— Ну, озвучание, то‑се, хотя, думаю, на несколько деньков смогу вырваться!
— А тебе больше никаких съемок не предлагают?
— Пока нет, меня ж никто еще не знает!
В этот момент в дверь позвонили.
— Мам, к тебе кто‑то пришел?
— Я никого не жду, но открыть все же надо.
— Ладно, мам, сейчас футбол будет, я пошел.
— Кто там?
— Извините, ради бога!
Варя узнала весьма характерный голос Симбирцева. И душа у нее ушла в пятки.
Она открыла дверь. На пороге стоял Стас с букетиком тюльпанов.
— Здравствуйте, это вам! — он протянул ей цветы.
— Мне? С какой стати?
— Простите, я вел себя ужасно, мне рассказал дядя Женя, ваш сосед и мой дальний родственник… И я прошу прощения. Пожалуйста, извините меня!
Господи, какие у него глаза! В них такая мольба! Даже страшно…
— Конечно, я вас прощаю. Спасибо за цветы!
Он топтался на пороге, не в силах уйти. Ему так нравилась эта женщина… А она не могла захлопнуть дверь. Ей было его нестерпимо жалко.
— Может быть, вы хотите чаю? Или кофе?
— Кофе я бы выпил… Спасибо!
Он вошел, снял кожаную куртку.
— Ох, я идиот! Я… Вы…
— Меня зовут Варвара, — улыбнулась она и протянула ему руку.
Он просиял, тоже как‑то по‑детски.
— А я Стас…
— Я уже знаю. Стас Симбирцев, знаменитый артист! И будущий партнер…
— То есть? — нахмурился он.
— Вы же будете сниматься у Шилевича?
— Ну да… О, так вы и есть та самая девушка с альпийских лугов? Наслышан. Здо́рово! Вы всетаки поставьте цветы!
— Ах да! Идите на кухню, вы, судя по всему, неплохо знаете географию этой квартиры!
— Это да, — засмеялся он. — Но у вас так уютно. У Веры тут был бардак…
— Вы какой кофе пьете? Крепкий?
— Если можно…
— Можно. Но вы после кофе спать‑то будете? Поздновато для крепкого кофе, нет?
— Наверное, вы правы… Варя, дядя Женя говорит, будто я кричал, что я такая знаменитость… Это правда?
— Было дело, но мало ли что кричит пьяный человек, к тому же не заставший дома свою девушку…
— Да пошла она… Впрочем, это она меня послала… Но ведь не хочется так думать, да?
Он улыбался, и улыбка была столь заразительна, что Варя почувствовала, как у нее тоже рот растягивается буквально до ушей.
— Варя, а давай сразу на ты, а? Все‑таки партнеры…
— Давай!
— А ты правда ни одного моего фильма не видела?
— Правда! Но очень хочу посмотреть. Вот отснимусь…
— И уедешь к себе в Альпы?
— Да, у меня там сын.
— И муж?
— Нет, моего мужа убили.
— Прости! Я же не предполагал…
— Конечно. И еще у меня там мама.
— А ты… расскажи о себе, а то болтают всякое…
— Обо мне? — крайне удивилась Варя.
— А ты как думала? Снимаешься в главной роли, у Шилевича, а это все же марка, неведомо кто, неведомо откуда… Конечно, уверяют, что ты с ним спишь… Ну, сама понимаешь…
— Я с ним сплю? Обалдеть!
— Наши бабы всегда так думают… Да оно частенько так и бывает. Но я же знаю Романыча и тетю Надю. Варя… Надо же, я никогда не знал ни одной Вари… Варя, Варюша…
— Варежка, — подсказала ему Варя.
— Варежка? Клево! Правда, такая теплая пушистая Варежка… как в детстве, когда играешь в снегу, руки замерзли, красные, в цыпках, а сунешь их в теплые варежки, и так хорошо… Ты теплая, Варежка. И ужасно красивая… Но главное, теплая. Я тоже буду звать тебя Варежкой. Черт подери, с тобой так легко, так спокойно… Я устал, я чудовищно устал… За год снялся в стольких фильмах… Деньги нужны, я квартиру хочу купить… А это же бешеные бабки… И вообще, нельзя, чтобы тебя забыли… Ох, что это я все о себе… Ты вообще‑то актриса?
