Сорокин, как и многие другие, полагает, что испанцев тянули назад не столько соседи, сколько… они сами. Он рассказывает:
– Если считать реальные деньги, потраченные на заявку, мне кажется, что самая дешевая заявка – испанская. Потому что из членов исполкома ФИФА, которых мы посетили (а это все без исключения), многие сказали, что не знают, как выглядит испанская заявка и никого из ее представителей не видели. За исключением их коллеги по исполкому Анхеля Вильяра, который опять же специально к ним не приезжал, а встречался на заседаниях исполкома. То есть испанцы не обременили себя никакими визитами, индивидуальными встречами и т. д. Они вообще ни на какую тему не напрягались!
ФИФА не заставляла никого делать презентации, относилась к активности или пассивности стран-кандидатов очень спокойно. Просто информировала: в такие-то даты есть возможность презентовать свою заявку в такой-то стране. Хотите – приезжайте за свой счет, экран мы вам дадим, аудиторию – тоже. Не хотите – не приезжайте, дело ваше.
Мы на всех без исключения презентациях видели корейцев, катарцев, почти на всех – англичан, часто – американцев, бельгийцев с голландцами. Испании с Португалией не бывало практически никогда. При этом в Цюрихе испанцы были одними из первых, кто подошел и поздравил. И мне показалось – вполне искренне. И Вильяр, и директор их заявки – уже не помню, как его зовут. Примечательно, что я прекрасно помню имя английского гендиректора – Энди Энсон, голландского – Хэрри Бин. А вот испанца – не помню.
Спрашиваю мнение Колоскова:
– Испанцы действительно ничего не делали?
– Нет. Они изначально семь голосов имели – и думали, что их статус действующих чемпионов мира и Европы сделает за них все остальное. А практика показывает, что само собой в этой работе ничего не приходит. К тому же португальцы вообще никак себя не проявляли, и когда я с Анхелем разговаривал, всегда обращал на это его внимание. Заявка совместная, а работает один Вильяр. Может, Португалия быстро потеряла интерес?..
Чернов:
– У меня сложилось ощущение, что после поражения своей заявки они имели все основания произнести парадоксальную фразу: «Как же хорошо, что мы, к сожалению, не получили этот чемпионат мира». Потому что если бы получили в своей тяжелой экономической ситуации (особенно – в Португалии) – вы представляете, что бы сейчас там было?! И вроде бы испанцы хотели, но делали далеко не все возможное и, более того, старались сделать как можно меньше.
Впрочем, ни на какой «слив» Чернов не намекает. Все дело – в обыкновенной и традиционной расслабленности, свойственной южноевропейским народам. Странам, где, допустим, ни один ресторан в принципе не может работать круглосуточно, без сиесты, – многочасового перерыва между обедом и ужином. Наш же заявочный «ресторан» был открыт круглосуточно, в то время как в английском, также распахнутом все 24 часа, возникли явные проблемы с «обслуживанием» и «публикой за соседними столиками».
Тем не менее тот же испаноговорящий Чернов в августе 2010-го, накануне приезда в Москву оценочной комиссии ФИФА, говорил, что именно испанцев с португальцами на тот момент считал фаворитами кампании, тогда как мы с Англией, по его прикидкам, делили второе и третье место.
Чернов объясняет:
– Надо понимать, что свою оценку я давал на фоне «свежей» победы сборной Испании на ЧМ-2010. И, с моей точки зрения, испанцы имели все основания, чтобы оперативно адаптировать свою заявочную концепцию, опираясь на успех в Южной Африке. Но чего-то им не хватило. Я ни разу не ошибся на протяжении полутора лет, говоря о том, что нашим главным конкурентом является не Англия, а Испания. Та высказанная мною оценка меня не то что не смущает – наоборот, скорее я ею горжусь, поскольку задолго до голосования верно оценил расклад сил среди наших конкурентов, который многие рассматривали совсем иначе.
* * *Сразу после победы России Колосков поделился со мной видением еще одной причины неудачи Испании с Португалией:
– … Плюс ситуация сговора с Катаром отрицательно повлияла. Тем более на фоне нашего правильного подхода. Ведь российский заявочный комитет действовал очень солидно. Со стороны ФИФА к нам не возникло ни одного замечания. Добавьте к этому благородство, с которым мы работали, честность, нежелание выставить кого-то из наших собеседников в невыгодном свете, работу исключительно в рамках регламента – это и есть седьмая причина успеха.
– А что, так работали не все ваши конкуренты?
