Я собирала вещи, упаковывала в сумку самое необходимое. На полках остались рамки с фотографиями, мягкие игрушки, книжки, ванильные свечи… В шкафах висела одежда, лежали косметика и флаконы духов. Доставая дорожную сумку из-под кровати, я нашла лист календаря, с вычеркнутыми числами. А второе июня, было ярко обведено в кружок и подписано: «самый счастливый день!»
«Четыре дня осталось» – рассеянно подумала я.
– Ты что делаешь? – прикрикнула мама с кухни. – Спустись, закрой дверь! Мне выходить.
– Иду…
– Быстрее!!
Я спустилась, медленно водя ладонью по деревянным периллам. Неужели, в моей новой жизни не будет этих перилл? Этих ступеней, этих стен…
– Принеси браслет из зала. В вазе.
Браслета в вазе не оказалось.
– Как нет?! Позавчера утром, я его сняла и оставила там. Посмотри хорошенько!
– Ты точно не уронила где-нибудь?
– Точно! Я видела браслет в вазе, когда обедала позавчера…
– она замолчала и с несломленной уверенностью взвыла: – Привела! Дура, привела вора домой!
Это было выше моих сил.
– Ренат не вор! Он не взял!
– А где? Где, скажи?
– Откуда я знаю. Может, упал куда-нибудь…
– Куда? Оёй, старинное золото, ручная работа… Он в городе? Заявление напишу.
– Мама! Какое заявление, не брал он! Не станет, ради одного браслета…
Мама возмущенно потрясла руками:
– Дура, очнись! Это для тебя – один браслет, а для таких, как он – способ существования на ближайшие пару лет! Думаешь, ты нужна ему? Да? Посмотри, он только раз зашел в дом, а дальше что будет?
Мама ушла. Я осталась стоять на том же самом месте.
Браслета не было.
Я позвонила парню. Он долго не брал.
– Да, любимая?
– Какая я тебе любимая?! Как ты мог так поступить?
– Что ты говоришь?
– Я доверилась тебе, я никому так не доверяла. А ты… я… верни, мама не оставит тебя в покое.
– Что вернуть?!
– Врун! Прощай, Ренат. Надеюсь, эти деньги принесут тебе счастье.
* * *Новая жизнь началась раньше назначенных трех часов. Она началась с первого, самого горького предательства.
Я разобрала вещи и легла на качели во дворе. Отпущенная собака, стянула одеяло и запрыгнула рядом, прижавшись к моим ногам. Мне вдруг стало страшно от мысли, что лишь по собаке я бы скучала сильнее и искренне…
«Никакой любви, – обещала я себе. – Никаких чувств. Вот и хорошо, что все вовремя закончилось… ошибки учат… в следующий раз, буду умнее… а сейчас… переживу и не вспомню…»
Переживалось долго. А забывалось еще дольше… Я привыкала к мысли, что больше не получу его смс-ок, не услышу голоса в телефоне, не увижу знакомый силуэт в окне. Больше не будет просвета и ожидания, после скучного и серого дня. Больше не будет того маленького, щемящего восторга. Не будет Рената…
День прошел в безмолвной грусти.
* * *Ахмед Магомедович часто задерживался на работе допоздна, так как ближе к отпуску работы набиралось предостаточно. Мужчина как раз садился в машину, когда к нему подбежал молодой парень. Увы, он его узнал.
– Иди, гуляй отсюда.
– Послушайте! – Ренат встал на дорогу. – Дайте мне сказать.
– Иди, a-то перееду!
Парень уперся руками в капот.
– Выслушайте, и я навсегда исчезну из вашей жизни!
Шум мотора стих. Предложение показалось слишком заманчивым, чтобы просто от него отказываться.
– Говори.
Ренат, как призрак, стоял в свете фар.
– Разрешите Зюме поехать на конкурс.
– Чего?! Давай, иди!
– Разве вы не видите, что можете осуществить ее мечту?
