– Броня, тебя нам послали небеса, – говорил он, отхлебывая ароматный кофе, сидя за огромным столом в кабинете.
Бронислава смущалась, млела, бормотала слова благодарности и вновь возвращалась в кухню.
Через год Осип Наумович скончался.
После похорон свекра Ольга на несколько недель легла в больницу. Чем именно захворала хозяйка, Броня не знала, а Альберт на все вопросы домработницы касательно здоровья супруги туманно отвечал:
– С Ольгушей полный порядок, ничего серьезного.
Вернувшись в родные пенаты, Оля светилась от счастья. Однажды вечером, когда Альберт закрылся в кабинете отца, погрузившись в изучение научных трудов, Ольга прошла в кухню и попросила Брониславу приготовить чай.
– Только не крепкий, – улыбнулась хозяйка.
Броня кивнула.
– Сейчас принесу, сей момент.
Но Ольга покидать кухню не торопилась. Усевшись на стул, она проговорила:
– Броня, хочу поделиться с тобой радостным известием.
Бронислава превратилась в одно большое ухо.
– Возможно, очень скоро в нашей семье будет пополнение.
– Ой… вы хотите сказать…
– Пока нет, но, надеюсь, все сложится хорошо. По крайней мере, врачи меня заверили, что теперь я смогу произвести на свет здоровенького малыша.
– Так вы за этим ложились в больницу?
– Угу. В очередной раз прошла курс лечения. Эх, Броня, если бы ты знала, как сильно я хочу стать матерью! Не могу думать ни о чем другом, все мысли – лишь о малыше. А когда вижу на улицах счастливых мамаш, прогуливающихся с чадами, у меня сердце замирает.
Бронислава понимающе кивала, искренне надеясь, что заветная мечта Ольги в самом ближайшем будущем воплотится в жизнь.
Но забеременеть не удавалось. Оля впала в отчаянье. Врачи разводили руками. По всем показателям Ольга и Альберт были абсолютно здоровыми.
– Это какое-то проклятье! – кричала Оля, сжимая ладонями виски. – Почему я не в состоянии забеременеть? Что делать, к кому обращаться за помощью? Броня, я наложу на себя руки!
– Постарайтесь думать о другом. Не думайте о беременности, и, даст Бог…
– Я не могу не думать! Не могу! И меня бесит, что Альберта совершенно не волнует отсутствие наследников. Он поглощен работой. Ему не нужна ни я, ни дети. Дай волю, так он женился бы не на мне, а на своем университете.
И действительно, Альберт Осипович сутки напролет проводил в стенах учебного заведения, порой забывая, что дома его ждет любимая супруга, которой, как и любой молодой женщине, требуется дарить внимание, любовь и ласку.
Ревнуя мужа к работе, Ольга начала злоупотреблять спиртным. Если раньше Германова позволяла себе лишь один бокал красного вина за обедом, то теперь она запросто могла уговорить целую бутылку горячительного, не притронувшись к самому обеду.
Обеспокоенная Бронислава решилась на отчаянный шаг – на откровенный разговор с Альбертом.
Выслушав исповедь домработницы, Альберт Осипович клятвенно пообещал, что скоро в семействе вновь воцарится мир и покой.
В конце шестидесятых Германовы усыновили прелестного годовалого мальчика. Кроху нарекли Климом, в честь Ольгиного деда.
Жизнь потекла своим чередом. А вскоре Альберт с Ольгой удочерили восьмимесячную Яночку.
С появлением в доме младенцев Брониславе, помимо занимаемой должности домработницы, пришлось срочно осваивать профессию няньки. Сюсюкая с детишками, Броня и Оля чувствовали себя на седьмом небе.
– Знаете, – признавалась Бронислава, – я завидую вам белой завистью. Вы мечтали ощутить радость материнства, и вот мечта осуществилась.
– Ты права, Броня, мои дети – это моя жизнь. Я их боготворю. Они обязательно станут настоящими людьми: вырастут, получат хорошее образование, профессию и… мы с Альбертом будем гордиться нашими ангелочками.
– Не забывайте и меня, – прошептала Бронислава. – Я тоже буду ими гордиться.
Улыбаясь, Ольга крепко сжала ладонь домработницы.
В марте семьдесят первого года Броня узнала, что Германовы хотят удочерить двух девочек-близняшек, от которых отказалась нерадивая мамаша.
– Они такие очаровашки, – пела Ольга. – Прелестные создания! Не понимаю, как женщина, выносившая под сердцем родного человечка, способна добровольно отказаться от выпавшего на ее долю счастья.
