— Вы что, сюда развлекаться явились? — накинулся на них Придворный Воробей. — Скорее беритесь за дело!
Первыми подлетели к замерзшему принцу и Мелисенде болотные брат и сестричка. Братец обнял ноги принца Амедея, и скоро засверкали золотые шпоры на его ботфортах. Сестричка тем временем растирала лучами застывшие руки Мелисенды.
— Хозяина замка графа Мортигера нет и в помине, — торжественно объявил Придворный Воробей. — Чёрт его унес или дьявол, не всё ли равно? Ну-ка, Болотные Огни, отогревайте губы принцу Амедею и принцессе! Я хочу услышать их смех. Я так давно его не слышал!
Губы Мелисенды чуть порозовели. Сквозь оттаявшие ресницы блеснули её ожившие глаза.
Слёзы побежали по щекам Мелисенды и принца Амедея, смешиваясь и согревая их лица.
— Ну и чудеса! — удивленно пискнул Придворный Воробей. — Им бы радостно смеяться, а они ни с того ни с сего проливают слёзы. Экие дурашки!
Но вдруг он опустился на плечо принца и стыдливо спрятал голову под крыло.
— О, я глупая птица, тупая башка! — виновато прошептал он. — Ведь они плачут от счастья! Высшая небесная радость. А я-то ничего не понял…
Между тем Болотные Огни хлопотливо растирали принца и Мелисенду своими тёплыми лучами. Блестящие капли потекли с волос принцессы. Блеснул меч принца Амедея с рукоятью в виде креста.
— Это ты, моя любовь! — прошептал принц Амедей, с трудом шевеля ещё не оттаявшими губами.
— Неужели?.. — еле слышно откликнулась принцесса. — Милый, я знаю, это только сон. Но прошу, не буди меня…
— И никакой это не сон! — набравшись смелости, крикнул самый маленький Болотный Огонёк.
Принц Амедей и Мелисенда, не разжимая рук, ещё не веря до конца в своё спасение, молча смотрели друг на друга.
Блуждающие Болотные Огни окружили их светлым кольцом, и все притихли, не смея нарушить эту светлую тишину.
— Моя девочка! — вдруг вскрикнул принц Амедей. — Твои ножки… Твои босые ножки… Они окровавлены, изрезаны острыми краями разбитой жемчужины!
Принц Амедей подхватил её на руки, Мелисенда приникла головой к его груди.
— Здесь где-то прячется огромный ворон, чёр-ный, как обгорелая головешка, — вдруг вспомнил принц Амедей. — Мерзкая, опасная птица!
— Нет, нет, нет, — весело затараторили воробьи, — Харон улетел! Ворон Харон улетел вслед за своим господином. Мы это видели!
— И я видел! И я! — подхватили Болотные Огни.
Принц Амедей, держа на руках Мелисенду, вышел из перламутрового зала. Вслед за ним вылетела оглушительно чирикающая стая воробьёв и сияющие Болотные Огни.
Испуганные слуги растерянно жались к стенам, гася зелёные факелы. Ядовитые саламандры неподвижно лежали в камине, ни одна из них не шевельнулась.
Едва принц Амедей вышел из замка, послышалось звонкое ржание и удары копыт. Выбив двери конюшни и оттолкнув слуг, Эренлив вырвался на волю. Да, по правде говоря, какие это были слуги! Они тут же превращались в летучих мышей и, взмахнув перепончатыми крыльями, торопились скрыться в верхних башнях замка.
Эренлив прижался головой к плечу принца Амедея.
— Ты повезёшь нас обоих, мой Эренлив!
И верный конь заржал ясно и звонко.
Ветер разогнал тучи. Луна стояла высоко над горами. Травы и листья отливали шёлком и серебром.
Как только принц Амедей и Мелисенда выехали на Южную Дорогу, приветствуя их, запел ночной король леса Соловей. И его свита, мелкие пичужки, запели как могли, стараясь не нарушить его стройные мелодии.
