— Не жди, она сама не вылезет, — сказал ей Никифоров. — Это тебе не мышь.
Они по очереди подержали в руках все мелочи, которые Полина постоянно таскала с собой, и Никифоров даже проверил потайное отделение ее тощего кошелька — вдруг там завалялось что-нибудь стоящее.
— Заодно выкину лишние бумажки, — пробормотала Полина.
Она отложила старые билеты на электричку, использованный автобусный билет, купон на покупку маргарина «Коровушка» и квитанцию из часовой мастерской. Потом подумала и снова взяла квитанцию в руки. Она была датирована серединой апреля и после купания в луже выглядела непрезентабельно.
— Что? — спросил Никифоров напряженно. — О чем ты подумала? Поля!
— О ваших с Костей одинаковых рубашках, — пробормотала та.
— При чем здесь рубашки? — простодушно удивился Костя, и тут у Никифорова на поясе зачирикал мобильный телефон.
Он провел блиц-переговоры и сказал:
— Господа и дамы, меня прижимают к стенке. Мое присутствие требуется на службе.
— Сегодня же выходной! — хором возразили те.
— У работников умственного труда не бывает ни выходных, ни праздников. И к этому тебе, Поля, надо привыкнуть.
Она посмотрела на него с некоторым недоумением, а Бунимович, занятый своими мыслями, на «привыкнуть» не обратил никакого внимания.
— А поедем-ка мы с Полей за город! — мечтательно сказал он и потянулся полным, хорошо кормленным телом. — Воздухом подышим, маманя, опять же, пирогов напечет…
— Никакой мамани! — немедленно отмел его планы Никифоров. — Если хотите подышать воздухом, милости прошу в мой коттедж. А я к вам вечером присоединюсь.
— Да-да, — поспешно согласилась Полина, напуганная воспоминаниями о шипящем таракане и собаках, совершенно бешеного нрава, которые всю ночь отчаянно лаяли друг на друга и на кота Саддама, когда тот дефилировал по карнизам.
— По дороге я обзвоню больницы и попытаюсь отыскать любителя экстрима Николая Леонидовича.
Едва за ним закрылась дверь, как Полина резко села в кровати.
— Костя, — решительно заявила она, — мне нужно в Демьяновку.
— Как это? — растерялся тот. — Без разрешения? Тайком?
— Если ты имеешь в виду Андрея, то никто не обязывал меня перед ним отчитываться. Я просто хочу поехать на место преступления и походить вокруг. У меня появилась одна идея.
— В связи с нашими одинаковыми рубашками? — уточнил Костя. Любопытство навалилось на него, словно тяжеловес на карлика.
— В связи с вашими рубашками. Только пока у меня нет доказательств, я рассказывать ничего не стану. Вот найду доказательства — тогда все выложу. Давай, Костя, мы с тобой съездим в Демьяновку, а потом сразу — к Андрею в коттедж. Он ничего и не узнает!
— Он будет нам звонить, — неуверенно возразил тот. — У Глуховых время выходит на разборки с Митей и Петей. Они отзвонят Андрюхе, а он — нам. Спросит — вы в коттедже? Что мы ему скажем?
— Скажем, что еще в дороге, задержались с отъездом. Ты что, никогда не врал?
Бунимович врал с тех пор, как себя помнил. Поэтому довольно быстро поддался на уговоры, выдвинув напоследок серьезное возражение:
— Но мы не знаем, где эта Демьяновка!
— Я знаю, — сказала Полина. — Мы с Андреем ее на карте нашли. У него есть карта Подмосковья, подробная. Эта Демьяновка, кстати, очень удобно для нас расположена. По той же дороге, что и дачный поселок Андрея, только подальше от Москвы.
Всю дорогу до Демьяновки Бунимович ворчал. Он боялся, вдруг с Полиной что-нибудь случится? Она ведь не говорит, какая идея ее осенила. Что, если убийца проживает где-нибудь там же, в заброшенной деревне, прячется в глубоком подполе со времен Великой Отечественной и нападает на всех, кто нарушает его уединение?
— Мы все равно не узнаем, в каком конкретно доме произошло убийство, — ныл он, притормаживая перед каждым указателем, чтобы не прозевать поворот.
— Дом мне не нужен, — успокоила его Полина.
— А что тебе нужно в таком случае?
— Сельпо. Или что-нибудь в этом роде. Там продавщицы очень разговорчивые.
— Они только со своими разговорчивые, — не согласился Костя. — И с милицией. Думаешь, менты по сельпо не прошлись, вопросов не задавали? Это тебе убийство, а не столкновение козы с телегой.
— Слушай, ты прав, — задумчиво протянула Полина. — Я приму это к сведению. Давай заедем в Демьяновку, а потом сразу обратно. Проведем, так сказать, ориентирование на местности.
