– Ах ты ж гад! – Закусив нижнюю губу, юноша нырнул в толпу с намерением догнать воришку и даже не слышал недоуменных возгласов Феликса.
Пробежав мимо золоченой статуи Траяна, Юний выскочил на улицу. Увидев, как преследуемый воришка оглянулся, он спрятался среди выходящих из бани людей. Так и шел за ними, пригнувшись, а поравнявшись с безмятежно насвистывающим жуликом, тут же схватил его за ухо:
– А ну, гони назад книгу, гад!
– Какую такую книгу? – заверещал воренок. – Не знаю никакой книги. Пришел вот в баню с отцом, а тут пристают всякие. Смотрите, смотрите, люди добрые, он склоняет меня к совместной жизни!
Прохожие начали оборачиваться, но Рысь не так-то просто было вывести из себя. Сделав лицо кирпичом, он потащил пойманного мальчишку обратно в термы, ругаясь и вопя куда громче жертвы. Видя такое дело, воренок притих и лишь сверкал глазами, невзначай оборачиваясь. Видно, высматривал сообщников. Усмехнувшись, Юний впихнул парня обратно в раздевалку и буквально нос к носу столкнулся с Феликсом.
– А я как раз тебя ищу! – обрадованно засмеялся писатель. – Думаю, и куда ж ты делся? Это кто с тобой? Мальчик?! А может, лучше возьмем девочек?
– Сначала этот уродец скажет, куда дел мою книгу! – Юноша усмехнулся и жестом подозвал раба: – Ну-ка, любезный, позови стражу.
Раб исчез, и вместо него на входе возникли два здоровенных молодца, каждый раза в полтора толще и выше Рыси.
– Эй, парень, – не очень-то любезно осведомились они, – чего пристал к нашему мальчику?
В раздевалке, не считая озадаченно моргавшего Феликса, уже никого не было, в окнах быстро сгущалась тьма.
– Именем римского закона… – выступив вперед, начал было литератор – и, получив сильный толчок в грудь, отлетел в дальний угол.
– Держи, Феликс! – Толкнув туда же пойманного воренка, Юний выскочил на середину залы и остановился, с усмешкой поджидая здоровяков. А те шли не спеша, уверенно и непоколебимо, словно скалы… Ну-ну… Не знали еще, придурки, с кем имеют дело.
Оп! Набрав в грудь воздуха, как когда-то учил отец, Рысь представил себя тритоном – маленьким, плоским, увертливым. Выдохнув, резко упал – словно бы стек – на пол, прокатился по полу и, проскользнув между ног парней, неслышно материализовался за их спинами.
– Эй, любезнейшие, вы, кажется, меня ищете?
Остановившись, парни развернулись и озадаченно переглянулись.
Рысь издевательски покрутил между пальцами два солидных кинжала, невзначай прихваченных из-за пазух ничего не соображавших парней.
– Кажись, у него наши кинжалы, Авл! – наконец спохватился один.
– Ну да, наши. – Второй суетливо сунул руку за пазуху и угрожающе зарычал. – Да мы тебя, гнида, счас и без ножей уроем!
– Попробуйте, – громко захохотал Рысь, «солнышком» раскрутив лезвия в обеих руках. – Не узнаете меня? А? Считаю до трех, потом метаю ножи. Я их метко метаю, смею вас уверить.
Он стоял меж двумя светильниками, спокойный, уверенный в себе, и полностью контролировал ситуацию. Растрепавшиеся волосы юноши лежали на плечах копной пшеничной соломы, голубые глаза с насмешкой смотрели на бугаев, а руки, словно сами собой, вертели смертоносную мельницу лезвий.
Парни озадаченно переглянулись.
– Только не вздумайте бежать, не вернув украденное! – жестко предупредил Юний. – Клинки все равно полетят быстрее.
– Кто ты такой? – нервно воскликнул один из парней.
– Я? – Юноша громко расхохотался. – Рысь.
– Какая еще рысь?
Юний захохотал еще громче:
– Вы меня до сих пор не узнали?
Не переставая жонглировать клинками, он передвинулся ближе к светильнику.
