– Мама, ёлка готова!
Чёрт, я совсем забыла. Мы стояли возле склада и ждали, пока упакуют нашу покупку. Она была последней в магазине.
– Хорошо, я иду.
Я погладила его по голове, и он снова убежал. Работник магазина выставил большую картонную коробку в зал. Тео принялся кружить вокруг неё, радостно повизгивая. А я задумалась над тем, как её дотащить до машины, учитывая то, что в моих руках куча пакетов.
– Я помогу? – спас моё положение Сергей.
Я кивнула, и вдвоём мы направились к коробке. Он поднял её, как пушинку, и взял подмышку своими огромными ручищами, направившись к выходу. Я пошла рядом.
– Тео, надень шапку! – крикнула я в спину сыну.
Он на ходу принялся натягивать шапку задом–наперёд. Мальчишки.
– Твой? – спросил Серёжа.
Я кивнула.
– Сколько ему?
– Два года.
Он не замедлил свой шаг, но уставился на меня с немым вопросом.
– Да, я родила в семнадцать, – буркнула я, и залилась краской.
Об этом всегда неловко говорить другим. Обычно, услышав такое, люди не задают лишних вопросов, решив, что я родила от одноклассника, или что меня бросил парень. Оно и к лучшему. Ни к чему им знать подробности.
– Понятно.
Мы подошли к моей машине, и Сергей запихнул ёлку на заднее сидение. Я переставила автокресло Тео вперёд, и он сразу залез на него и пристегнулся. Я научила его этому где–то месяц назад. Он сразу сообразил, что к чему, и теперь всегда устраивался в машине сам.
– Спасибо за помощь, – сказала я Сергею.
Он отступил, и я открыла водительскую дверь своей машины. Когда я залезала на сиденье, он тихо попросил меня в спину:
– Поговори с ним. Прошу тебя.
Я ничего не ответила. Просто хлопнула дверью, завела мотор, и уехала с парковки.
***
– Мам, мы дома!
– Алиса! – обеспокоенно сказала она из кухни, – Я тут такое прочитала.
Я сняла верхнюю одежду и раздела Тео. Он потащил пакеты в гостиную, а ёлку я оставила стоять в коридоре. Войдя в кухню, я посмотрела на маму. Она сидела у окна и была белая, как лист бумаги. Её костыль опирался на стену, и сама она была непривычно растрёпанная и взлохмаченная.
– Что случилось?
Мама подвинула мой планшет ко мне ближе и выдавила из себя:
– Смотри.
Я села напротив неё и взяла чудо технического прогресса в руки. На экране красовался заголовок:
«Владелец сети клубов «Палаццо» снова замешан в гибели девушки»
У меня внутри что–то неприятно заворочалось, словно мои внутренности начали взбивать в блендере. Я принялась читать статью:
«Во вторник на трассе Хаапсалу–Кейла произошла авария. Бентли Континенталь серебристого цвета, принадлежащий известному бизнесмену Александру Дворцову, врезался в дерево. За рулём была девушка, постоянная спутница Александра, Дарья Астахова. Она не выжила.
С Дарьей Александр познакомился в октябре этого года на одной из вечеринок в Женеве. Поговаривают, что это не обычные вечеринки, а встречи свингеров. Мы, конечно, надеемся, что это просто слухи. В любом случае, в Таллинн владелец сети клубов вернулся не один и их лица постоянно мелькали на страницах светской хроники.
В редакции появилась информация о том, что Александр Дворцов и ранее был замешан в неприятной истории. Это было в Санкт–Петербурге, где него была мимолётная связь с одной из танцовщиц Go–Go. После этого её нашли мёртвой на полу своей ванной. Дворцов отрицал свою причастность убийству, следствие закрыло дело, и все документы по нему засекречены.
У Дарьи в Санкт–Петербурге осталась мать и маленькая сестра. Мы связались с её родственниками, и они сообщили, что Александр не контактировал с ними и не предлагал никакой помощи. Скорее всего, он просто не успел этого сделать.»
