– Не радуюсь…
– Съешь лимон, тогда поверю, – хмыкнул Глеб.
– Ну есть чуть-чуть…
– А может, ты сам его и грохнул?
– Я?! – Костя аж подпрыгнул на месте.
– А что, кто-то же должен был расчистить путь к счастью… Признайся, взял ствол и «замочил» Кокоса!
– Его зарезали! Ножом!
– Значит, нож взял.
– Меня вообще в городе не было! – не на шутку разволновался Костя. – Я в Москву ездил… У нас филиал московского банка, я там директор…
– Молодец, правильно. В таком деле без алиби нельзя… Деньги у тебя есть, мог и киллера нанять…
– Глеб, ты это серьезно? – возмутилась Катя. – Костя не мог!
– А кто мог? – резко глянул на нее Глеб.
– Не знаю… Мало ли кто…
Глеб ничего не сказал. Молча выпил, закурил. И только когда сигарета потухла, обратился к Косте:
– Расслабься. Ты «замочил» Кокоса или нет, мне до фиолетовой лампочки.
– Да не убивал я! – вскинулся банкир.
– Я же говорю, расслабься… Значит, московский у вас банк?
– Московский.
– Знал я одного московского банкира…
Глеб так и оставался сам по себе до конца срока. И с Соколом не сдружился, хотя мог бы. Но чай с ним пил не раз. И уважал его Сокол больше, чем своих «шестерок».
Он освободился еще осенью, по условно-досрочному. У него свой банк, под ним реальный бизнес, и ему все равно, до «звонка» срок отмотать или соскочить за «примерное поведение».
Но говорить про Сокола Глеб не стал. Зачем?..
– Ты бы мог мне кредит выдать, банкир? – спросил он.
– Кредит?
– Лесом хочу заняться… Идея вдруг появилась, клееным брусом заняться. Сначала хотел доски на бревна тупо пилить, а тут передача была, новые технологии, все дела… Короче, кредит мне нужен на открытие производства.
– А залог?
– Ну, квартира есть… И поручитель есть… – как то не очень уверенно произнес Глеб.
– Ну, можно подумать… – отвел взгляд Костя.
– Понятно.
Все, дальше можно не разговаривать. Сейчас банкир чувствует свою уязвимость от Глеба, поэтому готов подумать. А завтра, если он придет к нему за кредитом, спустит на него службу безопасности.
Да и не должен Костя устраивать ему кредит на льготных основаниях за то, что он спал с его невестой, а без льгот и так кредит взять можно. В любом банке. Наверное.
– Вы тут сами, а я пойду…
Занятная складывалась ситуация – у Ксюхи бизнесмен в женихах, у Кати – банкир. И та хочет Глеба, и другая, но замуж за него никто из них не хочет… Обидно. Но не смертельно…
Глава 29
Тихо в квартире. И в кухне на сковородке ничего не шипит. Не улавливает нос слюноточивых ароматов, и кофе не пахнет. Странно. Половина девятого утра. В это время Нина должна шуршать, как салага.
Глеб поднялся с кровати, накинул халат. Обошел квартиру – никого.
Может, Нина в магазин ушла?.. Что ж, он подождет…
Но Нина появилась только к ужину. Вся из себя, модная, только что «испеченная» прическа, маникюр, запах парфюма.
– Где ты была? – спросил он.
Нина ничего не сказала, но подула на длинные, только что наращённые ногти. Дескать, в салоне красоты она была, и он должен это понимать.
– Я есть хочу.
Она с возмущением глянула на него, но ничего не сказала. Вымыла руки, прошла на кухню, надела фартук поверх костюма, почистила несколько картофелин, поставила их вариться, а потом занялась обычными сосисками.
– Это все? – спросил Глеб, когда она поставила перед ним блюдо.
Вареный картофель с маслом, пара сосисок. Слишком уж просто все. И мало.
Нина молча взяла из холодильника бутылку водки, поставила ее на стол. Все бы ничего, но она достала из шкафа только одну рюмку.
– А себе?
