Бодрым шагом ведьма направилась к выходу из домика, но тут услышала веселый собачий лай. Цестинда остановилась и принюхалась. И правда, собачий дух! Откуда здесь пес? Этого еще не хватало! В ее глазах сверкнул зеленый огонек. Недолго думая, Зоя Львовна распахнула дверь в девчачью комнату.
— Кто это тут лает? — грозно спросила она.
Девочки обернулись.
— Здравствуйте, а вы кто? — спросила круглолицая, с двумя хвостиками, девочка, которая аккуратно развешивала одежду на плечики.
— Это старший педагог, — объяснила Геля, она была знакома с Зоей Львовной.
— Для вас я — самый главный начальник, — строго проговорила ведьма. Она вообще терпеть не могла детей и девчонок ненавидела еще больше, чем мальчишек. — Я спросила, кто тут лаял?
— Гав, — откликнулась маленькая собачка и запрыгнула на колени директорской дочки.
Зоя Львовна подошла к Геле и, поглядев на нее и собаку, спросила:
— Как тебя зовут?
— Ангелина, — изумленно ответила девочка. — Вы же меня знаете, я. — и вовремя прикусила язык, чтобы не сболтнуть лишнего. Не хватало еще, чтобы эта мерзкая Лиза, которую Геля уже возненавидела, узнала, что отец Ангелины — владелец турбазы и организатор конкурса. Тогда эта воображала, которая мнит себя великой писательницей и никогда не расстается с блокнотиком, уж точно ее со свету сживет. Однако Зою Львовну интересовало сейчас совсем другое.
— Я не тебя спрашиваю, а ее, — ледяным тоном произнесла она.
— Ее зовут Тиффани, — сказала Геля.
— Тебя зовут Тиффани? — обратилась педагогиня к собаке.
— Гав, — тявкнула собака с такой интонацией, будто действительно ответила на вопрос. И вдруг зарычала, заметив пояс Зои Львовны. Его серебряную пряжку украшало изображение трех страшного вида собачьих черепов с оскаленными пастями.
— Слушай меня внимательно, Тиффани, — проговорила Зоя Львовна. — Я животных не люблю. Особенно таких маленьких, как ты, поняла? Поэтому лучше сразу запомни: по коридору не бегать, не тявкать, не рычать, в комнате не гадить. Поняла?
— Гав, — тявкнула Тиффани.
— Я же сказала, не тявкать!
Тиффани положила голову на колени хозяйки, закрыла морду лапами и протяжно заскулила.
— Ну вот и хорошо, — проговорила старший педагог. — А не будешь слушаться, накажу. Уж это я умею. Я на этом деле уже собаку съела.
Засмеялась как-то уж очень злобно и нехорошо, развернулась на высоких каблуках и гордой походкой вышла из комнаты.
— Вот это да! Вы заметили, как она с ней разговаривала? Словно на собачьем языке, — удивилась Лиза.
— Тиффани обычно только меня понимала, правда, солнышко? — спросила Геля.
Тиффани снова проскулила.
— Не понравилась она мне, — покачала головой Даша и закрыла шкаф. — Злобная какая-то. Вообще-то педагоги должны быть добрыми и ласковыми…
— А маникюр какой у нее, заметили? Ногти аж закругляются. Это новая мода, что ли? — задумалась Геля.
— Вот интересно, а как там мальчики устроились? — словно между делом проговорила Лиза, откладывая свой блокнот.
— Может, сходим к ним? — предложила Геля. — Могу поспорить, Егор занял место около окна, чтобы положить на подоконник свой мяч и любоваться им всю ночь, — хихикнула она и покраснела.
— Так пошли посмотрим, — согласилась Даша. — У себя вроде все закончили, вещи разложили, порядок навели.
Девочки потихоньку вышли в коридор и направились к комнате мальчиков. Тиффани весело бежала впереди, виляя хвостом.