Глава 21 В Замке Призраков
Чёрный конь графа Мортигера скакал, не зная усталости, по Северной Дороге. Бока его были исхлестаны плетью, пена клочьями слетала с удил, но он летел, оставляя позади облако серой пыли, в котором гасли лунные лучи.
Старуха в заплатанном переднике и грубом холщовом чепце поспешно посторонилась, сошла с дороги, уступая место чёрному всаднику.
— Эй, помело в чепце! Что ты там спрятала за пазухой, так и светится? — крикнул граф Мортигер, не в силах совладать с конём.
— Да вот, добрая барышня отрезала прядку своих золотых волос, — пролепетала старуха, боязливо сжимая у горла ветхую кофту.
Но чёрный конь уже проскакал мимо.
Сбоку от дороги раскинулось топкое болото. Кислая вода была покрыта цветной плёнкой. На бурой кочке сидела, раздувшись, пятнистая жаба, грея в лунных лучах свои бородавки. Рядом лежал ржавый рыцарский шлем. Из гнилой воды торчала железная перчатка со скрюченными пальцами.
Навстречу графу Мортигеру брели две унылые фигуры. Где-то вдалеке была видна повозка, полная разрисованной глиняной посуды.
— Не видали тут девчонки с золотыми волосами? — крикнул на скаку граф Мортигер.
— Как же, как же! Да не лезь ты, Фильдрем, я всё сама расскажу господину графу, — крикнула женщина.
— Заткни свой рот, Зазельма! — рявкнул мужчина. — Я сам…
— Вот беда! Упустили мы её! Напал на нас дикий разбойник!.. — заголосили оба вместе Фильдрем и Зазельма.
— Упустили, мерзавцы! Так вот вам за это!
Но конь уносил его всё дальше, и только сквозь клубы пыли донёсся грозный голос:
В тот же миг ноги Зазельмы и Фильдрема глубоко провалились в топкую трясину.
Чёрный конь, пролетая мимо повозки, задел её копытом. Повозка осела набок, бренча, посыпалась глиняная посуда…
— Смилуйтесь, господин граф! — донёсся отчаянный голос Фильдрема.
Но чёрный всадник уже скрылся за поворотом.
К ужасу графа Мортигера, его конь мчался всё быстрее, как будто скакал к намеченной цели.
Дорога, вымощенная лунными осколками, вела прямо к высокой скале.
— Нет, нет, только не туда! — пустынная местность огласилась отчаянными воплями графа Мортигера.
Теперь уже виден был тускло-прозрачный Замок Призраков. В пустых окнах время от времени вспыхивал багровый огонь.
Конь вихрем перелетел через мост. Он как вкопанный остановился у подножия зыбкой полуразвалившейся лестницы. От резкого толчка граф Мортигер не удержался и вылетел из седла.
Его тотчас подхватили под руки подбежавшие слуги и почтительно помогли подняться. В неподвижном холодном свете луны нетрудно было разглядеть, что это толпа скелетов в огненно-красных плащах и высоких ботфортах. Но это ничуть не смутило графа Мортигера. Он знал, кто прислуживает в этом замке.
— Пошли прочь, пока не рассыпались! — граф Мортигер оттолкнул слугу. Тот с хрустом ударился о стену и развалился. Череп отлетел в сторону. Двое слуг, сочувственно причитая, принялись собирать его кости.
— Не спутайте руки и ноги, — жалобно простонал скелет.
— Вас ждут, господин граф, — подобострастно поклонился один из слуг, в плаще из дорогой парчи. Кости его затрещали, когда он поднял с земли шляпу с перьями графа Мортигера.
— Никто меня тут не ждёт, болван! — проворчал граф Мортигер. — Мне надо ехать дальше. А ну расступитесь и подведите сюда моего коня! Мне надо найти девчон… Ну, да не ваше дело, олухи.