На этот раз при удочерении возникла заминка. И заключалась она в следующем. Бездетная акушерка, принимавшая роды у матери-кукушки, вознамерилась удочерить одну из близняшек. Ольга негодовала:
– Что значит – разделить близнецов?! Да это же кощунство! Они сестры и должны воспитываться в одной семье. В доме малютки множество отказников, пусть та женщина удочерит любую другую девочку. Только не близнецов!
Ситуация разрешилась сама собой. В один из приездов Германовым сообщили, что одна из сестер скончалась.
Вместе с голубоглазой Евочкой в семье появилась новая помощница по хозяйству – двадцатилетняя хохотушка Лидия. Бронислава полностью сложила с себя обязанности домработницы, целиком переключившись на воспитание крох.
Десять лет спустя пятидесятилетние супруги решились на отчаянный поступок. Они вновь усыновили младенца. Мальчика назвали Марком, и он стал настоящим подарком для Ольгуни, которая к тому времени практически растворилась в своих ненаглядных детишках.
Что же касается Альберта… здесь следует сделать небольшое отступление, сообщив, что с возрастом вечно серьезный и не в меру занятой профессор резко изменил образ мышления.
После сорок пятого дня рождения Альберт Осипович вдруг осознал, что из-за работы он практически не вкусил всех радостей жизни. Что, собственно, он видел? Горы бумаг, защиту диссертаций, будни, состоящие из сплошной рутины? Нет, нет и нет! Надо немедленно что-то менять. Но вот что именно?
Профессор начал засматриваться на молоденьких студенток. В его начинавшую седеть голову, пожалуй, впервые закрались шальные мысли.
Некоторые представители сильной половины рода человеческого, в число которых входил и Альберт, считают, что мужчине, для того чтобы вновь почувствовать себя молодым и сильным, необходимо завести юную любовницу.
И профессор пустился во все тяжкие. Действовал он по довольно-таки простой схеме. Принимая зачеты у студентов, он выбирал наиболее смазливую прелестницу и «валил» ее со словами:
– Голубушка, вам нужно больше заниматься, а не тратить время на мальчиков. Вы же ничего не знаете по вопросу. Так дело не пойдет! Подучите и приходите сдавать зачет в следующем семестре.
Большинство девушек надували губки и, потупив взор, тихо всхлипывали.
Альберт сочувственно кивал головой и, входя в положение несчастных, шел им навстречу. Германов соглашался повторно принять зачет, но… с одним маленьким условием. Студентка, если, конечно, она хочет перейти в семестр без «хвостов», может приехать в ближайшие выходные к нему на дачу.
– Но только предмет вы обязаны знать на «пять», – говорил Германов, внимательно наблюдая за реакцией девиц.
Соглашавшиеся впоследствии получали зачеты, лежа на мягком диване Альберта.
Ольга Прохоровна об изменах мужа знала. На вопрос Брониславы, почему Германова не предпринимает никаких шагов, Оля неизменно отвечала:
– Броня, у него такой возраст, ему необходимо самоутвердиться.
– Но это же гнусно!
– Возможно… а может, и нет. В какой-то степени я его прекрасно понимаю. Посуди сама: Альберт чувствует, как с каждым днем от него ускользает молодость. Ему не терпится наверстать упущенное, познать ранее неизведанное. Пусть развлекается. Ведь, в конечном итоге, он возвращается ко мне.
– А если – упаси боже! – ну не знаю, уж очень вы спокойны – какую хворь подцепит, тогда что?
Германова отмахивалась.
– Броня, тебя заносит. Большинство мужчин изменяет женам. Так было, так есть и будет. Ни я, ни ты, ни какая-либо другая женщина не в состоянии это изменить. Так зачем, спрашивается, трепать себе нервы, закатывая истерики? Нет, во всяком случае, мне такой вариант не подходит. У меня есть мои дети, и большего, поверь, мне не нужно.
Бронислава была в корне не согласна с Ольгой, но предпочла отмолчаться. Как говорится, свою голову другому человеку не приставишь, посему она решила больше не затрагивать щекотливую тему и не вмешиваться в профессорские дела.
Единственное исключение Броня сделала, когда узнала, что Альберт подбивает клинья к Лидии.
Схватив Лидуню за руку, Бронислава прогудела:
– Лидка, у тебя совесть есть? Тебе не стыдно в глаза Ольге Прохоровне смотреть?
– А в чем дело?
– Не прикидывайся, я видела, как ты миловалась с Альбертом. Не совестно? К тебе ж как к родной относятся, а ты!..
Лида насупилась:
– А что я? Подумаешь! Он сам ко мне приставать начал.
– Надо было дать отпор.
– Он был настойчив. Я не виновата, что понравилась хозяину.
– Глупая! Не ты ему понравилась, а твоя молодость.
– Ха! Молодость. Ну и рассмешила. Мне уже тридцать, о какой молодости идет речь?