Однако у приоткрытой двери девочки, не сговариваясь, остановились. Очень уж их заинтересовал разговор, который велся внутри.
— наши девчонки? — спрашивал остальных Денис. — Колитесь, кто на кого глаз положил!
— Никогда не любил это выражение, — послышался в ответ голос Эмиля. — На мой взгляд, оно очень неблагозвучное. Как это «класть глаз»? Вынимать его, что ли? Как в ужастике?.. А из девочек мне симпатичнее всех Даша. По-моему, она очень добрая. И еще, не знаю, как правильно подобрать слово, какая-то. домашняя, что ли.
— А я вот еще не решил, кто мне больше нравится — то ли Лиза, то ли Геля, — проговорилЕгор.
— Геля очень красивая, — заметил Денис.
— Да, красивая, — согласился Егор. — Но Лиза. Она. Она вот такая.
Видимо, он сделал в этот момент какой-то жест или что-то изобразил мимикой. Лиза, сгорая от любопытства, протиснулась к двери поближе и при этом отдавила ногу Геле. Та вскрикнула от боли и возмущения, дернулась и в свою очередь случайно наступила на хвост Тиффани. Собачка заскулила, мальчишки тотчас обернулись на шум, и девочкам пришлось убежать в свою комнату.
Ангелина плакала от стыда и досады. Ей было и больно, и обидно. Значит, Егор выбрал Лизу? Так она и знала, что никакой тут любви не найдет. Она, глупая, представляла себе, что на турбазе будет что-то вроде передачи «Дом-2»… А тут сплошное разочарование!
— Геля, прости, я не нарочно, — извинилась Лиза. — Ну, хочешь, тоже наступи мне на ногу.
— Отстань от меня! — крикнула сквозь слезы Геля. — Ты врешь. Ты специально!
— Больно? — посочувствовала Даша. — Ну не плачь, не плачь, сейчас пройдет. Можно что-то холодное приложить.
— Девчонки, а вы чё хотели-то? — спросил Денис, догнав девочек.
— Ничего мы не хотели. Идите уже! — махнула мальчишкам Даша.
Геля отвернулась к окну. Но Ден даже и не подумал уходить, напротив, он вошел в комнату к девчонкам, а следом за ним сбежались и остальные парни.
— О, как у вас тут здорово! — заметил Денис. — Гляньте, пацаны, а у них занавески розовые в цветочек. И картинки девчачьи на стенах. И покрывала. И лампы.
— Ух ты, у них тут фрукты на столике! — тут же заметил Сеня. — Можно?
И, не дожидаясь ответа, с хрустом откусил кусок от самого большого яблока.
Геля села на свою кровать около окна, Егор прошелся по комнате и опустился на кресло рядом.
— А тебе не страшно около окна спать? — обратился он к девочке. — Не боишься? А вдруг тут по ночам какая-нибудь нечисть шастает? Вроде тех же братьев-пауков.
— Я никого не боюсь, — надув губы, ответила Геля и отвернулась к стене.
— А что за братья-пауки? — заинтересовались остальные ребята.
— Вы чего, не знаете эту историю? — удивился Егор.
— Нет, не знаем! — отвечали все. — Расскажи!
Егор отрыл было рот, но тут в дверь постучала Ольга Владимировна.
— Вот вы где все! — воскликнула она. — А что, на часы никто не смотрит? Обедать пора!
— Ура, обед! Наконец-то! — закричал Сеня и рванулся к двери. Остальные поспешили за ним.
Обед прошел замечательно. У входа в зал ребят и педагогов ждали нарядные девушки-официантки и повариха, которая вышла навстречу с пышным караваем на вышитом полотенце и резной солонкой.
— Хлеб вам и соль, гости дорогие! — приветливо улыбаясь, проговорила она.
