– А что он по институтам ходит? Кто он такой, чтоб она с ним говорила? Пусть сначала ко мне подойдет, разрешения спросит!
Зюма! – позвал отец громко. – Если к тебе еще кто-нибудь подойдет, гони в шею! Поняла? В ше-ю!
– Ты что орешь? – всплеснула руками мама. – Сейчас двадцать первый век, молодежь знакомится сама!
– Никакого века в моей семье! Вот умру, потом и делайте, что хотите…
Успокоившись, я взяла собаку и пошла гулять за ворота. Молодая овчарка, сразу же сорвала повод из моих рук и понеслась по пустой дороге. Солнце садилось, темнело и серо-коричневое пятно впереди напоминало медвежонка.
Тут у нашего дома остановилось такси и из него вышла низенькая, полная женщина с наброшенным на плечи платком. А за ней – девушка помоложе, с каштановыми, собранными волосами.
«Они-то что тут делают» – подумала я, подзывая собаку обратно.
Девушка эта была невестой Артура, а женщина – ее мамой.
– Привет. – Фатима (так звали девушку), подошла обняться. Выглядела она потерянной, и карие глаза не блестели, как раньше.
– Что-то случилось?
– Нет… или… Мы кольцо хотим вернуть.
– Почему?!
Она опустила голову и зашла за мамой во двор. Намотав повод на руку, я тоже вернулась.
Пока я привязывала собаку к будке, дома начался скандал. Как я поняла, они хотели переждать май и играть свадьбу этим же летом. А Артур категорически отказывался идти на уступки.
В конце концов договорились перенести торжество на сентябрь и поставить точную дату. После их ухода, Артур, под вопли мамы, выгнал машину и куда-то уехал. Папа ушел спать, а я осталась во дворе ждать, пока ляжет мама. Столкнуться с ней в подобный момент было страшным испытанием.
* * *Пять утра.
Зевая, я поднялась, стала готовиться к намазу.
Омовение. Струя воды тонкая-тонкая, чтобы шумом не разбудить спящих в доме. И движения быстрые, ловкие под тихий шепот молитв.
Переодевшись, я спустилась на кухню.
Ближе к шести за воротами послышался знакомый громкий голос:
– Молоко!
Я взяла с полки мытые бутылки и купила сразу три литра.
Стоило мне вернуться, как на запах прибежала кошка и стала тихо мурлыкать и умываться у моих ног. Я отлила ей немного в миску, а оставшееся вскипятила, подсыпала манную крупу и налила собаке…
Через два часа донесся звук будильника сверху. Но на этот раз он не сменился глухими шагами. И мне вспомнилась вчерашняя ночь.
Машины во дворе не было – Артур не вернулся. Я поднялась выключить будильник, подобрала одеяло с пола и принялась заправлять кровать. Из складок выпала маленькая розовая подушечка, пахнущая духами. Я задумчиво ее подняла и положила на полку.
В институт я решила не идти, так как ничего важного там не намечалось. Взяла платье, которое шила дома, и поехала сразу в ателье.
К превеликой радости, швейная машинка заработала и я успела прострочить довольно много, прежде чем она заглохла снова. В утренние часы на улицах было пусто, и ничто не отвлекало меня от любимого занятия.
К обеду я стала собираться назад. Бережно повесила платья в шкаф и подмела за собой пол. Не спеша я вышла на крыльцо закрыть дверь, но вдруг кто-то едва ощутимо коснулся моего плеча.
– Ренат! – вздрогнула я, обернувшись – Ты меня напугал.
– Ты разве не учишься сегодня?
– Нет, сегодня у меня выходной. – Я наконец справилась с замком и спустилась по ступеням. – А ты разве не работаешь?
– Взял отпуск на время сессии. – На его лице, то и дело проскальзывала улыбка. – Я приходил сюда вчера. Мне сказали, что ты учишься. Сегодня пошел в институт – и там тебя нет.
