— Что еще было? — напомнил свой вопрос Глеб.
— Все, что мы наговорили около Колодца, сработало. Ким пообещала узнать имя палача. Натки загремели на проклятье розенкрейцера. Айк с Борзовым пошли считать деньги к дьяволу. Ну а Голубева, видимо, пытается искупить свое желание никого больше не видеть.
— А я скоро женюсь, — с гордостью заявил Андрюха. — На Таньке. Я слово дал.
Айк сверкнул в его сторону недовольным взглядом.
— Мы просто заблудились, — не поверил Глеб. — Начался сильный дождь. Инга предложила спрятаться. Мы вошли в грот.
— Дождя не было. Весь день ясное небо, — произнес Вадим.
Айк с Сашкой, перебивая друг друга, принялись доказывать Глебу, что все на самом деле, что они сидят в подземном ходу, а снаружи бушует стихия, что дождь пролился специально для них, но их голоса перекрыл вопрос Вадима.
— Когда мы приехали?
— Сегодня понедельник. — Мамкин сразу понял, к чему клонит математик, и стал копаться в карманах в поиске мобильного.
— Сегодня вторник. — Бокштейн достал из кармана сотовый. — Или ты считаешь, что мы все перевели дату?
Айк вскинул руку с часами к глазам, пристроился к свету, чтобы было видно.
— Отстают на сутки! — пробормотал он. — Проклятый понедельник! И кто только придумал этот день недели? Все неприятности начинаются в этот день.
— Блин! — простонал Андрюха. — Кэррол какой-то выходит.
— Значит, так! — Вадим спрятал бесполезный в подземелье телефон в карман. — Идем дальше. В Тоомпеа сейчас вода, возвращаться туда бессмысленно. Выйдем в Пириту, придумаем, что делать. Нам надо продержаться три дня, чтобы выполнить главное условие игры — всем вместе вернуться домой. Вместе. Это основное. Иначе уравнение не сойдется.
— Факел достань, — напомнил Василевскому Айк.
— Он не загорится. — Лезть в озеро Андрюхе не хотелось. Древко факела виднелось довольно далеко от берега. Чтобы его достать, пришлось бы войти в воду.
— С нами химия и жизнь — у Глеба загорится все. — Акопян был непреклонен.
— Это даже весело, — попыталась подбодрить ребят Инга, но голос ее звучал неубедительно.
— Обхохочешься, — проворчал Василевский. Чтобы дотянуться до плавающего факела, он встал на колени и теперь плескал в свою сторону водой, подгоняя деревяшку к себе. — Как только приеду домой, возьму у врача справку на месяц, только чтобы вас не видеть. — Царапая железным наконечником о дно, факел лениво подплыл к Андрюхе.
— Не забывай навещать невесту, — съязвила Инга. — А то она забудет, как ты выглядишь.
Земля прощально дрогнула, заставив воду в озере морщиться, маленькие волны побежали к ногам ребят.
Дальше произошло то, что обычно именуют словосочетанием «И вдруг» — и вдруг с потолка обрушился камень. Он с шуршанием пронесся по воздуху, углом цапанул стену, закрошился и грянул о пол пещеры. Вода плеснулась, окатив ребят с ног до головы, каменная дробь исцарапала руки и лица. Бокштейн сначала бросился к тому проходу, что должен был вывести их к Тоомпеа. Но там уже начинался обвал. Андрюха уронил вытащенный из озера факел. Глеб задвинул Ингу за спину, словно этим мог спасти ее от камней. Айк отпрянул ближе к двери в комнату, где все еще сидел благоразумный Борзов.
— Уходим! — закричал Вадим.
Чтобы не терять время, он побежал прямо через озеро. Глеб потащил за собой опешившую Ингу.
— А я? — завопил Сашка.