Каравай оказался таким вкусным, что через несколько минут от него не осталось даже крошек. Не хуже было и остальное: салат, поданный в красивых вазочках, и куриный суп, и второе, и желе с натуральными ягодами на десерт. Официантка ходила от стола к столу и наливала всем желающим свежевыжатый сок, лимонад или минеральную воду на выбор.
— Ты, Сенька, говорил, что будут плохо кормить! — пробурчал с набитым ртом Денис. — А тут такая вкуснотища!
— Да уж, я так обожрался, наверное до нашего домика и не дойду, — засмеялся Егор. — Придется вам, пацаны, меня катить, как бочку.
— А я, пожалуй, и не наелся, — почесал в затылке Сеня. — Можно мне добавки?
Зебра Тигровна, как с легкой руки Дена все звали теперь старшего педагога, в столовую не пришла. С ребятами обедали только молодые педагоги, которых мальчишки и девчонки за глаза уже стали называть просто Юрой и Олей.
После обеда Оля объявила, что все должны отдыхать минимум час («И желательно, в своих комнатах!» — добавил Юра), а потом до ужина будет свободное время, и можно заняться, чем хочешь — поплавать в бассейне, покататься на коньках или на санках, поиграть в снежки или погулять по территории. Только за ограду нельзя выходить, охрана не выпустит.
— Так мы тут что, под арестом, что ли? — возмутился Егор, услышав последние слова.
— Это распоряжение директора турбазы, — спокойно ответил Юра, то есть, Юрий Павлович. А Ольга Владимировна спросила:
— Ребята, а что если нам вечером немного потанцевать? Хотите дискотеку? Договоримся с диджеем, с аниматорами и устроим бал!
Девочки приняли это предложение на ура. Мальчики были чуть сдержаннее, но тоже явно не против. Одного только Сеню танцы не заинтересовали, и Денис тут же пошутил, что тот вместо дискотеки лучше отправился бы на повторный ужин.
Глава седьмая
в которой появляются страшные братья-пауки, а Геля разочаровывается в своей задумке
Глава седьмая
в которой появляются страшные братья-пауки, а Геля разочаровывается в своей задумке
Оказавшись в своей комнате, девочки тут же принялись бурно обсуждать, в чем идти на дискотеку. Но тут раздался тихий стук в дверь и шепот: «Девчонки, можно?» Это пришли мальчики. Они тихонечко, чтобы не услышали педагоги, прокрались на цыпочках по коридору. Когда все расселись на креслах и кроватях, Эмиль вспомнил, что Егор обещал рассказать страшилку о братьях-пауках. И Егор, который на этот раз, к огорчению Гели, почему-то сел около Лизы, начал говорить, перемешивая привычные слова с какими-то непонятными устаревшими фразами: «Значит, слушайте… Много-много лет назад, когда еще не родились наши прапрапрабабушки, в одной деревне жили два брата-пастуха…»
Никто из детей, конечно, не знал, что тем временем в своей комнате перед окном сидела Зоя Львовна и невидящим взглядом смотрела на улицу — ее окна выходили на любимый дуб, задумчиво качающийся на ветру. Губы ведьмы что-то шептали, и, если бы кто-то проходил мимо и прислушался бы, то понял бы, что она рассказывала самой себе ту же историю, что и Егор.
«Жили братья дружно, вместе пасли овец, вместе гуляли, вместе грустили. И все было хорошо до тех пор, пока не встретили они красавицу Прасковью. Уж так она была хороша: и умна, и пригожа, и хозяйка отменная. Одним взглядом краса-девица обоих братьев покорила. Вот только болтали про нее люди нехорошее, будто она не простая девушка, а ведьма. Поговаривали, что Прасковья несет за собой несчастье — в какой дом войдет, в тот сразу беда приходит. Сама девушка сирота была, родители погорели, когда Парашка еще из пеленок не выросла. Взяли ее к себе старики, родители отца, так не прошло и году, как померли один за другим. Приютил девочку дядя, брат матери, и замерз зимой в сугробе. Пожалели сироту поп с попадьей, поселили у себя в доме и в тот же год попадья пошла купаться да и утопла, а попа кобыла лягнула, насмерть зашибла. Так с тех пор и скиталась девка одна. Как влюбились в нее братья, так сразу весь их мир-лад прахом пошел. Что ни день, то брань, что ни ночь, то ссора. Стали пасти овец да быков они на разных лугах, стали избегать друг друга. А Прасковье только повод дай — она, как нарочно, ходит да ходит около их ворот, вражду на братьев наводит. Так и довела парней — закралась в сердца их злоба нестерпимая.»
