На запястье Гарри Ганта заговорил вежливый бесплотный голос:
— Четверть девятого, сэр.
Гант поднял рукав, и показалось лицо Дика Трэйси[20], сжатое до размера кварцевых часов. Большим пальцем Гант потер линию подбородка Трэйси, а потом спросил:
— Тоби, это ты?
— Да, сэр, мистер Гант. Меня послала мисс Доминго. Пора спускаться, сэр.
— Тоби, что у меня запланировано на утро?
— В девять вы произносите речь в «Гантовском Техникуме СМИ для Развитых Подростков-Иммигрантов», сэр. После — встреча в Департаменте общественного мнения по поводу смягчения кризисной обстановки, вызванной пиратом Фило Дюфреном. Ну и, конечно, по проблеме Негров вообще.
— А, — произнес Гант, — только и всего. Тоби?
— Да, сэр?
— А есть что-нибудь такое, о чем сегодня нужно не забыть? Не в смысле бизнеса; проверь-ка мою личную папку.
— Слушаюсь, сэр. — На террасе 208-го этажа Автоматический Слуга потер смуглым пальцем щеку. Потом сказал: — Возможно, вы имеете в виду годовщину вашей свадьбы, мистер Гант. Точнее сказать, сегодня была бы годовщина, если бы вы все еще…
— Точно, — щелкнул пальцами Гант. — Перед самым Хэллоуином, странно, что я забыл.
— У бывшей миссис Гант, — добавил Тоби, — в следующем месяце еще и день рождения. Сорок первый. А вам на следующей неделе исполнится сорок три.
— Да, точно. Ладно, Тоби, передай мисс Доминго, что я скоро спущусь. И скажи, что мне понадобится шесть Портативных Телевизоров для демонстрации наглядных материалов — на этом выступлении в Техникуме в девять. Всё.
— Слушаюсь, сэр. — И Слуга исчез. Гант еще ненадолго задержался в своем гнезде. «Старушка Джоан», — думал Гарри; воспоминания о ней отдавали мягким сожалением, но без недоброжелательности. Последнее, что он слышал о своей бывшей супруге: она сейчас где-то «синий воротничок» и возглавляет благотворительный приют в Бауэри. Недостойно она использовала свои таланты… Но Гарри все равно улыбнулся, поскольку мысли о Джоан возвращали его в прошлое, а мысли о прошлом заставляли задуматься и о себе, о сборнике сказок про исполнение Американской мечты, которым являлась его жизнь.
Гарри Деннис Гант родился в 1980 году на заднем сиденье битой «тойоты», припаркованной на придорожной стоянке у Джерсийской платной автострады. Его мать по профессии была строителем, отец — школьным учителем, и на момент рождения Гарри оба безработные и бездомные, а разваливающаяся «тойота» представляла собой их последнее имущество. И тем не менее при таком скромном начале — Гарри любил думать, что это эквивалент деревянной хижины XX века, — посмотрите, что он из себя сделал всего лишь за сорок три года. Посмотрите, что он создал в этом мире, а ведь его жизнь еще не закончилась — даже наполовину.
Любовь к самому себе и своей стране зажгла в сердце Гарри Ганта огонь, подогревавший его интерес к каждому новому дню. Он радовался тому, что жив: радовался своему прекрасному дару — дару вдохновения, которым он через полчаса поделится с Развитыми Подростками. Почтительно кивнув лежащему внизу великому городу, он поднял люк в полу гнезда и начал спускаться по лестнице.
НЕМНОГО О ПРОБЛЕМЕ НЕГРОВПроблему Негров, терзающую «Промышленные Предприятия Ганта», не стоит путать с афро-американской проблемой — хотя бы потому, что никаких афроамериканцев уже не осталось. Как и черных африканцев, по крайней мере — среди тех, кого можно пригласить к себе домой на обед. Дело в том, что на рубеже столетий разразилась в буквальном смысле слова Черная Пандемия, происхождение и причина которой по сей день совершенно неизвестны. За одну ночь она превратила американские гетто в города-призраки, опустошила Нигерию и три дюжины других субсахарских стран, а жалкие горстки выживших разбежались по совсем уж отдаленных заповедным уголкам. Знаменитый журналист-катастрофист Тэд Уинстон Пеллер написал об этом книгу «Говорят, все началось в Айдахо: рассказы о Черной Пандемии 2004 года», которая тут же стала бестселлером. Эта популярная работа легла в основу по меньшей мере семи мини-сериалов, уж не говоря про еженедельную научно-фантастическую драму «Темное сердце, красная планета», повествующую о семье астронавтов — любителей джаза, которых мор не коснулся, поскольку в то время, когда разразилась чума, они находились на Марсе.
