- Миледи! - окликнули ее с мостика.
Мэгг прошла вперед и обернулась.
- Доброе утро, мистер Таннерс!
- Доброе, миледи! - Первый помощник уже спускался к ней. - Могу ли я вам чем-нибудь помочь?
- Я вышла прогуляться. А… а где капитан? - не удержалась от вопроса Мэгг.
Таннерс хмыкнул и ткнул пальцем куда-то вверх. Мэгг задрала голову и ахнула.
По вантам карабкались две фигурки, в одной из которых девушка узнала графа Сильверстайна. Мужчины спускались очень быстро, ловко перебирая ногами и руками, и казалось, что они - такая же неотъемлемая часть пейзажа, как облака и волны. Они настолько слились с этим кораблем, что даже подумать было нельзя, что с ними что-то случится.
- А чем он занят? - спросила Мэгг, прищурившись, чтобы лучше видеть.
- Он с Везунчиком на спор лазил до верха бизани, - немного смущенно ответил мистер Таннерс. - Не хотите ли подняться на мостик, миледи?
- А можно я подожду капитана здесь?
- Хорошо, - с некоторым сомнением согласился первый помощник и даже чуть придвинулся поближе. Судя по всему, граф предупредил команду, чтобы глаз не спускали с пассажирки, если она появится на палубе. Вдруг ее унесет случайным порывом ветра.
Мэгг попыталась спрятать улыбку.
Мужчины спускались вниз быстро, но граф все же обогнал своего матроса. Он спрыгнул на палубу первым и хлопнул по плечу Везунчика, который сделал это парой мгновений позже:
- Я выиграл, дружище!
- Потому капитан вы, а не я, - философски пожал плечами кудлатый матрос. Сильверстайн захохотал, еще раз хлопнул его по плечу, повернулся и заметил Мэгг. Она же, в свою очередь, смотрела на него во все глаза.
Капитан был босиком, в светлой, но уже испачканной чем-то на рукаве рубашке и в темных суконных штанах и выглядел как простолюдин. Но только в том, что касалось одежды. Никто и никогда не мог бы принять Сильверстайна за незнатного человека, и, как ни странно, особенно сейчас. Мэгг впервые осознала, что это значит, когда говорят о породе применительно к людям, а не к гончим собакам. Этот гордый поворот тяжелой головы, эта осанка, взгляд - все говорило о том, что человек привык держаться так, как держатся лишь люди, получившие особенное воспитание. И неважно где: в доках Глазго или в чопорной английской гостиной.
Мэгг мило улыбнулась капитану. Тот направился к ней, и девушка вздернула подбородок, стараясь не смотреть на его обнаженные ступни. Почему-то это ужасно ее отвлекало.
- Джим, принеси мои сапоги и все остальное с мостика, - велел Сильверстайн; Таннерс немедля двинулся исполнять приказ. Граф поклонился. - Доброе утро, мисс. Вы решили прервать отшельничество?
- Я для него не создана, - сказала Мэгг, испытывая облегчение оттого, что граф на нее не сердится.
- Что ж, прекрасно. В таком случае, приглашаю вас выпить со мной чаю. Время завтрака миновало, однако Билли с удовольствием приготовит чай.
Билли - так звали корабельного кока.
- Раньше он не радовался по этому поводу, - обронила Мэгг.
- Да, но сегодня можно немного побаловать нас. К вечеру мы придем в Синтру. Видите? - Капитан указал налево, и Мэгг, приглядевшись, заметила на горизонте темную полосу. Берег! - Это Португалия. Я должен зайти в европейский порт, прежде чем мы приблизимся к Африке. Мне нужно отправить несколько писем, а с юга они ходят просто отвратительно.
Таннерс принес капитану сапоги, куртку и неизменную треуголку. Мэгг повернулась, чтобы идти в каюту.
- Не торопитесь, - остановил ее Сильверстайн. - Я попрошу накрыть нам стол прямо на палубе. Сегодня тихо, и гораздо приятнее быть на воздухе.