Мужчина закрыл дверь и сквозь спущенное стекло, бросил:
– Мечты забываются.
Машина тронулась, и парня отбросило в сторону.
– И ваша мечта забылась?!
Краем глаза, Ахмед, уловил, каким красивым было небо в этот вечер.
* * *К нам в гости пришел Мурад. Он ездил в Турцию и привез большую коробку сладостей с орехам и корицей.
С его приходом дома началась настоящая идиллия. Мама не ворчала, а наоборот, весело болтала с нами, разливала чай. Мурад рассказывал про голубую мечеть.
– А как живут девушки в Турции? – спрашивала я. – Им разрешается выходить?
– Конечно, ходят куда хотят.
– И учиться им разрешается?
– Да, вполне.
– Везет турецким девушкам…
Мама вздохнула, покачала головой.
– Учись, гуляй – кто тебе запрещает?
– Никто. Совсем никто.
Она сердито сощурилась:
– Сходи в спальню, принеси семейный альбом. Покажем наши фотографии…
«Вот бы исчезнуть, – представляла я, выходя. – Чтоб навсегда»
Альбомы стопкой лежали на полке. Пока я думала, какой из них взять, на глаза попалась мамина шкатулка. Я недоуменно высыпала золото на кровать и змейкой вытянула старинный тонкий браслет.
– Мама! – Ворвавшись на кухню, я бросила браслет на стол. – Что это значит?!
Она растерянно посмотрела на украшение.
– Ой, ты нашла? Где он был?
Теперь я поняла, почему мама не спешила писать заявление.
– А может, он и не терялся?!
* * *Ренат не отвечал. В слезах я набирала его номер снова и снова– ничего кроме длинных гудков.
«Он уехал, – догадывалась я. – Все кончено. Ничего не вернуть…»
В один миг я потеряла себя.
Но вдруг на горизонте взошла радуга. Случилось чудо.
* * *Папа негромко постучал в дверь.
– Ты спишь?
Я хотела промолчать, но спокойный голос отца насторожил меня.
– Нет.
Он зашел, тихо закрыл за собой.
– Когда конкурс?
– Какой конкурс?
– Твой, в Москве.
Я стремительно села.
– Второго июня, через три дня.
– Ты хочешь поехать?
Я раскрыла глаза до предела.
– Да, очень.
Папа достал из кармана телефон и кому-то позвонил.
– Нужны два купе в новом поезде, – распорядился он. – Завтра? Да, в пять устроит. Нет, едет моя дочь и ее подруги.
И вот он отпускает мобильный, встает и уходит.
Я догнала папу на лестнице.
– Это правда?! Я могу поехать?!
– Можешь, езжай.
– Как?! Ты отпускаешь меня в Москву? Одну?! Это же опасно!
– Ты же не одна едешь.
– И все равно, – я задыхалась от переполняющих меня эмоций. – Мне надо… я… собрать… мы… девочки…
Он резко остановился.
– Зюма, ты уже взрослая. Собери платья, возьми подружек, погуляй по Москве и возвращайся.
Отец улыбнулся. Не помню, когда в последний раз, я видела его улыбку. В детстве, что ли?.. Он стал другим, я не узнавала это доброе и простое лицо.
– Спасибо. Я никогда не забуду…
– У всех нормальных людей – дурь в голове, – сказал он как-то задумчиво, спускаясь по лестнице. – А у моей дочери там кружева…
* * *Той же ночью, я обзвонила девчонок. До утра мы болтали по телефону, а с рассветом – собрались в ателье. Пришла даже Кама, которой, в принципе, разрешения никто не давал.
– Ничего, – успокаивала ее Патя. – Я попрошу маму уговорить твоих родителей.
– И я свою попрошу, – пообещала Эля. – Они согласятся.
Подошли визажист и модели. Мы в последний раз прорепетировали дефиле.
– Что не успели – закончим в поезде. Ехать целых два дня.