– Да, застать меня сложно.
– Убедился сам, – с усмешкой согласился парень. – Ты никуда не спешишь?
Я покачала головой, хотя поспешить мне бы не помешало. Но упускать возможность поговорить с ним я тоже не хотела.
– Отлично. А что с шитьем? Родители все еще против?
– Были против, но, по-моему, сейчас им не до меня. – Я вкратце рассказала про вчерашний скандал. – Как ты думаешь, почему он так себя ведет?
Ренат не долго мешкал с ответом:
– Может, у твоего брата кто-то есть?
– Не знаю, но тогда зачем ему оттягивать, а не говорить прямо?
– Обычно врут из страха… Думаешь, твои родители поняли бы его?
– Не знаю…
– Ну вот. Ты бы сама с ним поговорила. Уверен, тебе он доверится.
Идти с ним по главной улице я не осмелилась – в нашем маленьком городе встретить знакомого не является чем-то необычным. И мы пошли через дворы.
– Я тут вспомнил, как мы не пошли на урок и просидели в столовой, прячась от историка, – вдруг сказал Ренат весело. – Как же ты тогда ныла…
– Я просто не хотела прогуливать! Мне нравилась история, а из-за тебя я получила двойку… Кажется, с нами Аида была?
– Да и Арсен. Мы опоздали, а заходить после звонка не стали. Но самое интересное началось после нашего разоблачения…
– Помню… Мы с Аидой плакали, а вы убежали куда-то.
– Не куда-то, а в подвал…
– А там оказались старые костюмы, которые я потом перешивала на Хэллоуин…
Я замолкла.
– Ренат… в Москве будет конкурс через три недели. Что, если я не попаду?..
– Это так много значит для тебя?
– Очень много… Что бы я ни делала, чем бы ни занималась, мысль об ателье меня не покидает. Я встаю раньше всех, чтоб успеть убраться. Я учусь на отлично, только для того, чтоб у меня оставалось больше времени на платья. Каждую свободную минутку я посвящаю шитью.
– Постой-ка! – сказал он вдруг радостно. – А я кое-что придумал! Пойдем, здесь недалеко…
– Куда?
– Идем, идем.
Пройдя немного, парень остановился у низких ворот, открыл их и мы оказались в общем дворе. Слева стояли два одноэтажных домика.
– Мама! – позвал он женщину, вешающую белье. Она обернулась и я узнала в ней Сакинат, некогда возглавлявшую родительский комитет нашего класса. – Это – Зюма, мы учились вместе, помнишь?
– Помню, – подтвердила она, подходя и обнимая меня, как старую знакомую. – Какая хорошенькая стала! Как мама?
– Ничего, дома.
– И я из дома почти не выхожу. Ренат вечером приходит, рассказывает, что у нас в городе творится, я его послушаю и как будто сама выходила, – женщина улыбнулась. – У меня калмыцкий чай есть, заходите.
Я непонимающе поглядела на парня.
– Ну, заходи.
Из дальнего дома вышла соседка и громко спросила:
– Ренат, не рано ты невесту привел?
– Что смотришь? – осадила ее Сакинат. – Рано, не рано – тебе какая разница?
Внутри была небольшая кухня и дверь в спальню. Деревянные шкафчики подкосились, диван просел, а стол стерся. Но несмотря на все это, комната мне показалась уютной, а висящий на стене ковер – придавал ей тепла.
– Посиди здесь, – попросил парень, открывая крышку подвала и доставая наглухо закрытый сундук.
Женщина улыбалась, разливая по пиалам молочный напиток, пахнущий травой.
– Ты любишь козий сыр? Брат из села привез кусок, сейчас оценим.
Я растерянно улыбалась, глядя то на нее, то на парня.
Ренат открыл крышку сундука и вытащил рулон золотистой ткани.
– О, это мне еще свекровь приносила… и лежит столько лет, ничего так и не сшила.
– Какая красивая, – восхитилась я присаживаясь рядом.