Матросы принесли столик, кок Билли, весь лучившийся счастьем от предвкушения покупок на португальском рынке, принес чайник, чашки и какие-то полузасохшие сладости. Сервировать Билли не умел совсем, зато чай заваривал виртуозно. Капитан надел сапоги, жилет и нахлобучил треуголку, однако все равно выглядел растрепанным - пуговицы жилета не застегнуты, шляпа сидит криво, волосы торчат как попало… Он казался мальчишкой, весь день лазавшим по крышам. Мэгг старалась не улыбаться, глядя на него.
Столик поставили на носу, и никого вокруг не было, кроме впередсмотрящего, оседлавшего бушприт. Однако этот флегматичный матрос не обращал на капитана и его гостью совершенно никакого внимания, и через пару минут Мэгг перестала его замечать.
Она пила ароматный чай и посматривала на графа украдкой. Граф грыз орешек и был задумчив.
- Чтобы положить конец той истории и больше не возвращаться к ней - надеюсь, вы осознали, что повели себя неправильно, мисс? - наконец заговорил он. - Если я отдаю приказ, я делаю это не для того, чтобы посмеяться над вами.
- Это была случайность… - начала Мэгг.
- В море за случайности расплачиваются головами, - отрезал капитан. - Чтоб такого больше не было. Вы меня поняли?
- Да, - тихо ответила девушка.
- Хорошо. В таком случае, не вижу смысла вспоминать произошедшее. В следующий раз слушайтесь меня сразу и не ставьте под сомнение мои слова. - Сильверстайн улыбнулся. - Молодые леди не слишком-то привыкли к дисциплине. Любой матрос подчинится мне беспрекословно, не спрашивая, зачем я отдаю приказ. Став капитаном корабля, я отвечаю за жизни всех, кто на нем находится. От моих действий зависит, прибудут ли эти люди в пункт назначения.
Мэгг мороз по коже продрал.
- Вы так это говорите, как будто…
- Как будто что? - прищурился Сильверстайн. - Терял людей? И такое бывало. Море малопредсказуемо, мисс Ливермор.
- Пожалуйста, - попросила Мэгг, - не могли бы вы называть меня по имени?
Конечно, это было против правил. Давать такое разрешение означало записывать человека в свои близкие друзья. Но Мэгг и хотела, чтобы капитан стал ее другом. Он здесь единственный человек равного с нею положения в обществе, хотя сам, по всей видимости, полагает иначе. У него одного достаточно воспитания, чтобы Мэгг могла беседовать с ним часами и тем самым не вредить своей репутации. Хотя, проболтай она несколько часов с боцманом Харди, никто об этом никогда не узнает. Тут проблема в другом: о чем ей говорить с боцманом? Вот уж чьи миры не пересекаются, так это ее и Харди.
Нет, Мэгг не была ханжой и уважала простых людей, однако это не означало, что у них отыщется общая тема для длительной беседы.
А вот граф - совсем другое дело.
Сильверстайн, явно не понимавший всех этих тонкостей и женских метаний, нахмурился, но, как выяснилось, совершенно по другому поводу - он вспоминал ее имя. Мэгг даже стало смешно.
- Мне звать вас Мэган? - уточнил капитан, наконец-то справившись с нелегкой задачей.
- Мэгг. Я не люблю свое полное имя. Оно слишком тяжелое.
- В таком случае зовите меня Рэнсом.
Это было, можно сказать, преступлением, но Мэгг нравилось ощущать себя преступницей. Ее матушка не одобрила бы, если б узнала. Но она не узнает.
- Значит, из порта можно будет отправить письма? Я бы написала маме и Этель, это моя подруга.
- Да. Следующие два месяца мы будем огибать Африку. Не думаю, что там представится возможность это сделать.
- А можно купить в порту книги?
- А что с теми, что вы так увлеченно читали раньше?
- Я прочла.
- Уже? - удивился граф. - За две недели? Вы быстро читаете, Мэгг.
- Я очень люблю чтение.