– Я так счастлива! – взвизгнула Патя. – Еще вчера думала, что всё – напрасно потраченное время. А сегодня…
В помещение зашел знакомый, загорелый парень, в тех же самых потертых джинсах.
– О, Эля, ты посмотри, кто к тебе пришел!
Девушка любопытно выглянула из-за манекена и смущенно покраснела под наш дружный, громкий смех.
* * *В четыре мы были на вокзале. Нас провожал Артур и родители Камы, которых, все же, удалось задобрить. В этом же вагоне ехал Патин дядя, обещавший проследить за нами в Москве и посадить на обратный поезд.
– Все будет круто, мамуль, – уверяла Камилла, – мы увидим метро!
– Ведите себя скромно, не привлекайте лишнего внимания, – наставлял нас Артур. – А если что, у Зюмы в сумке есть баллончик.
– Надеюсь, до такого не дойдет, – испугалась мама Камы.
– Конечно, – в один голос протянули мы.
Телефон в моей руке пинкнул. Пришло смс от неизвестного номера:
«Повернись»
Я обернулась и застыла. Ренат стоял в конце платформы.
– Мне надо отойти на минутку…
Земля уходила из-под моих ног. Огромный путь, длящийся целую вечность, я шла к нему в суете толпящихся вокруг людей. И вот я остановилась напротив. Парень улыбнулся, но лишь губами. Глаза его оставались серьезными.
– Ты пришел попрощаться? – сказала я не своим, холодным и чужим голосом.
– Да.
– Когда уезжаешь?
– Завтра утром.
Сердце мое забилось быстрее.
– А обратно когда?
– Не знаю, Зюма… Приеду ли я обратно.
Я внимательно посмотрела в его лицо. Мне хотелось разглядеть каждый блеск, каждую тень, на его коже. Все что я могла увезти и оставить, все, что я могла запомнить.
– Если бы я тогда вышла…
– Не надо, – прервал Ренат. – Если бы ты вышла тогда, то судьба твоя стала другой. И моя. Аллах знает, как лучше. Не веришь мне – поверь ему.
Я посмотрела на небо: солнце блестело, никаких туч, никакого дождя.
Я посмотрела на небо: солнце блестело, никаких туч, никакого дождя.
– У меня есть кое-что для тебя, – я раскрыла сумку и достала небольшую вышитую картинку. – Это портрет самого дорого мне человека – моей бабушки. Здесь она примерно моего возраста. После ее смерти, я нашла старую школьную фотографию и сделала по ней схему. Я хотела, повесить на стену, но не смогла… Даже самые приятные воспоминания порой убивают.
Парень взял картинку из моих рук и погладил ровные, вышитые золотом волосы, коснулся светлого лица.
– Она похожа на тебя.
Я улыбнулась.
– Надеюсь любовь, которую я вложила в эти нити, будет оберегать тебя всю жизнь… Как ты уберег меня.
Мы в последний раз обменялись взглядами. Я пошла к своему вагону, Ренат – к выходу.
Был обычный майский день, ничем не отличавшийся от предыдущих. Обычный день, сделавший меня сильнее.
Поезд отправился в пять. В купе было чисто и светло. Мы застелили постели, поели, поработали над платьями.
Ночью, когда девушки уснули, я придвинулась к окну и долго смотрела на горящие вдалеке огоньки. Потом включила светильник и открыла дневник, не забытый под досками мансарды. Последней была запись, которую я оставила в ночь, перед приходом Рената в наш дом. Я и не помнила о ней…
25 мая, 2011 год
Как же я волнуюсь! Завтра Ренат придет знакомиться с мамой. Понравится ли он ей? Вот бы знать… Как бы я хотела со знанием будущего, вернуться в эту ночь и спокойно уснуть, с уверенной мыслью, что все будет хорошо.