Айк, успевший отбежать на несколько шагов, чертыхнулся, возвращаясь. Бросив меч, он присел около приятеля, соображая, как ему ловчее помочь. Отставший от всех Андрюха тоже склонился к Сашке, но схватился за пострадавшую поясницу и, не в силах что-либо сделать, заковылял следом за всеми. Они уже почти достигли прохода, когда пещера задрожала, норовя обвалиться на головы девятиклассникам. Вадим нырнул в лаз, но тут же отпрянул. На него широким потоком хлынула вода. Глеб сломал еще две светящиеся палочки и поднял их над головой. Пещера озарилась пронзительно-ярким светом.
Перед Андрюхой все заходило ходуном.
Выход! Ему срочно требовался выход из этой реальности с землетрясением и потопом, в другую, где мастер мирно выдувает красивые стеклянные вазы.
Он дернул ближайшую к себе дверь. Прямо перед его носом рухнул на пол меч. Василевский захлопнул дверь и пошел к другой комнате. Там все повторилось. В третьей тоже. Четвертая дверь упрямо заскрипела, ухнула. Андрюха секунду постоял, ожидая меча, но ничего не произошло. Он медленно достал сотовый, осветил стены. Гладко отштукатуренные, они явно не тянули на подземелье. Скорее это было похоже на коридор. Коридоры обычно приводят к комнатам. В комнатах есть двери. Двери ведут на улицу.
— За мной! — махнул он рукой, исчезая в комнате.
Словно подгоняя девятиклассников, стены снова задрожали, камни посыпались с удвоенной силой. Первым за Андрюхой побежал Вадим.
— И что мы будем делать там? Ждать, когда нас засыплет? — проворчал Борзов.
Глеб с Ингой бежали вперед наперегонки. Айк дернул хромающего Сашку, и они вместе исчезли в комнате.
Сотовый погас. Василевский пробежал еще несколько метров вперед в полной темноте, врезался в стену, завопил от боли. Ему показалось, что от удара у него из глаз полетели искры, потому что стало заметно светлее. Коридор поворачивал, и откуда-то оттуда, из-за поворота, шел свет. Андрюха направился вперед, уверенный, что сейчас наваждение закончится, но свет становился ярче. Уже была видна дверь, сквозь щели которой пробивались солнечные лучи. И что было самым невероятным — в лучах света летали частички пыли.
Василевский, все еще не веря происходящему, ткнулся пальцами в деревянное перекрытие, и дверь легко распахнулось. За ней оказалась широкая просторная комната, с одиноко тянущимися по стенам проводами, с рваной газетой на полу и обтерханными обоями.
На улице светило солнце. Это было невозможно, потому что Вадим с Андрюхой вышли из гостиницы вечером. На улице было пасмурно, а когда они добрались до Колодца, уже зажигались уличные огни.
Василевского толкнули в спину, заставляя сдвинуться с места. За ним из подземелья выбежал Бокштейн, следом Глеб тянул Ингу, последним вошел Айк, подпихивающий в спину хромающего Борзова.
— Чего, все, что ли? — Сашка упал на пол.
— Мы уже не в пещере? — уточнил Айк и вскинул руку с часами к глазам, словно засекал время прохождения препятствия.
Инга громко вздохнула.
— Где мы? — Вадим прошел к окну. Перед ним тянулась узкая наклонная улица, вдоль нее шла желтая глухая стена дома напротив.
— Около Домского собора Вышгорода, — раздался спокойный голос. — Рядом смотровая площадка.
Эдик вышел из угла комнаты. Лицо его было недовольным.
— А вот и мы! — раскинул руки Андрюха. — Не ждали?
Он пошел на призрака, но Эдик предусмотрительно отступил в сторону.
Вадим глянул в широкое окно в торце комнаты. За ним начиналась просторная улица, вдалеке виднелись кресты православного собора, а прямо над окном нависал шпиль церковной колокольни.
— Почему здесь? — Вадим ждал подвоха, но пока ничего необычного не происходило.