– Еще вот такая, – продолжал парень доставая ярко-синий отрез, – и вот такая… Пояса пригодятся? Только камни потемнели.
Дома у нас тоже были медные украшения, кувшины и браслеты, но мама не разрешала их трогать и они так и висели над лестницей. А эти можно было пощупать, подержать и даже примерить.
– У Зюмы конкурс в следующем месяце, ты же не против, если она возьмет что-нибудь отсюда?
– Да все бери! Пусть пригодится.
Обед прошел отлично. Сакинат была очень простой и доброй женщиной, к которой я сразу же прониклась доверием. Ренат рассказывал про свою работу, про сотрудников, про начальника. Я слушала с интересом, потому что подобных историй дома никто не рассказывал. Да мы и вместе-то никогда не сидели: папа с Артуром ели в зале, а мы с мамой – на кухне.
– А ты в каком районе живешь? – спросила она, когда мы убирали со стола.
Я назвала.
– Мм, – произнесла женщина, – дома там как в Голливуде. Да же, Ренат?
– В Голливуде таких нет, – пошутил он.
Я заметила, что настроение у нее испортилось. Но не успела ничего сказать – зазвонил телефон.
– Мама, – пояснила я, сокрушенно нажимая на зеленую кнопку. Вся моя безмятежность растворилась в этом звонке.
– Где ты ходишь?! Совсем голову потеряла?! Я же говорила тебе, что нас сегодня пригласили на свадьбу!
– Ой, я забыла…
– Ты где сейчас?!
– Недалеко от… института.
– В ателье она! – передала мама кому-то. – Я же говорила! Давай, собирайся, подберем тебя по дороге.
В ужасе я посмотрела на свои ноги.
– Мама, я в джинсах…
– Сколько раз я говорила их не надевать?!! Быстро зайди к Айшат и переоденься во что-нибудь. Она на втором этаже живет, восьмая квартира, кажется…
Положив трубку я еще с минуту приходила в себя.
Положив трубку я еще с минуту приходила в себя.
– Мама зовет, – наконец удалось выдавить мне.
– Ты спешишь?
– Да, надо к тете успеть.
– Хочешь, дай ключи, я закину вещи в ателье прямо сейчас?
Я удивленно посмотрела на него.
– Нет, не стоит…
– Ничего, пусть отнесет, – поддержала Сакинат и обняла меня на прощание. – Заходи к нам.
– Постараюсь. Спасибо большое!
– Не за что! Из ворот налево, не потеряйся.
* * *Всю дорогу до свадьбы и обратно мама ругала Артура за его непристойное поведение перед своей невестой и будущей тещей. В перерывах доставалось мне – все мы не без греха.
– Одни мучаются, в люди выбиться не могут, а она… так и рвется в нищету! Чтоб ни шагу из дома больше!
Мое откровение маму не порадовало, никакой Сакинат она не помнила, а про Рената и слышать не хотела.
– Я не могу дома сидеть – у меня экзамен послезавтра.
– А я за руку тебя доведу и за руку приведу! – нашла выход она. – Увидишь, что я тебе устрою!
Артур привез нас домой и опять куда-то исчез. У мамы на этой почве разболелось сердце и выпив тридцать капель валокордина, она ушла наверх.
Я пошла за ней.
Из-за испортившейся погоды, в комнате стало тускло, почти темно. Мама лежала на кровати и читала журнал о моде. На обложке – Скарлетт Йоханссон в коктейльном платье, с выровненным компьютером лицом. А позади мама – не накрашенная, с лохмато затянутыми волосами.
– Видите, до чего вы меня довели? – произнесла она и перелистнула страницу. Скарлетт изогнулась и мамины пальцы в кольцах закрыли ее белозубую улыбку.
– Не хочешь… поесть?
– Нет. Поешьте на моих похоронах.
Я присела на край кровати.
– Не говори так, мы же тебя любим.
