— Потому что хронически ничего не делает, а только болтает! — закончил за нее Андрюшка. — Он же не способен принять ни одного ответственного решения, как ты не видишь?! Думаешь, ему нужна ответственность за тебя? Без нее ведь как-то спокойнее…
— Ого, как ты заговорил! — невольно удивилась Санька. — У тебя вроде был роман с Раисой? Или она уже вышла из фавора?
— Какого фавора?! — махнул он рукой и тут же поник. — Ладно, черт с вами! Живите, как хотите! — и резко поднявшись, вылетел из лаборатории, оставив растерявшуюся Саньку одну.
Ей было несколько сложно совладать с таким необыкновенным известием. Андрюшка определенно в нее влюбился и только что приходил объясняться… И чего прикажете с этим делать? Надо было срочно кому-нибудь рассказать и потребовать совета.
Санька бессмысленно водила глазами по разложенным в лаборатории предметам. Ах, да, ведь ей надо было патроны Костику отнести!
Они стояли тут же, на столе. Небольшая картонная коробка с надписью: «Патроны охотничьи. Калибр 12. Дробь № 6».
Санька взяла ее в руки, вскрыла крышку. Да, патроны с дробью… Но, граждане, Пал Палыч же был убит пулей! Иначе рана-то состояла бы не из одной большой дыры, а из целой кучи маленьких!
* * *Эта новость совершенно ошеломила археологов. Ася клятвенно заверяла, что Пал Палыч никогда не охотился ни на кого, крупнее глухаря, и пули просто не водились в его арсенале. На всякий случай были перерыты и начальственная палатка, и лаборатория, но никаких патронов, кроме обнаруженных Санькой, найти не удалось. Получалась какая-то мистика: стреляли из ружья дробью, а ранение вышло пулевое. Костик предложил было пойти посмотреть на труп и еще раз все проверить, но желающих смотреть на покойника, который вот уже сколько дней лежит непохороненным, да еще при такой жаре, не нашлось. Оставалось предположить только одно: Пал Палыча застрелили браконьеры. Но как они стибрили клад, если их не видела ни одна живая душа?
Все это ввергло население лагеря в еще большую депрессию, чем обычно. Санька два часа подряд слушала всевозможные фантастические версии убийства начальника, но после того, как Сальери с Раей вновь завели песню о том, что во всем виновато проклятье Геростена, ей стало совсем противно, и она решила посидеть в одиночестве на пляже. Ей надо было много чего обдумать.
В ее живом воображении вырисовывались безрадостные картины: вот никто никогда их не найдет, вот они здесь все одичают… Особенно одичает она, Санька: станет скакать по камням и орать словно Тарзан. И будет ей ужасно одиноко, потому что все их племенные мальчишки, как оказалось, совершенные дураки: либо боятся женщин, либо какие-то шибанутые фанатизмом в голову, либо их вообще за мужиков считать не приходится… И ничего-то с этим поделать нельзя…
Когда она пересекла каменный завал, то услышала, что около ее несбывшегося туалета с миной кто-то ругался. При ближайшем рассмотрении это оказались Серега и Андрюшка. Оба были какие-то взмыленные и лохматые. Особенно Серега.
— Как ты посмел пристать к моей двоюродной сестре?! — кричал он.
— Да я был пьян, — разводил руками Андрюшка. — Представь себе, пья-ан…
— И с чего это ты вдруг напился?
— А… а меня женщины не любят!
— И ты решил… Она же несовершеннолетняя, — набросился на него Серега. — Дура ведь еще… А если…
— Не беспокойся, — успокоил его тот, — мы предохранялись…
Серега, похоже, еле сдержался, чтобы не дать тому по роже.
— На это у тебя мозгов хватило! — завопил он. — Сволочь! Перестань оправдываться!
— Да, я сволочь. Оправдываться перед тобой не собираюсь. Но я был пьян. Неужто ты думаешь, чтобы я в трезвом виде?..
«Да-а, оба хороши, — подумала Санька, — у одного сестра Рая, у другого любовница Рая — тьфу!»
Тщательно обойдя противоборствующие стороны, она вышла к пляжу и тут же увидела Асю. Та сидела на огромном валуне и смотрела в море самым нерадостным образом.
— Чего сидишь? — спросила Санька подругу.
От звука ее голоса Аська вздрогнула.
— А, это ты… Садись, что ль, тоже…
Санька послушно опустилась рядышком, положив голову на дружеское плечо.
— Как думаешь, — прошептала она, еще больше проникаясь Аськиным глубоким и безысходным пессимизмом, — мы когда-нибудь отсюда выберемся?
Аська сокрушенно затрясла головой.
— Выбраться-то выберемся… Только вот зачем?
— Как «зачем»? — испугалась Санька. — Зачем-нибудь…
Но Аське явно ничего уже больше не хотелось.
