Она приготовила халат, белье, носки, взбила пенку в джакузи, зашла в гостиную и тихо сказала:
– Можешь в ванную идти.
Глеб даже не шелохнулся. Но стоило вернуться в кухню, как дверь в ванную открылась.
Нина замесила тесто, пропустила мясо через мясорубку, стала резать лук… Слезы текли по ее щекам, но не только луковый сок был в том виноват.
Из ванной Глеб вышел, когда его любимые мясо-капустные котлеты были готовы. И картофельное пюре, обильно сдобренное сливочным маслом, остывало. И его любимая пицца с ветчиной и сыром дозревала в духовке. И пиво к обеду будет кстати, а если этого мало, то в холодильнике уже стоит бутылка коньяка.
– Пошли, я тебя покормлю.
Глеб будто не услышал Нину, но стоило ей зайти в спальню, чтобы расправить кровать, как он прошлепал в кухню. Она не стала заходить к нему. Раз уж он не хочет ее видеть, что ж, она не станет напрашиваться… Или станет, но не сейчас.
Пусть он игнорирует ее, пусть, лишь бы из дома не уходил.
Она собрала его одежду, запустила стирку, настроила телевизоры – и в гостиной, и спальне. Если он выберет спальню, она будет ночевать в гостевой. Ну, если он не захочет спать с ней… А он не захочет. Хотя Нина втайне надеялась на обратное…
Но, увы, надежды ее не сбылись. Глеб ополовинил бутылку коньяка и завалился спать. Она создала ему все условия для отдыха, а он даже слова ей не сказал. И к себе в спальню звать не собирался.
Утром он молча позавтракал, допил коньяк и снова лег. Спать не стал, но телевизор включил. Пообедал и снова в кровать. После ужина допоздна смотрел телевизор, а после полуночи заснул. Но при этом он никуда не уходил, и Нину это успокаивало.
А следующим утром Глеб побрился, позавтракал, надел свои старые выстиранные и поглаженные джинсы, натянул свитер.
– Ты куда? – робко спросила Нина.
– Паспорт надо получить. – На этот раз он все-таки ответил на ее вопрос. Похоже, оттаивает потихоньку.
– Да, нужное дело, – кивнула она.
– А я спрашивал, нужное это дело или нет? – с колючей иронией усмехнулся Глеб.
– Нет.
– Зачем тогда говоришь?
– Просто…
– Все у тебя просто… На обед я бы борща похлебал. И водки купи.
– Да, конечно! – обрадовалась она. Но взамен получила взгляд, которым смотрят на какое-то ничтожество.
Глеб ушел и вернулся точно к обеду. Паспорт он не показал, и ничего про него не сказал. Ей было интересно, получил он документ или нет, но спрашивать она не стала.
Борщ ему понравился, водка тоже. На Нину за обедом он смотрел как на официантку, которая ничего, кроме равнодушия, не заслуживает. А потом, глядя куда-то в сторону, спросил:
– Сколько у тебя денег осталось?
– Сто тридцать четыре тысячи.
– Не густо.
– Это все, что осталось… Но я могу у Жени попросить.
– Посмотрим.
– Что, посмотрим?
– Какую долю Женька тебе отмерил? – сурово посмотрел на нее Глеб.
– Там все правильно…
– Разберемся, – отрезал он.
Глеб доел борщ, расправился с тефтелями, но водку пить не стал. И снова собрался уходить. Потребовал денег на обнову. Нина предложила ему свою помощь в выборе одежды, но Глеб на нее глянул так, что у нее язык присох к нёбу.
Вернулся он поздно, в десятом часу вечера. В старой одежде вернулся, но с большими пакетами в руках. Нине хотелось бы посмотреть, как он выглядит в обновках, но Глеб не стал распаковывать пакеты. Выпил и отправился спать. А рано утром ушел, даже не сказав, что хочет на завтрак или обед. Может, потому, что не собирался возвращаться ни к завтраку, ни к обеду…
Вернулся он только к ужину. Уставший, голодный, но чем-то довольный. Правда, поморщился, когда она подала ему жаркое с кроликом, хотя слопал все за милую душу.