— Из погорелого театра! Окончила ЛГИТМиК, но меня никто никуда не брал. Я уж крест на актерстве поставила, а тут вдруг… Это такое счастье, знаешь, Стас, когда все заварилось, я вдруг поняла — я наконец‑то живу своей, понимаешь, своей жизнью!
— Понимаю! — кивнул он.
И она чувствовала, что он действительно понимает ее.
— А ты где учился?
— Во ВГИКе.
— А!
— Варежка, тебе про меня всякое говорить будут…
— Уже! — засмеялась Варя.
— Что пьяница, дебошир, бабник, в общем, совершенно несносный тип, да?
— Не только!
— А что еще?
— Что потрясающий артист, редкий талант, сумасшедшее обаяние…
— А ты чему поверила?
— А всему!
— Ты не только красивая и теплая, ты еще и умная, — засмеялся он.
Она тоже засмеялась.
— И не врушка и не лицемерка… А сколько лет твоему сыну?
— Семь.
— А как его зовут?
— Никита! Я как раз с ним разговаривала по скайпу, когда ты позвонил.
— Так странно, — он глянул на часы. — Это было всего сорок минут назад, а мне кажется, мы так давно знакомы…
— Всю жизнь, — вырвалось у Вари помимо воли.
У него перехватило дыхание. Надо уносить ноги, подумал он. Только бы не наделать глупостей. Она не похожа на других, пока, во всяком случае… и это надо беречь. Куда спешить‑то?
— Варежка, мне пора, дай мне свой телефон. И запиши мой. Звони, когда захочешь…
— И ты!
— Буду! Я завтра уезжаю в Минск на съемки, но скоро вернусь…
— А когда ты у нас‑то сниматься будешь?
— Через неделю, кажется… Ну все, гони меня!
— Это нелегко…
Он сделал шаг к ней, она отступила.
— Иди, пожалуйста, иди!
— Уже ушел! Хоть это и вправду нелегко.
Он шагнул за порог.
— Спокойной ночи, Варежка!
Ой, мамочки, что же это делается? Я же влюбилась! А как в него не влюбиться?
Стас бегом спустился по лестнице, ехать в лифте было невмоготу. Он и вообще‑то всегда все делал бегом, а тут такое… Она удивительная, ни на кого не похожая… и совершенно ничего не играет в жизни. Наверняка она понравится отцу с матерью… И то, что у нее есть сын… Я так хочу сына… Идиот, ты что, опять собрался жениться? Мало тебе? Три раза уже очертя голову несся в ЗАГС… Нет, тут нельзя спешить… Да и с чего ты решил, что она за тебя пойдет с твоей‑то репутацией… Она не девочка уже и живет в Европе. Да, никуда я не буду спешить… даже в постель. Хотя так хочется… Но нельзя. Она ведь может быть другом, а не только любовницей. Жена‑друг… Как это важно, вот у Вадьки с Ленкой такая семья, они любят друг дружку, и при этом они друзья. Мне так этого не хватает…
Его мысли перебил звонок матери.
— Сташек, ты как?
— Все в порядке, мамочка!
— У тебя хороший голос. А то вчера ты был такой замученный. У тебя дома есть еда?
— Не помню.
— Может, заедешь? Я тебя покормлю и с собой дам.
— Спасибо, мам, заеду! Только с собой ничего не надо, я завтра в Минск лечу.
— Разберемся.
— А папа дома?
— Нет пока. У него какое‑то совещание.
— В такой час?
— Ты отца не знаешь?
Отец Стаса был главным редактором газеты.
Мать с порога спросила:
— Сташек, ты что, опять влюбился?
— Да нет…
— Ой, не ври своим ребятам! И кто она? Надеюсь, на сей раз обойдешься без женитьбы?
