– Та папка, которую вы потеряли, была такой же? – странным голосом спросила она.
– Да! Один в один!
– И завязки тоже белые?
– Я же говорю: один в один. Этих папок у моей мамы припасено еще много, и все одинаковые. Видите?
Дядя Сема потряс картонками.
– Так что, ее не было? Такой вот папки?
– Не знаю, – была вынуждена признать Белла.
– Это надо узнать, – заволновался дядя Сема. – Это крайне важно!
– Мы можем отвезти вас к следователю.
– Да, я поеду! Немедленно! Сейчас!
И дядя Сема бросился в соседнюю комнату, откуда появился через несколько минут уже одетым. Тот факт, что ботинки у него были от разных пар, носки разноцветными – один шерстяной, а второй хлопчатобумажный, пуговицы на пиджаке застегнуты криво, а вместо рубашки дядя Сема нацепил свитер с ромбиками, ни его, ни его мать явно не смущал.
Мать не пыталась возражать, она лишь поинтересовалась:
– Галстук тебе дать?
Это к свитеру-то!
– Мама, какой мне сейчас галстук? Разве что повеситься на нем!
Убедившись, что сын галстук не хочет, старуха пошла их проводить до порога. Грузная и высокая, она двигалась неожиданно легко для своего возраста. Сколько же ей может быть лет? Свекр говорил, что дядя Сема – вундеркинд, окончил университет то ли в шестнадцать, то ли в семнадцать. Значит, дядя Сема гораздо моложе свекра, ему всего пятьдесят пять. Но все равно матери Семы никак не меньше семидесяти – семидесяти пяти. Но расспрашивать дядю Сему о его матери сейчас было бесполезно, он находился в состоянии, близком к панике. Всю дорогу он то теребил свою бороду, не отвечая на вопросы, то впадал в ступор, не реагируя ни на что.
– Лабораторные вычисления… Эскизы… Результаты опытов… Господи, если это пропадет!.. Я конченый человек, конченый. Тогда только пойти и застрелиться!
Было ясно, что дядя Сема ужасно расстроен, но ни Белла, ни Кира не понимали причины его отчаяния. Торопов, которого они умолили пообщаться с дядей Семой, велел везти свидетеля прямо в отделение, что подруги и сделали, уложившись в самый кратчайший срок.
Торопов встретил их в своем кабинете. Дядя Сема сразу бросился к нему:
– Папка с расчетами! Где она?
Торопов отшатнулся. Дядя Сема и впрямь выглядел диковато. Его глаза вылезли из орбит и вращались, причем левый в правую сторону, а правый – в левую. Борода у дяди Семы стояла дыбом, лицо было красным, а сам он едва не плакал.
Торопов опасливо отодвинулся от безумца и повернулся к Белле с Кирой:
– О какой папке он толкует?
– Голубая папка с белыми тряпичными тесемками, – внятно произнесла Кира. – Этот человек оставил ее своему другу, покойному Андрею Андриасову. И теперь господин ученый переживает за ее сохранность. Просветите нас, была обнаружена похожая папка в доме потерпевших или нет?
К удивлению Беллы, которая ожидала, что Торопов сейчас попросит Киру удалиться и не мешать вести допрос свидетеля, следователь безропотно полез в документы и извлек протокол осмотра дома. Нагим Юру преступник мог вывезти прямо из дома, поэтому полицейские осмотрели все очень тщательно. Список найденных во вскрытом сейфе и несгораемом шкафу документов прилагался. Торопов просмотрел длинный перечень и поднял на гостя виноватый взгляд.
– Голубой папки среди перечисленного не имеется.
Дядя Сема застонал и прижал руку к сердцу.
– Умоляю! Осмотрите весь дом! Она должна быть там!
– Это так важно?
– Да! Крайне важно!
– Но что было в этой папке?
– Вы физик?
– Нет.
– С основами молекулярного строения веществ знакомы?
– В пределах курса средней школы, – осторожно ответил Торопов.
– Электропроводимость кристаллов – вам знакомо такое понятие?
– Отчасти.
– Тогда я не смогу вам объяснить. Но я вас очень прошу: найдите эту папку.
– Да что в ней такое?
– Мое открытие! Не люблю громких фраз, но будущее всего человечества может находиться в ней.
Торопов растерянно посмотрел на чудака. Белла понимала, что весь внешний вид дяди Семы говорит не в его пользу. Следователь не верит словам славного гномика. А вот Белла что-то начала припоминать. Как ни таились от нее Андриасовы, кое-какие обрывки разговоров до Беллы все же долетали.
– Дядя Сема, вы делали для Андрея Георгиевича какую-то работу? Исследование?