– А выпить? – спросил он, отодвигая пустую тарелку.
Нина кивнула, открыла холодильник, достала бутылку водки, наполнила рюмку.
– А себе?
– Ну… – замялась она.
– Себе налей!
Сердце так бешено забилось в груди, а рука так задрожала, что Нина чуть не расплескала водку, наполняя свою рюмку.
– Ну, за встречу! – Он даже чокнулся с ней, хотя сделал это нехотя, небрежно. А потом, не глядя на нее, спросил: – Как ты тут без меня жила?
Но Нина на него не обижалась. Она так давно ждала этого вопроса.
– Никак. Никак не жила.
– Квартирку прикупила.
– Это для тебя.
– А я просил?
– Ну, если скажешь, я продам…
– Может, и скажу… Как дальше жить будем?
– Как захочешь.
– А если я тебя прогоню?
– Не надо меня прогонять. Ты скажи, я сама уйду.
– Уйдет она, – в раздумье хмыкнул Глеб.
Он снова выпил, на этот раз не чокаясь с ней. Затем долго курил, глядя в окно. Ей не нравился запах табачного дыма, но сейчас она жадно вдыхала его, потому что это был запах любимого человека…
Затушив сигарету, Глеб налил водки, но рюмку свою поднимать не стал, только сказал сухо:
– Мне пять тысяч надо.
– Хорошо.
– Что, «хорошо»? Неси, давай!
Нина принесла ему деньги, но Глеб на них даже не глянул. Поднял рюмку, чокнулся с ней.
Она еще не успела поставить пустую рюмку на стол, как он взял ее за руку и увлек за собой в спальню. Там расстегнул застежку на платье, снял с нее бюстгальтер… Движения грубые, требовательные, но лучше так, чем никак…
Глава 28
Ночь, сухой мороз, ледяная темнота. Нина спит как убитая, а Глебу не до сна. Он волк, который вышел на ночную охоту. Волк, которому бросили вызов шакалы…
Но главного шакала еще надо выловить. Не горит у него в окне свет, но, может, он уже лег спать? Что ж, тогда Глебу придется ночевать в проходе между домом и железным ларьком, откуда хорошо видно, кто идет по дорожке в сторону от гаражей. Если Слава уже спит, то Глебу этой ночью ничего не светит, а если еще не вернулся домой, лучше ему оставаться там, где он сейчас зажигает…
К воротам гаражного кооператива подъехала машина. Похоже, джип. Слава крутой Кокос, если ездит на «икс-пятом» «бумере». Но дурак, если ездит на нем без телохранителей. А их у него нет, во всяком случае, свиты при нем Глеб не заметил. Если надо, он позвонит своим бойцам, и те подъедут. Так и было тогда, когда он хотел «замочить» Глеба. Следователь говорил, что его не били, а убивали. И врач это подтверждал. Только чудо спасло его…
А вот спасет ли чудо Кокоса?..
Глеб шел его убивать. И если это случится, то Слава в том должен будет винить самого себя. Глеб же предупреждал его, говорил, что не оставляет врагов у себя за спиной. А Слава, как ни крути, опасный враг. Сейчас он вроде бы успокоился, но только потому, что Герасим сдерживает его. А вот что будет завтра, неизвестно. В любое время в нем снова может вспыхнуть желание отомстить…
И все-таки шанс у Кокоса есть. Все-таки здесь воля, а не зона, и Глеб уже не зверь. Сумеет Слава убедить его в своей безобидности, может, тогда еще поживет…
Машина заехала в ворота, минут через десять из них стремительной походкой вышел мужчина такой же комплекции, как Слава. Холодно на улице, мороз колет щеки, и хочется поскорее попасть домой, поэтому неудивительно, что человек шел быстро. Но в его движениях не было суеты, уверенность в них чувствовалась, твердость… Наверняка, это Кокос. И Глеб в этом убедился, когда мужчина прошел под фонарем.
Но вот Кокос попал в темную полосу, именно в это время Глеб и вышел из своего укрытия:
– Эй, братан!