– Возьмем тех, кто, по моему убеждению, голосовал за Испанию с Португалией. С четырьмя понятно – это, собственно, испанец Анхель Вильяр, а также три представителя Южной Америки, голосовавшие согласованно и определившие свою позицию заранее и публично. Остальные же три голоса, судя по всему, принадлежали представителям Катара, Таиланда и Египта.
– То есть речь о том самом сговоре Испании и Катара, о котором было столько пересудов? Спрошу прямо: на ваш взгляд, сговор был?
– Никаких сомнений. И узнал я о нем еще в мае. В дни финала Лиги чемпионов мы пошли поужинать с Анхелем, и он мне там сказал: «Слава, у нас уже есть семь голосов». Я ответил: «Замечательно – а у нас будут все остальные».
Тем не менее я два раза встречался с аргентинцем Хулио Грондоной и другими членами исполкома, о «происпанской» позиции которых знал. Потому что к людям надо проявлять уважение.
Информация об обмене голосами между Испанией/ Португалией и Катаром, опубликованная, как вы помните, Sunday Times со слов бывшего генсека ФИФА Зен-Руффинена, получила подтверждение из уст американского члена исполкома ФИФА Чака Блэйзера.
Выяснилось, что Вильяр на заседании исполкома передал записку своему катарскому коллеге бин Хаммаму со словами: «Поздравляю, мы победим!» То, что эта записка действительно была передана, подтвердил Блэйзер, который заметил ее и успел прочитать:
– Скорее всего, в этой записке шла речь о том, что мы обсуждали на исполкоме. То есть один член исполкома поздравлял другого с тем, что ни у кого нет доказательств их сговора. Но я думаю, что такая записка была недопустима. Мне кажется, бин Хаммам был слегка обескуражен этой запиской, – процитировала Блэйзера телекомпания Sky Sports.
Тем не менее комиссия по этике ФИФА не нашла прямых улик сговора, и испано-португальцы с катарцами вышли сухими из воды.
Был, однако, у южноамериканцев и план «В», о котором мне рассказал Колосков:
– Когда я приехал к Грондоне, он первым делом сказал: «При всей любви к тебе я буду голосовать за Испанию. Но если вдруг получится, что она вылетит – все четверо (включая Вильяра. – Примеч. И.Р.) проголосуем за тебя». То же самое было и в Парагвае, и в Бразилии.
– Не понимаю, зачем Вильяру на заседании исполкома нужно было писать записку бин Хаммаму, да еще и передавать ее через Блэйзера. Полная же глупость, если заключена негласная сделка!
– Вильяр – очень импульсивный человек, и порой не очень себя контролирует. Ну и здесь его эмоции перехлестнули.
Сорокин:
– Записка красноречивая, конечно. Случай вопиющий. Но в итоге ничего не нашли. Поэтому не могу до конца сказать, был сговор или нет. Определенные признаки, конечно, просматривались. Но до конца истину уже никто не узнает.
Мутко, в свою очередь, полагает:
– Факт сговора невозможно доказать. В протоколах-то он нигде не зафиксирован, и записей нет. И потом, каждый делает свой выбор. Брали, допустим, слово выдающиеся люди – Тейшейра, Грондона. Тот вообще монстр футбольный, первый вице-президент ФИФА, столько лет аргентинскую федерацию возглавляет! У него подход серьезный, солидный. Говорит: «Если я буду голосовать за Испанию, почему вы считаете, что это сговор? Да, заявляю публично: хочу поддержать ее. В чем вы меня хотите обвинить?!» Аргентина, Бразилия, Парагвай – они ведь все испано– и португалоговорящие страны. Решение приняли сразу, и их выбор понятен.
Другое дело, что одновременный выбор стран-хозяек двух чемпионатов был ошибкой Блаттера, и он ее в итоге признал. Я ему сразу говорил: «Вы делаете большую ошибку. Связываете два чемпионата – и априори закладываете взаимную заинтересованность сторон». Один человек выдвигается на один турнир, другой – на второй. Ты голосуешь за меня, я – за тебя. Как минимум пять членов исполкома, чьи заявки играли, могли обменивать голоса. Даете повод – так почему бы этого не сделать?!
Я корейцам сказал – проголосую за вас в первом туре, поскольку мне нравится ваша заявка, идея. Может, это предопределило, что и корейский член исполкома за нас проголосовал. Это не значит, что мы сговорились. Но нас самих подтолкнули к некоему проявлению взаимного интереса. Что, мне сидеть, сложа руки? Все страны использовали это!