Демьяновка оказалась мрачным местечком. Безглазые дома пялились на пыльную дорогу, на которой рядком лежали три драные собаки.
— Смотри, люди! — радостно воскликнула Полина, когда Костя развернулся и стартанул в обратную сторону.
Люди выходили из лесу, волоча за собой большие мешки, набитые неизвестно чем.
— Браконьеры! — заподозрил Костя. — Тырят чего-нибудь в заповедном лесу.
— Нет тут заповедного леса! — сердито сказала Полина и велела:
— Притормози!
Костя выполнил ее требование, ворча себе под нос что-то в том смысле, что нормальные девушки, побывав в морге и заработав фингал под глазом, боятся рисковать и всегда помнят о собственном негативном опыте.
Полина между тем бакланила с мужиками, которые бросили свою поклажу и утирали пот со лба замусленными кепочками.
— Нам бы в магазин какой-нибудь, — говорила она с заискивающей улыбочкой. — Как тут можно проехать? А лучше — пешком пройти?
— Проехать — это кругом, по берегу озера, — обстоятельно объясняли они. — А если пешком, то можно в совхоз «Сокольский» попасть. Там народу много и магазинов несколько. Разных. Вам какой нужен?
— Мы сами еще не знаем, — сладенько улыбнулась Полина. — А в «Сокольский» что, только пешком? А на колесах как?
— Ну-у! Пешком минут двадцать, а на автомобиле минут сорок в объезд!
Когда они тронулись с места, Полина немедленно решила:
— В «Сокольский».
— Ты считаешь, что местный участковый дурнее тебя, да? — съехидничал Костя, крутясь по местным дорогам.
— Он не знает, что спрашивать, — возразила Полина. — А я знаю.
Когда они, наконец, добрались до места, Бунимович присвистнул. Возле трех магазинов и аптеки кипела жизнь. Бабки устроили тут импровизированный рынок, молодежь тусовалась с пивом, дачники в белых шортах и солнечных очках на фоне местного населения выглядели как иностранцы.
— То, что надо! — заявила Полина и, выпрыгнув из машины, велела Косте ждать ее здесь, а сама поскакала в ближайший магазин.
Вспотевший Бунимович вывалился следом, чтобы купить себе бутылочку «Рерsi Light», которую очень рекомендовали по телевизору — в целых двух литрах воды содержался ноль калорий, а Костя каждый день собирался начать худеть. Местные красавицы не могли не обратить внимание на столь видного представителя противоположного пола. Так что, когда Полина вернулась, она застала своего шофера окруженным стайкой дородных девушек, лузгающих семечки. Сандалии ловеласа Бунимовича были засыпаны шелухой, однако он не обращал на это никакого внимания.
— ..А последний солдат в строю — без сапог, — рассказывал Костя и улыбался, предвкушая, как доберется до финала. — Прапорщик говорит: «Солдат Иванов, почему без сапог?».
— Девушки! — воскликнула Полина, растолкав всех локтями и пробившись к машине. — Не думайте, что у этого типа такое же большое сердце, как он сам. Когда ему надоедает рассказывать анекдоты, он начинает бить морды.
Она через силу улыбнулась девицам, продемонстрировав заклеенную пластырем скулу и фингал под глазом. Те брызнули в разные стороны, как луковые слезы из глаз. — Ну зачем ты? — обиделся Костя, не зная, которую из них провожать глазами. — Такие телки потрясные!
— Костя, почему ты до сих пор не женат? — спросила Полина, рассеянно глядя по сторонам.
— Мамане никто из моих краль не нравится. Одна, говорит, дура набитая, другая — финтифлюшка, третья — слишком требовательная и для жизни со мной непригодная. Так ты узнала что-нибудь в своем сельпо? — неожиданно вспомнил он.
— Ничего, — махнула рукой Полина. — Моя идея оказалась — как это говорится? — неплодотворной.
Они выехали на шоссе и отправились в обратный путь. Костя взахлеб рассказывал о том, как служил в армии и какая сволочь был у них сержант, когда Полина неожиданно увидела толстый грязно-желтый автобус, который отвалился от остановки, издавая звуки, напоминающие хрипы старой клячи. На обочине он оставил двух опрятных тетенек в белых платочках. У одной на локте висела корзинка, другая катила тележку на колесиках. Прямо рядом с остановкой примостился крохотный павильончик, на котором большими — прямо станционными — буквами было написано: «Хозяйственный магазин».
— Тормозни-ка, Костя, я сюда тоже зайду, — попросила Полина.
— Да мы уже вон куда уехали! — воскликнул тот. — Чего тут спрашивать? Об этой Демьяновке тут и не слыхивали — глушь несусветная! А здесь все-таки дорога на Москву.