– Не хочу.
Она повернулась к нему спиной, чтобы уйти, но Глеб поймал ее за руку.
– Ты куда?
– Я сейчас.
Она вырвала руку, вышла из кухни. А спустя минуту хлопнула входная дверь. Глеб в недоумении вышел в прихожую, думая, что Нина просто выглянула за дверь, но ее там не было. И дамская сумочка отсутствовала.
Бежать за женой он не стал: гордость удержала.
Нина появилась только утром. Все тот же костюм на ней, но прическа уже не столь свежая, как вчера. Можно даже сказать, помятая прическа. Хотя в целом она выглядела бодро, только вот выражение лица какое-то отстраненно-грустное.
– И где ты была? – зло спросил он.
– Была, – эхом отозвалась Нина.
Она прошла мимо него, ловко уклонилась, когда он поймал ее за руку.
– Стоять!
Но Нина и не думала останавливаться. Зайдя в ванную, она заперлась там. Глеб очумело смотрел ей вслед.
Где она шлялась всю ночь? Почему сразу пошла в ванную? Зачем ей это? Эти вопросы не просто терзали его, они душили.
Нина вышла из ванной с мокрой головой, в халате. Скользнула по Глебу отсутствующим взглядом.
– Я спросил, где ты была?
– У родителей ночевала. А что? – вроде как удивленно ответила она.
Действительно, что здесь такого? Он где-то шатается целыми днями, на нее не обращает внимания, а она должна ждать его, как верная собачонка?
– А в душ чего ходила?
– Дома воды горячей нет.
– Дома?.. Здесь твой дом!
– Да? Я не знала… – дерзко усмехнулась Нина.
– Я не понял, ты что, в позу встала?
– Нет. Просто ты мне надоел.
– Я?! Тебе надоел?!
– Я что, девочка, за тобой бегать?
– Вот я и говорю, что ты не девочка…
– Пусти!
Глеб разозлился не на шутку, но все-таки не посмел сжать ее руку, когда она попыталась вырваться.
Нина зашла в гостиную, закрыла за собой дверь. Он мог бы ворваться туда вслед за ней, но это было слишком. Как бы она не подумала, что Глеб ревнует ее и бесится из-за этого…
А ведь он ревновал ее. И бесился именно из-за этого… Хотя еще вчера ему до нее и дела не было… Или ему так казалось?
Он сходил на кухню, перекурил и вернулся к Нине. Она лежала на кровати, глаза закрыты, выражение лица спокойное, дыхание ровное. Похоже, она ничуть не расстроена, просто хочет спать. Видно, бурная выдалась ночка…
Надо закрыть дверь и уйти. После того, что случилось, он не должен оставаться здесь.
Но Глеб не смог закрыть дверь.
– Где ты была? – стараясь сохранять спокойствие, спросил он.
– Я же сказала, – она даже не стала открывать глаза.
– У родителей была?
– У родителей.
– Всю ночь?
– Всю ночь.
– Я ведь и позвонить могу.
– Звони. – Ни одна черточка не дрогнула на ее лице.
– У тебя есть любовник?
– Нет.
– Ты научилась врать? – затаив дыхание, спросил Глеб. Сейчас Нина скажет, что врать она по-прежнему не умеет, и он успокоится.
– Научилась, – невозмутимо проговорила она.
– Значит, есть любовник?
– А если есть, то что?
– Ты шлюха?
Нина поморщилась так, как будто ей досаждала назойливая муха, а не человек. Ей все равно, что думает о ней Глеб, главное, чтобы он спать ей не мешал. И на бок она повернулась с выражением легкой досады на лице.
– Я, кажется, задал вопрос?
– Мне хотелось все исправить, – ровным голосом сказала она.
– Что исправить?
– Ты не хотел видеть меня в тюрьме, не написал мне ни одного письма… Я думала, что между нами все закончено. У меня было право так думать…
– И поэтому завела любовника?
– При чем здесь это?
– Я спрашиваю, у тебя есть любовник?