Он нагонял его со спины. Голова вжата в плечи, одна рука в кармане, другая вытянута. Он шел, показывая на Кокоса двумя шевелящимися пальцами, при этом не глядя на него. И не на грабителя он похож, а на попрошайку с протянутой рукой. Но все-таки ночь на дворе, а улица полна неожиданностей. Потому Кокос и сунул руку под куртку.
Но Глеб приближался слишком быстро. Кокос еще не достал ствол, а он вытянутой рукой уже блокировал его предплечье. А в другой руке у него нож, шнурком прикрепленный к пальцам, чтобы не выпал при ударе.
– Ты чего, браток? Я же с тобой поговорить хочу!
– А-а, это ты! – Слава его узнал, но не успокоился, наоборот, разухарился. Вспомнил, видимо, чьи кости переломал. – Чего тебе? – отшагнул он от Глеба, но тот не отставал.
Он крепко схватил бандита за руку, в которой тот держал пистолет. Но Слава не паниковал, похоже, был на все сто уверен в том, что справится с Глебом. Вырвать руку, резко уйти в отрыв, навести ствол на цель – это, в принципе, не так уж и трудно.
– Да вот, спросить хотел, как мне дальше жить, кого бояться?
– Меня бойся, – презрительно ухмыльнулся Кокос.
– Значит, наезжать будешь?
– Значит, буду… Я тебе Катьку не прощу… Ну, пока жену твою не трахну, не прощу…
Глеб догадывался, что Кокос носит камень за пазухой. И за Нину он переживал. Но при этом никак не думал, что Слава осмелится озвучить свои планы. Что ж, он сам подписал себе приговор.
– Ну хорошо, я познакомлю тебя со своей женой.
Глеб тяжело вздохнул и стал отворачиваться, якобы собираясь уходить. Кокос расслабился, и зря, потому что тут же получил удар ножом под нижнее левое ребро. Снизу вверх Глеб ударил, прямо в сердце.
– Ну хорошо, я познакомлю тебя со своей женой.
Глеб тяжело вздохнул и стал отворачиваться, якобы собираясь уходить. Кокос расслабился, и зря, потому что тут же получил удар ножом под нижнее левое ребро. Снизу вверх Глеб ударил, прямо в сердце.
Кокос поднялся перед ним на носках и замер. Дыхание стремительно приближающейся смерти парализовало его мышцы. А Глеб держал его, чтобы он не упал. Держал и смотрел в его мертвеющие глаза:
– Я же говорил тебе, что врагов за спиной не оставляю!
В стекленеющих глазах Кокоса мелькнула некая осмысленность, но тут же потухла. Вместе с остатками жизни.
Глеб опустил его на снег, без суеты вырвал из его коченеющих пальцев пистолет. Тихо вокруг, безлюдно, никто не пытался его остановить. И страх за свою шкуру его не тормозил. Он выудил из кармана Кокоса бумажник, снял с руки часы.
В бумажнике были деньги, но Глеб не стал их брать. Он не грабитель, и ему чужое не нужно. Это менты пусть думают, что Кокоса убил гопник. И братва пусть так думает…
Бумажник и часы он выкинул, а пистолет забрал с собой. Ствол, возможно, еще пригодится.
Все, он отомстил за себя. И Нина теперь может спать спокойно. И Катя свободна. Но к ней он не поедет, вид не тот. Ведь она все поймет, когда узнает, что Кокоса больше нет, а ему это не нужно. Так что с Катей он увидится позже. Если настроение будет…
А сейчас надо ехать к Нине. Так уж и быть, поживет он с ней еще пару дней… А может, и дальше будет жить, время от времени навещая Катю. Что ни говори, а Нина хороша собой. И все так же сексуальна, как прежде…
Глеб недовольно смотрел на нее.
– Завтрак где?
Нина вскочила, вытряхивая из головы ватный туман. Глянула на часы – половина десятого утра. Проспала.