- И вы надеетесь в Синтре загрузить мой корабль книгами? - Сильверстайн прищурился, и сейчас Мэгг поняла, что он над нею подшучивает.
- У вас же пустые трюмы! - не осталась она в долгу.
- С чего вы взяли? Я просто не показывал вам, где лежит груз. Мы везем английскую шерсть и сукно, а часть товара возьмем на борт в Португалии. В Синтре стоит один из парусников Струана. Так что с книгами придется немного повременить.
- Я собралась приобрести всего лишь несколько штук…
- Мэгг, - сказал капитан, которому, по всей видимости, ее упрямство надоело, - вам следовало спросить у меня. На корабле в моей каюте есть библиотека.
- Я не заметила, - удивилась она.
- Книги на судне нужно хранить бережно, потому они заперты в сундуке. Я открою его для вас, стоит вам только попросить.
Глава 16
Нежный вечер спускался еле заметной дымкой, и море словно превратилось в золото - таким спокойным оно нынче казалось. К счастью, полного штиля не было, и корабль шел довольно резво. Мэгг стояла на мостике рядом с Сильверстайном и смотрела, как приближается берег. Над головою с пронзительными криками носились чайки.
За штурвалом нынче стоял Таннерс, который, как объяснил капитан, прекрасно знал местные воды. Порт был уже близко, и Мэгг видела гору, по которой карабкался красивый каменный город, и мельтешение лодок, и мачты парусников. Ее вдруг охватило невероятное ощущение творящегося волшебства - возможно, оттого, что она сейчас ступит на землю, а может быть, потому, что ей просто понравился этот португальский городок.
Капитан заложил руки за спину и неожиданно нараспев произнес:
- Презренные рабы! Зачем судьба им
Прекраснейшую землю отдала -
Сиерру, Синтру, прозванную раем,
Где нет красотам меры и числа…[2 - Джордж Гордон Байрон. «Паломничество Чайльд Гарольда». (Перевод В. Левика.)]
Мэгг уставилась на графа с большим подозрением.
- Мне послышалось или вы только что цитировали Байрона?
- Чем только не увлекаются романтически настроенные молодые люди, - туманно высказался Сильверстайн. - Я тоже люблю чтение, мисс Ливермор. - В присутствии других людей он по-прежнему называл ее официально.
- Но Байрон…
- А чем он плох? Весьма, весьма хорош.
- Он видит мир в темных красках, - возразила Мэгг.
- Разве? - удивился граф. - Мне всегда казалось, что некоторая мрачная романтичность, присущая Байрону и его героям, - не более чем насмешка над судьбой, желание показать ей, что даже одержимый тяжелыми мыслями человек способен видеть, в каком прекрасном мире он живет. Мне было это близко когда-то. Пожалуй, и сейчас тоже. - Он ненадолго замолчал, и Мэгг спросила себя, какими же мрачными мыслями одержим капитан. Сильверстайн продолжил: - Разве может человек, которому ничего не нужно или который видит мир в черных красках, написать так? Послушайте же, я помню дальше:
Лазури яркой чистые глубины,
На зелени оттенок золотой,
Потоки, с гор бегущие в долины,
Лоза на взгорье, ива над водой -
Так, Синтра, ты манишь
волшебной пестротой.
- Хорошо, - сказала Мэгг, - вы правы.
Она вовсе не желала спорить с ним сейчас. Да и о чем спорить? Он действительно был прав - и она уже видела этот золотой оттенок, что лежал на всех предметах и на самом море, что был на коже Сильверстайна и на его губах. Даже глаза его, казалось, не карие, а золотые. Мэгг сообразила, что стоит сейчас очень близко к нему, и замерла. Если она отступит, то он поймет, что она смутилась. А с чего бы смущаться независимой и самостоятельной девушке, стоя рядом с добропорядочным джентльменом?
Капитан, и не подозревавший о тонкостях такого рода, спас положение, сделав шаг в сторону и вполголоса отдав какой-то приказ мистеру Таннерсу. Мэгг перевела дух и мысленно обругала себя. Ну почему она так реагирует на присутствие Сильверстайна? Он на ее стороне, и он не опасен.