Но тут граф Мортигер увидел: ряды слуг позади него сомкнулись, так что вернуться на дорогу не было никакой возможности. Слуги со всех сторон окружили его, надвинулись, подхватили под локти, так что он невольно вынужден был подниматься вверх по лестнице, ступень за ступенью.
Граф Мортигер, подталкиваемый слугами, вошёл в высокий зал, освещённый мертвенным сиротливым светом луны.
Приглядевшись, он увидел, что на высоких скамьях вдоль стен, увешанных выцветшими гобеленами, сидят неподвижные призраки. Полупрозрачные, истлевшие, они были еле видны. И у каждого с левой стороны груди, там, где должно быть сердце, зияло сквозное отверстие с неровными краями.
Зашевелилась, просыпаясь, чёрная пантера в глубине зала. Она потянулась, вытягивая лапы. Её глаза вспыхнули, и два ярких луча осветили высокий трон, ступени которого были сложены из покрытых плесенью гробов.
Призрак, сидевший на троне, наклонился вперёд, уперся острым локтем в колено. Одежда его кое-где превратилась в рассыпавшиеся лохмотья, и видны были позеленевшие кости. На голове блеснула тяжёлая корона.
Призраки зашевелились, что-то шепча друг другу, тихо переговариваясь.
Только один мертвец оставался совершенно равнодушным. Голова была опущена. Длинные седые косы развалились на редкие пряди. Истлевшее платье падало до полу. Неподвижные костяшки пальцев были унизаны медными кольцами.
Женщина-призрак неподвижно сидела на крышке гроба и, казалось, была погружена в вечный сон.
— Очнись, да очнись же, Зарильда! Ты только посмотри! — вдруг заголосили мертвецы.
Они протянули костлявые руки, указывая на графа Мортигера. Стоя посреди зала, граф Мортигер съёжился, сжался и, казалось, стал меньше ростом.
— Это он, он граф Мортигер!
— Это он, Зарильда, украл твою память!
— Пусть отдаст её тебе назад!
— Твоя сестра Зазельма все время помнила о тебе. Потому твоя память летала над твоей могилой, и он подло украл её!
— Теперь он здесь, потребуй назад свою память!
Зарильда вздрогнула и снова неподвижно замерла.
— Я не помню никакой сестры… Я ничего не помню… — безжизненно и глухо пробормотала она.
— Вступись за неё, король мертвецов! — завопили призраки. — Даже здесь, в нашем царстве, должна торжествовать справедливость!
— Встань, Зарильда! — приказал король, приподнимаясь с ветхого трона.
Все призраки вскочили с мест, указывая осыпающимися пальцами на графа Мортигера.
— Пощадите… — еле прошептал Мортигер.
— Верни ей украденную тобой память! — голос короля мертвецов загремел под туманными сводами зала. — В нашем загробном мире нельзя нарушать вековые законы!
— Горе мне… — граф Мортигер рухнул на колени. — Половину её памяти я отдал ядовитым саламандрам. Они сожрали её…
— А вторую половину? — король мертвецов повернул к Мортигеру треснутый череп. Если бы не тяжелая корона, череп развалился бы на две половинки. В пустых глазницах короля вспыхнул дымящийся огонь.
— Вторую половину я отдал принцессе Мелисенде, — граф Мортигер повинно опустил голову. — Я не знаю… принцесса загубила её. Душа принцессы оказалась слишком чистой и светлой. Получив память Зарильды, она так страдала и мучилась, приняв чужую жизнь за свою. И потому память Зарильды с каждым днем бледнела и гасла. От неё, похоже, ничего не осталось. Помилуй меня, великий король. Молю тебя… Пощади!
— Тебе нет прощения! — Из мертвых глазниц короля вырвались струи черного дыма, и призраки притихли, прижавшись друг к другу. — Эй, мои верные слуги, возьмите память графа Мортигера и отдайте ее беспамятной Зарильде!
