Этот человек начал чувствовать себя обнаженным и задыхался, он чувствовал себя неловко и в замешательстве. Поэтому он просто сказал, когда поднималось солнце: «Какое красивое солнце!» или «Какое красивое утро!» Это все, что было сказано за двух или трехчасовую прогулку. Но Лао-цзы сказал: «Больше не бери с собой этого болтуна. Он слишком много говорит, и говорит бесполезно, потому что у меня тоже есть глаза, я вижу, что солнце всходит и что оно красиво. Какая нужда говорить об этом?»
Лао-цзы жил в молчании. Он всегда избегал говорить об истине, которой он достиг, и он всегда отбрасывал мысль о том, что он должен записать ее для грядущих поколений.
В девяносто лет он ушел от своих учеников. Он распрощался с ними и сказал: «Сейчас я иду в горы, в Гималаи. Я иду туда, чтобы приготовиться к смерти. Хорошо жить с людьми, хорошо быть в мире, пока ты живешь, но, когда приближаешься к смерти, хорошо перейти к абсолютному одиночеству, так, чтобы ты двигался к первоначальному источнику в своей полной чистоте и одиночестве, не загрязненными этим миром».
Ученики очень опечалились, но что они могли сделать? Они шли за ним несколько сот миль, но постепенно Лао-цзы уговорил их вернуться. И когда он один переходил границу, пограничник арестовал его. Пограничник тоже был его учеником. Он сказал: «Пока ты не напишешь книгу, я не выпущу тебя за границу. Это ты должен сделать для человечества. Напиши книгу. Это долг, который ты должен заплатить, иначе я тебя не выпущу». Итак, три дня Лао-цзы был арестован своим собственным учеником.
Эта история красива и очаровательна. Его вынудили, и вот так родилась эта маленькая книга Лао-цзы — «Дао Дэ Цзин». Он должен был написать ее, иначе его ученик не выпустил бы его. Его ученик был стражем и обладал властью. Он мог причинить неприятности, поэтому Лао-цзы вынужден был написать книгу. За три дня он ее окончил.
Вот первое предложение этой книги:
«Дао, которое может быть выражено словами,
Не есть абсолютное Дао»
Это первое, что он хотел сказать: что бы не было сказано, не может быть правдой. Это вступление к его книге. Оно сразу же настораживает вас: дальше пойдут слова, не стань жертвой этих слов. Помни о безмолвном. Помни о том, чего нельзя передать словами, посредством языка. Дао можно передать, но его можно передать только от существа к существу. Оно может быть передано, когда вы находитесь с Мастером, про сто находитесь, ничего не делая, даже ни в чем не упражняясь.
В пребывании с Мастером оно может быть передано.
Почему истину нельзя выразить словами? В чем трудность? Истину нельзя сказать по многим причинам. Первая и самая основная причина вот: истина всегда постигается в молчании. Когда ваш внутренний монолог прекратился, тогда постигается истина. А то, что постигается в молчании, как вы можете выразить через звук? Это есть переживание, а не мысль. Если это была бы мысль, не было бы затруднений в том, чтобы ее передать. Какой бы сложной и запутанной ни была бы мысль, всегда можно найти способ ее выразить. Самая сложная теория Альберта Эйнштейна, теория относительности, выражается символами. В этом нет трудностей. Читатель может ее не понять, это другое дело, но выразить ее можно.
Говорят, что при жизни Эйнштейна во всем мире только двенадцать человек могли понять то, что он говорил. Но даже этого достаточно. Даже если понял бы единственный человек, теорию можно выразить. И даже если никто не может понять ее сейчас, может быть, через столетие найдется человек, который поймет. И в этом случае она может быть выражена. Сама возможность, что кто-то может ее понять, доказывает то, что ее можно выразить.
Но истину нельзя выразить словами, потому что само достижение ее возможно только через безмолвие, тишину, отсутствие мысли. Вы постигаете ее, отбросив ум, через не-ум. И как вы можете использовать что-то, что как необходимое условие для достижения истины должно быть отброшено? Ум не может понять, ум не может осознать. Как же ум может выразить? Запомните, как правило: если ум может достичь, если ум может выразить, если ум не может достичь этого, он не может и выразить. Весь язык бесполезен. Истину нельзя выразить словами.
Тогда что же делали все писания? Что делает Лао-цзы? Что делают Упанишады? Все они пытаются сказать что-то, что не может быть сказано, в надежде, что у вас возникнет желание узнать об этом. Истина не может быть сказана, но в самой попытке сказать ее у слушателя может возникнуть желание узнать о том, о чем нельзя сказать. Это может вызвать жажду. Жажда уже есть, нужно только небольшое побуждение.