— Вы можете выйти отсюда.
Эдик вернулся к двери, из которой все только что выбежали, толкнул ее. Оттуда пахнуло темнотой. Эдик исчез в ней, щелкнул запор следующей двери, и в комнату ворвались звуки улицы.
— Выходите, — позвал он.
Ребята переглянулись. Все это могло быть очередной засадой. Андрюха поджал губы и первым пошел вперед. Следующая небольшая комната оказалась темной прихожей без окон. В распахнутую дверь лился свет улицы.
Около крыльца рос куст, за ним прятался двухрожковый фонарный столб. Слева начиналась известняковая кладка небольшого возвышения. Она ступеньками сбегала вниз, огибала небольшую площадку с лавочками и упиралась в стену дома. Со спины площадку подпирало еще одно ограждение, которое тоже стремилось к стене того же дома, но заканчивалось неширокой лесенкой.
На негнущихся ногах Андрюха прошел вперед до бордюра, коснулся руками шершавого камня. На мгновение его посетила слуховая галлюцинация — ему показалось, что где-то кричат и звонко стучит мяч. Он напрягся, ожидая услышать смех. Но в этот раз призракам было не до веселья.
За бордюром широким пеньком торчала кладка колодца.
— Тот же? — кивнул в его сторону Василевский.
— Дубль, — Эдик подошел ближе. — Это место Вышгорода повторяет площадь Колесного Колодца. Только в Нижнем городе все это разбросано, а здесь сосредоточено в одном месте.
Снова послышались крики, и Андрюха вопросительно посмотрел на Эдика.
— Внизу спортивная площадка. Там играют в футбол, — ответил призрак на незаданный вопрос.
— Холм с липами! — вспомнил Василевский. Сто лет назад, а может, двести или позавчера, когда он сидел на лавочке на холме с липами, со всех сторон доносились голоса, звуки проезжающих машин — эхо жизни, как и здесь.
— Собор, холм, колодец, дом, — перечислил Эдик. — С этого начинается большинство городов.
— Значит, ты нам все-таки помогаешь? — остановился за их спинами Вадим. — У тебя осталось невыполненное дело?
— Одна ваша девушка сказала, что очень хочет вас видеть.
— Беленькая или черненькая? — Андрюха спросил, хотя был уверен, что это Ленка. Таня вряд ли так сильно жаждет встречи с ним.
— Беленькая. Красивая.
Василевский скривился. Утверждение было спорное.
— А откуда у тебя все эти таланты фокусника — пропадать, появляться, сквозь стены ходить? — Бокштейн смотрел на Эдика с недоверием, словно ждал, что действительность вокруг дрогнет и рассыплется, вернув их в подземелье. — Ты нашел кольцо розенкрейцера?
— Да. Перстень с рубином был по наследству передан его потомкам. Не зная его ценности, они заложили кольцо в ломбард, откуда его выкупил Евгений.
— Мумия герцога! — догадался Андрюха. — Этот… который с черепушкой вместо башки?
— Потому с ним и случились все эти напасти. Из-за перстня он не может успокоиться.
— Кольцо у тебя? — Подробности жизни злополучного герцога Вадима не интересовали.
— Кольцо на дне Колесного Колодца.
Андрюха с Вадимом оглянулись. Каждый вспомнил о словах, сказанных под деревянным колокольчиком беседки.
— Поэтому в дом около Колесного Колодца пришел черт? — уточнил Бокштейн. Для окончательного решения задачи не хватало малости.
— Это началось давно, — начал Эдик.
— Пятьсот лет назад, — помог ему Вадим. — С твоего проклятья. Так появился город, который надо разрушить, и город, который остался жить своей жизнью.
Эдик пристально посмотрел на него.
— Не так сложно, — словно через силу заговорил призрак. — Просто в разное время то там, то здесь начинали срабатывать древние проклятья. Сейчас все совпало.
— Просто, — вставил ехидный Андрюха.