— Жить неохота, Сань… — пожаловалась она тонким голосом. — Помереть бы сейчас…
У Саньки просто глаза на лоб полезли.
— Ты чего? Чего? — затрясла она подругу.
Аська осторожно спустила с плеча ее ладонь.
— Ничего. Пал Палыча больше нет… И мы даже не похоронили его… Она весьма явственно всхлипнула.
— Ты его любила? — тихо проговорила Санька, мысленно готовясь к самому худшему.
Аська кивнула, размазывая кулаком слезы.
— Слушай, а, может, тебе сексом заняться с кем-нибудь, а? — трепетно посоветовала Санька. — Может, тогда все пройдет?
Аська посмотрела на нее как на ненормальную.
— Дура, что ли?! — Слезы ее моментально высохли. — Совсем с ума сошла… С кем здесь можно сексом заниматься? С Мухиным?
Санька попробовала себе представить эту ситуацию и не смогла. Потом еще раз попробовала, смогла, но лучше бы у нее ничего не получилось.
— Так все плохо, так плохо, — снова начала причитать Аська, — что иногда просто хочется взять и разораться от ужаса…
— А давай поорем? — предложила Санька.
— Чего поорем? — не поняла Ася.
Санька пожала плечами.
— Ну-у, чего угодно… «Мамочка», например. Или «Бабушка»…
— Давай, — тут же согласилась Аська.
И над спокойным голубым морем в сторону Гороховки понеслось:
— Бабушка-а-а! Забери нас отсюда-а-а! Нам тут фигова-а-а-а! Нас плохо кормя-я-ят! Хотим домо-о-ой! Бабаушка-а-а-а!
ГЛАВА 7
Орать было, конечно, интересно, но неумно. И в результате на следующий день у Саньки напрочь пропал голос. Этим тут же воспользовалась Алена и оставила Саньку дежурить на кухне. Благо, жертва не могла отказаться. Так что в течение целого утра ей пришлось чистить мидий, выловленных Серегой и Костиком из моря. Из них изготовляли что-то вроде жаркого. Раковин было целое ведро, а еды получилось совсем мало. Санька исцарапала себе все руки и даже не могла повозмущаться как следует.
После утренних трудов Костик велел всем отдыхать и сам завалился в Пал Палычевскую палатку, откуда вскоре раздался могучий храп в два голоса: Костику вовсю помогал Каша, который всегда старался быть поближе к руководству.
Санька хотела было пообщаться с Вадиком, чтобы хоть чуть-чуть привести в порядок свои растрепавшиеся чувства, но ему было не до нее: он так утомился после сегодняшнего похода за дровами, что сразу уснул в тени кухонного тента, даже не добравшись до родной палатки.
Жара растекалась страшная. Санька пошла позагорала, но одной было как-то скучно, и она вернулась в лагерь. Оказалось, что все набились в «мальчишеский дом» и слушали Андрюшку, который врал, будто бы знает, как надо кадрить женщин. Народ, по всей видимости, уже просто физически не мог горевать, волноваться и страдать, и остро мечтал о нейтрализации негативной энергии. Поэтому хохот то и дело настолько сотрясал хлипкую палатку, что она ходуном ходила. Саньке тоже захотелось каких-нибудь положительных эмоций, поэтому она решила наплевать на присутствие Андрюшки и, протиснувшись между чужими коленками и локтями, проникла внутрь.
— Так, про Асю, Гагарину и меня все понятно. А ее как надо кадрить? спросила, улыбаясь Алена, показывая на Саньку.
Андрюшка чуть-чуть подумал в позе мыслителя, потом вдруг выхватил что-то из своего кармана и, выкрикнув: «А вот как!», кинул ей это «что-то» прямо за шиворот. Санька молча раскрыла рот, пытаясь заорать, но не могла. Тогда она каким-то непостижимым образом засунула руку себе под футболку, схватила «что-то» и поднесла к глазам. На ладони сидел огромный мохнатый паучище.
— А-а-а! — беззвучно завопила Санька.
— А-а-а!!! — вполне звучно завизжали все остальные девчонки.
Не помня себя, Санька куда-то ломанулась, врезалась в стойку палатки, все полетело к чертовой матери, к девчоночьим голосам добавились еще и мальчишечьи, и палатка рухнула наземь, образуя зеленый копошащийся комок.
На белый свет вылезали по одному: полуослепшие, полуоглохшие и встрепанные. Последним выбрался Андрюшка и тут же получил от Саньки хорошего пинка.
«Ты, придурок!» — хотела было сказать она, но голос ей не повиновался, поэтому Андрюшка так ничего и не узнал. Но остальные были не столь беспомощны.
— Совсем мозгов нет?! — кинулась на него с кулаками Алена. — Погляди, что ты наделал!
