Глава 27
Ах, дорогие мои друзья, право, интересно все на свете устроено! Чтобы завершить всю эту катавасию, имени кота Васеньки, друга моего забавного, поэта великого Мишанечки Генеделева, все-таки потребуется бюрократический аппарат.
Ведь без него, без чрезвычайного, сиречь опричного, многофункционального, даже под снос Вселенную не организовать никак. И будет ор, и будет газ, получит кто-то где-то в глаз, спасенья в поисках ключей ища не в первый раз. Потом забьется в экзальтации, простит себя в ажиотации и будет к нам ломиться в строй, где всяк с кольцом и всяк герой.
Дело в том, что дерзкая молодежь восприняла свое повышение с пугающим меня оптимизмом. К счастью, мальчики помнили, от кого им достались кольца, так что с субординацией проблем не было, но эксцессов на стороне избежать не удалось. Такие мелочи, как испепеленные гаишники, вставшие на пути кортежа Апостольского приказа, не в счет. Судьба этих граждан и так очевидна! Но после пары инцидентов в ресторанах, где провести грань между лекцией во спасение души, встречей с кумирами и откровенной оргией было довольно сложно, пришлось мне цыкнуть и даже бровь поднять. Ничто человеческое мне, конечно, не чуждо, но то, что устраивает молодежь, начинает напоминать лабораторные занятия по познанию зла. Невольно возникают вопросы – не перепутали ли мои мальчики призвание на службу с пожизненным отпущением грехов? В истории такие примеры не раз случались и заканчивались они, как правило, кровавыми слезками зарвавшихся дурачков.
Мне как мужчине, роскошному во всех отношениях…
В этом месте попрошу сделать легкую паузу, исключительно для набора воздуха и осознания всех моих прелестей. ОК, выдыхайте, и продолжим!
Так вот, лично мне претит использование редкой способности чтения мыслей для соблазнения смазливых официанток. А вас, моралисты, читавшие «Евангелие от Соловьева», я попрошу не вспоминать, какие мысли посещали меня в Детройте сразу после получения перстня. Я, между прочим, сдержался! А вот мои молодые – нет. Позор.
Короче, мальчики порезвились на славу. Но дело-то продолжать было надо, так что, спустя дней десять, когда к ним наконец вернулся рассудок, они виновато приползли в Апостольский приказ за ценными указаниями. Хотя что толку? Свою порцию звездюлей они, понятное дело, получили, но где мне самому брать искомые указания? Хорошо хоть с Президентом Путиным все определилось – он у нас будет царь number one! А вот где еще пятерых набрать?
У Билла задачка тоже не из легких. Президента США он, разумеется, коронует, а где ему искать других претендентов? Ох, чует мое сердце, не справится он сам. И помощники у него, как назло, на загляденье тщедушные. Хорошо хоть Гейтс обошелся без дешевой политкорректности и афроамериканцев себе в секретари не набрал. Не советую искать в этом проявления расизма, в Ветхом Завете, между прочим, на эту тему недвусмысленно сказано:
Ной начал возделывать землю и насадил виноградник;
и выпил он вина, и опьянел, и [лежал] обнаженным в шатре своем.
И увидел Хам, отец Ханаана, наготу отца своего, и выйдя рассказал двум братьям своим.
Сим же и Иафет взяли одежду и, положив ее на плечи свои, пошли задом и покрыли наготу отца своего; лица их были обращены назад, и они не видали наготы отца своего.
Ной проспался от вина своего и узнал, что сделал над ним меньший сын его, и сказал: проклят Ханаан; раб рабов будет он у братьев своих.
Потом сказал: благословен Господь Бог Симов; Ханаан же будет рабом ему;
да распространит Бог Иафета, и да вселится он в шатрах Симовых; Ханаан же будет рабом ему.
Умники могут возразить, что у Хама, прародителя негров, и в их числе афроамериканцев, было немало детей, точнее, еще трое – Хуш, Мицраим и Фут. А быть рабом досталось Ханаану. Тонкие знатоки даже процитируют Ветхий Завет:
Хуш родил также Нимрода: сей начал быть силен на земле.
Он был сильный зверолов пред Господом; потому и говорится: сильный зверолов, как Нимрод, пред Господом.
А я вам отвечу простенько, но внятно. Может быть, Билл и ошибся, но кто сказал, что среди апостолов обязательно должен быть негр? Вот в первом призыве ни одного негра не наблюдалось, как, впрочем, и китайца, кельта, русского или латиноса. Так почему истерика только у афроамериканцев? Не спешите делать далеко идущие выводы.