— Парад планет, — задумчиво кивнул Вадим.
— Что? — не понял призрак.
— Раз в несколько столетий все планеты Солнечной системы, вращающиеся по своим орбитам, выстраиваются в одну линию. Математически это можно высчитать.
На умные слова приятеля Андрюхе оставалось только с гордостью оскалиться.
— Никакой математики! — не согласился Эдик. — Просто вы стали давать свои обещания около Колодца. Кольцо их услышало. Обещаний было слишком много, чтобы не проследить за их выполнением.
— А заодно испытать на нас городские легенды, — Вадим был готов бороться до последнего. — Почему именно мы? Вряд ли мы самые болтливые туристы в этом городе.
— Вы самые подходящие.
Андрюхе перестала нравиться улыбка Эдика. С такой гримасой Фредди Крюгер подходил к своей жертве.
— И что же ты собираешься с нами дальше делать? — Василевский сунул руки в карманы и как бы между делом стал обходить призрак кругом. Остановился так, чтобы Эдик оказался между ним и Вадимом.
— Ничего. Вы сами все сделаете!
— Ну да, выполним все свои обещания.
— И не только, — прошептал Эдик.
Андрюха поежился. В отличие от благоразумного Бокштейна он надавал слишком много обещаний. Его еще ждало владычество над этим миром.
— А ведь ты нам не помогаешь! — медленно начал Вадим. — Наоборот! Ты нас ведешь туда, где мы скорее попадем в западню. И тебе это зачем-то нужно. Тебе стало тесно в Таллине? Харьюрские ворота разрушены, рвов нет. От старых стен ничего не осталось, в большинстве своем это, — Вадим постучал по ограждению, — бутафория. Все это строили заново. Твое проклятье завершилось.
Эдик стрельнул в его сторону глазами, крылья его крупного носа дрогнули.
— Знаешь, что тебя сейчас подводит? — тихо спросил Вадим.
— Меня ничего не подводит. — Эдик ухмылялся. Он и не думал сдаваться.
— Мы сильнее тебя и всегда будем находить выход.
— Вместе — возможно. По отдельности — вряд ли.
— The End на экране вспыхнет не скоро, — пробормотал Андрюха. — Что у нас по программе на сегодня?
— Через два часа начинается экскурсия в Кадриорг. Вам надо ехать. — Эдик выпрямился, давая понять, что разговор окончен.
— А-а-а-а! — вдруг закричал Василевский. — Я понял. Это такой интерактив! Новая услуга от турагентств. Фильм «Игра» с Майклом Дугласом. Нам не просто рассказывают, а делают активными участниками событий. Так?
— Ты не расплатишься потом за фокусы с потопом и проходом через стены, — одернул его Вадим. Математик в любой ситуации умел здраво мыслить.
— Мы переходим на новый уровень? — щелкнул пальцами Василевский, довольный своими догадками. — А где наши бонусы? Я хочу себе автомат и непробиваемую броню. И вообще — где мой трон? Я заказывал величие.
— Вам надо просто двигаться вперед, — Эдик склонил голову, как упрямый бычок.
— На экскурсию, — уточнил Бокштейн.
— Шутихи уже заряжены? — хохотнул Андрюха. — Если мы там не появимся, то все пойдет насмарку. Фирме предъявят неустойку, вы из лимита выйдете! Эйнштейн! Как там у тебя? Приехала группа в красивый старый город? Десять негритят. За догадливость мне дополнительные фишки и уровень с неуязвимостью.
— Увидимся, — коротко поклонился Эдик и пошел прочь с площадки.
— Конечно, увидимся, — крикнул ему вслед Андрюха, залезая на невысокий парапет. — Раз обещали, мы там будем. — Последние слова он крикнул вниз, в запечатанный деревянной крышкой колодец.
— Порой мы не видим то, на чем стоим! — бросил ему через плечо Эдик.