— Совсем мозгов нет?! — кинулась на него с кулаками Алена. — Погляди, что ты наделал!
— Я наделал?! — искренне изумился Андрюшка. — Это Санька палатку сбила. А я ей только свою игрушку хотел показать. Паук-то не настоящий! Он же резиновый!
— Мозги у тебя резиновые! Палатку теперь сам будешь переставлять!
Андрюшка пожал плечами.
— Ну ладно, ладно… Чего кричать-то?
И опять полез внутрь, чтобы установить стойку.
— Погодите, — сказала Аська, — мы все дно свезли. Надо вытащить вещи наружу и переставить палатку.
— Да ну еще! — проворчал ленивый Андрюшка. — Еще возиться с ней! Пусть так стоит.
— Работай, работай! — подбодрила его Рая. — Не фига тут выеживаться, как муха на стекле.
Мальчишки все же решились помочь негодяю и тунеядцу и, взявшись за четыре конца палатки, попробовали водворить ее на место. Внезапно Мухин пал на колени и просунул руку под днище.
— Чего там? Что случилось? — заговорили все разом.
Из-под палатки был извлечен какой-то длинный сверток, замотанный в брезент и обрывок целлофанового пакета. Уже смутно догадываясь, что он там найдет, Толик дрожащими руками развернул пакет… Внутри тусклой горкой блестели браслеты, ожерелья, крошечные статуэтки, короткий меч с золоченой рукояткой.
— Мой клад… — выдохнул пораженный Мухин.
* * *Убийство Пал Палыча мог совершить кто угодно. Но вот клад украли свои. Это было очевидно. Браконьеры всяко бы просто увезли сокровища с собой. Но кто? Кто? Кто?
Услышав о находке, Костик велел всем собраться на агоре, чтобы подробно изучить обстоятельства дела. Почесывая со сна спину, он взгромоздился на Большой Камень, упер руки в коленки и грозно оглядел свою паству.
— Значит, собаки моторные, вы меня собирались в тюряжку отправить, а на самом деле все сами совершили… Вот она, наша молодежь! Проявляется во всей красе! Ну, выкладывайте, что и при каких обстоятельствах было обнаружено. Сейчас учиню над вами розыск и привлеку виновных к неминучей ответственности.
Перебивая друг друга, все загалдели, стараясь объясниться. И только Санька молчала по причине поломки голосового аппарата, а Гагарина хваталась за сердце и шептала:
— Если это и вправду кто-то из наших, я ведь не усну ночью… Не усну…
Райка потянулась вверх и хлопнула ее по плечу.
— Глаз даю на холодец, уснешь! Куда ты денешься! А потом, может, это ты и есть воровка?
— Так вы что, совсем не чувствовали, что спите на таком бугре? грозно спросил Костик мальчишек, когда все наконец утихомирились.
— А чего мы, принцессы на горошине? — пожал плечами Сальери. — Мы трудностей не боимся.
— Да-с, задали задачку… Тогда властью данной мне Богом, объявляю, что отныне и впредь клад будет храниться в лаборатории. Ответственность за него несет дежурный по лагерю. Если прозевает — отправлю вслед за Палычем.
Все одобрительно загудели, так как всё равно было чуть-чуть страшно, что Костик заныкает клад себе.
И тут Санька боковым зрением заметила, что Андрюшка почему-то не участвует в обсуждении проблемы, а чего-то вымеряет шагами на земле и бормочет себе под нос. И это ей показалось подозрительным.
— Ты чего там колдуешь? — спросила она шипящим шепотом.
— А? — Андрюшка поднял голову. — Я выясняю, кто спер клад.
— И каким же это способом, позвольте… э-э… спросить? — осведомился Мухин.
— Самым что ни на есть научным! — с вызовом ответил тот. — Представьте себе, что отсюда до сюда — наша палатка, сверток лежал примерно вот тут. А так как у самой стенки спит Серега, которому для спанья требуется сантиметров сорок пять, то получается, что на кладе все время возлежал Вадик. Не заметить под собой такого большого предмета было нельзя, а раз он не возмущался, то вывод напрашивается один…
Все посмотрели на Вадика… И тут даже вечное олимпийское спокойствие изменило ему.
— Побойся Бога! — накинулся он на Андрюшку. — Чего несешь-то?
— Да! — прошелестела губами Санька. — Чего?
— А ты вообще молчи, тебе вредно разговаривать! — оборвал ее Андрюшка и тут же вновь повернулся к Вадику. — Так как ты объяснишься, а? Вроде тихенький такой всегда ходишь, богомольненький, а когда до дела доходит…
Лицо Вадика перекосилось, кулаки сжались.
— Да ты сам спал на нем! С чего ты взял, что я сплю на сорока пяти сантиметрах?!
— А с того! — не сдавался Андрюшка. — Я это сто раз видел!
Костик задумчиво подпер подбородок рукой.