Но это все отдельная история. Проблема Негров никак не связана с болезнью или кабельным телевидением; это лишь феномен потребительского маркетинга.
Самомотивирующийся Андроид — в 2003 году филиал «Диснея»[21] выпустил пробную партию, а в начале 2007-го оперяющаяся фирма «Промышленные Предприятия Ганта» наладила его массовое производство в качестве Автоматического Слуги — изначально получил популярность как дешевая промышленная рабочая сила. Первые андроиды напоминали людей лишь немного, поскольку предназначены были для работы, а не для того, чтобы радовать глаз, но Гарри Гант, заглядывая вперед, в то время, когда его Слуг можно будет купить и в дом, а не только в шахты или на фабрики, настоял на более привлекательном дизайне. Так что с 2010 года стало возможно приобрести Автоматических Слуг самых различных правдоподобных оттенков кожи и соматических типов. Гант, считавший, что покупатель жаждет разнообразия, не распорядился, чтобы какую-то определенную модель производили в большем объеме, чем остальные; и был удивлен не меньше остальных, узнав, что Модель АС204 — Автоматический Слуга основного черного цвета — продается в десять раз лучше, чем все остальные вместе взятые.
Долгое время ничто не указывало на возможные проблемы в сфере общественного мнения. Люди, казалось, не возражали против того, что внезапно появилось множество темнокожих Слуг, вежливых и крайне трудолюбивых — то есть это народ как-то даже успокаивало. Главный козырь в имиджевой рекламе — естественное желание человека свести к минимуму крупные неприятности или вовсе от них отвернуться, и андроиды АС204 способствовали этому, словно отряд Сидни Пуатье и Хэтти Макдэниел[22], высланный уничтожить страшные воспоминания об Африканской Пандемии; оборотной же стороной медали оказались скрытые муки совести, и когда Гарри Ганту рассказали о какой-то наследнице Дочерей американской революции[23], купившей три сотни рабов для работы на плантациях в парке развлечений, устроенном в стиле довоенной эпохи, Гарри использовал все возможности рекламы, чтобы отвлечь от этой истории внимание СМИ.
Но американского словообразования он остановить не смог. По оценкам одного филолога из Оксфордского университета, работу которого оплачивал Департамент общественного мнения Ганта, слово «Электронегр» вошло в английский диалект где-то между 2014 и 2016 годами.
«Электронегр»: злобное прозвище, которое мало того что демонстрировало ужасное неуважение по отношению к усопшим, так еще и связывалось с кучей образов, а «Промышленные Предприятия Ганта» не хотели, чтобы такой качественный товар, как Автоматический Слуга, вызывал подобные ассоциации. На поверхность это слово полезло несколько лет назад в прессе и видеотрансляциях, по каплям стало просачиваться в общенациональных публикациях, и наконец, на лукавое упоминание «Электронегра» в одном из ночных ток-шоу Ванна Доминго и Департамент общественного мнения отреагировали лавиной гневных факсов с угрозами рекламного бойкота. Некоторое время казалось, что проблему удалось искоренить, но вскоре возникла новая волна, когда группа кантри-металлистов из Делавэра выпустила хитовый диск под названием «Электронегры в неоновых прериях». А по данным на август текущего года, это выражение встречалось уже даже в «Уолл-Стрит Джорнэл», причем — в заголовке, и битва за то, чтобы убрать «Электронегра» из лексикона СМИ, похоже, проиграна.
В этом и заключалась проблема Негров. Она не велика, и Гарри Гант сам с готовностью это признает: пока продажи нисколько не пострадали, и общественность вполне довольна своими Слугами, как бы их ни называли.
На самом же деле Гарри Ганту еще многое предстоит узнать о Электронеграх и потенциальных проблемах.
«ТАЙМЕКС» ПРЕДСТАВЛЯЕТДжоан надела четки на шею вместе с собачьими бирками. Хотя она давно отошла от церкви, снаряжалась на работу Джоан с таким рвением, что любой иезуит гордился бы: с орудиями и оборудованием она обращалась как с реликвиями. Прохаска всегда как-нибудь высказывался по поводу этой ее утренней напряженности, потому что для него канализация была просто работой, хоть и с высокой платой за риск.
— Подготовилась к очередной неделе борьбы с силами зла? — Он показал на крест. — Эта религия умерла, если вдруг ты не в курсе.
— В курсе, — ответила Джоан, застегивая переднюю молнию на синтетическом комбинезоне, который, следует надеяться, защитит ее от химикатов и заразы, если она окажется в воде. — А у тебя на этом этапе какое кредо, Ленни?