– А как же вам удалось переманить одного испаноязыч ного, представителя Гватемалы Сальгеру?
– Мы с ним серьезно говорили и работали. Он придерживается такой же позиции, как Блаттер – что футбол нужно развивать. В Испании уже был чемпионат мира – а в России нет.
Я говорил Блаттеру, что со стороны ФИФА имело бы смысл выдвинуть некий набор вещей, который находится во главе угла и определяет итоговый выбор. Чего мы хотим – уже существующей инфраструктуры или возможности оставить большое наследие? Если второе – тогда нам альтернативы нет. Если же эти критерии не заложены – возможен любой поворот.
Потому-то я на финальной презентации в Цюрихе, демонстрируя карту, и показал, что в Западной Европе уже десять раз провели чемпионаты мира, а в Восточной – ни разу. Хотя и территория у последней больше, и права проводить такие турниры – не меньше. Многие прислушались…
В декабре некоторые журналисты соединят победы России и Катара в одну цепочку, назвав их «нефтегазовым триумфом». Но в действительности два будущих хозяина мировых первенств всю кампанию находились в абсолютно разных лагерях.
Мутко соглашается:
– Да, одно время нас пытались связывать. Хорошо, потом всем хватило ума этого не делать.
– Мы же все время против них были, верно? И наобо рот.
– Не то чтобы против. Это интересный регион, большой партнер России и в политической, и в экономической плоскости. Но так сложилось. Председатель правительства с эмиром встречался и честно ему сказал: «Как мы можем вас поддержать, если вы везде голосуете против нас? Да еще и агитируете других голосовать за Испанию, а значит, против России?!»
– А информация подобного рода у вас уже была?
– Конечно. И мы им честно сказали: «За вас голосовать не будем». Я тоже сам говорил это. Причем не только по причине такого отношения к нашей заявке. Председатель высказывал свое мнение: маленькая страна, во-первых. Климатические условия, во-вторых. Но сами они рассматривают это иначе: мол, чемпионат мира – не в Катаре, а в арабском мире. Что рядом много других стран, которым можно дать некоторые матчи…
Закончится все мирно. Даже слишком. Два обладателя «гран-при» этой кампании, Россия и Катар, в знак уважения друг к другу проведут в марте 2011 года в Дохе товарищеский матч, который завершится вничью. К слову, эта игра здорово поспособствует резкому снижению наших позиций в реестре ФИФА: позже независимые специалисты подсчитают, что даже наша победа (!) ввиду крайне низкого положения Катара (он шел аж 91-м) снижала российский рейтинг. Не говоря о ничьей. О подобном дилетантском ляпе во времена, когда РФС руководил футбольный профи Колосков, да и Мутко тоже, не могло быть и речи…
Все эти заигрывания с арабским футбольным миром (ведь в феврале мы в Абу-Даби провели еще один схожий товарищеский матч и умудрились проиграть Ирану) в итоге привели к тому, что незадолго до жеребьевки отборочного турнира ЧМ-2014 Россия выпала из первой корзины во вторую и, как следствие, получила в соперники сильную Португалию. Впрочем, это уже вопрос к нынешнему руководству РФС, которое стремится только зарабатывать на товарищеских матчах и не умеет производить совсем нехитрые математические операции. А потом удивляется результату…
* * *В этой книге я еще не затрагивал заявку Бельгии и Голландии. На периферии внимания она оказалась по простой причине – статуса явного аутсайдера. Две небольшие центральноевропейские страны, объединив свои усилия, все равно не имели ни малейших шансов повторить свой успех 2000 года, когда они в таком же составе провели (и отлично, кстати говоря) чемпионат Европы.
В Euro на тот момент участвовали 16 команд, в чемпионатах мира нынче – 32. Разница масштабов – двойная. Один лишь этот аргумент, наряду с размерами стран, стоил бы дорого, если бы ФИФА не отдала ЧМ-2022 крохотному Катару…
За Бельгию и Голландию агитировали многие знаменитые футболисты и тренеры во главе с Йоханом Кройфом. На заключительном этапе заявочной кампании – финальной презентации в Цюрихе – к ним присоединился Гус Хиддинк, которому хоть и были небезразличны заявки России и Англии, где он работал, – но собственная национальная принадлежность все-таки взяла свое. И грех кому-либо на него за это обижаться.
Но даже помощь таких фигур, как Кройф и Хиддинк, не была способна помочь Бельгии и Голландии получить ЧМ-2018. Почему? Об этом мне подробно рассказал незадолго до голосования обозреватель голландского издания Elf Football Арноут Верзил.