– Вижу, как вы меня любите! И днем и ночью нервничаю из-за твоего конкурса! Каждый день отец спрашивает: где Зюма?! А я оправдываюсь, скрываю! Допрыгаешься, заберет он твои документы из института, будешь дома всю жизнь манты варить!
Потерянно взглянув на нее, я медленно вышла.
С улицы слышались чьи-то разговоры, смех под шум машин.
Дальше по коридору – комната брата, моя, две вечно пустые-гостевые, папин кабинет…
Я поднялась выше. На стенах висели старинные фотографии в темных деревянных рамках, под стать лестнице. Женщины в ужасных застиранных платьях, мужчины в резиновых галошах… И дети, одетые хуже родителей.
Обойдя огромный фикус и медные кувшины вполовину моего роста, я взобралась на самый последний этаж – чердак. Пожалуй, это было единственное место в доме, избегающее папино недовольство и ежедневную уборку. Единственное, что сохранило здесь свое слово.
Пыльный, бетонный пол и кривой потолок из досок. Маленькие пластиковые окна по периметру, чтоб не портить дизайн снаружи и непригодившиеся строительные материалы в углу. Я осторожно закрыла за собой дверь и на коленях отползла в сторону к припрятанной среди коробок тетради. Отыскала последнюю запись и стала писать сразу после нее:
14 мая, 2011 г.
Не осталось никакой надежды. Вчера я верила, что стоит мне поговорить и они смирятся, как было десятки раз до этого, но… сегодня увидела… Нет, не стоит продолжать. Ничего не выйдет, все впустую…
Я осеклась, почувствовав холодные брызги у себя на плечах, обернулась к окну. Небо было таким мрачным, что казалось ничто и никогда не могло бы сделать его прежним.
…Не знаю, что будет дальше… Вот бы завтрашний день не настал…
Отложив дневник, я забилась под едва выступающий подоконник и стала слушать, как шелестят листья на ветру и гремит где-то далеко гром. Мне твердили, что трудности помогают стать сильнее. Что нельзя их бояться, что нельзя отступать. Как на корабле во время шторма…
Мой маленький кораблик тонул. И я не могла его остановить…
* * *Дни стали идти быстрее. Я занималась домом, учила анатомию и в нудной обыденности стали забываться мысли о приближающемся конкурсе.
Я выбросила эскизы, коробки бисера и камни для аппликаций. В мусорное ведро попали и книги о дизайне, некогда вдохновлявшие меня на новые работы. Родители были этому так рады, что разрешили летом съездить в Питер к сестре. Но мне почему-то не хотелось никуда ехать. Мне вообще ничего не хотелось…
Ситуация с Артуром не прояснилась. Я пыталась с ним поговорить, но он всячески избегал наших встреч. В один из таких вечеров, когда брат уехал куда-то до ужина, совершенно неожиданно мне позвонил Ренат.
– Ты откуда взял номер? – поразилась я.
– Твои подружки дали, – ответил он спокойно, – ты… там больше не появляешься?
– Нет… у меня других дел полно.
– Быстро же ты сломалась.
Поздно ночью, проснувшись от необъяснимого предчувствия, я спустилась на кухню выпить воды. Что-то странное и зловещее потянуло меня на улицу.
Не переодеваясь, я вышла из дома, открыла ворота… В лицо ударил яркий свет фар. Сощурившись, мне удалось разглядеть машину в тридцати шагах. Машину Артура.
Через лобовое стекло виднелась его запрокинутая голова и рука на руле. С самыми страшными опасениями я добежала, встряхнула брата за плечи. Он что-то невнятно пробормотал.
– Артур! Ты живой?! Слышишь меня?
Я почувствовала запах спиртного и поняла, что волновалась зря. Артур был всего лишь пьян.
Сев на соседнее сиденье, я погасила фары. В ночной тишине гулко билось мое сердце.