— В курсе, — ответила Джоан, застегивая переднюю молнию на синтетическом комбинезоне, который, следует надеяться, защитит ее от химикатов и заразы, если она окажется в воде. — А у тебя на этом этапе какое кредо, Ленни?
— Я поклоняюсь Пану, — и он показал окаменевшую щепку. — Экологически чистая языческая сила деревьев.
Джоан рассмеялась:
— Сила деревьев. В дерьме это тебе сильно поможет, да? Ты же вроде сам говорил, что Тэдди Мэй был католиком?
— Конечно. Но когда это было — они в те времена еще охотились на аллигаторов с винтовками 22 калибра и крысиным ядом.
— Ну можешь считать меня традиционалисткой. — Джоан взяла кислородный баллон со стеллажа для зарядки и пристегнула к спине. Позади Хартауэр инструктировал не поддающегося обучению Эдди.
— Гранаты крепятся на ремень, вот так, — говорил он. — Не трогай их, пока не поймешь, что это дело жизни и смерти, понял? Потом…
— Подождите, — вставил Эдди. — Погодите-ка. Я знаю, как пользоваться обрезом, а все остальное… может, мне надо пройти какое-нибудь, типа, обучение? Нет тут какой-нибудь учебной части?
— Зоологическое бюро не может позволить себе специальной подготовки. Четверть средств, которые мы получаем из Штаба, тратится на оборудование и амуницию, остальные три четверти — на покрытие страховок. Смотри на это так: если возникнет неизбежность преждевременного выхода на пенсию из-за того, что ты не знал, как чем-то пользоваться, твои родственники получат охрененное пособие за твою смерть…
Джоан пошла к клетке с инвентарем, чтобы выписать четыре набора экипировки.
— И еще ключ от Слуги, — добавила она, проводя профсоюзной карточкой под оптическим сканером. Сидевший в клетке тонкогубый юноша безмолвно выдал ей ключ; он учился на искусствоведа в Колумбийском университете, работал тут на полставки, чтобы платить за квартиру, и считал, что человек, устроившийся сюда на полную занятость, — сумасшедший. Так что разговоры с ними лучше не заводить.
Бюро Автоматических Слуг располагалось почти в самой глубине склада, за отсеком запчастей для двигателей барж. Джоан нашла Слугу, к которому подходил ее ключ, и открыла криптонитовый замок фирмы, которым тот крепился к стене. Перед ней стояла достаточно старая версия АС204, выпущенная, когда конструкторы Ганта все еще экспериментировали с сочленением суставов; Слуга хоть и пытался подражать естественным человеческим движениям, иногда выделывал всякие фокусы, например сгибал локти в обратную сторону, и на это было больно смотреть. Кожа Слуги, уже износившаяся за годы службы в недружелюбной преисподней, больше походила на потертую выделанную шкуру, чем на человеческую плоть. Джоан так и не поняла, нравятся ли ей больше такие Слуги или новые, которых практически невозможно отличить от живых людей; но скорее — ни те, ни другие. Похоже, богу-леваку где-то в процессе творения идея автоматов вообще не пришлась по вкусу.
— Харпо-115[24], — прочитала Джоан имя и номер на идентификационном значке Слуги, — проснись.
Слуга открыл глаза; за его фальшивыми шоколадно-коричневыми радужками прятались видеокамеры. Сфокусировав на Джоан взгляд, он широко улыбнулся, словно встретив лучшего друга после долгой разлуки.
— Тарам-парам-здрасьте-вам! — поприветствовал он человека. Как и все Слуги, при разговоре он рот широко не раскрывал, стараясь не показывать, что у него вместо языка Электрогортань. — Не правда ли, чудесное утро?
— Харпо-115, — спросила у него Джоан, — а у тебя когда-нибудь было не чудесное утро?
Слуга, модель для физического труда низшего уровня, запрограммированная лишь на простейшую беседу, лишь улыбнулся еще шире и повторил приветствие:
— Тарам-парам-здрасьте-вам! Эй, за работу!
Джоан со Слугой на хвосте пошла назад за Хартауэром и Прохаской — и за Эдди, который наконец полностью экипировался, но было видно, что ему до сих пор все мешает. Грузовой лифт отвез их вниз, где стояли баржи: это был искусственный отстойник с бетонным причалом, на глубине примерно тридцати футов под конференц-центром. Там ждали семь барж — бронированных плоскодонок с прожекторами и голографическими камерами на носу и корме. Экипаж зашел на ту, поперек киля которой шла кривая надпись белой краской: «М Команда 23»; Прохаска завел мотор, Хартауэр снял швартовы, а Джоан проверила, всего ли в достатке в аптечке. Хватило бы бинтов и дезинфицирующего средства, чтобы остановить сильное кровотечение из носа; а случись что-нибудь пострашнее… остается только надеяться, что во время происшествия они окажутся прямо под больницей.