Я оторвала взгляд от планшета и посмотрела на маму. Она закусила губу.
– Да уж, – вырвалось у меня.
– Не хочешь ему позвонить? – спросила мама, разглядывая меня.
Я пожала плечами.
– Думаешь, стоит?
– Думаю, да.
Я перевела взгляд за окно. Серое декабрьское небо сыпало на город крупные хлопья снега. Через четыре дня Рождество. Это будет моё первое Рождество с ёлкой после смерти папы и первое рождество с ёлкой для Тео. Когда я была маленькой, мы с папой всегда ставили и наряжали красавицу вдвоём. Я надеялась, что в моей семье с Никитой, это станет традицией. Но в наше первое Рождество его не будет с нами.
Я перевела взгляд на маму и улыбнулась ей:
– Я отъеду ненадолго. Справишься?
Она кивнула, улыбнулась, и похлопала по загипсованной ноге.
– Это мне не мешает. Всегда справлялась.
ГЛАВА 46
Когда я добралась до Хилтона, уже стемнело. Я догадывалась, что сегодня, в пятницу, Саша будет в клубе. Поставив машину на парковке возле входа в гостиницу, я вышла на мороз и окинула гостиницу взглядом.
Всё здание было украшено гирляндами, сверкающими снежинками и огоньками. В центре парковки стояла большая живая ёлка, украшенная разноцветными лампочками. Сам по себе Хилтон был красивым и без этого. Но сейчас он был просто невероятным: переливающиеся огни отражались в окнах с зеркальной плёнкой, и всё здание было похоже на огромный бриллиант.
Я зашагала по занесённому снегом асфальту и добралась до «Палаццо». Дёрнув на себя дверь главного входа, я открыла её и вошла внутрь, сбивая с обуви снег. Он мгновенно впитался в бордовый ковролин, и на нём образовалось мокрое пятно. Я пошла дальше, и вошла в общий зал.
На меня уставились бармены, готовящиеся к смене.
– Я к Дворцову, – сказала я, и дрогнувшей походкой направилась в ВИП.
Там всё было по–прежнему. Те же бежевые стены, та же роскошная мебель, только обивку сменили. Я присмотрелась к диванчикам, потому что мне показалось, что сюжет на ткани мне знаком. Потом я невольно улыбнулась: на обивке были выбиты разноцветные павлины. Она была похожа на то кресло у камина, о которое облокачивался Саша в Женеве.
Оглядев зал, я не нашла никого и прислушалась. Тишину нарушал только производственный гул здания. Я посмотрела на дверь администратора, и направилась туда.
Постучав два раза, я так и не дождалась ответа. Приоткрыв дверь, я заглянула в кабинет. Саша сидел за своим столом и изучал бумаги. На нём были очки в чёрной оправе, рукава рубашки закатаны до локтя, ворот небрежно расстёгнут.
– Привет, – сказала я, и он поднял голову.
Увидев меня в дверях, он вздрогнул.
– Алиса?
– С каких пор ты носишь очки? – я вошла в кабинет, но осталась в дверях, переминаясь с ноги на ногу.
– Старею, – он указал на кресло напротив себя, и снова опустил голову к бумагам, – Проходи, садись.
Когда я подошла к столу и оказалась ближе к свету его настольной лампы, я смогла разглядеть его внимательнее. И то, что я увидела, мне не понравилось.
Он явно не брился все эти дни. Лицо выглядело уставшим, под глазами залегли синяки. Такие были и у меня в своё время, когда я не могла уснуть и ворочалась всю ночь в кровати. Седины немножко прибавилось, и его тёмные волосы теперь были, как будто покрыты инеем. Рубашка выглядела несвежей и мятой. Я оглядела кабинет, и увидела на диване слева от себя плед и подушку. Он ночевал здесь.
Да, дело, похоже, и правда плохо.
– Читала статью обо мне? – тихо спросил он, не поднимая головы.