– Я подумала, что так нельзя жить. Я купила эту квартиру, сделала в ней ремонт, надеялась, что ты оценишь… А ты хамил мне, ты меня ни во что не ставил. А вчера ты был с бабой…
– Я был с бабой?! Кто тебе такое сказал?
– От тебя духами пахло. У Оксаны такие же духи.
– У Оксаны?!
– Я все знаю…
– Ничего ты не знаешь!
– Можешь не оправдываться, мне все равно, – все тем же спокойным голосом произнесла Нина.
Все тем же убийственно-спокойным голосом.
– Я не оправдываюсь! – вышел из себя Глеб.
– Я тоже… Ты не мог бы оставить меня в покое? Я спать хочу.
Он с грохотом закрыл дверь и рванул в ванную. Умылся, побрился, оделся. И ушел. Нечего ему здесь делать. И правильно, что не писал ей. А ведь не писал, не звонил, на свидания не звал. Вычеркнул из своей жизни. Но у нее была своя жизнь, и в этой жизни кто-то появился. И этот кто-то займет его место…
Глеб шел куда глаза глядят. В тихом бешенстве шел. Сначала он даже не думал, куда идти. Потом пришло понимание, что идти в общем-то и некуда. Оксане он нужен только для того, чтобы потрахаться, и Катя ему не откажет. Но ведь они будут с ним только телом. А душой с неудачником они быть не хотят. Женя успешный человек, Костя – еще круче, а Глеб, как ни крути, лузер.
Домой идти, к матери, но и там он может оказаться лишним. Младший брат уже вовсю баб домой водит, Глеб мог ему помешать…
Для всех он неудачник. И для Нины тоже… А ведь он станет суперлузером, если потеряет ее…
Нина собиралась уходить. Она стояла в прихожей перед зеркалом и красила губы. Светлая кофточка на ней из нежной шерсти, черные брюки облегали ноги так, что казались лосинами, изящные сапоги на золоченой шпильке. Волосы распущены, лицо накрашено, запах французских духов… И все это великолепие должно достаться какому-то уроду? Глеб чуть не задохнулся от возмущения.
– Ты куда собралась?
– Да пойду, прогуляюсь, – даже не глянув на него, равнодушно бросила она.
– А обед?
– Ну ты же ушел…
– Я вернулся.
Нина вернула помаду в косметичку, направилась в кухню, надела передник. Нарезала кубиками колбасу, поставила на огонь сковородку, бросила на нее кусочек масла, разбила четыре яйца…
Она и яичницу ему подала, и рюмку водки.
– А себе? – с досадой спросил Глеб.
– Не хочу.
– Почему?
– Сегодня у меня разгрузочный день.
– Зачем, у тебя и так отличная фигура…
– Ну, не все так считают.
– Кто не все?
– Я так не считаю, – уклончиво ответила она.
– Может, хватит? – Глеб схватил ее за руку, привлек к себе.
Пора было прекращать этот балаган. Ее любовники остались в прошлом, в настоящем и будущем есть только он…
А с любовником он разберется. Убивать не будет, но морду начистит до блеска. Но это будет потом. А сейчас он должен подчинить себе Нину. Это нетрудно. Ведь мужские ласки превращают ее в воск. Она уже сидит у него на коленях, ее грудь уже у него в руке, и все ее тело напряжено. Оно сначала задрожало, а затем затряслось. А из груди вырвался хохот… Не от возбуждения она тряслась, а от смеха. Она высмеивала его жалкие потуги. Она издевалась над ним.
У Глеба опустились руки. Зато злость накатила океанской волной, и Нина ее почувствовала, поэтому поспешила вырваться из его объятий.
– Извини… – сказала она, выходя из кухни. – Просто я не настроена… Приходи в спальню через пять минут, – донеслось уже из прихожей.
А минуты через две хлопнула входная дверь. Нина ушла. Она его натурально кинула.