– Да-да! – обрадовался тот. – Уже много лет я бьюсь над проблемой усиления электромагнитного поля Земли при прохождении его через определенные формы веществ. Оказалось, что можно собрать и сфокусировать в одной точке ток, мощностью превосходящий мощность, которая образуется при взрыве водородной бомбы.
Торопов крякнул.
– Прямо из воздуха мощность собираетесь брать?
– Да! – восторженно подтвердил ученый. – Из воздуха! Из того поля, которое окружает нашу планету!
– Вот просто так? Это похоже на болтовню.
– Есть специальные расчеты. Конечно, они еще во многом нуждаются в уточнении, но главные исследования я сделал.
– И они были в той голубой папке?
– Вот именно!
– Вы считаете, что вашего друга и членов его семьи могли убить из-за них?
– Не только считаю, но и уверен в этом.
Торопов вытер неожиданно вспотевший лоб.
– Вот так пирожки.
Он взглянул почему-то на Киру, потом на Беллу. Но если Кире он ничего не сказал, то к Белле обратился с вопросом:
– А вы здесь зачем?
– Как это?
– Вас дома дети ждут.
Белла хотела ответить, что ничего, она целый день возилась с Анжелиной, пусть теперь Лизон для разнообразия повозится с ее детьми. Но Торопов сказал:
– Вашей снохе после известия о смерти родных необходима помощь близких людей.
Белла хотела спросить, при чем здесь она, но не стала. Она видела, что Торопову нужно выпроводить ее, и не стала спорить. Правда, Белла думала, что и Кира последует за ней, но та осталась в кабинете, и Торопов ничего не сказал. Это было странно и немного обидно, Белла даже надулась на следователя. И за всю дорогу, пока один из полицейских, любезно откомандированный следователем, вел машину, Белла не сказала ни слова.
Дома все уже спали. На шум открывшейся двери вышел один Вадим, вид у него был мрачный до крайности. Вадим вообще не был душкой, но таким злым и хмурым Белла его не помнила.
– Лизон стало плохо от ужасных новостей, которые ты для нас припасла.
При чем здесь она? Но Вадим знал при чем. Он был из породы людей, которым, если у них дела идут не так, как надо, обязательно требуется в своих бедах обвинить кого-нибудь другого.
– Мне даже пришлось вызвать к жене врача, – продолжал он таким тоном, словно и в этом была виновата Белла.
– Надеюсь, врачи приехали, несмотря на плохие российские дороги?
Вадим намека не понял. Он продолжал излагать новости:
– Лизон вкололи успокоительное, теперь она заснула. Врач сказал, что чем дольше Лизон проспит, тем лучше. Будить или тревожить ее нельзя категорически. Ничего, если Анжелина эту ночь поспит с вами?
– Ничего, если она совсем к нам переселится?
Белла не скрывала своего неудовольствия, но Вадим воспринял ее слова как согласие, быстро пожелал спокойной ночи и скрылся.
В квартире было две комнаты. В одной расположились Лизон с Вадимом, а в другой Белла с тремя детьми. В другой раз Белла бы поскандалила из-за такого расклада, но сегодня она слишком устала. Ничего не ответив Вадиму, она прошла в свою комнату и обнаружила еще один сюрприз. В ее постели спала Анжелина. Белла постояла рядом, глядя на безмятежно посапывающего ребенка, потом осторожно прилегла рядом. Малышка что-то пробормотала во сне, придвинулась к Белле, обняла ее за шею и нежно вздохнула.
Не успела Белла подумать, что девочка приняла ее за мать, как Анжелина тихо прошептала:
– Тетя Белла, ты такая хорошая, я тебя люблю.
Белла опешила. Ее собственная дочь никогда не проявляла такой нежности. В жизни своей Амелия не обнимала мать просто так. Если она лезла к матери с поцелуями, Белла знала: дочь или серьезно напроказила, или хочет добиться от матери какого-то подарка. А тут вдруг просто так ее обняли, да еще фактически чужой ребенок.
– Спи, маленькая, – растроганно прошептала Белла. – Я тебя тоже люблю.
На радостях она даже пошла проверить, как там ее Амелия. Вдруг и от дочери повезет получить поцелуй на ночь? Но когда накрывала одеялом раскрывшуюся дочку, та лишь отпихнула ее руку и сердито прошипела:
– Отстань! Мне жарко!
Герасим никак не отреагировал на прикосновение матери. Он спал, и дела ему не было ни до чего на свете.
Следующий день был субботним, занятий в школе у Беллы не было. Она оцень ценила график, который позволял выходные проводить с собственной семьей. Герасим и Амелия в субботу тоже никуда не ходили. Белла почти не сомневалась, что ее и сегодня заставят сидеть со всеми тремя детьми. Она даже морально подготовилась, прикинула, чем они могут заняться. Но ошиблась.
Когда она проснулась, Вадима не было, а Лизон уже была на ногах. Выглядела она странновато. Взгляд затуманенный, движения замедленные.