Это неудивительно: столько счастья нахлынуло на нее вчера…
Разоспалась она, потому и голова несвежая. И веки тяжелые. Но ничего, сейчас все пройдет. Сначала завтрак, потом душ…
Глеб с интересом наблюдал, как она надевает халат на голое тело. Он пытался скрыть этот интерес, но ее не обманешь. Он хотел ее вчера. И сейчас хочет… Что ж, она не против.
Но после завтрака Глеб куда-то ушел. В новой одежде. Нина хотела постирать старую, но не нашла ее… Может, он решил избавиться от этого хлама, чтобы забыть о прошлом? Но когда он успел выбросить одежду? Не помнила она, чтобы Глеб куда-то выходил.
Домой он вернулся поздно, и подшофе. На нее даже не взглянул и сразу завалился спать. Душ он не принимал, поэтому Нина осторожно приблизилась к нему, обнюхала. Нет, женщиной от него не пахло.
А наутро он снова ушел. Зато появился Женя.
– Глеб где? – вроде бы весело, но с внутренней озадаченностью спросил он.
– Не знаю, не сказал, – вздохнула Нина.
– А когда ушел?
– Утром.
– Сегодня утром?
– Ну да, сегодня…
– А ночью он где был? Вчера ночью, – уточнил Женя.
– И вчера ночью здесь был, и сегодня.
– Точно?
– Точно. А что такое?
– Ну, может, уходил куда-то?
– Нет… У меня сон чуткий, я бы услышала… А зачем тебе это? – забеспокоилась вдруг Нина.
– Надо.
– Странный ты такой-то.
– Да здесь все странное! – всплеснул руками Женя. – Лучше бы Глеб в тюрьме оставался!..
– Может, все-таки скажешь, что случилось?
– Случилось! На Глеба братва наехала! За то что он Севу убил! Он потому и в больницу попал. А вчера ночью главного убили, ну, из тех, кто наехал… Ножом его зарезали!
Нина потрясенно смотрела на Женю. Ведь это она убила Севу, это на нее могли наехать. Но Глеб взял все на себя. И тогда, три года назад, и сейчас… Может, он этого бандита убил… Для того и затащил ее в постель, чтобы она потом заснула крепким сном. Она заснула, а он ушел. Вернулся, переоделся, а окровавленную одежду выбросил…
– Ну чего ты на меня смотришь!
– У меня живот всю ночь болел.
– И что?
– Я всю ночь плохо спала. Если бы Глеб куда-то уходил, я бы знала… Его что, подозревают?
– Ну а кто еще мог Кокоса убить!
– Глеб дома был.
– Ты в этом уверена?
– Абсолютно.
Женя задумался, приложив палец ко лбу, наконец, посмотрел на Нину широко открытыми глазами.
– Ну хорошо. Так всем и говори.
– Кому всем?
– Братва не очень верит, что это Глеб сделал, но сомнения все-таки есть… Значит, не знаешь, где он сейчас?
– Не знаю, – покачала головой Нина.
Женя торопливо поцеловал ее в щеку и умчался…
Почему дама должна ездить на коне, сомкнув ноги вместе? Почему это считается неприличным, если она мчится на коне, обжав седло раздвинутыми ногами? Ответ на этот вопрос можно было получить, глядя на Катю, на то, как она мчится верхом на Глебе…
Только вот почему-то хочется поскорей привести ее коня к финишу, нет больше желания перепрыгивать с ней через барьеры и ямы с водой… Может, потому и финиш оказался таким вялым?..
– Спасибо тебе! – с милой улыбкой поблагодарила его Катя, поднимаясь с кровати.
Глеб с удивлением смотрел на нее. Он же не бык-производитель, ему благодарности не нужно. Он только рад угодить, так за что спасибо?
Катя приняла душ, высушила волосы. Она уже одевалась, когда в дверь позвонили.
– Ты кого-то ждешь? – спросил Глеб.
– Нет, – встревоженно покачала она головой.
– Ну и не открывай.
– И не буду.
Все-таки он стал одеваться. Что, если это братва, и сейчас начнут ломать дверь?