Вы уже жаждете, как же может быть иначе? Ваше сердце — это пылающий костер. Вы ищете, чем утолить жажду, но, не найдя воды, не найдя источника, вы постепенно пытаетесь подавить саму жажду. Это единственный путь, иначе она не дала бы вам жить. Поэтому вы подавляете жажду.
Такой Мастер, как Лао-цзы, очень хорошо знал, что истину нельзя сказать, но сама попытка сказать ее побудит к чему-то, вынесет вашу подавленную жажду на поверхность. И как только появляется жажда, появляются вопросы, начинаются поиски. И он побуждает вас.
«Дао, которое может быть выражено словами,
Не есть абсолютное Дао»
В лучшем случае это может быть относительным.
Например, вы можете говорить о свете слепому, отлично понимая, что невозможно сообщить ему что-либо о свете, потому что он никогда его не ощущал. Но кое-что можно сказать, например, можно создавать теории света. Даже слепой может стать знатоком теорий света, он может стать знатоком всей науки о свете, в этом нет трудностей, но он не будет понимать, что такое свет.
Он может понять, из чего состоит свет, физику света, химию света, поэзию света, но он не поймет истину света, что же такое есть свет. У него будет отсутствовать впечатление о свете. Поэтому все, что говорится слепому о свете — относительно: это что-то о свете, а не сам свет. Свет нельзя выразить словами.
Можно что-то сказать о Боге, но самого Бога нельзя выразить словами; что-то можно сказать о любви, но любовь нельзя выразить словами, что «что-то» всегда относительно. Оно остается относительным для слушателя, его понимания, его умственного схватывания, его образования, его желания понять. То же самое относится и к Мастеру, к способу его выражения и приемам его общения. Оно остается относительным, и никогда не может стать полным переживанием. Вот первая причина, почему истину нельзя выразить словами.
Другая причина заключается в том, что истина — это есть переживание. Никакое переживание нельзя передать, не говоря уже об истине. Если вы никогда не любили и слышите, как кто-то говорит о любви, вы будете слышать слово, но смысл его вам будет непонятен. Слово можно найти в словаре. Даже если вы его не понимаете, вы можете посмотреть в словарь и узнать, что оно означает. Но смысл его находится в вас. Смысл приходит через переживание. Если вы кого-то любили, тогда вы знаете смысл слова «любовь». Буквальное значение слова находится в словаре, языке, грамматике. Но значение, основанное на переживании, экзистенциальное значение, находится в вас. Если вы это пережили, тотчас же слово «любовь» уже для вас не пустое: оно содержит в себе нечто. Если я что-нибудь скажу, для вас это будет бессмысленным, если вы этого никогда не пережили. Если вы сопереживаете то, что я говорю, тогда оно становится для вас значимым, иначе оно останется бессмысленным — слова, слова и еще раз слова.
Как можно передать истину, если вы никогда ее не пережили? Даже в повседневной жизни непережитый опыт не может быть высказан. Будут передаваться только слова. Вы получите сосуд, но содержимое будет потеряно.
Пустое слово дойдет до вас, вы услышите его, и так как вы знаете буквальное его значение, вы будете думать, что понимаете его, но не уловите его смысла. Настоящее, подлинное значение осознается через экзистенциальное переживание. Вы должны познать его, другого пути нет. Короткого пути здесь нет. Истину нельзя перенести. Ее нельзя украсть, одолжить, купить, ее нельзя заполучить ограблением или нищенствованием, достать невозможно. Пока у вас ёе нет, вы не можете получить ее. Что же делать?
Единственный путь, я подчеркиваю, единственный способ это жить с тем, кто достиг переживания истины. Просто будучи в присутствии того, кто достиг переживания, вам передастся что-то таинственное, не словами, а неким скачком энергии. Это подобно перепрыгиванию огня от зажженной лампы к незажженной: вы подносите незажженную лампу к горящей все ближе, чтобы перескочило пламя. То же происходит между Мастером и учеником: передача без писаний, передача энергии, а не послания, передача жизни, а не слов.
«Дао, которое может быть выражено словами,
Не есть абсолютное Дао»
Запомните это условие. Далее следует высказывание:
«Когда все на Земле узнают, что прекрасное является прекрасным, появляется и безобразное.