— Мама, я только сегодня с ней познакомился.
— Любовь с первого взгляда?
— Ее зовут Варежка…
— Как? — переспросила Марина Георгиевна.
— Варежка! Она такая теплая и пушистая…
Марина Георгиевна посмотрела на сына и у нее сжалось сердце. Ей вдруг вспомнился мультик про девочку, которая от одиночества вместо собачки выгуливала варежку… Она подошла к нему, обняла, погладила по коротко стриженным волосам.
— Сташек, как ее все‑таки зовут?
— Варя.
— А, понятно. Редкое имя по нашим временам.
— Я таких еще не встречал… Она особенная!
— Сташек, ты забыл? Тебе все твои бабы казались необыкновенными.
— Вот ты увидишь! Я вас обязательно познакомлю.
— Так! Ты уже собрался жениться?
— Нет, мама. Просто она не москвичка, живет одна, и, наверное, ей будет приятно побывать…
— Час от часу не легче! Откуда она?
— Издалека, мамочка! Шилевич нашел ее в Альпах.
— Постой, это что, та девушка, которая снимается у Шилевича? Немка?
— Она русская, мама, Варежка! У нее есть сын, ему семь годков, Никитой звать… А мужа ее убили…
— Ох ты, господи, кто?
— Случайный наркоман.
— Ну‑ка, расскажи, что ты о ней знаешь.
Стас рассказал. Это было так приятно — говорить с матерью о Варежке…
— Что это с тобой? — спросил Семен Романович, едва завидев Варю.
— А что со мной? — испугалась Варя.
— Глаза какие‑то сумасшедшие… Влюбилась, что ли?
— Да что вы! Просто выспалась!
— А я уж испугался. Ладно, давай на площадку!
Надо взять себя в руки, если уже сейчас заметно, то что же будет, когда он появится на площадке? Ведь сразу пойдут разговоры… Зачем это нужно?
Сегодня предстояли съемки с Димой Бурмистровым. Он, как всегда, был великолепен. И Варя с легкостью необыкновенной поддалась его мастерству и пошла за ним.
Сегодня предстояли съемки с Димой Бурмистровым. Он, как всегда, был великолепен. И Варя с легкостью необыкновенной поддалась его мастерству и пошла за ним.
— Молодцы! — воскликнул Семен Романович. — Здорово! Варюха, начала чувствовать партнера, умница! Дима, ты просто супер!
Бурмистров снисходительно улыбнулся.
— Сеня, надо снять еще дубль, — крикнул Борис Аркадьевич, — тут не все получилось, надо свет слегка поменять.
Второй дубль Дима играл чуть‑чуть иначе, и Варя сразу уловила эту перемену и снова пошла за ним.
— Черт побери, это еще лучше! — воскликнул Шилевич.
— Поздравляю, коллега, — улыбнулся Бурмистров. — Ты сегодня большая молодчина! Слушай, может, поужинаем где‑нибудь? У меня вечер свободный, такая редкость.
— Давай! — с радостью согласилась Варя. По крайней мере не буду мечтать о Стасе. Может, до его приезда все и пройдет…
— Выпьешь чего‑нибудь? — спросил Дима.
— А ты?
— Да я за рулем! Хотя здорово хочется выпить. Ладно, возьму такси. Мне мою тачку отсюда пригонят.
— Ты часто тут бываешь?
— Да. Здесь тихо, музыка не орет, народу немного. Кстати, ты сегодня потрясно выглядишь! Не устала, что ли?
— Как ни странно!
— Я сразу понял, что ты способная, а сегодня, пожалуй, могу сказать, что талантливая… Партнера чуешь, тебе надо в театре играть.
— Думаешь, я смогла бы?
— Уверен! Сейчас частенько бывает, что люди играют, как говорится, кто в лес, кто по дрова.
— А ты нарочно начал играть по‑другому?
— Ясное дело, — засмеялся Дима.