– Рысь! – теперь уже одновременно выдохнули парни. – Рысь из Трех Галлий! Мы вернем тебе все, можешь не сомневаться, вот…
Под ноги Юния полетел мешок с книгой.
– Так-то лучше будет, – нагибаясь, с усмешкой заметил юноша. – Ну, что встали? Проваливайте. Феликс, отпусти этого дурня.
Притаившийся в углу литератор, бледный, как выбеленный на солнце лен, оттолкнул от себя воренка, и тот быстро побежал вслед за уходящими бугаями.
– Ну и ну. – Подойдя к Рыси, Феликс поежился. – Вот так пойдешь в баню…
– Да уж, – согласился юноша. – Хорошо, хоть у этих придурков не оказалось сообщников, а то б пришлось повозиться.
Литератор задумчиво потеребил бородку и тихо заметил, что нападавшие вовсе не показались ему придурками.
– Скорее наоборот… Уж слишком внимательно они на тебя смотрели, когда узнали. Спокойно вернули книгу и даже не затеяли драку.
– Попробовали бы!
– И тем не менее… – Феликс покачал головой. – Поверь мне, я знаю эту публику – им явно от тебя что-то надо.
Ничего не ответив, Юний закинул за плечи мешок и быстро направился к выходу. Уже стемнело, в черно-синем небе сквозь разрывы туч желтыми искорками сверкали звезды, на западе, за римским форумом и храмом Юпитера, кровавилась узкая полоса заката.
Приятели распрощались на углу, у театра Тита. Феликс пошел к себе – он жил рядом, на Викус Лонгус, в районе, называемом Темплум Пацис, или четвертом, если пользоваться нумерацией Августа, когда-то разделившего город на четырнадцать округов. Рысь же немного постоял, пропуская вереницу возов, коим разрешалось передвигаться по римским улицам лишь с наступлением ночи, а затем, перейдя небольшую площадь, повернул налево, к холму Палатин.
Придя в свою каморку, юноша долго не мог уснуть, ворочался, даже попытался читать книгу, правда скоро бросил – все ж таки темновато было, да и светильник коптил. Аккуратно убрав свиток в футляр, Юний поставил его на стол, а мешок зашвырнул под ложе. Что-то звякнуло. Кинжалы! Как же он позабыл про них!
Сунув руку под ложе, Рысь развязал мешок и, вытащив из него отобранные у воров кинжалы, с любопытством осмотрел оба. Один оказался вполне обычным – достаточно грубой работы, с широким лезвием и тяжелой рукоятью из твердого дерева, а вот другой представлял собой куда более интересный экземпляр – изящный тонкий клинок белой стали с резной рукоятью, украшенной красным полированным камнем с вырезанными на нем буквами «К. Л.».
Полюбовавшись клинком, Юний подумал, что неплохо было бы заказать к нему и ножны. Кинжал не меч – вполне можно носить его незаметно, ситуации бывают разные, и в некоторых из них верный клинок куда надежнее слов.
Гай Феликс неожиданно оказался прав: выходя из дворца дня через три, отнести прочитанного Тацита обратно в библиотеку на форуме Траяна, Юний нос к носу столкнулся с вихрастым воренком. Тот не побежал прочь, наоборот, оглянувшись по сторонам, посмотрел прямо в глаза юноше и тихо сказал:
– Тебя просят вернуть кинжал. Не за так – за приличные деньги. И чем скорее, тем лучше.
– Кинжал? – Рысь усмехнулся, поражаясь нахальству воров. – Какой еще кинжал? А, который выронил один из твоих рассеянных приятелей? Так я выкинул его в клоаку, там и ищите!
– Как в клоаку? – испуганно заморгал пацан.
– Да так, – Юний явно издевался. – Сам-то подумай: зачем мне какой-то там кинжал, когда есть и меч, и копье? Вот я его и выбросил. Впрочем, не его – их, там ведь два клинка было.
– И что, оба в клоаке? – недоверчиво скривился воренок.
Рысь засмеялся:
– Оба, оба! Ныряйте, может, и найдете. Ну, пока, ворище, некогда мне тут с тобой болтать.