Я вот тоже много с чем не согласен, но это еще не повод обвинять всех в заговоре и антисемитизме. Рост у меня, между прочим, совсем не два метра, и в футбол я играю не так, как хотелось бы. Да мало ли кем я хотел стать и не смог, потому что таланта не хватило, что – всех теперь обвинять в расизме? Когда в профессиональных баскетбольных командах на площадку выходит стартовая пятерка, вы ведь не бросаетесь определять цвет их кожи, тем более что он и так очевиден, и не требуете немедленного включения в команду белых игроков. В этот момент разум вам не отказывает, ведь принцип отбора очевиден – играют лучшие! Вот и у нас действует такой же подход. И тыкать меня мордочкой в недостойное поведение мальчишек не стоит. Оглянитесь! Посмотрите, в какое время мы живем. На дворе закат цивилизации, так что мои ребята еще не самый худший вариант. Не обессудьте – с момента рождения Адама души человеческие неудержимо мельчали. И кроме того, поймите – если вам не нравятся мои коллеги, это еще полбеды. А вот если вы им не нравитесь, это уже катастрофа. Для вас, разумеется. Так что поаккуратнее, граждане, с высказываниями.
Троица моих орлов завалилась ко мне в офис на редкость довольная собой. Их лица сияли. Было очевидно, что они решили задачу.
– Илья, – взмолился я, – постарайтесь меня не разочаровать!
– Это трудно, – улыбнулся он, – потому что зависит сие не только от нас, но и от твоего настроения!
Неисправим. Все-таки характер не может изменить даже самая высокая должность. Хотя чему я удивляюсь, когда было иначе? Придется наказывать лишением слова.
– Умничать не надо! Давай я лучше Никиту послушаю. Так что вы придумали?
Никита, довольный тем, что я признал его главенство в тройке, выдержал небольшую паузу и сказал:
– Если я правильно понимаю, нам нужно определить пять кандидатов на оставшиеся вакансии царей-пророков и позже убедить их не отказываться от предложения? – В этом месте он не смог сдержать сардонической ухмылки, обозначавшей, что от таких предложений обычно никто не отказывается.
– Продолжай, – ответил я.
– Конечно, для начала мы рассмотрели демократический вариант, – сказал Илья, – разделить подведомственную территорию на пять округов и провести в каждом из них выборы.
– На редкость идиотическая мысль, – поморщился я.
– Согласен, – кивнул Никита, – зато открываются фантастические возможности при проведении избирательной кампании.
– Бессмысленно! – возразил я. – Деньги вам уже не нужны, достаточно пожелать, и исполнится.
– Это нам как-то в голову не приходило. – Никита замялся и оглянулся на товарищей.
– Но это не основная проблема, – продолжил я. – Мне здорово не нравится, что вы вообще допустили возможность использования демократических методов. Неужели непонятно, что такой подход не сработает?! Человечество порочно и ожидает суда, с чего вы взяли, что сборище грешников способно избрать праведника в Президенты?
– Надеялись на силу раскаяния. – Никита виновато улыбнулся.
– Смешно! Посмотри на себя и своих коллег – не больно-то вы и раскаиваетесь. Наоборот, ведете себя так, что впору кино для взрослых снимать!
– Прости, увлеклись! – извинился Никита, потупив взор. – Стыдно. Хотя было прикольно.
– Ясно. Надеюсь, что Даниил не будет к вам слишком строг. – Я замолчал и строго посмотрел на мою нашкодившую троицу: – Ну, я уже начинаю терять терпение! Даю последний шанс – что вы придумали?
– Лукашенко, Назарбаев, Коль, Ширак, Берлускони! – отчеканили они в один голос.
– Ого, прямо рота Почетного караула! – У меня даже уши заложило. – Постойте, а вы вообще в своем уме? Это же дурной анекдот какой-то, почему именно эти граждане?
– Логика простая, – ответил Никита. – Коль и Берлускони – друзья Путина, а он уже в обойме. Ширак – строгий пацан, а Назарбаев просто крут!
– А Лукашенко? – спросил я.
– Прикольный. – Никита улыбнулся. – Должно же у Бога быть чувство юмора, а Лукашенко смешной пассажир, веселый и статный. Правда, он вроде бы не особо верит в Бога, но, учитывая привлекательность предложения, наверняка быстро опомнится.
– Мальчики, вы сошли с ума, – я всплеснул руками, – и кандидатура Батьки яркое тому подтверждение! С остальными тоже – они ж не все действующие Президенты! Проиграв выборы, короноваться? Сомнительная ситуация. Получается какой-то клуб друзей Путина, а не бригада царей-пророков. Назарбаев и Ширак мне нравятся, пожалуй, тут вы попали в точку, но с остальными нужно думать.
– Неплохо, – подытожил Никита, и они с Ильей хитро переглянулись. – Двое из пяти прошло.