Какой же он красивый, мелькнуло в голове у Вари. Но Стас лучше…
— Варюш, хочешь посмотреть мое интервью?
— Хочу! А где?
— На канале «Столица». Там и про тебя есть, — загадочно улыбнулся Дима.
— Про меня? — ахнула Варя.
— Ну да! Я сейчас комп принесу и покажу.
— А где он у тебя, в машине?
— Конечно!
Он вышел и вскоре вернулся с маленьким ноутбуком.
— Вот, гляди!
Это было вполне обычное актерское интервью, правда, улыбка и оживление, как показалось Варе, были просто отлично сыграны. Она видела за этим сильную усталость. В конце интервью Дима на вопрос о творческих планах ответил, что, кроме всего прочего, снимается у превосходного режиссера Шилевича, где главную роль играет никому пока не известная, но исключительно талантливая актриса Варвара Лакшина.
— Дима!
— Довольна?
— Не то слово! Спасибо тебе, но такие авансы…
— Ничего, оправдаешь! Ты сегодня жутко красивая! А как тебе интервью?
— Отлично, но только, по‑моему, ты его давал очень усталый, да?
— Ты почуяла?
— Мне показалось…
— Тебе не показалось! Я и вправду был уже при последнем издыхании. Черт… иногда так неохота давать эти дурацкие интервью, но надо, это часть профессии. Кстати…
У Вари зазвонил мобильник. Неужто Стас, испугалась она. Как с ним говорить при Диме?
— Варвара? — спросил женский голос.
— Да.
— Извините, что поздно. Мне ваш телефон дал Стас Симбирцев.
— Слушаю вас!
— Варвара, вы не обращались пока ни в какое актерское агентство?
— Нет.
— В таком случае я хочу предложить вам свои услуги. Вас это в принципе интересует?
— Да, разумеется.
— Рекомендации Симбирцева вы доверяете?
— Конечно.
— Мое агентство называется «Символ», меня зовут Екатерина Вершинина.
— Очень приятно.
— Варвара, я понимаю, у вас плотный график, но, может, вы выберете время, заедете к нам?
— Я постараюсь.
— Ну, мой телефон у вас определился?
— Да.
— Звоните в любое время, даже ночью! У вас наверняка есть хорошие фотографии. Обязательно привезите. Надеюсь, мы договоримся. Стас очень хорошо о вас отзывался.
— Спасибо. Думаю, что послезавтра у меня выберется время вечером.
— Вот и отлично. Тогда до встречи!
Дима не стал спрашивать, кто это звонил.
— Дима, ты знаешь такое агентство «Символ»?
— Еще бы не знать! Это Катюха тебе звонила?
— Да.
— Вот ушлая баба, уже пронюхала. Соглашайся, она берет божеский процент, а работает классно. Интересно, кто ей про тебя сболтнул и, главное, дал твой телефон?
— Она не сказала… Значит, ты считаешь, стоит согласиться?
— Безусловно! Но ты все‑таки врешь, подруга. Ты знаешь, кто тебе порадел… Колись!
— Стас Симбирцев.
— Ты с ним знакома?
— Чуть‑чуть.
— И он уже по уши в тебя влюбился?
— Понятия не имею.
— Имеешь, имеешь! Вон как зарделась. Сама, что ли, уже втюрилась?
— Дима, ну о чем ты говоришь!
— А что? Стас мужик обаятельный.
— Да не знаю я ничего, я даже ни одного его фильма не видела!
— Да ты что? Странно, он же отличный актер, очень честный. Все на чистом сливочном масле. Обязательно посмотри, но только не влюбляйся в него, ради бога!
— Я и не собираюсь.
— Умница! Знаешь, давай‑ка выпьем за тебя! Ты хорошая девочка, талантливая, чуткая. А ты в курсе, что нас с тобой собираются объявить любовниками?
— Краем уха слышала.
— Ты не против?
— Но если так надо…
— А ведь это значит, что нам с тобой придется вместе, так сказать, выходить в свет. Нас будут снимать, писать всякую чушь… Ты готова?