Я кивнула, но он не мог этого увидеть.
– Читала, – ответила я.
– Что думаешь?
– Этим шакалам просто нужны сенсации, – он поднял на меня лицо и удивлённо вскинул брови, – Через неделю об этом все забудут, – сказала я, убеждая себя в правдивости этих слов.
Он ничего не ответил, просто откинулся на спинку своего кресла, и потёр подбородок, покрытый густой щетиной. Потом он снял очки и зажмурился. Когда Саша открыл глаза, его взгляд стал привычно сконцентрированным на мне. Он молчал, просто сверлил меня своими тёмно–карими глазами и не говорил ни слова.
– Как ты? Только честно, – спросила я, не отрывая взгляд от его лица.
Он медленно пожал плечами и вздохнул.
– Я не знаю. Я должен испытывать сожаление, но я не испытываю. То, что ты сказала мне… – Саша запнулся и закинул голову на подголовник, прикрыв глаза, – Я понимаю, что это неправильно, – он поднял голову и снова уставился на меня, – Но меня больше волнует, почему тебя так это зацепило.
– Я увидела мёртвого человека, Саша, – я шумно выдохнула, – Конечно, это произошло со мной не в первый раз, но… – я пожала плечами, не найдя нужных слов.
Он ничего не ответил, не задал никакого вопроса, но посмотрев на него, я поняла, что он хочет спросить.
– Когда мы хоронили папу, я подошла к его гробу, чтобы попрощаться, – я опустила глаза на свои руки, которые вцепились в край моего шерстяного пальто, – Я не узнала его сначала. Болезнь забрала его полностью, и физически, и духовно. Конечно, – я перевела дыхание и повернула голову, уставившись на фотографии, висящие на стене, – Ему наложили грим, одели в костюм, но это был не он. Он лежал в деревянной коробке на красном атласе, абсолютно чужой и незнакомый. И даже, несмотря на это, я надеялась, что он откроет глаза и улыбнётся мне своей улыбкой. Я хотела, чтобы он умер понарошку. Не взаправду. Чтобы всё это было просто шуткой.
Я снова посмотрела на Сашу. Он внимательно слушал меня, не отрывая глаз.
– Смерть – это естественно. Я это понимаю. Это нормальный порядок вещей. Но, Саша, когда умирают молодые, или дети, или просто хорошие люди… – я покачала головой, опуская глаза, – Это ужасно.
– Ты её не знала, – сухо отрезал он.
– Она не заслужила смерти, независимо от того, знала я её или нет, – я вытянула руки и наклонилась над столом, вглядываясь в его лицо, – У неё осталась мать и сестра. Для них, я уверена, она была самой лучшей. И теперь её нет.
Он вздохнул и потянулся мне навстречу. Его холодная ладонь накрыла мою, а большой палец принялся поглаживать моё запястье.
– Я помогу им, чем смогу, – тихо произнёс Саша.
Я кивнула, и мне стало немного легче. Значит, он понимает, что несёт хоть какую–то ответственность за случившееся.
Я убрала руки со стола, и поднялась со своего кресла.
– Саш, я не считаю тебя чудовищем. Просто ты стараешься прятать свои эмоции, закрываясь ото всех. Я знаю, потому что сама была такой же, – я сделала паузу и бросила на него короткий взгляд, – Откройся хоть кому–нибудь. Станет проще. Поверь.
Я вышла из кабинета и бесшумно зашагала по ВИПу. Когда дверь за мной хлопнула, я остановилась. Саша подошёл ко мне, я не слышала его шагов, но знала это. Просто чувствовала его присутствие рядом. Он встал сзади и положил руки мне на плечи. Тяжёлое дыхание прошлось по моим волосам, а потом опустилось ниже и коснулось моего затылка.
– Алиса, – тихо прошептал он, – Кому открылась ты?
Я развернулась к нему и подняла глаза. Саша взял моё лицо в ладони и прижался лбом к моему лбу.