– Табриз, а ты о чем задумался? – спросил я.
Самый скромный из тройки апостолов, практически никогда не высказывающий своего мнения, и в этот раз не изменял себе. Широко улыбнувшись, так что в глазах его сверкнуло нескрываемое обожание, пугающее своей искренностью, он произнес:
– Зачем говорить, Володя, если ты и так читаешь наши мысли? Скажи лучше, кого тебе привезти, и считай, что они уже согласились.
– Справедливо. Но ты же у меня отслеживаешь настроения людей, общаешься с ними на нашем сайте, так что хотелось бы припасть к живительному источнику народной мудрости. Тост – понимаешь? – сказал я с кавказским акцентом и сделал характерный восклицающий жест.
– Выражение «народная мудрость» звучит так же несуразно, как порядочный депутат или военная смекалка. – Табриз горько вздохнул. Он не любил, когда я шутил и говорил с акцентом. Во многом потому, что, как и у большинства людей, у меня это не получалось. Но я почему-то всегда пребывал в твердой уверенности, что подобная художественная форма уместна и украшает мою речь.
Из всей моей тройки Табриз был, пожалуй, наиболее тонким и чувствительным. Рожденный в семье музыкантов, он с раннего детства осознал колоссальную ответственность семейной профессии. Ему было тяжело. Дедушка – гений, отец – гений, оба композиторы мирового уровня, боготворимые у себя на родине. А Табриз, несмотря на блестящее музыкальное образование, особыми талантами не блистал, с чем смириться никак не мог. Унаследованный абсолютный слух не доставлял ему радости, скорее наоборот, был причиной страданий – любая фальшь вызывала у него почти физическую боль. Именно поэтому интернет-общение оказалось для Табриза идеальным – природная безграмотность раздражала его существенно меньше, чем повсеместное музыкальное дурновкусие.
– Интернет полон придурков, – сказал Табриз, скривившись так, будто слышал отчаянно фальшивящего скрипача, играющего серьезную симфоническую музыку в переходе метро. – Если проанализировать всю ту чушь, которую пишут люди, станет ясно, что идей у них нет. Многие предлагают себя, кое-кто – кота Гарфилда, некоторые – актеров и юмористов. Одним словом – чушь!
Илюха, лишенный слова в самом начале нашей беседы, чуть не подпрыгнул от внезапно пришедшей к нему в голову идеи. Робко, но с некой обидой в голосе, он попытался поучаствовать в обсуждении.
– Мы идем по ложному пути! – занудил он. – При чем здесь ныне действующие политики? Если рассмотреть историю Израиля, то царями и пророками там становились не избранники народа, а помазанники Божьи. Что мы все играемся? Вот Билл, к примеру, ничтоже сумняшеся, взял да и старика Теда назначил пророком-царем. За заслуги в борьбе. Нехило, между прочим! А у нас этих Тернеров навалом. В Англию можем Рому Абрамовича послать!
– Точнее, оставить, – отметил Никита, – он и так там все время тусует.
– Не суть, – отмахнулся Илья, – чем он хуже Теда?
– И другие ребята есть, – ответил ему Никита, – с мозгами, талантливые. Чем не цари?
– Илюха, – сказал я, – и ради такой хрени ты прервал мою беседу с Табризом?! Абрамович – пророк! Смешно. Уж лучше Лукашенко, он, как вы изволили сформулировать, хотя бы смешной. А этот что? За всю жизнь и пяти слов подряд связно не вымолвил – тот еще пророк! Не хочу тебе ничего говорить про игольное ушко, так как ты мне сразу начнешь тыкать в глаза Биллом и Тедом, но эти пацаны хоть что-то в жизни сделали сами, а этот что-нибудь создал? Вовремя тырнул, кинул, затаился, подружился, избрался, переназначался, подлизался – и в цари-пророки. Смотри, Илюха, еще одна такая идея, и прокляну! Положишь кольцо на полочку и пойдешь в общую очередь ждать Страшного суда. Совсем нюх потеряли, мерзавцы! Лукашенко с Абрамовичем им подавай.
– Володь, – заканючил Илья, – ну ведь все совсем не так! Рома нормальный парень: и Чукотку содержит, и синагогам помогает, и каббалой в последнее время увлекся. Ты к нему несправедлив. Время было такое – все тащили, как могли.
Я не мог больше терпеть этот бред. Бедный мальчик, неужели он действительно думает, что сможет меня обмануть? Как смеет он испытывать судьбу? Типичная еврейская болезнь – все подвергать сомнению и из всего стремиться извлечь выгоду. Я явственно видел – кто-то из ближайшего окружения Абрамовича дружит с Ильей, так что не деньги движут моим помощником, а товарищеские обязательства. Что несколько смягчает его вину.