— Нет, нет! — граф Мортигер пополз на коленях по каменному полу, усыпанному прахом. Но двое слуг удержали его за плечи, а двое других ловко схватили туманную дымку, смутно витавшую над его головой.
Они опустили расплывчатое облачко в пустой череп Зарильды. Та, шатаясь, подошла к королю, неуверенно потирая костистый лоб рукой, словно пытаясь что-то вспомнить.
— Странно, странно… Так вот, оказывается, какую жизнь я прожила! А я и забыла, — с недоумением пробормотала Зарильда. — Всё вспоминаются какие-то заклинания… И оказывается, было у меня два замка. Один весь из золота, а второй — Ледяной. Да, я была богата! Золото, золото, полные сундуки… А сколько слуг! Но, кажется, это были летучие мыши.
Граф Мортигер поднялся с колен и бессмысленным взглядом окинул зал. Его лицо было искажено болью и безумием.
— Где я? — прошептал он.
Тем временем луна закатилась за далёкий высохший лес. Облака окрасились в блекло-розовый цвет. В лучах восходящего солнца Замок Призраков становился зыбким, непрочным. Он оседал вниз, а налетевший порыв ветра унёс туманные башни, превратил в прах колонны, шпили… Замок словно таял в сиянии утреннего солнца.
Из высоких дверей, которые, грозя рухнуть, еле держались за неустойчивые стены, шатаясь, вышел седой, сгорбленный человек в роскошных чёрных одеждах.
Это был граф Мортигер. Не в силах сдержать страдальческий стон, он то обеими руками хватался за голову, то бессильно опускал руки. Взгляд его выражал мучительное и безнадежное желание что-то вспомнить.
— Пустота, пустота… — шептал он.
— Эй, хозяин! — к Мортигеру подлетел чёр-ный Харон. — Да что с тобой? Тебя не узнать! Ты как будто постарел на тысячу лет.
— Я не знаю тебя, птица, — равнодушно проговорил граф Мортигер. — Лети своей дорогой. Оставь меня.
— Что? Что ты сказал? — в восторге взвился Харон. — О, долгожданные слова! Неужели ты отпускаешь меня, хозяин?
— Я не понимаю, о чем ты, — отмахнулся от него граф Мортигер. — Как я могу держать тебя, если я никогда тебя не видел? Лети куда хочешь, что мне до тебя?
— Свободен! Свободен! — задыхаясь от счастья, каркнул Харон. — Я уже слышу шум мёртвых волн Стикса. Там ко мне вернётся мой вечный облик. Кончилось твоё колдовство, Мортигер! Меня ждут моя ладья и любимое весло…
Чёрный Ворон мгновенно исчез, словно его приняла в свои глубины другая вселенная.
Мортигер даже не повернул головы. Он шёл, спотыкаясь и прихрамывая, по пустынной пыльной дороге.
Вот гнилое зловонное болото. Оттуда, проклиная всё на свете, вылезали трактирщица Зазельма и Фильдрем, по пояс перемазанные жидкой грязью.
— Посмотри-ка на старикашку! — злобно проговорил Фильдрем. — Сдается мне, это — граф Мортигер. Поседел за одну ночь. Видно, разучился колдовать. Давай догоним его и вздуем как следует.
— Лучше с ним не связываться! — боязливо возразила Зазельма. — Кто его знает? Лихо он нас закинул в болото. Давай обсохнем на солнышке да побредём помаленьку восвояси…
Мимо них проскакал холёный чёрный конь. Его гибкое тело в утренних лучах отливало лиловым серебром. На миг он остановился возле Мортигера, сверкая глазами и раздувая ноздри. Потом плеснул шелковистой гривой и поскакал по дороге. Он чутко повернул породистую голову, с нетерпением ожидая, когда, наконец, услышит долгожданные звонкие удары молота по железной наковальне.
Глава 22 Дубовый листок в бороде короля Унгера
Мелисенда и принц Амедей ехали по Южной Дороге. Душистый ветер нёс запахи лесных цветов. Сочно блестела ещё полная росы трава.