– Ха! Молодость. Ну и рассмешила. Мне уже тридцать, о какой молодости идет речь?
Бронислава впилась глазами в раскрасневшееся лицо Лиды.
– Лидка, признавайся, между вами что-то было?
– Ты ж сама видела.
– То есть дальше обниманий дело не зашло?
Лидочка молчала.
– Лидка!
– Ну было… пару-тройку раз. Но, Бронечка, этого больше не повторится. Клянусь! Верь мне. Я ему так и сказала: Альберт Осипович, между нами все кончено.
– Врешь!
– Ну, сказала, конечно, не так, но он понял суть.
– Смотри, Лидка, накличешь беду на свою дурную голову!
– Бронечка, миленькая, ты только хозяйке не проболтайся! Вы постоянно шушукаетесь, не сгуби меня! Если местечко это потеряю, не знаю, как жить дальше буду.
– Я не трепло, – отрезала Бронислава. – Но за тобой с этого момента буду следить с утроенной силой. Гляди, Лидка, если соврала – тебе не поздоровится.
– Бронечка, ты прелесть! Спасибо! На меня можешь положиться.
Два года спустя Лидия сообщила Броне, что встречается с мужчиной, который в скором времени собирается сделать ей предложение.
– Бронь, он так и сказал. Представляешь, я стану замужней женщиной! Отпадет необходимость работать у Германовых, заживу по-другому.
– Мне казалось, тебе здесь нравится?
– Нравится, конечно, – неуверенно начала Лидуня, – но сама посуди, здесь я кто? Простая домработница. Подай-принеси. А став женой, я буду сама себе хозяйка. Кстати, может, и у меня прислуга будет. Вот!
– Ох ты, как разбежалась! Кем кавалер-то работает?
Лида отвернулась:
– Не знаю.
– Во дает! Замуж собралась, а профессией будущего мужа не поинтересовалась.
– Вроде в торговле.
Бронислава пожала плечами.
– В торговле – это хорошо, у них всегда копеечка имеется.
Как развивались отношения Лидии с ее потенциальным супругом, Броня не знала. Только в одно сентябрьское утро Лидуня со слезами на глазах заявила:
– Бронька, я хочу умереть!
– Что с тобой?
– Мне плохо.
– Обидел кто? Или со своим поругалась?
– Хуже! Я беременна!
– Мать честная, а чего ревешь-то? Радоваться надо. Уж пора тебе ребеночка родить, не девочка.
– Ага, родить! А воспитывать его как одной?
– Так ведь ты замуж собиралась?
Лидуня зарыдала пуще прежнего:
– Ой, Броня, не будет у меня мужа! Бросил он меня, жениться отказывается, ребенка не признает! О-о-о!.. Я уже на четвертом месяце, аборт делать боюсь. Что мне делать, Бронислава, что? Помоги мне, миленькая!
– Чем же я помочь могу?
– Поговори с хозяйкой, объясни ей ситуацию. Попроси, чтобы Ольга Прохоровна меня с работы не увольняла. Пожалуйста, Бронечка!
– Да ты не трясись. Сядь. На-ка, водички попей.
Не переставая всхлипывать, Лида сделала пару глотков из кружки и рухнула на колени.
– Броня, спаси меня! Поговори с Ольгой. Заклинаю!
Узнав о беременности Лидии, Ольга Прохоровна обрадовалась так, словно это она, а не Лида, ожидала новорожденного.
– О чем разговор, Броня, неужели вы думали, что я – монстр, способный выгнать на улицу мать с ребенком?! Лидочка нам как член семьи. И пусть у ее крохи нет отца, зато она ни в чем не будет знать отказа.
Альбина родилась в начале восемьдесят третьего года. Старшие дети Германовых относились к дочери Лидии как к младшей сестренке, а Марик вообще считал, что Бина – его родная сестра, которая по непонятным причинам зовет мамой домработницу Лиду.
Пролетело времечко, настали девяностые годы.
Ольга Прохоровна умерла, не дожив трех лет до нового тысячелетия.
Клим стал бизнесменом, у Яны была своя дизайнерская студия. Ева открыла агентство по организации праздников. Единственным из деток Германовых, кто никак не мог найти своего призвания, оказался Марк. Парень рос весьма и весьма избалованным, справедливо полагая, что в этой жизни все и каждый – его должники.
Когда в конце двухтысячного года Клим купил загородный дом и все семейство перебралось из шумного мегаполиса на лоно природы, Марк, почувствовав вкус денег, вознамерился до конца своих дней вести праздный образ жизни. Ни попытки старшего брата пристроить непутевого парня на приличную работу, ни уговоры отца – получить высшее образование – не возымели должного результата. Марк был типичным баловнем судьбы. Он жил на деньги родственников, по сути, пребывая в статусе иждивенца. Но если кто-то подумал бы, что данное положение вещей хоть сколько-то беспокоило Марика, он бы глубоко ошибся. Тусовки, веселые компании, спиртное и девочки – все это было любимым времяпровождением младшего Германова.