– Каковы настроения в голландском обществе по поводу совместной заявки Голландии и Бельгии? Надеются ли люди на успех?
– Если честно, особых обсуждений по поводу заявки в стране не ведется. Голландцы знают о ней, принимают факт ее существования – но не ведут какой-либо серьезной борьбы за ее продвижение и вообще относятся достаточно равнодушно. Единственная вещь, которая попала в газетные заголовки – это когда стало ясно, что ФИФА желает, чтобы все ее доходы с мирового первенства не облагались налогами. Тогда все политические партии сказали: «Хей-хей, нам это не нравится! Мы не хотим, чтобы ФИФА приехала сюда, заработала кучу денег и забрала все себе! Мы платим налоги – и пусть ФИФА их платит».
Это – одна из главных причин того, что в рейтингах стран-кандидатов на проведение ЧМ-2018 Голландия с Бельгией идут очень низко. Нидерландское общество разрознено с точки зрения политических предпочтений, оно различно с расовой точки зрения. Чемпионат мира в связи с этим должен объединять людей, нести что-то хорошее. И это на самом деле происходит! Голландия вышла в финал ЧМ-2010, и этому радовались все люди в нашей стране без исключения. И когда у нас делают акцент только на деньгах, которые заработает ФИФА, – то поступают очень глупо. Мы слишком зациклены на этом. Из-за данного фактора заявка на проведение ЧМ-2018 приобрела в стране негативное звучание. Ни один человек в стране не думает, что мы получим чемпионат.
– Тогда зачем две центральноевропейские страны вообще ввязались в эту борьбу?
– Потому что в 2000 году Голландия с Бельгией провели совместный чемпионат Европы, который стал очень успешным. Всем это очень понравилось. Это первая причина. Вторая – в Нидерландах существует многолетний национальный план, главной целью которого является получение права провести летние Олимпийские игры 2028 года. Попытка заполучить ЧМ-2018 является шагом на пути к выполнению этой задачи. Организаторы Euro-2000 и те, кто возглавляет заявочный комитет мирового первенства – одни и те же люди.
ФИФА была основана семью странами, и обе наши входили в это число. Первый офис Международной федерации футбола располагался в Амстердаме. С исторической точки зрения, у нас есть шанс. С фактической же – нет.
– Исторически считается, что отношения между голландцами и бельгийцами далеки от совершенства. Это действительно так?
– Со стороны бельгийцев отношение действительно не является хорошим. Голландцы же не обращают на это внимание. С нашей стороны все о’кей. У бельгийцев – масса политических проблем. У них уже год как нет правительства, и еще год его точно не будет. Возможно, Бельгия в ближайшие пять лет вообще прекратит существование – кто знает?
– Может, вам стоило сделать заявку без нее?
– Нет, мы для этого – слишком маленькая страна.
– Но Катар – еще намного меньше.
– Это так. Но у них есть большие деньги. Значительная часть денег планеты сейчас находится в Азии. Вообще в ФИФА сейчас 205 или 206 членов. И из них 180 – маленькие страны. И надежды Голландии и Бельгии, если они вообще есть, как раз и связаны с этим фактором. Если нам отдадут ЧМ-2018, мы сможем показать, что маленькие страны в принципе способны организовать соревнование такого масштаба! И тогда шанс появится у других. То есть у подавляющего большинства. Допустим, у Австрии и Венгрии. Или у Египта и Алжира. Или у Катара и ОАЭ. Вот что хочет дать понять заявочный комитет.
– Вы считаете, что совместные заявки могут преуспеть? Всем известно, что ФИФА не понравился опыт Кореи и Японии в 2002 году.
– Это верно. Но разница состоит в том, что у двух стран тогда было два разных оргкомитета. А у нас с бельгийцами – один. И его глава говорит по-французски. У нас франкофонная заявка, что должно нравиться ФИФА и УЕФА.
– Гус Хиддинк раньше возглавлял сборную России, Дик Адвокат делает это сейчас. Влияет ли это как-то на симпатии голландцев?
– Влияет. С момента прихода Хиддинка мы стали несколько больше следить за российским футболом. Особенно за сборной, разумеется. Ваша страна стала появляться в наших заголовках. Конечно, в 2008 году, когда сборная России под руководством Хиддинка обыграла нас в четвертьфинале, нам это не понравилось. Но в чем мы не сомневались – в том, что Россия заслужила эту победу. Поэтому страна приняла эту неудачу. Как великолепно играли Павлюченко, Аршавин!