— А на чем я стою? — пожал плечами Андрюха и задумчиво посмотрел себе под ноги. Стоял он на крышке колодца.
Эдик исчез за поворотом Домского собора. И тут Андрюха хлопнул себя по карманам, нащупал книгу, достал, словно собирался прочитать соответствующий случаю стих, но потом передумал, сунул обратно в карман.
— Дубль… — пробормотал он. — Ну, конечно!
Василевский с силой топнул по деревянной крышке.
— Что ты делаешь? — поморщился Вадим.
— Лобачевский, разве ты не понял? — Андрюха снова подпрыгнул, застонало старое дерево перекрытия. — Мы в игре. Здесь шаг в сторону невозможен. А если все-таки его сделать?
— Игра кончится.
— Правильно! Возьми конфетку. И начнется новая игра. Уже по нашим правилам. Хочу! Хочу быть великим и непобедимым! — завыл Андрюха, подпрыгивая и обеими ногами приземляясь на деревянное перекрытие колодца.
— Там может быть глубоко, — напомнил Бокштейн.
— Если в это верить. А еще там могут лежать кости жертвенных животных. Но я в это не верю, поэтому там ничего не будет.
Он снова подпрыгнул, заставляя доски перекрытия затрещать.
— Я вообще ничему не верю! Так не бывает — прошла ночь, а я не заметил. А в игре возможно все. На новом уровне может быть какой угодно день. Хоть послезавтра.
Бокштейн, прищурившись, посмотрел в небо. Послезавтра он допускал.
Василевский снова прыгнул, сломал одну доску, взмахнул руками, пытаясь удержать равновесие.
— Значит, мы там провели ночь? — Вадим что-то подсчитывал в своей голове.
— Если бы мы там провели ночь, я бы сейчас был очень голодный. По утрам у меня зверский аппетит.
— Ты еще успеваешь к завтраку в гостиницу.
Андрюха ничего не ответил. Он сосредоточенно выламывал доски.
— А вот и вы! — крикнули с дорожки.
— Василевский, тебя всегда можно найти по звукам разрушения! Ты Терминатор!
Андрюха последний раз стукнул пяткой кроссовка по деревяшкам. Нога его провалилась в образовавшуюся щель. Только тогда он поднял голову. Между домом, откуда они все вышли, и ограничительным бордюром, взявшись под руки, стояли Ленка с Таней.
— Смотри, Инга! — Ленка побежала к площадке с лавочками. — Оболдина! Я рада тебя видеть.
— Рада она, — проворчал Василевский, борясь с непокорной доской, которая зажала его ногу. — Все по заказу, королева. Любой каприз за ваши деньги!
От лавочки донеслись охи, ахи и радостные восклицания.
Нога у Андрюхи застряла основательно, он дергался, пытаясь освободиться. Бокштейн, вытянув губы, о чем-то сосредоточенно думал. Таня сверлила Андрюху недовольным взглядом.
— Чего уставилась? — не выдержал Василевский. — Глаза сломаешь!
— У меня на тебя уже иммунитет выработался, — хмыкнула Ким.
Андрюха принялся стучать пяткой свободной ноги, в надежде сделать дырку шире.
— А ты головой попробуй, — хихикнула Таня. Она оперлась руками о бордюр.
— Умная? — состроил недовольную рожицу Василевский. — Помогла бы…
— Вот еще! — фыркнула Таня. — «Скорая помощь» на сегодня еще не открыта.
— Как будто ты каждый день людей спасаешь, — проворчал Андрюха и перестал дергаться. Медленно поднял глаза на Бокштейна.
— И как вы их вытащили? — тихо спросил Вадим.
— Я же говорю — надо работать головой, — торжественно произнесла Ким, всем своим видом показывая, какая она умная и какие мальчишки недалекие. — Ты сам сказал, что все началось с Колодца. Мы туда пошли и пообещали найти Наток. Так и вышло.