Алейна встала, в руках ее светилась жизненная сила, взятая от умершей. Шагнув вперед, она коснулась раненой ноги Клевера и закрыла глаза. Благодатная сила влилась в коня и раны его срослись, одна за другой. Громкое ржание возвестило, что он в порядке.
Алейна вздохнула, устало держась за коня.
— Спасибо, Крынка, — прошептала она. Но мертвая лошадь ее уже не слышала.
Ричард влез на крышу и натягивал лук, выбирая стрелы помощнее. Кел снова встал, медленно и упорно, как маньяк, отер грязь с лица, отыскал в грязи шипастое орудие, и двинулся в сторону Дмитриуса с вожаком.
Четверо варгов бились с двумя тенями и постепенно одолевали их. Тени не ведали боли и усталости, но мгла лилась из рваных ран в их телах, а теряя мглу, они бледнели и слабели. Впрочем, тени успели достаточно изранить варгов. Один из них умирал, трое других являли все разнообразие повреждений: отпечатки копыт на броне, обугленный хвост и обожженный бок, опаленные щитом света лапы и нос, остатки липкой серой жижи, замедлившей движения, раны от когтей и укусов теней, вмятина от удара шипастой палицей…
Кел обрушил палицу, но она лишь мазнула пустоту, обходя вожака по дуге, его магнитное поле было еще сильнее, чем у остальных. Мокрый и склизлый, варг вывернулся из захвата Дмитриуса, свалил его, оттолкнувшись задними лапами от стального корпуса, скакнул огромным прыжком метров на пять, чтобы уйти из вязкой жижи. Развернулся и хрипло завыл. Он припадал на переднюю лапу, всклоченная шерсть торчала по окружности шеи и холки, а еще на шее виднелся кровавый след от плечевой дуги латного воина.
Трое железных волков окончательно разодрали ослабевшие тени, сгрудились вокруг вожака, и осторожно, с низким грудным рычанием, двинулись в обход черной лужи и броневагона, к коням. Стальной и Кел пошли им наперерез.
— Кел! Лезь наверх! Они же порвут тебя!
Светловолосый и бровью не повел. То ли вожак не успел секундами ранее дотянуться ему до горла, то ли… объяснений тому, что он до сих пор жив, не было.
Ричард выпустил по тварям пять разных стрел, и все без толку — совокупное поле варгов отбрасывало их в стороны, как щепки. Огненный, ледяной, ядовито-дымный росчерки, как обрывки неудачного фейерверка летели в шелестящую траву. Сильный свежий ветер дул с невысоких Хеймских гор, освежая изможденных боем. Что-то извечное почудилось Алейне в этом ветре, едва уловимый дух разгоряченного солнцем скального камня, явственный запах луговых трав и цветов. Что-то еще, другое, звериное, многообразное…
— Ну? — прикрикнул Ричард. — Будете нападать, или струсили, суки?
Он сменил лук на багор и, помятый, пришибленный, с окровавленными губами и разодранной рукой, весь в испаряющейся серой грязи, выглядел очень кровожадно.
Волки словно и ждали какой-то реакции со стороны врагов — вмиг окружили Стального воина, но, естественно, не драли двойной доспех когтями и не пытались кусать, а сжали его своими телами со всех сторон, повисли на нем и, тяжело дыша, повалили. Дмитриус пытался ухватить хотя бы одного, но волки действовали на удивление слаженно. Кел вдарил одному из них булавой по хребту, та соскользнула, оставляя тонкий кровавый след, зверь рыкнул, но не отступил, налегши всем весом на руку Дмитриуса.
Они сгрудились на павшем латном воине, не позволяя ему встать, и странно тыкались в него мордами. Когда раздался душераздирающий скрежет и Дмитриус весь стал покрываться растущими вмятинами, Лисы с ужасом осознали, что происходит.
— Они его корежат! Силой тверди крутят металл!