Герасим никак не отреагировал на прикосновение матери. Он спал, и дела ему не было ни до чего на свете.
Следующий день был субботним, занятий в школе у Беллы не было. Она оцень ценила график, который позволял выходные проводить с собственной семьей. Герасим и Амелия в субботу тоже никуда не ходили. Белла почти не сомневалась, что ее и сегодня заставят сидеть со всеми тремя детьми. Она даже морально подготовилась, прикинула, чем они могут заняться. Но ошиблась.
Когда она проснулась, Вадима не было, а Лизон уже была на ногах. Выглядела она странновато. Взгляд затуманенный, движения замедленные.
– Ты в порядке?
Лизон не ответила. Белла не знала, как ей быть. С Лизон явно творилось что-то неладное. Иногда она останавливалась и замирала на несколько секунд, а потом спохватывалась и двигалась дальше. Белле показалось, что лекарство, которое ей вкололи, все еще продолжает действовать. Услышав, что Лизон собирается куда-то из дома, да еще берет с собой Анжелину, она запротестовала:
– Тебе нельзя выходить на улицу в таком состоянии!
– Нет, мне надо повидать следователя.
Лизон напоминала зомби, но зомби настойчивого, одержимого своей идеей.
– Позвони ему.
– Не могу!
– Почему?
– Телефон могут прослушивать.
– Возьми мой.
– Твой тоже ненадежный.
Белла покачала головой. То, что сноха всегда была со странностями, она знала. Но сейчас Лизон смахивала на настоящую сумасшедшую.
– Мне надо идти. Я пойду.
– Ребенка хотя бы дома оставь.
– Нет! – рассвирепела Лизон. – Девочка теперь будет только со мной! Так безопаснее.
– Дома с ней точно ничего не случится.
– Нет! Мы поедем к следователю вместе.
Заторможенность Лизон внезапно сменилась лихорадочной двигательной активностью. Она заметалась по дому без всякой видимой цели.
– Что ты ищешь?
– Документы. Паспорт, мой и Анжелины.
Лизон так ничего и не нашла, но решения не изменила. Видя, что она твердо намерена ехать к следователю, Белла сказала:
– Погоди, я поеду с тобой.
– Хорошо.
Лизон все снова стало безразлично.
– Как же так, – шептала она, – как же так вышло…
– Ты ничего не хочешь мне сказать?
Но Лизон сидела, уронив голову на руки, и молчала. Белла пошла в прихожую и вызвала такси.
– Такси будет через десять минут. Собирайтесь с Анжелиной, – крикнула она, – я пока соберу своих.
Вернувшись через несколько минут на кухню, Белла обнаружила, что Лизон там уже нет. Она прихватила Анжелину и побежала на улицу еще до того, как машина подъехала дому, а Белла чуточку замешкалась, пока собирала своих детей. Амелия словно нарочно долго возилась с застежкой на куртке, а когда Белла попыталась ей помочь, устроила матери форменную истерику:
– Пошла вон! Ты все только портишь! Не видишь, что ты сломала «молнию»!
На то, чтобы утихомирить дочку, доказать ей, что «молния» в порядке, а затем одеть сына, который даже во время этой процедуры не выпустил из рук планшет, у Беллы ушло десять-двенадцать минут. Когда она вышла с детьми на улицу, Лизон там уже не было.
Глава 14
Вначале Белла не поняла, что оживленно гудящая толпа метрах в двадцати от их ворот имеет к ней какое-то отношение. Но, поискав взглядом Лизон и нигде ее не увидев, Белла встревожилась еще больше. Куда она девалась? Такси еще не прибыло, иначе Белла получила бы уведомление на свой телефон. Куда же девалась Лизон? Неужели уехала на попутке?
Странное утреннее поведение снохи не давало Белле покоя. Боясь, что в таком состоянии Лизон легко могла угодить в беду, Белла двинулась в направлении толпы людей.
Подходя к ним, она слышала отдельные фразы:
– Такая молодая.
– И пьяная!
– Да не пьяная она, запаха не слышно.
– Должно быть тогда, наркоманка.
– Машину-то, которая ее сбила, вы запомнили? Номера на ней какие были?
Эту фразу громко произнесла какая-то женщина, и волнение Беллы достигло предела. Выходит, возле их дома кого-то сбила машина? Какую-то молодую женщину? Белла поспешила протиснуться вперед. Амелия и Гера отстали от матери и теперь жалобно хныкали. Но Белла уже увидела ноги лежащей на земле женщины, и сердце у нее забилось. Эти ярко-красные подошвы на сапогах были ей хорошо знакомы! И сами сапоги тоже. До колена из черной замши, сбоку красивая кожаная аппликация в форме цветка. Сердце у Беллы и так стучало часто-часто, а тут вдруг заколотилось, как будто выпрыгнуть хотело.