Воскликнуть он воскликнул, но все-таки остановился и, пока Полина пропадала в магазине, просмотрел газету за прошлый год, торчавшую в боковом кармане, и удивился, сколько с тех пор произошло изменений в родном отечестве.
Наконец, она вышла из магазина, но вместо того, чтобы бодро загрузиться в машину, остановилась и стала смотреть в небо. Костя терпел-терпел, потом не выдержал и крикнул в окно:
— Госпожа Федотова, поезд отправляется!
Полина вздрогнула и потрусила к нему.
— Извини, — пробормотала она. — У меня что-то голова закружилась.
— А я говорил! — забубнил Костя. — Вместо того чтобы мотаться по провинции, тебе нужно отлежаться. Сейчас приедешь — и давай, отлеживайся. Хочешь — на диване, хочешь — в тенечке в гамаке. У Андрюхи где-то шезлонг был, можно поискать.
— Я лучше так, на травке, — пробормотала она.
Мысли разбегались, словно давешние Костины девушки. Полина никак не могла сосредоточиться и решить, что делать. Дождаться Никифорова и выложить все как на духу? Или лучше прямиком к следователю?
Нет-нет, к следователю потом, когда она успокоится и сообразит, можно ли считать то, что она только что узнала, уликой или доказательством.
Едва они загнали машину на участок, как зазвонил Костин телефон.
— Андрюха, — шепотом сообщил он Полине. И громко произнес в трубку:
— Да, на месте. Да, хорошо. Давай. Мы будем ждать. Гости? Ну… Пусть гости. Мы пожрать привезли. Не купили, а у тебя из холодильника выгребли. Конечно, молодцы, а ты думал?
— Мне в таком виде самые гости! — возмущенно сказала Полина. — А не знаешь — кто?
— Темнит начальник. Мы, кстати, благодаря тебе в последние дни с Андрюхой так плотно общаемся! У меня прямо отпуск получился. Правда, партнер недоволен, но я его потом на Кипр отпущу, хотя у меня есть подозрение, что море, которое не пахнет бензином, ему не понравится.
— Ну да, — пробормотала Полина. — У тебя получился отпуск по уходу за больной знакомой.
— Какая же ты знакомая? — немедленно возразил тот. — Ты уже родня!
Полина не стала уточнять, на почве чего, по его мнению, они породнились, а прошлепала в никифоровскую ванную, чтобы хоть немного привести себя в порядок. На дом Люды и Максима она старалась не смотреть.
Жилища Дякиных отсюда не было видно, но, подъезжая, они заметили, что оно выглядит брошенным. Хозяева испарились, не зарыв ни одной траншеи в саду. Вот и верь после этого людям…
— Кто-то приехал! — крикнул Костя, выбив длинную заячью дробь по двери ванной комнаты. — Не пойму, кто. А-а-а, теперь вижу!
— Андрей? — с детской радостью спросила Полина, вываливаясь наружу. — О-о-о!
По дорожке к дому с видом вестового, движущегося в ставку с важным пакетом, шагала тетя Муся, ведя за собой, словно коня в поводу, замученного Эдуарда. Свои любимые солнечные очки он зацепил за воротник футболки, обнаружив красивые, но безумно усталые глаза. Сегодня на тете Мусе было красное платье с розой на плече и с широким цветастым подолом. К ее бульдожьей мордочке и консервативной прическе платье совсем не шло. Крошечные ножки в атласных туфельках протопали по ступенькам, — бам, бам, бам! — и тетя Муся влетела в гостиную, шумно отдуваясь.
— Пелагея, ты что, скрываешься от следствия? — рявкнула она с порога. — Твой телефон не отвечает!
— Костя, где мой телефон? — растерянно спросила Полина. — Может, я его у Никифорова на постели оставила? Или у тебя? Не помнишь?
— Пелагея, ты что, ночуешь по мужчинам? — краешком рта улыбнулся Эдуард. — Мне нравится твой стиль!
— Тебя избили любовники! — Тетя Муся наставила на нее маленький указательный палец.
— Ну что вы! — возмущенно воскликнул Костя. И уверенно сказал:
— Она упала с лошади.
— С какой лошади? Где она ее взяла?
— На лугу, — пожал плечами Костя. — Там полно бездомных лошадей. Они сбиваются в табуны и пасутся. Мы иногда скачем, чтобы выработать равновесие. Тогда в самолете тошнить не будет, — непоследовательно закончил он.
Тетя Муся поглядела на него, слегка обалдев, и снова обратилась к Полине:
— Так ты скрываешься, дорогуша?
— Меня что, разыскивает следователь? — испугалась та. — Или нет?
— Достаточно того, что тебя разыскиваю я! — отрезала тетя и, прошествовав к дивану, без приглашения опустилась на него. — А где тот молодой человек, который травил меня собаками?