– Скажи это, – хрипло попросил он, – Скажи, пожалуйста.
Я выдохнула и зажмурилась.
Он знал ответ, но хотел, чтобы я озвучила его. Он знал, что я открылась только ему, рассказав всё о себе. Даже моя мама не знала всех подробностей зачатия Тео, она даже не догадывалась, в какой грязи я извалялась. Она думала, что я просто пошла по наклонной в какой–то момент, начав употреблять наркотики, и рано повзрослев. На самом деле, я спустилась ниже некуда, прямиком в ад, и я живу с этим каждый день.
– Тебе. Я открылась тебе, – произнесла я.
– Я люблю тебя, Алиса, – сказал он, прижавшись тёплыми губами к моему лбу.
Я ничего не ответила.
– Ты тоже меня любишь.
– Да, – я кивнула ему в шею.
– Возвращайся, – прошептал он, перемещая руки с моего лица мне на плечи, сжимая в крепких объятиях.
– Я не могу, – сказала я, вдохнув его терпкий запах, ставший более резким от пота, который впитала смятая рубашка. Но он всё равно оставался таким же приятным и мужским, – И ты это прекрасно знаешь.
Он вздохнул, и наклонил голову, целуя меня в щёку.
– Тогда позволь мне открыться тебе, – попросил он.
Я отстранилась и внимательно посмотрела на него.
– Попробуй. Но только как друг, ладно?
Саша лукаво улыбнулся и выдал:
– Я попробую быть тебе другом. Но, когда ты попросишь меня о большем, я не буду отказывать.
ГЛАВА 47
– Ты вообще питаешься? – спросила я, когда мы уселись в мою машину.
Помимо Сергея, в Палаццо теперь работал ещё и администратор, который замещал Сашу. Я смогла уговорить его нормально поесть, помыться и отдохнуть дома.
Босс устало откинул голову на подголовник и буркнул что–то нечленораздельное. Я расценила это примерно так:
– Я заказывал еду в кабинет.
Нахмурившись, я выехала с парковки и свернула на Лаагна тээ. Включив музыку, я поморщилась от резкого баса, и сделала звук потише.
– Что это за хрень? – спросил Саша, начав переключать треки.
– Диск Никиты. Мой телефон утонул в унитазе, поэтому я слушаю музыку по старинке.
Саша хмыкнул:
– Между прочим, по старинке люди слушали музыку на кассетах. А ещё раньше на винилах. Были и бабины, когда–то.
Я невольно рассмеялась:
– Ты такой древний. В каком веке это было?
– Может, лучше радио включим? – раздражённо спросил он, и я пожала плечами.
– Валяй.
Он проделал нужные манипуляции и динамики начали вещать голосом диктора, или как их там называют. Нам пообещали композицию от Джона Ньюмана, и я порадовалась такой удаче. Обычно я не слушаю радио по причине того, что крутят откровенную фигню.
– Прям в тему, – вырвалось у меня, и я прибавила звук.
I know I've done wrong,
I left your heart torn
Is that what devils do?
– Серьёзно? – вопрошает Саша с соседнего сиденья.
Я ничего не ответила, а просто улыбнулась. Когда в песне появилась небольшая пауза с гитарными аккордами, я приготовилась проорать припев во всё горло. Через несколько секунд я это и сделала:
I need to know now, know now
Can you love me again?
На третьем повторе босс присоединился ко мне. Я неслась по трассе, слегка превысив скорость. Мы пели хором:
I need to know now, know now
Can you love me again?
Забавно, правда?
Я притормозила у шлагбаума возле дома Саши. Он замялся и начал ёрзать на сиденье.
– В чём дело? – спросила я, с интересом наблюдая за ним.
– У меня дома есть нечего.
– Я схожу в магазин. Есть пожелания к жратве? – я вскинула бровь, и он заржал громким хриплым смехом.
– Нет. Я не привередлив в еде.
