Стоило ей выйти на улицу, как позвонила Кира:
– Все прошло удачно?
– Да.
– Звоню, чтобы удостовериться, что с тобой все в порядке, – неожиданно перешла она на «ты».
– А что со мной может быть?
– Все-таки уже трое твоих родственников отправились на тот свет. Не хотелось бы, чтобы ты была следующей.
Белла была в этом с Кирой целиком согласна. Конечно, не хотелось бы. Если она умрет, кто позаботится о ее детях? Лизон? Об этом даже подумать страшно. Если Лизон родную дочку голодом морит, девочка на обычную кашу смотрит с восхищением, то что учудит сестрица Юрки с пасынком и падчерицей?
– Нет-нет, я в порядке, – поспешно откликнулась Белла. – Спасибо за помощь, но мне кажется, что это не они.
В голове у Беллы крутилось другое имя.
– Собираешься наведаться к этому дяде Семе? – догадалась Кира.
– Да.
Итак, оставив Артура, Тиграна и Нарека про запас в качестве подозреваемых, Белла решила разобраться еще с одним персонажем. Возвращаться домой ей казалось преждевременным, улов был слишком жалким. Белла планировала нанести еще один визит. Она собралась прямо этим вечером навестить дядю Сему. Во-первых, именно его имя написал Юра перед смертью, а во-вторых, брат ее свекра тоже назвал дядю Сему человеком, наиболее близким Андрею Георгиевичу. И хотя хиляк дядя Сема никогда в жизни не справился бы с Юрой, все же он мог оказаться свидетелем чего-то важного.
– Мне нужно узнать адрес дяди Семы.
– А что ты о нем знаешь?
– Фамилия Лобачев. Живет с мамой в поселке Колтуши.
– Плевое дело, – заверила ее Кира, – с такими данными тебе и в горсправке нашли бы адрес. Правда, у нас гораздо быстрее.
И не обманула. Белла не успела дойти до метро, как Кира ей перезвонила.
– Адрес нашла. Кстати, ты в Колтуши через «Ладожскую» поедешь?
– Наверное.
– Я буду тебя там ждать.
– Зачем? – удивилась Белла.
– Этот дядя Сема может оказаться причастным к убийству твоего мужа. Тебе нужно соблюдать осторожность.
– Дядя Сема безвреднее осенней мухи.
– Но рядом с ним могут быть опасные люди. Одной тебе к нему соваться не следует.
И хотя Белла предпочла бы, чтобы с ней поехал мужчина, например следователь Торопов, но в ее положении выбирать не приходилось. Спасибо, что Кира предложила помощь. Белла только спросила:
– А как я тебя узнаю?
– Я рыжая. Встречаемся наверху у эскалатора через сорок минут.
Ровно через сорок минут к Белле, поднявшейся из метро по эскалатору, подошла молодая женщина, чьи огненно-рыжие волосы и впрямь могли быть подарком небес. К ним прилагались золотистые брови, такие же густые золотистые ресницы и целая россыпь веснушек, хотя на дворе было не лето и даже не весна.
Белла удивилась, как Кира ее узнала. Та объяснила:
– Видела твою фотографию в паспорте.
– В каком?
– В твоем, разумеется.
Беллу это немного покоробило. Понятно, что Кира способна взломать любую базу. Или Торопов показал ее фото? Но эта версия понравилась Белле еще меньше, ведь тогда получалось, что понравившийся ей мужчина за ее спиной ведет двойную игру. Хотя ксерокс паспорта Беллы приложен к делам об убийствах свекра, свекрови и мужа. Выходит, у Киры есть доступ к этим документам? Но это же против всяких правил.
Белла покосилась на Киру с подозрением. Очень странная особа. Ладно бы сказала, что видела фотографию Беллы на страничке в соцсетях. Нет, специально уточнила, что именно в паспорте видела. А как это могло быть? Стоит ли Белле доверять этой рыжей? Да, она помогла ей раньше, но сейчас другая ситуация. Сама же Кира говорила, что Белле есть чего опасаться.
Но Кира ничего не замечала и только распоряжалась:
– До нужного нам места ехать минут двадцать. Машину я оставила на стоянке. Пойдем.