Глеб гнаться за ней не стал. Он хоть и неудачник, но гордость у него все-таки есть. Он дрожащей рукой поднял рюмку, выпил, тут же повторил. Бутылка почти полная, ему хватит, чтобы успокоиться…
Вдруг дверь открылась, и Глеб облегченно вздохнул. Нина вернулась, и сейчас он с ней объяснится. И прощения попросит. И ее заставит извиниться за любовника. Она извинится, а он ее простит…
– Здесь он, – послышался за спиной грубый мужской голос.
Глеб резко обернулся и увидел знакомое лицо. Три года назад этот громила был телохранителем Герасима. И сейчас, возможно, он при нем же.
– Не дергайся, пацан! – Бугай бульдозером пер на него. И многосильная мощь в его движениях, и отвал у него в виде пистолета, удлиненного глушителем. Все бы ничего, но за ним нарисовался еще один амбал.
– Спокойно, пацан, все нормально.
Телохранитель смотрел на него как дрессировщик на взбудораженного тигра. Улыбка у него заигрывающая, хитрая. Он мог бы убить Глеба сразу, но это ему не нужно. Видно, Герасим хочет поговорить с ним, а подать его боссу нужно в приготовленном виде. Вот телохранитель и старается.
– Нина где? – спросил Глеб.
Люди Герасима открыли дверь ключом, а где они могли его взять? Нетрудно догадаться, у кого они его забрали.
– Нормально все с твоей Ниной, парень. Никто ее пальцем не тронет. И с тобой все будет путем, только не дергайся.
– Да я и не дергаюсь. С чего это?
– Ну и хорошо… – улыбнулся телохранитель. И вдруг ударил Глеба кулаком в лицо.
Он среагировал, но запоздало. Кулак врезался точно в подбородок, и тут же последовал удар в живот. Глеб пропустил и его. Он согнулся и тут же получил коленкой в переносицу.
Сначала на пол упал Глеб, а за ним – перевернувшийся стол. Но этого он уже не видел, потому что потерял сознание.
Глава 30
Ощущение такое, что голову зажали в гигантские тиски. Давление не усиливалось, но, казалось, будто череп расколот по прямой от переносицы до шейных позвонков, и края этих половинок наползают один на другой. И в глазах двоилось. Тошнота под горлом…
Что-то часто по голове стали бить. Так ведь и до гробовой доски недолго.
– Зачем ты Кокоса убил?
Герасим сидел в кресле, забросив ногу за ногу. Скучающее выражение лица, пустые глаза.
– Я не убивал.
Герасим подал знак, и на голову опустился кулак. Боль была такой, будто осколки черепа врезались в мозг. От болевого шока Глеб потерял сознание, но его быстро привели в чувство.
– Я же не тронул тебя, парень, – сказал Герасим, разглядывая ногти на своих пальцах. – Ты Завгара убил, а я место тебе на рынке дал. Ты Севу завалил, а я тебя пощадил. Тебе всего три года дали, а Сева навечно под землей… Не трогали тебя, парень, а ты с катушек съехал. Из-за какой-то бабы бригадира моего завалил…
– Из-за бабы меня чуть не завалили.
– Ну погорячился Кокос, с кем не бывает. Тем более было за что спрашивать…
– Было. Поэтому я и смирился.
– Да нет, не смирился ты, – покачал головой Герасим. – Ты у нас крутой, да? Ты у нас обид не прощаешь, да?..
– Обиды у обиженных.
– Ну да, а ты у нас тылы зачищаешь.
– Что-то я не понял, о чем разговор?
– Да все ты понял… Я наводил о тебе справки, парень. На тебя в зоне два трупа вешали… Кто там тебе жить мешал, а?
– Это в зоне было. Здесь другое дело.
– Что «здесь другое дело»?
– Мне здесь проблемы не нужны. А Кокос мне в спину не дышал. Ну погорячился, ну спросил… Не убивал я его.
– А Нина твоя говорит, убивал. Ты с ней был, а ночью ушел. Грохнул Кокоса и вернулся. Она видела, как ты уходил…
Лицо Герасима расплывалось перед взором, и Глебу пришлось напрячь зрение, чтобы сфокусировать на нем взгляд.