— А ты?
— А я только рад! По крайней мере, моя подлинная личная жизнь останется в тени. Ну и твоя, соответственно, тоже, конечно, если ты не спутаешься со Стасом. За ним пресса обожает охотиться, он нередко дает ей пищу для сенсаций.
— Так, может, это тоже пиар?
— Увы, нет. У него темперамент бешеный, его иногда несет по кочкам… А потом он страдает, казнит себя, он уже судился с какой‑то газетенкой… Там все его прегрешения подавались в таком преувеличенном виде, что только диву можно даваться… А он страдает… Уууу, подруга, ты хоть и талантливая актриса, а скрыть свои эмоции не умеешь. Тебе его уже жалко, хочется приголубить, так?
— Дима!
— Что Дима? Я же не слепой! А может, это и неплохо, — задумчиво проговорил он.
— Что?
— Может, ему как раз такая девушка и нужна… Вот с такими глазами. Я всех трех его жен видел. У них таких глаз не было. Я бы и сам на тебе женился… Но, кажется, я опоздал!
— Дима, ну зачем ты…
— Да я пошутил… Не волнуйся. Наши отношения останутся на прежнем уровне. Мы друзья, да?
— Конечно! — обрадовалась Варя. — Если бы ты знал, как я тебе благодарна!
— За что?
— За все! За твою помощь, поддержку, за то, что ты настоящий мастер, с тобой играть такое удовольствие, такая роскошь… Я перестаю чувствовать себя полной неумехой, я…
— Все, хватит дифирамбов! — засмеялся Бурмистров. — Ты умница, вот с тобой и легко работать… Ой, по‑моему, наш ужин становится ареной взаимных восхвалений, а это скучно. Расскажи лучше, откуда ты знаешь Стаса?
Варя рассказала. Она почувствовала, что Дима и впрямь может стать ей другом.
— Понятно… Ох, Варюха, нахлебаешься ты с ним. Но, с другой стороны, актрисе такие похлебки только на пользу… Но ни в коем случае не приноси себя в жертву, не бросай работу ради его таланта…
— О чем ты? Я даже подумать не могу! Бросить работу! Я так ею счастлива!
— Ну и хорошо! А к Катьке Вершининой съезди обязательно!
Стас рвался в Москву. И хотя он, как всегда, весь отдавался работе, но в редкие свободные минуты закрывал глаза и видел нежную улыбку Варежки. Чарующе‑чеширскую, как он сам для себя сформулировал. Он все время повторял про себя: чарующе‑чеширская улыбка. Я влюбился в ее чарующе‑чеширскую улыбку. Ему казалось это сравнение удивительно вкусным, он то и дело катал его на языке, оно было терпким, прохладным.
— Стасик, ты чего так улыбаешься? — спросил кто‑то из группы.
— Собаку потрясную видел вчера, — широко улыбнулся Стас. — Хочу теперь такую же завести. Мечта, а не собака!
— Что за порода?
— А черт ее знает, я забыл…
— Красивая?
— Ага! Супер!
В этот момент у него зазвонил мобильник. На дисплее высветилось «Варежка».
— Алло! — заорал он. — Это ты?
— Я, у меня перерыв…
— У меня тоже!
— Стас, мне звонила Вершинина, я сегодня с ней встречаюсь, спасибо тебе.
— О чем ты говоришь? Это чепуха… Я так скучаю! А ты?
— И я!
— Я рассказал про тебя маме.
У Вари душа ушла в пятки.
— Когда ты вернешься?
— Послезавтра, а в четверг начинаю съемки у вас. Я перечитал сценарий, мы там с тобой целуемся.
— Я помню.
— А мы даже не репетировали…
— Стас, — чуть укоризненно засмеялась Варя.
— Ну, я думаю у нас получится… Все, Варежка, меня зовут! Пока!
— Пока!
— Ну что, со Стасом болтала? — спросил Дима.
— С чего ты взял?
— Светишься вся. Ой, девка, гляди, как бы глупостей не натворить.