Кел снова занес свое орудие, но потерял равновесие и грохнулся назад под его весом.
Спасение пришло откуда не ждали, причем, так стремительно, что никто не успел ничего предпринять. Гремлины высунулись на скрежет из безопасности броневагона, возбужденно застрекотали, вскарабкались на самый верх бортика — и завизжали от ярости, увидев, что происходит с хозяином. Неуклюжими прыжками они сиганули сверху вниз и без малейшего страха подскочили к своре рычащих чудовищ. Тоненькие руки беспрестанно жестикулировали, и секундой позже вокруг них уже летали камни размером с человеческий череп, вырванные злобными карликами из-под земли! Не будучи металлическими, они врезались варгам прямо в морды, когда те не успевали отпрянуть. Лисы с удивлением смотрели, как тоненькие кривые ножки топали по земле — и оставляли трещины и вмятины, следы своей маленькой, но громкой ярости.
Варги взвыли, один из них, помоложе и поглупее, попытался схватить гремлина мощной пастью и раскусить надвое, но тщедушный пройдоха щелкнул пальцами и сделался каменным, варг заскулил и выплюнул его на землю вместе с обломком зуба.
— Крррхх!! — заорал на него гремлин, вцепился ему в бедро и мигом оказался у варга на спине, тот взвыл и с испугом взбрыкнул. Гремлин удержался, ловко вскарабкался на железную бронированную холку и внезапно погрузил обе ручки внутрь варговой брони. Тонкие кривые пальцы с цепкими коготками прошли сквозь железную броню, будто ее и не было. Добравшись до нежного мяска, гремлин с наисвирепейшим выражением лица впился в него когтями и закрутил руки крест-накрест, как следует продирая провинившегося волка.
Молодой варг, привычная защита которого будто вмиг куда-то исчезла, взвыл от боли и испуга высоким, щенячьим скулежом и принялся кататься по земле, чтобы сбросить или раздавить страшного врага. Но тот соскочил, долбанул его летающим валуном по носу, и побежал к собрату, ведущему неравный бой с троими врагами сразу.
Второй гремлин тем временем вспрыгнул хозяину на грудь и устроил искрометный цирк-шапито: оттарабанил неуловимо-быстрый ритм ногами по хозяйской груди — и от шерсти прижатых к ней варгов пошел дым. Твари отпрянули, и стало видно, что корпус Дмитриуса на глазах краснеет и раскаляется. С недовольным ревом железные волки отбежали от добычи, но гремлину и этого было мало.
— Уррргх!! — он затопал ножками, замахал ручками, и вызвал из земли сразу двоих… пыльных элементалов. Два невысоких, быстрых смерча заелозили по траве, вздымая все больше пыли, и двинулись на волков, грозя запорошить их морды, лишить носа и глаз.
Четверо варгов, израненных, но не побежденных в битве с опытной серебряной хантой, сваливших Стального и едва не превративших его в груду неподвижного искореженного металла — пятились, отступали, а двое маленьких землистых гремлинов, похоже, только разогрелись, потому что плечом к плечу двинулись вперед, один направлял пылевые смерчи, а второй щелкал пальцами, и под ногами то у одного, то у другого из волков трескалась земли, их ноги проваливались в трещины и застревали там, варги выдирали их, отступая все дальше и дальше.
Кел, о котором все забыли в гвалте и абсурде происходящего, подкрался сбоку с палицей на плече и нанес титанический удар. Кажется, он немного освоился с Ёжищем (именно так, вспомнил Винсент, назывался шипастый двуручный монстр), потому что светловолосый слегка крутанул корпусом, палица скатнулась с его плеча и рухнула хромому варгу прямо на голову. Удар был настолько смачный, что от совокупности звуков передернуло всех — и варгов, и людей. Даже Дмитриус, деформированный в четырех местах и с трудом встающий с земли, дрогнул.
