– Конечно…
– Меня беспокоит, куда он делся из закрытой бани.
Артем хотел возразить, но передумал. Действительно, если кучи и разводы на стенах хоть как-то можно было объяснить, единственное, что несколько смущало, – количество этого добра, то исчезновение Скворцова не поддавалось никакой логике.
– Может, он прятался, пока мы тут дерьмо рассматривали, он убежал, – предположил Тимофей.
– Может быть. Хотя с него бегун еще тот.
– Он же, сука, налегке, – прошипел Артем и посмотрел на окно бани.
Какая-то тень промелькнула от стенки к стенке. Артем привстал, и через секунду за стеклом появился обладатель этой тени. Тихонов выдохнул и снова сел. Ночная бабочка попыталась вылететь в окно, ударилась и упала на подоконник.
– Вы о нас не забыли?
К ним вышли Наташа и Вика.
* * *Сергей улыбнулся. Вика ответила. Он плохо понимал, что это за игра такая. Но ему было наплевать. Сестры сами разберутся между собой, а Проскурину просто нравилась их игра. Игра, которая непременно приведет к сексу. Серега очень рассчитывал на это.
– Привет, – улыбнулась Вика и подсела ближе.
– Привет, – немного застенчиво ответил Сергей. Он знал, так можно набрать больше баллов у девушек. Скромность украшает человека. Где-где, а в отношениях с девушками это всегда помогало. Сначала он ломался, как пятнадцатилетний девственник, а потом пер, как танк.
– Наташа сказала, ты целуешься хорошо.
Неожиданно. А ведь он знал, что это игра такая. Он и не собирался спорить. Все, с кем он целовался, оставались довольны, но как об этом узнала Наташа? Кроме танцев, у них сегодня ничего не было. Точно, игра.
– Что есть, то есть, – Сергей решил задействовать «танк».
– Сомневаюсь я, – Вика встала и сделала вид, что уходит.
Сергей знал эту игру, поэтому схватил ее за руку и произнес заученную фразу:
– Иди, я развею твои сомнения.
И он развеял. К тому же одними поцелуями он не стал ограничиваться. Танк танком. Он тут же начал стягивать с девушки джинсы. Она извивалась, словно змея, не то помогая, не то сопротивляясь. В любом случае выходило все гладенько. Сергей прикидывал, где лучше осчастливить Викторию, но все шло к тому, что это место уже было выбрано девицей.
«Любишь быть сверху? Пусть будет так. Пока».
Проскурин мало встречал девушек, предпочитающих классическую позу. Все норовили быть сверху. Что ж, это их право. Закончится ведь все равно, как он задумал – на четвереньках. А самое главное, когда захочет он. Так было всегда. Удручало одно – с баней облом. Если бы этот упырь не обгадил ее… Девушка укусила его. Черт бы побрал этих садомазо.
«Хочет погорячее? Я могу ее вон граблями по спине отходить. Но это уже будет не секс, а извращение».
Серега не пропускал ни одной юбки, и люди, знавшие его хорошо, частенько называли Проскурина извращенцем, коим он, конечно же, не являлся. Он предпочитал традиционный секс. Мальчик-девочка, пестик-тычинка. И никаких подручных средств. Он считал, что Бог об этом уже позаботился и дал им все то, что нужно для спаривания.
Вика скакала на нем, как ковбой на быке в Пекосе. От этой ли прыти, а может, от мыслей о Боге или грязной бане Сергей почувствовал некий дискомфорт. Кровь отхлынула от члена моментально. При следующем подскоке Вики он вышел из нее и повис, словно вареная сарделька.
– Что-то не так? – спросила Виктория, задыхаясь, будто после бега.
Не дождавшись ответа, она принялась мусолить упавший член. Серега не возражал. Когда Проскурин был готов в нижней части тела, девушка взяла его за руку и повела к старой ванне под яблоней. Сергей решил не забивать себе голову ненужными вопросами и молча пошел за ней.
* * *Вика встала на колени перед ванной, взялась за грязный край и прогнула спину. Сергей не заставил себя долго ждать. Он вошел в нее, грубо схватив за ягодицы. Вика вскрикнула и подалась назад, навстречу бедрам Сергея. Ванна качалась в такт их движениям. И тут Виктория услышала всплеск. Будто кто-то кинул камень в воду. Ей даже показалось, что брызги попали ей на руку. Вика открыла глаза и глянула внутрь ванны. На черной воде расходились круги. Она была уверена, когда они подошли к ванне, та была пуста. Грязная, но пустая. Сейчас же вода доходила почти до края. Девушка подобрала пальчики, чтобы не касаться этой мерзкой воды. Почему-то она была уверена, что жидкость в ванне густая и склизкая, как кисель. Секса ей уже не хотелось. Вообще.
– Хватит, – сказала она охрипшим голосом.
– Что? – не понял Серега, продолжая движения тазом.
– Я говорю: стоп! – почти выкрикнула Виктория. – Конечная станция. – Она вырвала свои помятые ягодицы из рук Проскурина и, взявшись за край ванны, встала. – Тебе сходить.
Девушка посмотрела на отвергнутого любовника, готовясь увидеть разочарование вперемешку со злобой на лице. Она видела подобное дважды. Вика дважды останавливала на полном ходу любовный экспресс. Мол, все, я больше не хочу. Их лица были будто высечены из мрамора. Нет, скорее вылиты из гипса. Уговоры, угрозы, потом снова уговоры. Но ничего подобного в этот раз она не увидела. Вместо того чтобы обвинять ее, Сергей молчал и смотрел на черную воду. Может, он тоже заметил, что воды не было, а появилась она только сейчас. Вика посмотрела в ванну. Луна отражалась на гладкой поверхности. Водная гладь застыла, будто это был отдельный мир со своим черным небом и серебряной луной. Тем не менее она не увидела там ничего интереснее, чем продолжение секса.
Поняв, что уговаривать ее никто не будет, Вика фыркнула и пошла одеваться.
– Тварь! – выругался Сергей. – Мерзкая тварь!
Он поспешил к дому, надевая на ходу джинсы.
Ну, ругательства и должны были быть, но за ними обычно следовали уговоры. Да такие, будто они просят ее выйти замуж за них. Потом Вика еще немного кочевряжилась и отдавалась вновь. Но вот только после этого секс был такой нежный, такой страстный. Партнеры будто боялись ее обидеть. Никому из них и невдомек было, что этот перерыв был именно из-за дальнейшего наслаждения. Дважды это дерьмо срабатывало, сейчас нет. Да и черт с ним. Вика потрогала низ живота. Секса все-таки хотелось, но теперь уже не с этим придурком. С кем угодно, но только не с ним.