Но дверь не взломали, ее просто открыли. Через порог переступил средних лет мужчина в стильном дорогом пальто. Модные очки в тонкой оправе придавали ему интеллигентный вид.
Глеб в это время стоял в прихожей, готовый встретить незваного гостя кулаком. И он бы ударил несчастного, если бы Катя не вцепилась ему в руку.
– Костя, помоги! – взывая к мужчине, сдавленно вскрикнула она.
Тот испуганно шарахнулся назад, и Кате пришлось его самого хватать за руку. Ну да, у него же очки, разбитые стекла могут повредить глаза…
– Костя, это Касаткин!
– Касаткин?! – Костя суматошно поправил очки. – Какой Касаткин?
– Он Севу убил!
– Да?
Костя, казалось, захотел вдруг превратиться в ужа, чтобы выскользнуть из Катиных рук и уползти в свою нору.
– Представляешь, он пришел ко мне! – ужасалась Катя.
Глеб еще не понимал, что здесь происходит, но уже догадывался. Абы кому ключи от своей квартиры она давать не стала бы, а родного брата у нее нет. Скорее всего это ее любовник, причем относилась она к нему очень серьезно. Потому и ломала перед ним комедию, чтобы он не заподозрил ее в измене.
– Зачем? – дрожащим голосом спросил мужчина.
– Да сказать хотел, что Сева сам во всем виноват, – усмехнулся Глеб.
– Да, Сева действительно был виноват, – растерянно глядя на Глеба, кивнул Костя.
– Вот я и хотел сказать, что я не при делах. И не надо на меня дуться. И бояться меня не надо. Лучше водкой напоите, я три года без этого дела…
Обидела его Катя. Только мстить он ей не будет. Как-никак, она баба.
– Три года? Вы что, в завязке?
– Тебе сколько лет, мужик? – ухмыльнулся Глеб.
– Тридцать девять.
– А мне двадцать восемь. Какого ты мне тыкаешь? И не в завязке я был, а в зоне.
– Ну, вот!
– Что, «вот»?.. Боишься меня? А не надо бояться… Пошли лучше выпьем за знакомство!
– Э-э… Ну-у…
– Пошли, пошли!
Катя шустро накрыла на стол. Костя поначалу пить не хотел, но потом расслабился, и она его не останавливала, скорее наоборот.
– Я знаю, Глеб, Сева к твоей жене приставал, – слегка захмелев, сказал Костя.
– И что?
– Ну, я знаю, – пожал он плечами.
– И все? А где спасибо?
– Спасибо?
Глеб криво усмехнулся, глядя на него. Катя его сегодня уже поблагодарила. Теперь пусть этот «спасибо» скажет.
– Ну, за то, что я тебе путь к Кате расчистил.
– Путь?
– А разве нет? Если бы Сева был жив, хрена лысого ты к ней ходил бы. А у тебя ключи от ее квартиры, да?
– Ну мы с Катей давно уже встречаемся…
– Жениться на ней собираешься?
– Э-э… – замялся Костя.
– Не все так просто, – отозвалась Катя, глядя на Глеба умоляющими глазами.
– А что такое?
– Да есть тут один, прохода мне не дает.
– Убили его! – выпалил вдруг Костя.
– Как убили?! – Катя в замешательстве посмотрела на него.
– Убили Славу! Зарезали…
– Слава – это кто? – Глеб посмотрел на Катю, взглядом давая понять, что готов пощадить ее.
Хотя бы в знак благодарности за секс, который она ему подарила… А на серьезные отношения с ней он и не рассчитывал.
– Кокос, ты его знаешь.
– Зарезали его! – Костя пытался сохранить серьезное выражение лица, но предательская улыбка сама по себе наползала на губы.
– А чего так весело? – угрюмо посмотрел на него Глеб. – Чему ты радуешься? На Кате жениться хочешь?
– А почему бы нет?
– А Катя хочет?
– Ну, она не против…
Глеб посмотрел на Катю. Она кивнула, опустив глаза.
– Потому и радуешься, что мешать вам некому?
– Не радуюсь…
– Съешь лимон, тогда поверю, – хмыкнул Глеб.