— Щорщ! Щоорщ!!! — торжествующе вскричали гремлины хором, и бросили все силы в атаку. Пыльные элементали ринулись вперед, из земли выворотилась новая пара прыгучих камней и поскакала молотить несчастных зверей по бокам и животам.
Варги отчаянно взвыли — и всем скопом сорвались с места. Они бежали назад, в родные Кротские пустоши. Великий зов, подчинивший железных волков, не смог совладать с беснующимся в их груди негодованием от понесенных потерь… и пережитого унижения.
— Охренеть, — только и сказал покосившийся Дмитриус, глядя, как его миньоны с победой возвращаются домой, то есть к нему внутрь. Приникнув к стальной родине, гремлины втянули когти и принялись выправлять погнутый двойной доспех, постукивая костяшками тонких пальцев и что-то друг другу бормоча. Металл плавно скрежетал, скорее даже пел, разглаживаясь и затвердевая под их чуткими руками.
— Мы и не знали, что вы так сильно переживаете за папочку, — усмехнулся Кел.
— Мы вообще не знали, что они уже так подросли, — возразила Алейна. — Это магия взрослых гремлинов, молодняк на такую силу не способен.
— Одной пользой больше, — откликнулся усталый Винсент. — Смогут не только починять его между боями, но в критической ситуации и в бой вступить. Пора посвятить их в Лисы, — усмехнулся он.
Шутка не произвела впечатления на Ричарда, который глянул на учителя из-под густых бровей. Его самого в Лисы так до сих пор и не посвятили, хотя это давным-давно стало излишне, серебряная бирка ханты на плече рэйнджера красовалось более чем заслуженно.
— Не надо, — отрезал Дмитриус. — Они не боевые. Они для изобретений.
— Не надо, — отрезал Дмитриус. — Они не боевые. Они для изобретений.
— Конечно не надо, — согласилась Алейна. — Нам повезло, что железные варги дети тверди. Как и Ялвик с Ниялвиком. Они родственные твари и чуют родство, причем, гремлины более воплощенные дети земли, их контроль над стихией заметно выше. Варги чувствовали их как старших по иерархии. Будь волки другой стихии, они бы так легко не отступили.
Жрица в силу образования в Янтарном Храме хорошо понимала взаимосвязь мировых сил и связанных с ними живых созданий.
— В серьезном бою малышам не выжить, а тут… очень кстати пришлось.
Она поневоле заулыбалась.
— Ну и хорошо. Хотя бы одной проблемой меньше, — кивнул Винсент. — Что делать с лошадьми, они выбились из сил и не дотащат нас до Землеца. И даже до скрова не дотащат. А нам нужно быстрее убираться отсюда, запечатанный не просто так из кожи вон лез, чтобы нас не выпускать. Если он варгов прислал, может, пришлет еще кого-то!
— Так что случилось на Холме?! — воскликнула жрица, разом вспоминая все безумства, произошедшие в последние пару часов. — Какого черта на нас напали варги?! И что это был за ужасный РЕВ. И почему ты ничего не делал во время боя, Кел?!
Мужчины молчали, не зная, с чего начать и как объяснить.
— Как это ничего не делал, — сумрачно сказал светловолосый, снова напоминая обиженного карапуза. — А это что?..
— Это идиотская, кровавая дубина с… иголками. Какого черта ты к ней прилип, почему не захватил разум вожака и не приказал ему убираться? Почему не погрузил их в сон? Почему…
— Алейна… — кашлянул серый маг.
— …не внушил им, что нас тут нет? Или хотя бы не скрыл плащом пилигрима наших коней?!
— АЛЕЙНА.
— Что?!
— Низверг из-под Холма отнял у Кела связь со Странником. И все воспоминания о нем.
Глаза девчонки расширились. Кровь отлила от ее лица, она отступила назад.
— Что??
— Вы уже второй раз говорите про этого Странника, — мрачно напомнил Кел. — Объясните, кто он такой. Это бог, да? Я был его жрецом?