— Радуйся, пока есть чему, — сказал Хартауэр, заметив, как Эдди смотрит на отстойник. — Тут вода наполовину свежая, они сюда дерьмо подкачивают, чтобы баржи держались на плаву. А в главных тоннелях проблема в том, что его не слишком мало, а слишком много. Ты раньше когда-нибудь видел реку человеческих отходов?
Эдди ушел от ответа. Вместо этого, оценив размер входа в тоннель, к которому подруливал Прохаска, он сказал:
— Не думал, что тут все такое большое.
— Раньше было не так, — сообщил Прохаска. — Во времена Тэдди Мэя почти везде можно было пройти или проползти без лодок или каких-то еще плавательных устройств. Кое-какие из второстепенных тоннелей еще маленькие, так что по ним можно просто гулять. Но здания становились все выше, вниз поступало все больше и больше грязи, так что с каждым годом приходилось расширять основные участки…
— …а потом, — продолжил Хартауэр, — в конце 90-х, случился бум в генной инженерии, после чего отходы стали странными, завелась всякая живность, в одночасье происходят забавные фокусы эволюции, существа приспосабливаются к местным условиям. Поэтому и возникло Зоологическое бюро.
— Остается лишь надеяться, что у тебя сильный иммунитет, — сказал Прохаска. — В тоннелях полно бактерий, для которых даже еще не придумали длинных названий.
После этого они ненадолго замолчали, а энтузиазм Эдди по поводу новой работы поиссяк. Автоматический Слуга стоял в носу баржи и нюхал воздух, каждые три секунды производя полный химический анализ атмосферы. Когда они углубились в сплетение тоннелей, Хартауэр показал Эдди на воду — за плоскодонкой что-то всплывало, кружилось и поблескивало:
— Вот теперь мы по-настоящему в дерьме — видишь, дружок?
За ними отчалили и остальные Мэйские Команды, но к этому времени все уже разбились по маршрутам, и каждая баржа отправилась к назначенному участку. Они остались одни среди миазмов. Прохаска настроил верхние и подводные прожекторы на максимум.
— Где мы? — поинтересовалась Джоан. Она открыла комикс и начала его листать.
— Электромеркатор[25] говорит, что под 41-й и Девятой, идем на восток, к развязке.
— Тогда ты осторожнее. Тут где-то рядом водопад.
Эдди легонько похлопал Джоан по плечу.
— Слушайте, — начал он, — вдруг я подхвачу какое-нибудь заболевание и не смогу спросить потом — вы правда были замужем за миллиардером?
— Кто тебе это сказал? — вместо ответа спросила Джоан. Стоявший за рулем Прохаска принялся что-то невинно насвистывать; Хартауэр начал внимательно изучать последние известия от «Мобил» на редакционной полосе «Таймс». — Уж не остальные ли два члена этой Мэйской Команды насплетничали? Те двое, которые поклялись, что перестанут трепаться о моей личной жизни?
— Мы ему ни слова не сказали, — отрезал Хартауэр, а Автоматический Слуга заорал — радостно, как всегда:
— Метан! Тарам-парам-здрасьте-вам, у нас тут в тоннеле образуется смертельная концентрация метана!
Прохаска сверился со вспомогательным атмосферным сканером, прикрепленным к его комбинезону; на Жидкокристаллическом Экране Жидкокристаллическая Канарейка упала со своей Жидкокристаллической Жердочки замертво.
— Он прав, — сообщил Прохаска. — Всем надеть маски.
Когда они задышали кислородом из баллонов, Эдди Уайлдер снова спросил, только несколько приглушенно:
— Это правда?
Джоан вздохнула и затем кивнула. Прямота Эдди уже перестала воодушевлять.
— Ого, — пер дальше Эдди. — Вы за него вышли из-за денег?
Прохаска затявкал — он так смеялся.
— Джоан деньги не интересуют. По крайней мере, сами по себе, — сказал он. — Бросающееся в глаза богатство противоречит ее политическим воззрениям.
— Но тем не менее, — добавил Хартауэр, — после свадьбы с Гарри Гантом она перешла в другую налоговую категорию. Однако, наверное, важнейшим мотивом стала его историческая значимость…
— …ну и, конечно, настоящая любовь. Ка-а-ак это современно…
— Ребятки? — сказала Джоан. — Вы же знаете, что я смогу выбить эту дурь из вас обоих, даже если у меня одна рука будет завязана за спиной, так что давайте сменим тему?