– Рома хотя бы делился, – продолжал Илья, – и всегда выполнял любые просьбы Президента. Может быть, дашь ему шанс?
Надо же, слушаю его и вспоминаю Авраама, который во вред себе торговался с Господом:
Неужели Ты погубишь праведного с нечестивым?
может быть, есть в этом городе пятьдесят праведников? неужели Ты погубишь и не пощадишь места сего ради пятидесяти праведников в нем?
не может быть, чтобы Ты поступил так, чтобы Ты погубил праведного с нечестивым, чтобы то же было с праведником, что с нечестивым; не может быть от Тебя! Судия всей земли поступит ли неправосудно?
Господь сказал: если Я найду в городе Содоме пятьдесят праведников, то Я ради них пощажу все место сие.
Авраам сказал в ответ: вот, я решился говорить Владыке, я, прах и пепел:
может быть, до пятидесяти праведников недостанет пяти, неужели за [недостатком] пяти Ты истребишь весь город? Он сказал: не истреблю, если найду там сорок пять.
[Авраам] продолжал говорить с Ним и сказал: может быть, найдется там сорок? Он сказал: не сделаю [того] и ради сорока.
И сказал [Авраам]: да не прогневается Владыка, что я буду говорить: может быть, найдется там тридцать? Он сказал: не сделаю, если найдется там тридцать.
[Авраам] сказал: вот, я решился говорить Владыке: может быть, найдется там двадцать? Он сказал: не истреблю ради двадцати.
[Авраам] сказал: да не прогневается Владыка, что я скажу еще однажды: может быть, найдется там десять? Он сказал: не истреблю ради десяти.
И пошел Господь, перестав говорить с Авраамом; Авраам же возвратился в свое место.
Вот только не мог Авраам понять, что бессмысленный разговор затеял, ибо ответ Божий был давно известен – нет там праведников! А у меня терпение точно не как у Господа, молчать я не буду.
– Замолчи, Илья, – прикрикнул я на него, – и передай своему другу и его хозяину слова Иоанна:
Знаю твои дела; ты ни холоден, ни горяч; о, если бы ты был холоден или горяч!
Но, как ты тепл, а не горяч и не холоден, то извергну тебя из уст Моих.
Ибо ты говоришь: «я богат, разбогател, и ни в чем не имею нужды»; а не знаешь, что ты несчастен, и жалок, и нищ, и слеп, и наг.
Советую тебе купить у Меня золото, огнем очищенное, чтобы тебе обогатиться, и белую одежду, чтобы одеться и чтобы не видна была срамота наготы твоей, и глазною мазью помажь глаза твои, чтобы видеть.
– Не смей больше возвращаться к этой теме! Мне противно даже слышать об этом грешнике.
Я разошелся не на шутку, в глазах у меня засверкали молнии – видел бы Енох, бежал бы в страхе. Неудивительно, даже в глазах моих мальчишек, которых я люблю и ценю, ужас был неподдельным. Но, как это уже не раз случалось, неадекватность моей реакции была связана не столько с происходящим здесь и сейчас, сколько с предчувствием надвигающейся беды. Щемящая тревога, за последние пятнадцать минут появившаяся в моем сердце, не обманула меня. Перстни на наших руках одновременно засветились, и в воздухе вспыхнула уже знакомая команда – срочно ко мне! Я подошел к ребятам и поднял руки вверх. Пространство вокруг нас дрогнуло полуденным маревом, и мы оказались в Гефсиманском саду, прямо в шатре Даниила, больше напоминавшем палатку полководца, готовящегося к битве.
Глава 28
– Друзья, нам бросили вызов! – Даниил, склонившись над картой мира, стоял посередине шатра, окруженный многочисленной группой людей. На наше появление никто из них не обратил внимания.
– Это довольно забавно, – продолжал Даниил, – и я бы даже сказал, смешно. Нет никакого сомнения в том, что грешники будут повержены, вопрос лишь в выборе оружия возмездия.
Учитель говорил приподнято, я бы даже сказал, молодецки, что мне совсем не понравилось.
– Здравствуй, Даниил, – сказал я, подойдя поближе.
– А, вот и ты! Замечательно. – Учитель обернулся, и его примеру последовали все остальные. Публика была разношерстная: кроме Билла и его парней, я разглядел Теда Тернера, ужасно похожего на постаревшего таракана, Президента США Джорджа Буша-младшего и, к немалому моему удивлению, господ Путина и Назарбаева.
– Как это понимать? – нахмурился я.
Мой вопрос заставил Даниила поморщиться:
– Ты собираешься сейчас, перед лицом войны, устроить мне сцену ревности?