– Когда-нибудь ты расскажешь, – прошептала я, не сводя глаз со спящего брата, – продолжаться так не может…
* * *– Привет… Извини, за то, что бросила трубку… Я видела твои не отвеченные, но мне духу не хватило перезвонить… Очень надеюсь, что ты прослушиваешь голосовые сообщения… Лично я их не слушаю никогда…
Опустив телефон, я села возле будки и с любовью погладила вздыбившую шерсть на собачьем загривке. Пес вертел головой и горячо дышал мне в ладонь.
– Открой дверь! – велела мама. – Стучат!
Я нехотя встала и отряхиваясь от клочков шерсти, открыла. На пороге стоял…
– В институте я тебя не дождался, так что дубль два.
По правде, выглядел он чуточку лучше, и казалось поправился с нашей последней встречи. За его спиной стояла Зарема.
– У нас гости, – сообщила я подошедшей маме.
– О! Зарема! И…
– Мурад, – представился парень, переступая порог.
Зайдя, женщина подозрительно принюхалась.
– А, это от меня псиной воняет, – я виновато улыбнулась, – пойду переоденусь.
К моему возвращению они пили чай на кухне. Незаметно пробравшись мимо двери, я села на свои любимые качели во дворе.
– Мне кажется или ты сегодня не в настроении?
Я обернулась.
– Почему?
– Ну, людей я знаю неплохо. Есть добрые люди, есть злые, а есть вроде тебя.
– Это какие же? – заинтересовалась я.
Он прошел и встал напротив.
– Ты думаешь, что счастье само тебя найдет. И веришь в чудо. Не так?
Наступила недолгая пауза.
– Свое счастье я нашла. Другого мне не надо.
– Везет. Мне свое найти не удается.
– Бывает.
– Не спорю. А… где оно? Твое счастье?
Я посмотрела на него. И правда, где?
– Повсюду. В небе, на земле, в воздухе, в воде. В сердце и в глазах, и в твоих… твоих…
– Речах? – попытался угадать он.
Я рассмеялась.
– Шекспир бы прослезился. Ты в театре была?
Мне стало смешно.
– Я сказал что-то не то?
– Нет, просто в моей семье в театры не ходят.
– Почему?
– Не знаю… не ходят и все. Я однажды хотела пойти на Островского – меня засмеяли.
– Хм, – задумался Мурад. – А над чем в твоей семье не смеются?
Я тоже задумалась.
– Список небольшой. В моей семье можно убираться, готовить сколько хочешь, сливаться с окружающей средой и молчать.
– Ты посмотри на них, – умилилась Зарема, выходя из дома. – Как воркуют! Нашли-таки общий язык. Ты сказал про маёвку?
Я вопросительно подняла глаза.
– Зумруд, мы с работы собираемся послезавтра на природу. Идем с нами.
Пес с тоской рыл землю.
– Нет, я боюсь клещей.
– Ничего не будет, – уверенно заявила мама.
– Нет, все равно, я не привыкла куда-то ходить. Прости, пожалуйста, но меня даже в институт за руку водят.
Не успели за ними захлопнуться ворота, как мама, вооруженная мухобойкой погнала меня по двору.
– Ах, ты! Ну я тебе! Сволочь такая!!!
– Я не хочу говорить ему «да»!
– Не хочешь?! Я тебе сейчас такое устрою, что…
Кто-то кашлянул. Мы резко обернулись. Мурад пораженно на нас смотрел.
– Я забыл пиджак, – оправдался он. – Где-то во дворе…
Мама огляделась, подобрала слегка помятый пиджак с плитки и протянула парню.
– Спасибо. Удачных выходных.
После его ухода, пылая от стыда и злости, мама бросила мухобойку и ушла в дом.
* * *Звонок.
– Алло? – тихо ответила я.
– Знаешь, иногда я прослушиваю голосовые сообщения. Невольно, я улыбнулась его приятному голосу.
– Что делаешь? – спросил он.
– Думаю.
– Обо мне?
– Не обольщайся.