– Послушай, а что это ты взялась мне помогать?
– Не только я. Мы обе.
– Обе?
– Я и Леся. Мы живем в «Чудном уголке», занимаемся домашним хозяйством. И нам скучно.
– Так ты от скуки сюда ко мне принеслась?
Белле что-то с трудом верилось.
– Еще интересно, кто это возле нашего поселка людей убивать вздумал, – помедлив, сказала Кира. – Это же непорядок, если поблизости будет болтаться преступник, правильно?
– Для этого есть полиция.
– Если ты беспокоишься насчет Торопова, то он в курсе, что я поеду с тобой.
– Правда? – недоверчиво переспросила Белла.
– Если хочешь знать, это вообще его идея. Сам он с тобой поехать не может, но волнуется. Вот и попросил, чтобы я составила тебе компанию.
– Как попросил?
– По телефону. Я как раз позвонила, чтобы узнать, что новенького по делу о замороженном трупе, а он мне предложил сопроводить супругу убитого к важному свидетелю.
Вроде бы звучало неплохо, но Белла все же сказала:
– Следователь не знал, что я собираюсь к дяде Семе. Как же он просил меня подстраховать?
– Он имел в виду брата твоего свекра. К нему я не успела, но уж в Колтуши я тебя одну ни за что не отпущу.
К этому времени на улице совсем стемнело. Белла понимала, что Кира права. Даже если дядя Сема безвреден, неизвестно, какие опасности могут подстерегать ее по пути. Незнакомые места, наверняка плохо освещенные и безлюдные. Хоть Колтуши и активно застраиваются в последние годы, до статуса полноценного городского микрорайона им далеко. Пока там частная застройка. Куда лучше отправиться в такое место в компании друга. Вот только точно ли Кира – друг?
– Не против, если я позвоню Торопову?
– Звони.
На этот раз Торопов ответил. Он подтвердил слова Киры и вдобавок заверил, что Белла может полностью доверять новой знакомой.
Несколько удивленная, Белла ответила, что все поняла, и повернулась к Кире.
– Поехали.
Из рассказов свекрови Белла помнила, что домик матери Семена находится на отшибе.
– Кругом поля. Летом навозом воняет, зимой ветер в проводах гудит. Из окошка выглянешь – пусто, темно, ни огонька вокруг. Не понимаю, как люди могут жить в таких местах? Да еще в дом войдешь – кроликами пахнет. Тоска от такой жизни за душу берет.
Белла тогда, помимо воли, вздрогнула. Ах, знала бы ее дорогая свекровь, что и Белле пришлось пожить в таком же доме. Но она этого не знала, и слава богу, а то, наверное, еще больше стала бы презирать Беллу. Хотя куда уж больше.
Правда, свекровь не скрывала, что в гостях у Семена и его матери Аделины Вилевны они побывали последний раз году этак в 1990-м. Тогда, чтобы выжить, многие держали кроликов. С тех пор в жизни ученого и его матери могли произойти некоторые перемены. Но когда они с Кирой затормозили у нужного дома, Белла убедилась, что перемены эти не к лучшему и главным образом касаются самого домика, который за прошедшие годы совсем одряхлел, врос в землю по самые окошки и ничем не напоминал жилье светила российской науки.
– Ты уверена, что мы там, где нужно?
– Взгляни сама на адрес.
Белла посмотрела на смартфон в руках Киры, потом перевела взгляд на табличку на заборе и была вынуждена признать:
– Да, все верно.
За домом начинались поля, дальше просматривались корпуса новостроек. В самом домике не светилось ни одно окошко, во дворе света тоже не было. К счастью, уличный фонарь находился неподалеку, и подругам удалось рассмотреть, что к дому ведет узенькая дорожка в снегу.
– Пойдем?
– А что остается?
И они вдвоем затопали к дому. Только сейчас Белла в полной мере оценила компанию Киры. Ветер гудел в проводах и в ветвях деревьев. Было неуютно, холодно, страшно, где-то выла собака. Совсем не верилось, что в пятистах метрах отсюда они свернули с трассы, где было светло, были магазины и прочие приметы цивилизации. Здесь этой самой цивилизацией и не пахло, а пахло совсем другим.