Влюбленных окружала восхищённая стайка воробьёв. Они, не переставая, щебетали и чирикали.
— Да тише вы! — одёрнул их Придворный Воробей. — Моей парочке тоже хочется почирикать.
— Милый, как было страшно одной на Северной Дороге, — Мелисенда ещё тесней прижалась к принцу Амедею.
— Тяжелее всего было думать, что я замёрзну и больше не увижу твоего прелестного личика, — принц Амедей вздрогнул, словно от холода, вспомнив Ледяной Замок. — И главное…
— Ой, у меня сейчас упадет с ноги туфелька! — воскликнула Мелисенда.
— Туфелька? — удивился принц Амедей. — Не может быть! Ты шла босиком по острым осколкам жемчужины.
Он перегнулся с седла.
— Правда, у тебя на ногах атласные туфельки. А платье, платье! Кружевное, прозрачное! Откуда? Может ли это быть? Оно как будто соткано из облаков и солнечных лучей!
— Я думаю, всё очень просто. Это колдовство просит прощения за то, что оно так пугало и мучило меня, — задумалась принцесса.
В это время вдалеке на Южной Дороге показалась толпа всадников. В воздухе колыхались знамёна с королевскими гербами.
— Это отец, отец! — вне себя от радости воскликнула Мелисенда. Она соскользнула с коня и бросилась бегом навстречу королю.
Король спешился. С глазами, полными слёз, он протянул руки и заторопился по дороге. Слуги поддерживали его.
— Где ты была так долго, радость моя? — с волнением воскликнул он.
— А где ты был, батюшка? — целуя его, спросила Мелисенда.
— Признаться, сам не знаю, — король в недоумении развёл руками. — Вот слушай, дорогая. Я случайно задремал на опушке дубовой рощи. И вдруг проснулся, весь облепленный дубовой листвой. В карманах полно желудей. Что за притча?
С этими словами король вытащил из своей бороды свежий дубовый листок.
«Ещё одно злое колдовство Мортигера», — догадалась принцесса.
— А принц Горра и герцог Альдмер, — продолжал король, — вдруг выскочили прямо на меня из глубины дубовой рощи, отряхиваясь от листьев, как мокрые собаки. Вскочили на коней и ускакали. Да еще выкрикивали без всякого толка: «Боже праведный! Почему на моём гербе вместо леопарда какие-то дурацкие желуди? А у меня высохшие сучки!» С тем и ускакали.
В это время подъехал принц Амедей. Король растроганно обнял его.
— Батюшка, — глаза у принцессы потемнели. — За это время, если бы только знал, сколько я встретила злобы и коварства… — Но тут принцесса светло улыбнулась: — Но ещё больше мне встречались добрые люди, золотые сердца. Старик, бедняга, так и остался без своей шарманки. Старая бабушка, которая так бедна, что даже не может купить обручальное кольцо своей внучке…
— Моя радость, как могло случиться, что ты встретилась с этими нищими? — изумился король. — Я их всех возьму во дворец и награжу. Но, конечно, они были с тобой почтительны. Ведь сразу видно, что ты принцесса!
— Я выкуплю у старушки прядь твоих волос, — голос принца Амедея дрогнул. — В золотой ладанке я буду всегда хранить твои волосы у себя на груди…
«Ах, мой милый батюшка, — подумала Мелисенда. — Ты никогда не узнаешь, как потерявшая память, оборванная, голодная, я мыла пивные кружки в трактире у Зазельмы. Как я попала в лапы Фильдрема и чуть не погибла… Но зато я расскажу тебе про Горного Кузнеца, благородного и великодушного. Думаю, к нему прилетают крошки Эльфы, и он чинит их причудливые украшения. Мы позовём к нам Лесное Эхо. Пусть летает по дворцу сколько хочет. А Бродячие Болотные Огни? Мы досыта накормим их золотом…»