Старинный мавританский город, ставший во времена Средневековья резиденцией португальских королей, уже утопал в сумерках, когда «Счастливица» пришвартовалась в порту. Солнце ушло за горизонт, однако огненный отблеск еще дрожал на вершинах горной цепи Сьерра де Синтра. Запрокинув голову, Мэгг смотрела, как гаснут последние солнечные лучи.
Было уже поздно отправляться в город по делам, однако капитан отпустил часть матросов на берег, а затем подошел к Мэгг, словно приклеившейся к борту.
- Поужинаете со мной в городе, мисс? Я знаю несколько заведений, где может появиться приличная молодая леди.
- Уже темно…
- Вы думаете, на улицах может быть небезопасно? И я так полагаю. Однако мы будем путешествовать в компании крепких парней, к которым любой грабитель побоится подойти. Эй, Джим! - гаркнул капитан. - Давай, собери нам эскорт!
- Есть! - прокричал с мостика мистер Таннерс.
В результате ужинать отправились шумной и внушительной компанией из десяти человек. Мэгг взяла с собой Хатти. За старшего на судне остался боцман, а Таннерс пошел с ними.
Граф помог Мэгг сойти по трапу на причал. Стоило девушке ступить на землю, как эта земля попыталась вывернуться у нее из-под ног. Мэгг ахнула и вцепилась в руку Сильверстайна, не понимая, отчего обычные каменные плиты вдруг решили устроить свистопляску.
- Вы привыкли к качке, - объяснил капитан, аккуратно придерживая девушку за талию. У него была горячая рука, и это чувствовалось даже через корсет. Мэгг вспыхнула и попыталась вывернуться, однако Сильверстайн держал ее крепко. - Теперь нужно заново привыкать к земле. Не беспокойтесь, это дело нескольких минут.
И верно, через какое-то время Мэгг уже смогла идти самостоятельно. Хатти помог один из матросов.
Мэгг думала, что граф наймет экипаж; однако все получилось по-другому. Они прошли одной улочкой, свернули на вторую, потом на третью, и шедший впереди Таннерс распахнул дверь трактира. Мэгг не успела прочитать на вывеске, как называется заведение.
Оказалось, что, несмотря на близость к порту, трактир весьма респектабелен; нищую публику сюда не пускали, за столом восседали в основном знатные господа, путешествующие на кораблях, задержавшихся на эту ночь в порту Синтры, или приехавшие в город по делам. Для капитана Сильверстайна и его дамы выделили отдельный небольшой стол, а Таннерс, матросы и Хатти уселись неподалеку, за стол более широкий.
Мэгг оглядывалась, и ей нравилось и мерцание огоньков в масляных светильниках, и прокопченные потолочные балки, и стулья с резными спинками. Она полностью положилась на Сильверстайна в том, что касалось заказа еды, - граф явно лучше понимал в местной кухне. После того как принесли свежий хлеб, какие-то соусы в плошечках, холодную рыбу, нарезанную мелкими ломтиками, она еще больше уверилась в том, что Рэнсом знает, что делает.
- Попробуйте, - предложил граф. - Португалия нынче страна бедная, мы перехватили большую часть их торговли, так что особыми изысками их кухня не блещет. Однако рыба в Синтре превосходна.
- Не зря в порту столько рыбацких судов, - кивнула Мэгг.
- Это треска бакалау. А это сардины.
Подбежавшая служаночка поставила перед господами еще пару блюд и унеслась, чтобы тут же возвратиться с кружками - какой-то сладкий фруктовый напиток для Мэгг и портвейн для капитана. К портвейну прилагалась еще треска - но на сей раз сушеная. Граф, не дожидаясь вопросов, принялся объяснять:
- Сушить рыбу коренное население научилось, вероятно, от го€тов и норманнов, когда те заходили в южноевропейские порты и обменивали свои припасы на южные фрукты. В этой жаркой стране хранение рыбы посредством сушки весьма удобно. В противном случае жители центральных областей были бы вынуждены вовсе обходиться без нее. Пряности придают сушеной рыбе особенный вкус. Хотите отведать?