Не могла Нина видеть, как он уходил. Он ей снотворного в водку подмешал, когда она за деньгами ходила. Крепко она спала… Но ведь она могла сказать Герасиму то, что он хотел от нее услышать. Могла сказать, потому что спала с ним…
Что если Герасим и есть ее любовник? Может, потому он и не спросил с нее за Севу? Может, приехал к ней спрашивать да и положил под себя – и в наказание, и в удовольствие… Может, с ним она сегодня и ночевала?..
Если так, то Герасим должен ответить за все. Вместе с Ниной. А чтобы дотянуться до него потом, нужно выжить сейчас. Значит, не стоит изображать из себя крутого. Врать нужно, изворачиваться… Хитрость – это такое же оружие, как и нож.
– Да нет, не могла она видеть. Не ходил я никуда. И Кокоса не убивал… Я что, на идиота похож?
– Ну, в зоне ты идиотом не был…
– Да там случайно все вышло… В первый раз реально выхода не было, а второй раз – чисто случайность, – лебезящим голосом проговорил Глеб. – Ну, я туману перед Кокосом пустил, чтобы он испугался. А он пацан конкретный, его такой туфтой не запугать… А я, в натуре, туману напустил. И Катька все слышала…
– Катька здесь при чем?
– Ну, Кокос ей проходу не давал.
– И что?
– Да нет, ничего… – пожал плечами Глеб. – Просто у Катьки мужик есть. Костя его зовут… Я у нее вчера был и про Костю ничего не знал, а она думала, что он в командировке. В Москву он ездил, там головной банк, а здесь филиал. Он банкир, директор этого филиала…
Герасим заскучал, вот-вот, казалось, он оборвет Глеба и даст на него отмашку. Сбросят его с девятого этажа, и будет ему счастье… Но стоило Глебу сказать, чем занимается Костя, как он оживился и заинтригованно спросил:
– А что за банк?
– Ну, я не знаю, я не интересовался…
– А как у этого Кости фамилия?
– Зачем это мне? Это Катька за него замуж собиралась, а не я.
– Значит, филиал московского банка. Костя. Константин… – поглаживая свою мушкетерскую бородку, в раздумье проговорил Герасим. – И что с того?
– Да ничего.
– А зачем тогда мне лепишь про этого Костю?
– Ну, он из командировки приехал. Сказал, что Кокоса убили.
– Тебе сказал?
– Нет, ей, Катьке, сказал. Обрадовал ее… Я еще подумал, зачем он в командировку ездил? Может, для отвода глаз?
– Хочешь сказать, что он Кокоса убил?
– Ну не сам, конечно. Он же банкир, у него «бабла» много, мог и киллера нанять.
– У Катьки роман с этим банкиром?
– Ну, она замуж за него собиралась…
– А Кокос им мешал, – подхватил Герасим.
– Я не знаю, насколько он им мешал… Мне он точно не мешал… Ну, злость на него была, но зачем его убивать? Тем более что Ксюха обещала с вами поговорить…
– Ксюха… Ксюха – классная баба, – неожиданно подобрел Герасим. – Ксюху я уважаю… Да, она говорила со мной. Я обещал тебя не трогать. Но ты же тронул Кокоса…
– Да не трогал я его! – Глеб скрестил на груди ладони и сделал возмущенно-умоляющие глаза. И так хорошо это у него получилось, что Герасим засомневался в его виновности.
– Но жена твоя видела, как ты уходил… Может, ты просто погулять выходил? – спросил он.
– Да никуда я не выходил! Не могла Нина такого сказать, потому что я дома был. Не могла!
– Ну, может, и не могла…
– Где она?
– Кто, Нина твоя? В машине сидит…
– Что вы с ней собираетесь сделать?
Нина могла работать на Герасима, как это было с Ксюхой, но Глеб не должен выдавать своих подозрений. Для него Нина – потенциальная жертва, и он не хотел, чтобы она пострадала реально. И на этом и нужно играть…
– Она же Севу убила, – усмехнулся Герасим.