Саша открыл дверь и вышел из машины. Сообразив, что я не знаю номер квартиры, я крикнула в окно:
– Какая квартира?
– Тридцать пятая, – ответил он и направился к своему дому.
Я развернула машину и поставила её на парковку возле магазина. Зайдя внутрь, я быстро пробежалась между торговых полок, набрала нехилую корзину, и расплатилась на кассе за покупки. Вышла я из другого входа, который ближе к подъезду. Я позвонила в домофон, и Саша сразу открыл дверь. На площадке он меня встретил, и помог допереть пакеты.
– Ты скупила всё, или что–то оставила? – ухмыльнулся он, поставив мои покупки на барную стойку, отделяющую кухню от гостиной.
Я бросила пальто на диван, и подошла к нему. Выудив шоколадку со дна пакета, я открыла её и откусила половину. Саша снова разразился хохотом.
– Что? – спросила я с набитым ртом, – Я голодная, как собака.
Я вытащила из пакета ещё один сникерс, и протянула ему. Он посмотрел на него, и нахмурился.
– Вражеская еда. Алиса, ты меня убиваешь. А если мне нужно будет пойти с тобой в разведку?
Я фыркнула:
– За бургер из МакДональдса, я вообще готова продать душу дьяволу.
Саша весь сморщился и простонал.
– А говорил, что не привередлив в еде, – я пожала плечами и залезла на столешницу, скрещивая ноги.
Прикончив свою шоколадку, я приступила к следующей. Он разбирал пакеты и загружал еду в холодильник. Я наблюдала за тем, как он непринуждённо двигается, и поймала себя на мысли, что мне этого не хватало. Я соскучилась.
– Хоть бы пиво взяла, – недовольно буркнул он, когда с покупками было закончено.
– Хватит бухать. Между прочим, Сергей волнуется, – ответила я, смяв упаковки от шоколадок в кулаке.
Саша отодвинул один из кухонных ящиков. Я забросила фантики туда, догадавшись, что там была мусорка.
– Точно в цель, – улыбнулся он.
– Просто повезло.
Босс, отвернулся от меня, и достал с верхней полки пачку кофе и фильтры для кофеварки. Он выбросил старый туда же, куда улетели мои обёртки, и поставил новый. Через минуту кухню наполнил аромат кофе, и я довольно улыбнулась.
– Когда ты виделась с Серёжей? – спросил он, когда снова развернулся ко мне лицом.
– Случайно встретились сегодня в магазине. Тео развёл меня на ёлку, – я пожала плечами, и взглянула на часы, – Сегодня вечером будем наряжать.
– А Никита где? – спокойно спросил он, скрестив руки на груди.
– В Англии. Сборы, – вздохнула я, – Рождество будем отмечать втроём с мамой.
– Ясно, – отрезал он.
Кофеварка подала сигнал, что кофе готов. Саша снова отвернулся с недовольным лицом, и достал две белых кружки. Налив кофе, он добавил мне сливок и подошёл, протягивая чашку.
– Я могу, как друг, кое–что спросить? – выдал он напряжённо.
– Валяй.
– Тебе нравится твоя жизнь?
Я пожала плечами и нахмурилась:
– Почему она должна мне не нравиться?
– Просто странно, что твой муж в праздники находится не со своей семьёй, – он повторил мой жест и тоже пожал плечами.
– Это его работа, – отрезала я, уставившись в свою кружку.
– Хреновая у него работа, – вздохнул он, переводя взгляд в окно.
Я видела, что в голове у него что–то происходит, но я не умею читать мысли.
– А ты? – спросила я, – Как ты будешь встречать Рождество?
– В клубе, – спокойно сказал он, отпивая глоток кофе.
Я уставилась на него, прикидывая, шутит он или нет.
– Ты серьёзно? – вырвалось у меня.
– У меня здесь никого нет, так что, да. Я серьёзно, – ответил Саша с невозмутимым лицом.
– У тебя же есть дочь? Почему не поедешь к ней?