Помахав озадаченному мальчишке рукой, юноша быстро направился в сторону форума Траяна. Было довольно прохладно, дул пронизывающий ветер. Поплотней закутавшись в пенулу, Юний прибавил шагу и краем глаза отметил, что, немного постояв в раздумье, воренок тотчас же направился за ним. Остановившись по пути у базилики, Рысь нагнулся, якобы поправляя ремешок сандалии, а на самом деле внимательно оглядывая округу. Ага, вон они, черные вихры! Что ж, походи, походи, грязноногий, вряд ли тебя в библиотеку пустят.
Так и случилось – служители отсекли мальчишку на входе, слишком уж парень был грязен. И что делать в библиотеке такому оборванцу? Ну, разве что попытаться украсть какую-нибудь книгу.
На время отвязавшись от своего преследователя, юноша приветливо поздоровался со старичком библиотекарем и, взяв взамен Тацита Ювенала, не спеша прошелся по рынку, приглядываясь к товару. Разноцветные ткани – дорогие и не очень, амфоры, кубки из цветного стекла, фибулы, а вот рядом гребни – деревянные и костяные. Купить, что ли, один да подарить Флавии? Впрочем, не больно-то нужен ей такой гребень, она ведь теперь знатная и богатая дама, невеста квестора Гнея Клавдия Роста! Что ж, каждый устраивает свою жизнь, как может. Юноша давно уже заметил, как резко изменилась Флавия, переехав в Рим: стала вдруг заносчивой, под стать своим новым подругам, и слова уже не проговаривала – цедила, выпятив вперед нижнюю губу, как было модно в среде богатеньких девушек. Поначалу, узнав о предстоящей свадьбе Флавии, Юний расстроился, но через несколько дней пришел в норму. Чувства, некогда пылавшие в его сердце, постепенно угасли, остались лишь грусть и горечь утраты. Утраты той, которую он когда-то любил. Нет, эта надменная и утонченная римская красавица, в которую превратилась Флавия, имела мало общего с той доброй и немного наивной девушкой, которой когда-то была и которая осталась лишь в воспоминаниях Рыси. У каждого свой путь. Флавия выбрала богатство и высокое положение в обществе – стоило ли осуждать ее за это? К тому же отцы семейств, устраивая свадьбы молодых, меньше всего интересовались их мнением. Впрочем, Флавия отнюдь не противилась решению опекуна, отнюдь… Ну, пусть будет счастлива, насколько это возможно.
О том, что квестор Гней Клавдий Рост развелся со своей прежней женой и взял новую, красивую и молодую, судачили и во дворце. Кто-то осуждал квестора, ну а большинство, хорошо знавшее Клавдию, оправдывало его и даже считало, что слишком уж долго он терпел свою любвеобильную супругу.
Молодой император Александр Север тоже решил почтить своим визитом свадебный пир. Отправился, конечно, не специально сразу в дом Клавдия, а заглянул на обратном пути, возвращаясь с загородной прогулки. Юний, сопровождавший императора в числе других охранников, остался на улице вместе с двумя десятками преторианцев. Командиры их вслед за цезарем вошли в дом, тут же наполнившийся громкими приветственными возгласами.
– Аве, цезарь! – слышалось из дверей и окон. – Аве!
– Идущие на смерть приветствуют тебя, – вспомнив гладиаторское прошлое, с усмешкой прошептал юноша.
Преторианцы понемногу привыкали к нему и посматривали хотя и свысока, но уже без презрения. Солдаты элитных войск, предназначенных для поддержания порядка в Риме, они прекрасно сознавали свое значение и даже позволяли себе обсуждать приказы цезаря. Да и вообще, нельзя было сказать, чтоб они уж так ревностно несли службу. Вот и сейчас несколько человек перекрыли подступы к воротам – вполне профессионально, ничего не скажешь, – две пары солдат встали по обеим сторонам улицы, ну а остальные принялись с азартом играть в кости. Кто не играл, те задирали проходящих мимо девчонок с кувшинами и амфорами – рядом, на углу, находился общественный фонтан, из которого брали воду окрестные жители. Третий округ, «Изис и Серапис», на виа Лабикана, где, располагался просторный и такой знакомый Рыси дом квестора Гнея Клавдия Роста, считался довольно спокойным районом. Вокруг почти не было многоэтажных доходных домов – рассадников преступности и эпидемий. Вдоль тенистых улочек тянулись уютные особнячки с лавками и закусочными на первых этажах, откуда доносились приятные запахи только что выпеченной оцеллы.