Слушая сказку, Геля, которая обиделась на Егора за то, что он сел с Лизой, старалась не смотреть в его сторону. Но парень рассказывал так интересно и выразительно, что она не на шутку увлеклась и представляла себе все, точно кино смотрела. Вот один брат-пастух, высокий, стройный, светловолосый — ну, немного на Егора похож — возвращается домой, а там около печи уже другой брат сидит, сапоги чистит. Молча зачерпывает пастух воды из бочки, жадно пьет, потом, глядя куда-то в сторону, говорит:
— Так, брат, больше продолжаться не может. Надо нам с тобой выход какой-то искать.
— А чего искать? И так ясно, полюбовно тут не сладить, — отвечает ему второй брат.
— Тогда давай не полюбовно. Завтра же устроим состязание — кто победит, тот и женится на Прасковье.
— По рукам! — отвечает второй.
А Егор тем временем продолжал:
«Обменялись они крепким рукопожатием. И каждый завалился спать, но ни один так до самой зорьки глаз и не сомкнул. Кручинила обоих злоба ненасытная, все лежали да козни друг другу придумывали. Наутро сообщили они по всей деревне, что после полудня будет состязание. К назначенному часу народу собралось чуть не вся деревня, да еще и из соседних понабежали. Всем интересно было посмотреть, как два брата станут биться из-за окаянной девки. Прасковья тоже пришла. Встала поодаль, сама в красном платочке — это, видать, праздник у ней. Бабы на нее пальцем тычут да шепчутся, шепчутся. А она стоит как ни в чем не бывало, тьфу, позорница! Ну и вот. Значит, отсчитали до скольки-то там и начали. Сошлись два брата посреди двора, у каждого в руках по мечу…»
Сидевший в кресле с ногами Денис не сводил глаз с Егора. Он тоже, точно по телевизору, ясно видел двух пастухов, скрестивших посреди двора свои тяжелые посохи. Взмах, другой — никто не уступает, оба брата сильны и могучи. Вокруг них народ, бабы волнуются, а Прасковья стоит и улыбается. Вдруг один из братьев споткнулся и упал, а второй шагнул к нему. Окованный железом посох завис над пораженным, еще мгновение — и верная смерть.
— Что ж ты делаешь? Окстись! — закричали победившему брату.
— Остановись!
— Пощади!
— Он ведь брат тебе! — шумели люди. А эта гадина вдруг сказала:
— А вы его не останавливайте! Пусть делает свое дело! А не то замуж за него не пойду!
— Да что ты несешь?
— Как только язык у тебя поворачивается!
— И что ты за человек такой? — завозмущалась толпа.
— А они разве люди, что друг на друга руку подняли? — усмехнулась Прасковья. — Не убьет, так знайте: не быть ни одному из них в человечьем обличии. Станут тварями мерзкими!
Народ аж застыл, а она повернулась и пошла прочь.
Егор замолк и перевел дыхание. Лиза покосилась на него.
— И что, это все? — удивленно спросила она.
— Да, в чем страшилка-то? — поддержал Денис. — Ну подрались они и что?
— Да не перебивайте вы, пусть рассказывает! — возмутилась Даша.
— Ведь ясно, что это еще не конец, — поддержал Эмиль.