Что касается остальных, то с личной жизнью повезло лишь Климу. Он рано женился, и у него уже был двадцатилетний сын – студент юридического факультета.
Яночка, которой через год должно было стукнуть сорок, так и не сумела повстречать мужчину своей мечты. Она давно отчаялась создать семью и поставила жирный крест на отношениях с представителями противоположного пола. По крайней мере, так утверждала сама Яна. А как обстояли дела на самом деле, Бронислава Егоровна сказать затруднялась.
Не везло в плане семьи и любимице Брониславы – Еве. Обладая от природы неземной красотой, женщина никак не могла выбрать того единственного, с которым согласилась бы встретить старость. До тридцати лет выбор был большой – за Евой толпами ходили поклонники. При вступлении в четвертый десяток Ева осознала, что количество кавалеров у нее поубавилось, а в последнее время Ева практически не была замечена в компании мужчин. Хотя совсем недавно на горизонте появился некий Виталий, но… обо всем по порядку.
Обитатели просторного загородного дома все чаще стали ссориться по пустякам. Некогда дружная семья разваливалась на глазах. Жена Клима, Эльвира, стала избегать общения с Евой и Яной. Сын Клима, Юрий, впрочем, как и сам Клим, был постоянно на ножах с Марком. К слову сказать, последний доставлял хлопот не только старшему брату и племяннику: Марк обладал удивительной способностью доводить до ручки каждого, кто общался с ним более недели. Отвратительный характер, сформировавшийся вследствие нещадного потакания всем детским прихотям, давал о себе знать.
Лидия Серафимовна трудилась в доме кухаркой, Альбина, вопреки всем ожиданиям – многие считали, что девушка получит образование и выбьется в люди, – избрала для себя более легкую профессию. Она помогала матери по хозяйству. А проще говоря, Бина работала служанкой в доме Германовых.
Три последних года Альберт Осипович сильно болел. У старика были серьезные проблемы с сердцем. После двух перенесенных микроинфарктов дед жаждал лишь одного – поскорее отправиться на небеса, чтобы не терзаться самому и не мучить родственников.
Год назад Господь, услышав молитвы Германова-старшего, забрал пенсионера к себе.
После кончины главы семейства его отпрыски окончательно съехали с катушек. В доме ежедневно вспыхивали скандалы. Причем – по любому поводу. Кто-то слишком громко разговаривает – скандал. У кого-то в комнате играет музыка – грандиозная ссора. Косо посмотрели, не то сказали, не так встали – из всего создавалась проблема.
Недолго думая Ева решила покинуть загородное жилище и поселиться отдельно. Она приобрела шикарную квартиру, куда вскоре и перебралась, взяв с собой няню Броню. Бронислава вела домашнее хозяйство, искренне надеясь, что в скором времени у нее прибавится хлопот. Престарелой домработнице очень хотелось, чтобы Евочка наконец обзавелась ребятенком. Даже не обязательно выходить замуж, не это главное. Со своими деньгами Ева была бы в состоянии сама обеспечить и себя, и чадо. Главное, чтобы в семье услышали детский смех, лепетание, появились бы различные приятные заботы и хлопоты.
И в этот самый момент на горизонте появился вышеупомянутый Виталий.
Бронислава Егоровна увидела его в сентябре.
В воскресенье вечером Ева собиралась на какое-то светское мероприятие. Наведя марафет, Германова нервно курила в гостиной, то и дело поглядывая на часы.
– Евочка, почему ты нервничаешь? – спросила нянька.
– Не люблю непунктуальных людей, – последовал довольно резкий ответ. – Если я договариваюсь с человеком на восемь, то он должен прийти в восемь. Не в десять, не в пять минут девятого, а именно в восемь.
Бронислава усмехнулась:
– Это у тебя от отца. Альберт Осипович был пунктуальным до невозможности. Помню один случай… тебе тогда едва исполнилось два годика, и…
Договорить Броня не успела. В холле ожил звонок.
– Наконец-то, соизволил!
Затушив окурок, Ева выскочила из гостиной. Бронислава последовала за ней.
Высокий молодой мужчина, на вид чуть старше тридцати, встретившись с Евой глазами, расплылся в белозубой улыбке.
– Привет, – низким голосом произнес незнакомец.
– Ты опоздал на пятнадцать минут! – набросилась на кавалера Германова.
– Извини, не моя вина. На дорогах пробки. Я вышел с запасом, а там…