Интересно, а он сейчас нервничает? О чем думает? Да и неважно…
Что бы ни случилось, как бы не отнеслась к нему мама – я нашла свое счастье. Совсем близко, совсем рядом. Я чувствую сердцем, что это любовь. Любовь навсегда. Та самая…
Осталось подождать. Скоро мы будем вместе и ничто нас не разлучит. Я не отступлюсь от своих чувств. Потому что без тебя, Ренат, нет и меня…
– … люблю тебя, – дочитала я в тишине.
Вскоре огоньки погасли.Вывести из равновесия
Было уже поздно. И шел снег. Лед блестел под ногами, как серебристый лаковый паркет – ровный, изящный. Каблуки стучали звонко и быстро, даже очень быстро – я опаздывала.
Встреча была назначена на семь. Я должна была поспеть к половине. А сейчас было восемь, телефон мой разрывался от сообщений и звонков.
…А еще работа… ух, работа… если б зарплата соответствовала их требованиям, если хотя бы отношение было стоящим… но не было ни первого, ни второго.
…А еще дети… ух, дети… если б они научились справляться без меня и перестали хулиганить в школе… у меня было бы больше времени… и я б не носилась сейчас, а уже сидела на встрече.
… А еще муж… ух, муж… если б не его друзья, не эти ночные посиделки… я бы выспалась с утра и закончила отчет в первой половине, не пропустила бы обед… не опаздывала сейчас.
…А еще родители… ух, родители… если б не ссора с ними, я бы не накричала на мужа… и он бы не пригласил друзей назло мне… довез бы вовремя, а не вынудил добираться пешком.
…А еще квартира… ух, квартира… если б не этот кредит, не было бы никакой надобности разрываться между двумя работами сразу… сидеть перед компьютером по ночам… бежать теперь.
… А еще соседи… ух, соседи… если б не затеянный ими подъездный ремонт, я бы смогла купить детям обещанные коньки, они бы не обиделись на меня… не хулиганили бы в школе…
Вокруг было темно и пусто: ни души. Толпились дома, и я с досадой прорывалась между ними и опять попадала в какой-нибудь мрачный двор. Каблуки стучали и стучали, телефон звенел, часы трещали, и слезы были готовы в любой момент сорваться с моих глаз.
…работа… дети… муж… родители…
Все будто сговорились против меня… специально делая всё, лишь бы разозлить меня… вывести из равновесия… и…
…Я сама не поняла, что произошло. Не то оступилась, не то поскользнулась. Видимость резко взлетела до неба и если секунду назад я смотрела вперед, на выстроившиеся гаражи, то теперь перед глазами оказалось нечто сине-черное, с блестящими огоньками и большим белым кругом. Я неподвижно лежала на спине.
Тишина. Неожиданное легкое чувство покоя охватило меня. Я лежала, по-прежнему лежала, и мне совсем не хотелось подниматься. Как будто стоило только это сделать, и пришлось бы бежать дальше, дальше злиться, нервничать, плакать… А оставаясь, ничего этого не требовалось. Минуты остановились, и никто уже меня не ждал. Я стала хозяйкой своего времени. Сама решала, что мне делать.
А делать ничего и не хотелось. Лежать спокойно, смотреть на небо, дышать зимним воздухом и всё… больше ничего…
Я была счастлива. Хрупкие снежинки ложились на мое лицо и слегка щекотали… как в детстве. Я улыбнулась: в детстве…
Работа… возможно, если б я не спорила с начальством и не возмущалась по пустякам, никто бы ко мне не придирался.
Дети… наверно, мне бы стоило побольше уделять им внимания и не проводить выходные перед телевизором, а хоть раз сходить с ними погулять, вникнуть в их проблемы.
Муж… давно мы с ним не говорили по душам. А жаль, раньше постоянно делились тем, что скрывали от остальных… и вот, стали скрывать и друг от друга.
Родители… мои милые, как же я их люблю. Но с годами не замечаю, что и мои мальчишки стали такими же по отношению ко мне, как и я к своим. Забываю подготовить подарок на праздники, молчу, когда нужно говорить, ворчу, когда требуется только лишь извиниться.