«Дао, которое может быть выражено словами,
Не есть абсолютное Дао»
Запомните это условие. Далее следует высказывание:
«Когда все на Земле узнают, что прекрасное является прекрасным, появляется и безобразное.
Когда все узнают, что доброе является добрым, возникает и зло»
Лао-цзы — это абсолютный анархист. Он говорит: «Как только вы начинаете думать о порядке, появляется беспорядок». Как только вы начинаете думать о Боге, там уже есть дьявол, потому что мышление возможно только противоположностями, только двойственностью. Мышление имеет в себе глубокую раздвоенность, шизофреничность, феномен расщепления. Вот откуда такое настойчивое требование достичь состояния не-мышления, потому что только тогда вы будете единым. Иначе вы останетесь раздвоенным, разделенным, расколотым, шизофреничным.
На Западе шизофрения постепенно становится все более и более обыденной, потому что западные религии в глубине своей шизофреничны: они разделяют. Они говорят, что Бог — это добро. Тогда к чему отнести зло? Бог просто добр и не может быть зол, но в жизни есть много плохого — куда деть это зло? Для этого создан дьявол. Как только вы создаете бога, вы сразу же создаете дьявола. Я должен сказать вам, что Лао-цзы никогда не говорил о Боге, никогда. Он даже ни разу не использует слова «бог», потому что как только вы применили слово «бог», через эти же двери сразу входит дьявол. Откройте двери, и они сразу войдут вместе. Мышление возможно только противоположностями.
«Когда все на Земле узнают, что прекрасное является прекрасным, появляется и безобразное»
Мир будет красивым, когда люди забудут о красоте, потому что тогда не станет безобразного. Мир станет нравственным, когда люди забудут слово «мораль», потому что тогда не будет безнравственности. В мире будет порядок, когда не будет никого, кто бы пытался создать порядок. Все те, кто пытается создать порядок — это смутьяны, они создают беспорядок. Но понять это трудно. Трудно потому, что весь наш ум был обучен, обучен этими шизофреническими мыслителями. Они говорят: избирайте Бога и отвергайте дьявола, будьте добрыми и не будьте плохими. И чем больше вы пытаетесь быть добрыми, тем больше вы чувствуете недобрость внутри.
Замечали ли вы когда-нибудь, что святые, которые стремятся быть совершенно добродетельными, слишком осознают свои грехи? Тогда почитайте «Исповедь» Августина. Пытайтесь всю жизнь быть святым, тогда появится осознание греха. Чем больше вы пытаетесь быть святым, тем больше вы чувствуете себя окруженным грехами. Пытайтесь быть хорошим, и вы увидите, насколько вы плохи, пытайтесь любить, и вы встретите ненависть, злость, ревность, собственничество. Пытайтесь быть красивым, и вы все больше и больше будете осознавать, насколько вы уродливы. Отбросьте эту двойственность. Отбросьте это шизофреническое отношение. Будьте простыми. А когда вы непритязательны, вы не знаете, какой вы, красивый или уродливый.
Вот суфийский рассказ.
Мастер, путешествуя, остановился в постоялом дворе переночевать со своими учениками. Хозяин двора рассказал ему, что у него было две жены, одна красивая, другая безобразная. «Но дело в том», — сказал хозяин, — «что я люблю безобразную и ненавижу красивую». «В чем дело? Почему?» Хозяин говорит: «Красивая слишком осознает свою красоту: это делает ее безобразной» Конечно же, когда вы слишком осознаете свою красоту, вы становитесь безобразным. «А другая осознает безобразие, это делает ее красивой»
Красивая постоянно думала, что она красивая, и стала высокомерной и очень гордой. Как можно быть красивым с высокомерием? Высокомерие — это безобразие. Она стала эгоистичной. А вы встречали когда-либо красивое эго? Как эго может быть красивым? Другая, которая была безобразной и осознавала свое безобразие, стала скромной, а скромность обладает своей собственной красотой. Смирение, без всякой гордости, без всякого эго, порождает красоту. Поэтому хозяин говорит: «Я в замешательстве. Я люблю некрасивую и ненавижу красивую. Я прошу вас разрешить этот трудный вопрос. В чем дело? Почему так получается?» Мастер созвал всех своих учеников и сказал: «Вы тоже послушайте, потому что это именно то, что нужно понять». И он сказал как раз то, что говорил Лао-цзы. А своим ученикам он еще сказал: «Не гордитесь тем, что вы знаете. Если вы знаете, что вы знаете — вы невежественны. Если вы знаете, что вы не знаете — вы мудры». Совершенно простой человек не знает ни того, ни этого, знает ли он или не знает. Он живет, совершенно не осознавая самого себя.