Неужели пострадавшая – Лизон?
– Пустите меня! Пустите! Мне надо взглянуть!
Увы, на грязном асфальте и впрямь лежала сестра ее мужа. Лицо Лизон было бледным, длинные черные волосы разметались во все стороны, несколько прядей попало в лужу. Белла поняла, что, будь Лизон в порядке, она бы никогда не допустила подобного обращения со своей шевелюрой, которую была готова любовно причесывать хоть по сто раз на дню.
– Мама! – услышала она голос дочери. – Мама, нам страшно! Мы хотим к тебе!
Мгновенно обернувшись, Белла крикнула:
– Стойте там, где стоите!
Она искренне надеялась, что дети послушаются. Нельзя, чтобы они увидели свою тетю такой. И тут же Белла осознала ужасную вещь. Анжелина спустилась на улицу вместе с матерью, но теперь ее нигде не видно. Внезапно стало трудно дышать, словно Анжелина была ее собственным ребенком, который пропал.
– А где девочка? – спросила она у стоящего рядом мужчины.
– Какая еще девочка?
– Здесь должна была быть маленькая девочка!
– Кто?
– Анжелина, дочка потерпевшей. Ей всего пять лет. Она могла потеряться!
Мужчина покачал головой.
– Не знаю, я позднее подошел, ребенка уже не было.
Белла попыталась выбраться из толпы. Лизон она помочь не сможет, здесь нужна профессиональная помощь. Левая рука Лизон была выгнута неестественно, становилось ясно: там серьезный перелом. Если при таком переломе Лизон лежит молча, значит, она без сознания или вовсе мертва. В любом случае Белла ей ничем не сумеет помочь. Ее задача – найти Анжелину, пока девочка не потерялась в этой толпе.
– Анжелина! Анжелина! – кричала она. – Дети, ищите Анжелину. Она должна быть где-то здесь.
Амелия и даже Гера почувствовали, что дело плохо. Но их поиски не привели ни к чему. Анжелина не отзывалась. К Белле подошла высокая женщина, которую она приметила еще раньше, и участливо спросила:
– Кажется, вы ищете маленькую девочку?
– Да.
– Девочку в розовой меховой курточке?
– Да-да!
Анжелина приехала в розовой жилетке, белом джемпере и таких же беленьких рейтузиках. Сапожки у нее тоже были розовенькие, с пышной меховой оторочкой. Менее подходящую одежду для прогулок по питерской слякоти трудно придумать. Но Лизон с Вадимом этого не понимали или не желали понимать.
Вообще Белле стало казаться, что после возвращения ее родственники изменились разительно, и не только в том, что теперь вовсю хвалили заокеанское и ругали все отечественное. Изменения, которые в них произошли, были более глобальными. Они выпали из реальности, перестали жить в мире, который их окружал на самом деле. Что Вадим, что Лизон, оба они теперь жили вроде как в стеклянном ящике. Одевались, ели и вели себя они так, словно участвовали в каком-то феерическом шоу.
Но нет худа без добра – благодаря родительским странностям малышку Анжелину легко было различить среди других детей. Ярких курточек хватало и у других, но чтобы белые рейтузики и розовые сапожки – это уж извините.
Поэтому Белла была уверена, что нашла нужную свидетельницу.
– Вы видели ребенка? Знаете, куда делась Анжелина?
– Я видела, как ее какой-то человек сажал в машину.
– В машину? – ахнула Белла.
– Да, в ту машину, которая сбила вот эту бедняжку.
Белла с недоумением посмотрела на Лизон, на которую указывала свидетельница. Похититель Анжелины сидел за рулем машины, сбившей Лизон?
– Нет, не за рулем, – возразила женщина. – За рулем был кто-то другой, потому что открылась задняя дверца. Туда и посадили малышку.
– Вы так в этом уверены?
– Все прямо у меня перед глазами произошло, – кивнула женщина. – Теперь полицию жду. Не хотелось время терять, домой надо, обед приготовить, детей из школы встретить, а что делать? Получается, что я главный свидетель наезда. Другие подальше были, а я совсем близко стояла.
– Может, вы и номер машины запомнили?
– К сожалению, нет, растерялась слишком. Да и машина была грязная, серая вся от брызг. Не знаю, может, номер и был виден, но мне он как-то в глаза не бросился.
– Значит, машина была серая? А марка какая?
– Кто вам сказал, что серая? – удивилась женщина.
– Вы сами сказали, – удивилась еще больше Белла.
– Нет, машина была красная.
– Вы сказали серая.
– Серая в том смысле, что грязная. А так-то она красная была. А марка… У мужа моего похожая машина была. Только уже давно это было. «Форд Сьерра», так она называлась. Рухлядь.