— Конечно, не конец, — согласился Егор. — Просто у меня в горле пересохло. Дайте попить.
И он отхлебнул воды из поданного Дашей стакана, конечно, даже не догадываясь о том, что в эту самую минут ведьма Цестинда тоже взяла в руки стакан с каким-то зельем…
«В общем, застыл народ, глядя вслед этой ведьме, — продолжал Егор. — А брат в это время так и стоял с поднятым над братом посохом. Тот, который лежал, воспользовался случаем и сбил первого с ног. И началась возня: то один возьмет верх, то другой. До самой до ночи бились братья, но никто не одержал победу. Стемнело, народ разошелся, а наутро братья пропали.»
— В смысле: исчезли? — уточнил Эмиль.
— В том самом смысле, — кивнул рассказчик. — Наутро сосед заглянул к ним в избу, интересно ж ему было, чем дело закончилось. Стучит — нет никого. Снова стучит — тишина. Открыл он дверь. А там — батюшки!..
— Что? Что там? — взволнованно спросила Даша.
— А там ползают два огромных паука, почти в человеческий рост! Глазищи красные, так и сверкают, а изо рта ядовитая слюна течет…
— Фу-у-у! — дружно скривились девочки.
— Не рассказывай, меня же стошнит сейчас! — возмутился Сеня, который, как обычно, что-то жевал.
— Как заорет сосед да как побежит оттуда!.. — продолжал как ни в чем ни бывало Егор. — Через час уже вся деревня знала, что проклятая ведьма обоих братьев обратила в ужасных пауков. Собрались мужики, взяли факелы да пошли к избе ведьмы. Стучали-стучали — без толку. Прасковья исчезла. С тех пор братья-пауки так и ползают по белу свету и ищут свою возлюбленную. Если им попадается какая-нибудь красавица, они подкрадываются к окошку, цепляют ее своими мохнатыми лапами и утаскивают к себе. А там убивают и кровь высасывают, конечно же. Причем выбирают только самых красивых, — закончил Егор и посмотрел на Гелю, а та вся так и залилась краской от смущения и удовольствия.
— А мне жалко братьев, — тихо проговорила Даша. — Они ж на самом деле хорошие были! Просто их ведьма заколдовала.
— Когда у человека стойкие моральные принципы, ему никакое колдовство не страшно! — назидательно проговорил Эмиль.
— Так себе историйка, — вынес приговор Денис. — Ерунда. Мне вот совсем не страшно.
— А тебе-то чего бояться? Ты же не красавица, — заметил Сеня, и все дружно засмеялись.
— Тише! — шикнула на друзей Лиза. — Оля с Юрой услышат!
— А пусть услышат, — беспечно махнул рукой Егор. — Тихий час давно кончился. Айда гулять!
* * *Когда Дори открыл глаза, уже темнело. Голова кружилась, на лбу вскочила огромная шишка. Шатаясь, он встал и подошел к окну комнаты мальчиков. Там было подозрительно тихо. Дори подпрыгнул и успел заметить, что комната совершенно пуста. Ну вот! Куда это они подевались? Только он хотел с ними познакомиться. «А может, они пошли к девочкам?» — промелькнула мысль. Стараясь ступать как можно тише, Дори прошел к нужному окну — он уже успел разведать, где кто поселился.
Догадка оказалась верной — вся компания собралась здесь. Жалко только, что окно закрыто и не слышно, о чем говорят внутри. Навострив большие уши, Дори подошел к самой стене, а потом решил залезть повыше. Гремлину повезло, и после нескольких попыток ему удалось вскарабкаться на карниз.
А тем временем в комнате девочек Ден подошел к окну и выкрикнул:
— Ну, где вы, паучки-боровички? Идите сюда!
И вдруг он увидел, как за карниз зацепилась чья-то волосатая рука. Еще секунда, и появились огромные уши, а затем на мальчишку уставились два зеленых, совершенно нечеловеческих глаза.