А сейчас я хотел бы немного продолжить рассказ. Он заканчивается на этом месте. Как рассказал его суфий, он заканчивается здесь, но я бы хотел развить его немного дальше. Я бы хотел рассказать вам, что после визита этого Мастера я тоже побывал на этом постоялом дворе, спустя много лет, конечно. И ко мне подходит этот хозяин и говорит: «Вот задача! Однажды у меня побывал суфийский Мастер. Я рассказал ему свою проблему, и он ее разрешил. Но с тех пор все перевернулось. Безобразная стала гордиться своей скромностью, и сейчас я ее разлюбил. Сейчас не только тело безобразно, ее сущность, вся ее сущность стала безобразной. А красивая, узнав, что осознание того, что она красивая, разрушала ее красоту, отбросила это осознание. Сейчас я люблю ее. Не только ее тело красивое, ее сущность тоже стала красивой». И он говорит мне: «Скажи мне, в чем же дело?» Но я сказал ему: «Пожалуйста, успокойтесь. Если я что-нибудь скажу, опять все поменяется. Успокойтесь!»
Самосознание — это болезнь; фактически, быть несамоосознанным — значит стать осознанным. Вот в чем заключается просветление: быть несамоосознанным. Но перед двойственностью, перед дилеммой, как можно быть несамоосознанным?
Вы всегда выбираете: вы выбираете быть красивыми, и уродство становится вашей тенью; вы выбираете быть религиозным, и нерелигиозность становится вашей тенью, вы выбираете быть святым, и грех становится вашей тенью. Выбирайте — и вы окажетесь в затруднении, потому что сам выбор разделил жизнь. Не выбирайте, позвольте жизни течь. Иногда она будет похожа на Бога, иногда на дьявола — красивы оба. Не выбирайте. Не пытайтесь быть святым, иначе ваша святость не будет настоящей, гордость в ней все обезобразит. Поэтому я говорю, что часто грешники постигали божественное, а святым это не удавалось. Потому что грешники всегда смиренны: считая себя грешниками, они не могут требовать.
Я расскажу вам другую историю.
Случилось однажды, что святой постучался в ворота рая, и в этот же момент рядом с ним постучался и грешник. Святой очень хорошо знал грешника. Они жили по-соседству, в одном городе, и умерли в один день.
Дверь отворилась. Привратник, святой Петр, даже не взглянул на святого и пригласил войти грешника. Святой обиделся. Он не ожидал, что примут грешника. Он спросил святого: «В чем дело? Ты оскорбляешь меня. Ты обижаешь меня. Почему ты не принял меня, а грешника принял с такой радостью?” Святой Петр говорит: “Вот почему. Ты ожидаешь, а он нет. Он чувствует благодарность, придя в рай. Ты же думаешь, что заслужил этого. Он чувствует милость Господню, ты думаешь, что достиг ее своими усилиями. Для тебя это достижение, а все достижения принадлежат эго. Он же смиренен. Он не может поверить, что пришел в ран».
Возможно и так, что грешник достигает, а святой — нет. Если святой слишком наполнен своей святостью, он не достигает.
Лао-цзы говорит:
«Когда все на Земле узнают, что прекрасное является прекрасным, появляется и безобразное.
Когда все узнают, что доброе является добрым, возникает и зло.
Поэтому бытие и небытие порождают друг друга...»
Пользуйтесь обеими — не выбирайте. Жизнь — это взаимосвязь. Пользуйтесь также и грехом, он существует в жизни для какой-то цели, иначе он бы не существовал. Пользуйтесь также и гневом, он тоже существует для какой-то цели, иначе его бы не было. Как он может существовать без цели? Жизнь — это не хаос, а наполненный смыслом космос.
«Бытие и небытие порождают друг друга,
Поэтому быть и не-быть слиты воедино,
Трудное и легкое создают друг для друга,
Длинное и короткое взаимно соотносятся,
Высокое и низкое взаимно определяются.
Звуки, сливаясь, приходят в гармонию,
Предыдущее и последующее следуют друг за другом»
Лао-цзы говорит, что противоположности на самом деле не противоположности, а дополняющие друг друга факторы. Не разделяйте их, разделение ложно: они едины, они взаимозависимы. Как может существовать любовь без ненависти? Как может существовать сострадание без гнева? Как может существовать жизнь без смерти? Как может существовать счастье без несчастья? Как может существовать рай без ада?