Алейна потрясенно молчала, не в силах даже закрыть рот.
— Ты вообще помнишь, кто мы и что здесь делаем? — уточнил Дик.
— Конечно помню, — в светловолосом на секунду проявилась обычная уверенность и напор. — Мы ханта, и самая лучшая.
— Ну конееечно, — рассмеялся Винсент.
— С Келей все в порядке, можем ехать дальше, — сплюнул Ричард.
— Я прекрасно помню, что мы защищаем холмы и выполняем опасные заказы. Раньше были под Кланами, теперь служим Хилеону. Я все помню. Ты серый маг, Анна воин, Алейна жрица Хальды Милосердной, Дмитриус ходячий доспех, а ты, косматенький, подрабатываешь у нас стряпухой, — Дик засмеялся, но не зло, он регулярно готовил на привалах. — В общем, все-все-все. Но не помню… что я делал. Как я… вносил свой вклад. Я ведь… важная часть ханты?
— Ты архи-важная часть ханты, — проронила Алейна, преодолев шок. — Каждый важная… Но ты все равно архи-важная.
— И что же я делал?.. Что такое «плащ пилигрима»?
Изумрудные глаза девчонки увлажнились. Она сказала что-то.
Но ее слова потонули в страшном реве, сотрясшем равнину, серовато-зеленые Хеймские горы и древний лес.
От силы этого нечеловеческого, чудовищного рева все содрогнулись. В нем пульсировало первобытное, древнее. Ветер снова заметался по равнине, завыл, отголоски дальнего рокота пронеслись над жмущейся в испуге травой.
— Да что же такое! — воскликнул Винсент. Он не мог призвать серого ворона, потому что отправил его с сообщением в Землец. Маг чувствовал себя ослепшим и понял, насколько привык смотреть на мир сверху, чтобы видеть, что за новая опасность преследует Лисов.
Ричард, как только первобытный Зов отзвучал, вскочил на крышу, живо встал на бортик и вгляделся в стену лесов.
— Ооо… А… — внезапно сказал он севшим голосом.
— Ну, что там?!
— Смотрите, — сипло ответил рэйнджер, указывая рукой в сторону Холмов.
Все повернулись и увидели, как лес дрожит и шатаются кроны. Из чащи вытаптывалась живая лавина: бурая, серая, черная. Дальний рокот, бурно дробящийся по земле, становился с каждой секундой слышнее — сотни, тысячи лесных зверей мчались из леса, волки бок о бок с медведями, росомахи с зайцами, олени с лосями. Мчались в сторону гор. В сторону броневагона.
— Их Крик напугал? Бегут от него? — испуганно спросил Винсент.
Алейна и Дик синхронно покачали головой; он разбирался в жизни леса, она в повадках зверей.
— Зов собрал всю животину из этой оконечности! И на нас направил, — лихорадочно воскликнул Дик. — В жизни такого не видел… Алейна, буди Анну! Садитесь с ней на Лягу, она худо-бедно унесет вас обеих. Кел, ты на Клевера, а вы, учитель, на Щавеля. Скачите в разные стороны, вы с Анной в Землец, ты в Рынку, а вы в Шпон.
— А ты? Вы с Дмитриусом?
— Гремлины могут уйти под землю. Дмитриус стойкий. Я… убегу.
— Может спрячемся в броневагоне? Ну что они смогут сделать, это же в основном обычные звери…
— Алейна, это лавина! Она нас снесет, если сейчас не уйти! В холмах есть твари, способные в одиночку разнести броневагон в щепы. По коням!
Лошади стояли как вкопанные, в их глазах была пустота.
— Но! Пошла! — кричал Ричард, стегая освобожденную Лягу, она только мелко дрожала и не двигалась. Алейна пыталась говорить с лошадьми, внушить им свою волю, используя зов Матери, но тщетно, их уши, глаза, ноздри — все их существо было захвачено иным, древним и могучим Зовом.