Потянув носом воздух, Юний непроизвольно сглотнул слюну – больно уж вкусно пахло из ближайшей лавки. Пялившиеся на простолюдинок преторианцы засмеялись, но, конечно же, не снизошли до разговора с бывшим гладиатором. Юноша усмехнулся и, сняв с запястья кошель, вытащил из него несколько ассов.
– Пойду куплю пару оцелл… Вам взять?
Один из преторианцев, совсем еще молодой парень, дернулся было, но, оглянувшись на своих, пристыженно отвернулся.
– Ну, как знаете, – направляясь к таверне, махнул рукой Рысь и уже у входа услышал за собой торопливые шаги. Видно, преторианцы все же решили не сидеть голодными и, скинувшись, послали-таки молодого.
В закусочной оказалось довольно людно. Мелкие торговцы, крестьяне из Лациума, ремесленники – все что-то жевали, запивали вином и шумно обсуждали последние гладиаторские бои, которые теперь устраивались все реже и реже. Юний хорошо знал почему. Император Александр таким образом экономил средства, справедливо полагая, что лучше потратить их на более насущные нужды, к примеру на закупку хлеба для того же плебса. Честно говоря, Рысь в этом вопросе был полностью на стороне императора, хотя, конечно же, мнением бывшего гладиатора никто не интересовался. Однако, судя по настроениям собравшихся в таверне людей, они придерживались совсем других взглядов.
– Нет, это просто какое-то безобразие! – громко орал бородач в синей лацерне. – Где бои? Где зрелища? Я вас спрашиваю?
Увидев преторианца, кто-то ткнул кулаком ему в бок, и бородач тут же прикусил язык:
– А я чего? Я ничего…
Купив лепешек, Юний и преторианец вышли на улицу, чувствуя спинами ненавидящие взгляды плебса. Солнце уже скрылось за стенами зданий, но еще не стемнело, и низкое небо висело над городом бледно-синим холодным зеркалом.
– Вот это носилочки! – молодой преторианец не смог сдержать восхищения, увидев изящный портшез, который несли четверо сильных рабов в золотых ошейниках и дорогих, расшитых серебряной нитью туниках.
– Видно, богатый человек, – кивнул Юний, разглядывая украшенные золотыми накладками носилки, рядом с которыми бежали слуги.
Вышедший из них человек – низенького роста старик с бритым надменным лицом – в сопровождении слуг направился к дому Клавдия. Стоявшие у входа преторианцы пропустили его беспрекословно.
– Кассий Лонгин, – завистливо прошептал молодой воин. – Говорят, у него две дюжины доходных домов.
– Поня-а-атно, – протянул Юний. – Будь у нас столько домов, мы б еще и не на таких носилках передвигались.
Преторианец засмеялся.
– Ну, Марк, принес лепешек? – бросив игру, нетерпеливо обернулись к нему воины. – Давай! Сам ел? Молодец. Иди смени у дверей Павла… Эй, а ты, гладиатор, чего ждешь? Иди тоже.
Пожав плечами, Юний направился вслед за Марком, и они оба, сменив других воинов, изваяниями застыли у дверей.
Внутри дома послышался какой-то шум, громкие голоса приближались, словно бы прощались с кем-то.
И в самом деле, прощались: в распахнутых воротах дома вдруг появился император, сопровождаемый кланяющимся хозяином и гостями, среди которых Юний углядел и тучную фигуру Памфилия Руфа. Ну как же – все ж таки выдает наконец замуж приемную дочь, да еще так удачно!