Квартира… такая просторная и светлая. Как же повезло, что нам предоставили ее в рассрочку. Совсем немного и квартира будет наша.
Соседи… и когда я в последний раз к ним заходила? Они сами убираются в подъезде, чтоб не скидываться всем на уборку, а мне жалко какую-то четверть зарплаты на новую покраску. Но и кто же я после этого?
Я привстала, отряхнулась, достала телефон. На заставке была фотография моей семьи – все смеются и все счастливы… Как же я всё испортила за один только год.
Я позвонила к сыну, зная, что он все еще на меня в обиде.
– Да, мам? – сказал он серьезно.
– Привет, мой маленький, – произнесла я ласково, – вы дома?
– Да, делаем уроки.
– А папа дома?
– Смотрит телевизор, – и добавил со вздохом: – один. Мы ели, а он не захотел.
Я замолчала, смахнула со щеки снежные хлопья.
– Передать ему трубку?
– Нет, лучше слова мои передай… скажи, что я его очень люблю.
– Хорошо, мам, – оживился сын, – а ты скоро?
– Скоро, скоро, – засмеялась я. – И на вашем месте, я бы поторопилась с уроками.
Он недоуменно усмехнулся.
– Но кто-то же должен прийти со мной выбирать коньки.
– Мама! – обрадовался он. – Может, мы сегодня и на ночной каток сходим? Все вместе.
Я задумчиво посмотрела на гладкий лед у себя под ногами и непроизвольно представила лица собравшихся за столом «мажоров». Да, какой же наверно организатор сейчас злой, ждет меня битый час, а я и не спешу никуда. И не нужна мне никакая вторая работа.
– Конечно, сынок, – согласилась я, – вот накормим нашего папу и пойдем. Все вместе. Как раньше…
Безответно
«Привет» – написала я, ужасно нервничая и отстранилась от клавиатуры.
«Привет» – ответил он.
«Как ты? Почему редко пишешь?» – спросила я и тут же об этом пожалела. Надо было просто спросить про дела… просто про дела…
Он не отвечал…
Уже неделю я считала себя влюбленной в Имрана. Могла часами сидеть в пустой комнате, мечтая о чем-то волшебном, незнакомом мне раньше. Или, возвращаясь с учебы, просто улыбаться, прижавшись к холодному автобусному стеклу. Просыпаться невероятно счастливой, даже когда за окнами бывало серее серого… Одно только держало меня на земле – я не чувствовала взаимности.
«Конечно, он плохо меня знает, – думала я. – Вот познакомимся мы поближе и он поймет, какая я славная и добрая! Конечно, поймет!»
Но он не отвечал…
«Тяжелый день?» – отправила я и снова стала сердиться на себя. Зачем на него давить! Может он отошел. Вдруг в дверь позвонили… вдруг он проголодался… или устал сидеть перед компьютером…
«Нет, просто скоро экзамены. Мало остается времени» – объяснил Имран.
Экзамены! Какой молодец – учится! И мне надо у него поучиться! Наверно, у него очень сложные экзамены, вот почему он не пишет. Пусть занимается.
«Тебе помочь чем-нибудь?»
«Нет. Спасибо, но я и сам смогу»
Самостоятельный какой… Я так и представила, как он отводит глаза от монитора и продолжает изучать раскрытую книгу. А я еще удивлялась, почему он долго пишет? Он же занимается! Это всё оправдывает!
Я взволнованно пошла на кухню, выпить воды и внезапно услышала сигнал сообщения. Он написал что-то еще! Бросив стакан я помчалась снова в комнату, быстро кликнула по экрану… это был не Имран.
Арслан – мой одногруппник. Хороший парень, но ужасно надоедливый. Что на этот раз?! Он спрашивает, что я делаю…
«Готовлюсь к экзаменам!» – сухо отрезала я.