Бунимович фыркнул, и она смерила его неодобрительным взором.
— Вон он едет, — показал Костя большим пальцем себе за спину.
Автомобиль Никифорова действительно медленно вплывал в ворота, издали кивая мордой, словно приветствуя гостей.
— Собственно, нам нечего тут рассиживаться, — пожал плечами Эдуард. Вероятно, его совсем не прельщала встреча с хозяином дома. — Мы только заехали сказать, что милиция нашла машину Люды.
— А в ней — чемодан Максима, — добавила тетя Муся. — Машина просто заляпана отпечатками пальцев, как будто в ней по очереди прокатили роту новобранцев.
— Ого! — сказал Никифоров, открыв дверь и увидев всю честную компанию. — Здрасьте, товарищи. Партия шлет вам пламенный привет! — Тетя Муся возмущенно фыркнула. — Не ожидал, что вас тут так много. Я, кстати, тоже не один.
Он посторонился, пропустив вперёд себя Владимира Сергеевича Глухова и никому не известного молодого человека в чересчур плотно сидящих джинсах и фривольно расстегнутой до пупа рубашке. Молодой человек старался держаться независимо, но испуг проступал сквозь эту независимость, словно жирное пятно сквозь бумагу. У него было круглое лицо с очень коротким, по-детски курносым, носом и длинная челка, зализанная на одну сторону.
— Прошу любить и жаловать, — жестко сказал Никифоров. — Петя Глухов, один из главных действующих лиц пьесы, которую я сегодня собираюсь снять с репертуара.
— Здрасьте, — пробормотал Петя, задержав долгий взгляд на Полине.
— Это вы затащили меня в морг! — тоном оскорбленной добродетели возвестила она. — Нормального человека может стошнить от вашей вендетты! Вы никогда не смогли бы стать героем приключенческого фильма!
— Но на роль убийцы из детектива я тоже не гожусь! — довольно развязно ответил Петя.
После его хлипенького «Здрасьте!» это было довольно неожиданно.
— Предлагаю устроить «круглый стол», — весело сказал Никифоров. — Давайте рассядемся и чаю, что ли, попьем!
Стол у него в гостиной действительно был круглый. И достаточно большой для того, чтобы разместить всех присутствующих.
— Мы тоже будем пить чай? — громким шепотом спросила тетя Муся у Эдуарда.
— Конечно! — ответил за него Никифоров. — Вам придется. Потому что вашего сына я отсюда просто так не выпущу.
Эдуард уперся твердым взглядом в благородный никифоровский лоб. Тот ответил ему не менее пристальным взором. Когда все расселись — кто с большей охотой, кто с меньшей, — тетя Муся мрачно спросила у Полины:
— А что это он имел в виду?
— Я имел в виду, — любезно откликнулся Никифоров, — что подозреваю вашего сына в двойном убийстве. И даже попытаюсь это доказать.
Полина ахнула, а у Кости Бунимовича сделался такой изумленный вид, словно у ребенка, который незаметно для себя съел все конфеты и теперь смотрит в пустую вазочку.
У Эдуарда была совсем другая реакция.
— Ну-ну! — усмехнулся он и сложил руки на груди, будто предлагая, чтобы Никифоров немедленно начинал доказывать.
Тетя Муся так взъярилась, что едва не выпрыгнула из своего цыганского платья. Роза у нее на плече задрожала от возмущения.
— Чтоб отсох ваш проклятый язык! — выплюнула она и хотела добавить что-то еще, столь же драматическое, когда Глухов приподнялся на стуле и удивленно сказал:
— Сюда кого-то ведут!
Все как один повернули головы и уставились на охранников, которые и в самом деле вели под руки незнакомого коренастого дядьку с черными курчавыми волосами, злыми глазками и короткой верхней губой, из-под которой выглядывали широкие квадратные зубы.
— Андрей Андреевич! — воскликнул охранник Витя, когда Никифоров распахнул для них дверь. — Вы были правы на все сто! Этот тип действительно прятался в доме Дякиных! Вызвать наряд?
Полина, знакомая с социальными взаимоотношениями по «новым русским» сериалам, подумала, что, наверное, Андрей этим охранникам что-нибудь отстегивает на бедность, иначе они вряд ли стали бы его слушаться как отца родного.
— Не надо наряд, — Никифоров сделал королевский жест рукой. — Взлома не было. Потому что это никакой не грабитель, а Иван Леонидович Дякин.
У охранников вытянулись лица, а Полина несколько раз моргнула, не в силах поверить, что этот отвратительный мужик на самом деле — ее милейший сосед. Отсутствие усов самым плачевным образом сказалось на его внешности.
— Может быть, порадуете нас и снимете парик? — ласково спросил Никифоров. — А то жарко, замучаетесь пот вытирать.