И Мэгг попробовала, а потом еще и рыбу с рисом, и рулет из шпината, и саррабуло - мясное рагу, и сыр терриншу, и колбасу кашулейра, и еще что-то - запомнить названия она просто не могла! Через некоторое время не могла и пошевелиться. Оставалось сидеть, пить компот и вести неторопливую беседу с капитаном.
Время словно сдвинулось и застыло - именно в этом трактире, казавшемся целиком сотворенным из деревянного золота. На лицо Сильверстайна падал свет от стоявших на столе толстых свечей. Мэгг слушала, что он говорит, и сама говорила что-то - и хотя не выпила ни капли спиртного, ей все равно было необыкновенно хорошо.
- Вы скучаете по своему жениху? - вдруг спросил Сильверстайн.
Мэгг вздрогнула.
Она едва не ответила правду - что за прошедшие дни почти не вспоминала об Артуре, а поняла это только сейчас. Конечно, Мэгг скучала по нему. Она до сих пор хорошо помнила, как он выглядит, а если забывала - то у нее имелся его маленький портрет, спрятанный в одной из книг на дне сундука. Иногда девушка доставала этот портрет, вглядывалась в любимые черты и шептала, что скоро приедет. Но не в последние несколько дней.
Ей сделалось жарко и безумно стыдно, щеки заполыхали, и Мэгг смогла лишь выдавить:
- Да, скучаю.
- Это хорошо. Тем сильнее будет радость встречи.
- А у вас есть о ком скучать, Рэнсом? - Мэгг так старалась отвести внимание от себя, что решилась на весьма неделикатный вопрос.
- Хм. Женщины до добра не доводят, - высказался граф. - И тому есть немало исторических примеров.
- Вот как? - приподняла брови Мэгг. Она подозревала, что Сильверстайн лукавит, и все равно его высказывание ее позабавило.
- Да. Я вам сейчас докажу. - От выпитого его глаза блестели, а может, графу тоже было хорошо. - Вот, например, французы… Король Карл VIII о дамах никогда плохо не отзывался, но, несмотря на слабое здоровье, любил отдавать им должное. После вступления в Неаполь он два месяца праздновал победу, наслаждаясь местными красавицами. Возвращаясь же из итальянского похода, он на целых четыре месяца задержался в Лионе, плененный местными красотками. Король практически забросил все государственные дела, так что результаты похода оказались нулевыми. Более того, современники считали, что именно в Лионе король настолько подорвал свое здоровье, что сильно ослабел и умер следующей весной.
- Бедняжка! - пожалела Мэгг несчастного короля.
- Он сам сделал выбор, - продолжил Сильверстайн. - Галантный век недавно миновал, но и до него во Франции черт-те что происходило… простите, Мэгг! Когда я что-то доказываю, то иногда ругаюсь. Так вот, французский король Людовик XII тоже был большим охотником до утех, но в речах об этих предметах оставался сдержанным и скромным. Он позволял комедиантам, школярам и прочим откровенно высказываться насчет всех женщин, кроме королевы и придворных дам и девиц. У своих придворных он не одобрял распущенных или скабрезных высказываний. К концу жизни король, однако, изрядно поизносился, впрочем, судите сами. Первой его женой стала Жанна Французская, которая любила… гм… мужское внимание, но была очень уродливой. Король развелся с ней с разрешения папы, выставляя предлогом для развода слишком близкое родство, позабыв все заслуги жены в борьбе с врагами короны. Затем, желая сохранить за Францией Бретань, он женился на Анне Бретонской, что тоже потребовало от него изрядных сил. Увы, не всегда французские мужчины столь любвеобильны, как пытаются казаться! Даже монархи. После смерти Анны король вскоре женился на молодой Марии Английской, что окончательно подорвало его здоровье, и через три месяца после свадьбы он скончался.