— Я бы на твоем месте за такие обвинения Дрюне в глаз дал, — сказал он Вадику.
Тот смотрел яростно и зло.
— И дам!
— Да я сам ему дам! — закричал Андрюшка, порываясь ринуться в бой. — А то нашелся тут!
Костику, как оказалось, только того и надо было.
— Вот и расчудесненько! — хлопнул он в ладоши. — Объявляю своему народу, что сегодня в полдень по моим фирменным часам объявляется дуэль Вадима и Дрюньки. Оружие применять запрещается, все остальное разрешается. Форма одежды — парадная. Вот и выясним, кто тут прав, а кто виноват! А то я уже запутался к чертям собачьим!
* * *— Ты что и вправду будешь в этом участвовать?! — шептала Санька, схватив Вадика за рукав. — Андрюшка ведь все это из ревности сказал! Он в меня влюбился, и поэтому пристает к тебе… Ты, конечно, каратист, и его на обе лопатки уложишь, но ведь это глупо…
Вадик остановился, глядя на нее горящими глазами.
— А что ты предлагаешь? Просто спустить такое оскорбление?
— Но ведь драться — не выход!
— Пусть Бог все решит.
— Бог, Бог… — Санька чуть не плакала. — У тебя один Бог на уме!
— А у тебя нет? — изумился Вадик.
Санька только рукой махнула.
* * *Дуэль решили устроить на пляже. Весь народ собрался под скалами и расселся по камням. Костик согнал Мухина и занял лучшее место, как и положено царю.
Скрестив руки на груди, Вадик стоял в теньке и презрительно смотрел на окружающих. Санька металась рядом, не зная, что ей делать. Конечно, в том, что Андрюшке сегодня наконец-то набьют морду, нельзя было и сомневаться, но все равно ей было неспокойно, неспокойно, неспокойно!
Андрюшка появился на пляже разряженный в свой любимый хоккейный наряд. Вид у него был какой-то весьма корявый и угловатый.
— Жарко же! — крикнул ему со своей «трибуны» Костик, но тот лишь отмахнулся.
Вадик скинул с себя куртку и, разминая на ходу рельефные мышцы, тоже вышел на место ристалища.
— Объявляю правила мордобоя! — провозгласил Костик. — Лупите друг друга, как хотите, кто первый шлепнется на землю и за десять секунд не встанет, тот — фигня, а не боец. А фигня у нас проигрывает! — Он повернулся к Гагариной и прошептал суфлерским голосом: — По-моему, из меня вышел бы классный царь. Я даю народу хлеба и зрелищ.
Но Гагарина лишь отмахнулась.
— Да ну тебя!
Костик вздохнул.
— Как скажешь… Тогда вперед, собаки моторные!
С замиранием сердца Санька смотрела на все это придурство. Легкий пластичный Вадик стал в красивую стойку, прищурился, кончиками пальцев поманил к себе Андрюшку. А тот просто торчал посреди пляжа коломенской верстой — руки в боки — и тоже, представьте себе, улыбался!
— Ну чё вы! — крикнула Рая. — Бодайтесь давайте уже!
В конце концов Вадик сделал своими руками что-то замысловатое и изо всей силы дал Андрюшке кулаком в грудь. И тут же отпрыгнул, побелев от боли. А Андрюшка лишь отступил на два шага.
Санька видела, как лицо Вадика исказилось яростью, и он вновь кинулся в атаку, в каком-то невероятном прыжке вскинул правую ногу, явно целясь пяткой туда, куда обычно мужики не целятся.
Все юноши на «трибунах» как-то сдавленно вздохнули, предвкушая катастрофу, но произошло что-то совсем другое: Вадик вдруг опал на лету как кленовый листочек по осени и, шлепнувшись на спину, схватился за ступню.
— Вадя! — выкрикнула вне себя Санька, у которой вдруг откуда ни возьмись на секунду образовался голос.
— Восемь, девять, десять! — быстренько отсчитал Костик, сверяясь с часами. — А Дрюнька-то завалил нашего Шао-линя!
Его голос заглушили крики зрителей.
— Ни фига себе у него добро в штанах! — услышала Санька завистливый шепот Сальери. — Чисто железо! Вадька-то наверное себе все пальцы на ноге выбил!
Андрюшка потрясал над головой сложенными руками и улыбался отдельно трибунам и совершенно отдельно Саньке.
Она выбежала на поле боя и пала на колени перед поверженным Вадиком.
— Что с тобой! Что?!
Стиснув зубы, Вадик молчал и терпел.
— Ты! Негодяй! Что ты с ним сделал?! — зашептала Санька, набрасываясь на ухмыляющегося Андрюшку.
И тут же сама пребольно ударилась о его грудь.
— У него там что-то есть! — радостно закричал Костик, увидев, что и Санька уже машет ушибленной кистью.