Количество странных и зловещих вещей, произошедших сегодня с Лисами, перешло в качество: лавина неслась в их сторону, оставались считанные минуты до того, как она сметет маленьких, испуганных людей. Гремлины, разинув рты, смотрели на этот ужас, затем топнули ногами и провалились под землю. Дмитриус надеялся, что глубоко…
— Внутрь, — сказал Винсент. — Выхода нет. Защищаемся там.
Словно в ответ на его слова, над лесами вздулась растущая тень, от которой шел мелкий, визгливый шум. Тучи, рои больших и малых птиц поднялись, истошно клича, развернулись на все небо. И полетели сюда.
Лисы молча заскочили в броневагон, задвинули дверь, опустили штурмовые засовы. закрыли люк изнутри, затянули цепь. Застопорили колеса, выдвинули серпы, кромсатели, шипы, заложили все дыхалки, кроме тех, в которые смотрели.
Даже через дыхалки и узкие бойницы для вентиляции и стрельбы, масштаб происходящего отнимал дар речи. Земля дрожала и даже немного тряслась, вещи падали с полок и катились по дощатому полу, а от надвигающегося рокота и клекота начинало закладывать в ушах. Анна застонала сквозь тяжкий сон.
— Хоть гремлины спасутся, — сказал Дик. Громко, уже перекрикивая разнобойный грохот и лоскутный рев живой лавины. — Под землей их не достанут. Да и не нужны они никому.
— В крайнем случае, — решился Винсент, — уйдем в сумрак. Держитесь рядом, если сруб и оковка не выдержат, все провалимся в первый слой.
— Сколько ты сможешь нас там продержать?
— Не знаю. Полчаса. Может час.
— Тогда давай лучше сейчас! Чтобы не в панике уходить, так шансов больше.
Маг кивнул. На нем буквально лица не было: Винсент ненавидел даже малую ответственность, а сейчас от него зависело выживание всех. Нахлынувшая бледность смыла цвет с его скул и щек, и оказалось, что Винсент не бледный, а пугающе, нечеловечески серый. Мгла, окружавшая мага день и ночь, въелась в его черты, омрачила кожу и даже волосы. Из-под темного капюшона на них смотрел призрак с болезненно блестящими глазами.
— За руки, — крикнул он, усаживаясь лотосом. — Держитесь крепко, Алейна, возьми Анну!
Винсент закрыл глаза, сжав руками плечи Алейны и Ричарда. Отрешился от нарастающего безумия, беснующегося все ближе. Сосредоточился.
Он не мог всколыхнуть пространство руками, ухватившись за собственную тень — поэтому уводить в сумрак людей было вдвойне трудно. Мантия услышала шепот хозяина, всколыхнулась и разрослась, охватила сгрудившихся Лисов покровом шелковой мглы. Грохочущий топот нарастал, заглушив все, но внезапно оборвался, словно его выключили. Вязкая тишина дышала в уши, вокруг было полутемно. Они сидели в клубящихся стенах броневагона, вернее, его отражения в мире теней.
— Ох, слава Хальде!
— Причем тут Хальда…
— Как же здесь тихо и хорошо.
— Где Ани?!..
Анны не было. И Дмитриуса тоже.
— Он железный, не живой… Я не смог его почувствовать, чтобы провести.
— А Анна?!
— Наверное, так и не смогла проснуться по-настоящему, сосредоточиться…
— Даже и не думай, рыжая, — рэйнджер схватил жрицу за рукав. — Мы не можем вернуться за ней. Второй раз учитель нас не вытащит.
— Она же умрет!
— Алейна… я правда не смогу… я должен сохранять контроль. Удерживать всех…
Сумрак, извечный и тихий, медленно выталкивал живых, не принадлежащих миру теней. Нужно уметь держать себя в сумраке, с каждым вдохом не всплывать на поверхность, а оставаться в глубине. И тем более, уметь удержать живых, дышащих, разных людей.