– Рад был твоему присутствию, цезарь! – Квестор оказался кривоногим морщинистым человечком, маленьким, смешным и лысым, с оттопыренными, как крылья летучей мыши, ушами.
– И я рад за тебя и твою молодую жену, – обернувшись, хохотнул цезарь и, переведя взгляд на того самого надменного старика, Кассия Лонгина, чьи носилки по богатству отделки ничуть не уступали императорским, спросил, правда ли, что его дочь – лучшая подруга новобрачной?
– Да, это так, цезарь. – Кассий поклонился.
– В таком случае и тебе нужно побыстрее выдать ее замуж, – вспрыгивая в седло, засмеялся император. Бледное лицо его казалось усталым.
– Всенепременно, всенепременно выдам, – широко улыбаясь, заверил Кассий.
Император обернулся к командирам воинов, велев им оставить у дома Клавдия с полдюжины человек – проводить гостей – и, тронув поводья, неспешно поехал в сторону Палатинского холма.
– Ты, ты и ты… – указательный палец десятника уперся в грудь Юния. – Останетесь здесь выполнять распоряжение цезаря.
– Да, но…
– Ты чем-то недоволен, Марк?
– Нет, а просто хотел сказать…
– Ну, вот и славно. Сопроводишь гостей и можешь целый день отсыпаться.
Проводив десятника взглядом, молодой воин непритворно вздохнул: как видно, на этот вечер у него имелись совсем другие планы.
– Эй, Марк, слышишь? – оглянувшись на остальных оставшихся воинов, тихо позвал Рысь.
Молодой преторианец не шелохнулся – вот еще, позориться, болтать с бывшим гладиатором, но чуть наклонил голову, и Юний понял: услышал.
– Давай так, – предложил он. – Вначале ты провожаешь гостей, а затем идешь по своим делам, потом я.
– А тебе долго? – быстро прошептал Марк. Ага, все ж таки решился!
– Да не очень. – Юноша пожал плечами. – Так, заглянуть в один дом. Здесь недалеко, на Тибуртинской.
– Тогда пойдешь первым. – Преторианец с усмешкой взглянул на небо. – Мне еще рановато.
– Как скажешь, – улыбнулся Юний.
Тут же из ворот дома Клавдия выбежал первый гость… вернее, гостья. Из-под темной, с надвинутым на самые глаза капюшоном, накидки проглядывала длинная узкая туника из блестящей – желтой с розоватыми искрами – ткани. По всему видать, не из простого народа девочка, впрочем, тут и не было никого из простого народа.
– Провожай, – хохотнул Марк. – Твоя очередь. Похоже, придется тебе побегать!
И впрямь девчонка, всхлипнув, уселась в те самые шикарные носилки, принадлежавшие Кассию Лонгину.
Рысь вмиг оказался рядом:
– Цезарь приказал сопровождать гостей.
– Цезарь? – Девушка отдернула занавесь и с удивлением хлопнула заплаканными глазами. – Где-то ж я тебя видела, парень?
Юний тоже узнал девушку – напудренное кукольное личико, маленькие холеные руки.
– Кассия?!
– Я-то Кассия, а вот ты кто?
– Друг Флавии. Мы недавно встречались в ее доме на виа Лата.
– А! – наконец вспомнила девушка. – Ты этот, как тебя…
– Ант Юний Рысь.
– Ну да. Бывший гладиатор. Что стоишь? Провожай, коли тебе приказано.
Дюжие рабы подхватили изящный портшез легко, словно пушинку, и Юний пошел рядом, слева, внимательно вглядываясь в еще достаточно людные улицы. Темнело, и жители Рима спешили по домам, возвращаясь кто из терм, кто из гостей, кто с рынков и пристани.
Идти пришлось недолго: Кассия жила рядом, на Пренестинской улице, в роскошном особняке с колоннами и обширным садом.
– Ну вот. – Юний галантно помог девушке выбраться. – Спокойно ночи, Кассия. Надеюсь, тебе приснится красивый сон, в котором будет много золота, золота…
Кассия вдруг всхлипнула – вообще Рысь еще раньше заметил, что девушка чем-то расстроена, если не сказать больше.