– Спорю, что уборная у них на улице.
Белла вспомнила красочный рассказ свекрови и кивнула:
– На улице.
– Живут же люди, – пробормотала Кира, но без всякого восторга.
А Белла просто дернула плечом:
– Жуть!
Хотя по своему опыту она могла сказать, что человек – такое существо, которое способно привыкнуть ко всему. Жила и она сама какое-то время в спартанских условиях. В шесть утра подъем, умываться некогда, завтракать будем после работы. Надо успеть до наступления жары сделать как можно больше на участке. Поэтому долой умывание, чистку зубов, причесывание и прочую ерунду. Менять пижаму, чтобы переодеться в рабочую одежду, тоже непозволительная трата времени. Спать надо прямо в том, в чем завтра будешь работать. Встала – и вперед на грядки.
Такой жизнью Белла прожила целых полгода. Даже теперь, вспоминая об этих месяцах, она вздрагивала.
Посадка, поливка, прополка, уборка, сортировка урожая, а потом все по новой. И постоянная угроза физической расправы. За любой проступок, за любую ошибку.
Белла очень надеялась, что хотя бы осенью она сможет вздохнуть, зимой ведь на грядках не больно-то покопаешься. Но оказалось, что зимой предстояло заниматься возведением курятника, в котором планировалось поселить на откорм бройлеров. И она сдалась. Удрала из этого жуткого места, чем вызвала искреннее недоумение людей, от которых сбежала. Они-то ничего необычного в своей жизни не видели и вовсе не считали, что делали что-то плохое для нее.
Посадка, поливка, прополка, уборка, сортировка урожая, а потом все по новой. И постоянная угроза физической расправы. За любой проступок, за любую ошибку.
Белла очень надеялась, что хотя бы осенью она сможет вздохнуть, зимой ведь на грядках не больно-то покопаешься. Но оказалось, что зимой предстояло заниматься возведением курятника, в котором планировалось поселить на откорм бройлеров. И она сдалась. Удрала из этого жуткого места, чем вызвала искреннее недоумение людей, от которых сбежала. Они-то ничего необычного в своей жизни не видели и вовсе не считали, что делали что-то плохое для нее.
Белла тогда тоже удивлялась, а со временем поняла, что часто люди, находящиеся, казалось бы, в немыслимо тяжелых условиях, ничего ужасного в своей жизни не видят. Живут себе и не понимают, почему другие ахают и ужасаются.
Глава 13
Поднялись на старенькое крыльцо, где из трех ступенек одна отсутствовала начисто, вторая хранила следы неумелой починки, а третья прогнулась и затрещала. Зато дверь оказалась неожиданно добротной. Не исключено, что так казалось из-за десятка слоев краски, которой она была покрыта поверх дерматина.
– Тук-тук-тук, – постучала Белла, поскольку звонок им обнаружить так и не удалось.
Никто не ответил. Они постучали сильней, потом еще. Никто не отзывался. Толкнув дверь, Белла поняла, что она открыта. Ей стало страшно. Теперь по законам детективного жанра в доме обязательно должен был лежать труп. Видимо, Кира подумала о чем-то подобном, потому что полезла в сумочку и извлекла оттуда какой-то продолговатый предмет.
– Фонарик, – шепнула она Белле.
Узкий белый луч рассеял тьму. Кира с Беллой шагнули через порог и оказались в теплой и даже чуточку душной прихожей. К счастью, кроликами здесь уже не пахло. Но все равно пахло неприятно – пылью, трухой и плесенью. Неудивительно, все стены были завешаны старьем, внизу шеренгами выстроились резиновые сапоги, мужские ботинки, растоптанные женские босоножки, туфли и пять пар валенок с галошами разных цветов, форм и размеров.
Похоже, хозяева дома отличаются крайней бережливостью и не привыкли что-то выбрасывать на помойку. Рай для старьевщика.
Они толкнули следующую дверь и очутились в комнате. Стоящая вдоль стен мебель была произведена еще во времена СССР. Мебели было много. Повсюду полки, набитые старыми книгами, запыленными фарфоровыми статуэтками и вазами. Все это сохранилось с тех времен, когда жизнь еще улыбалась молодому ученому и его родителям.
А вот телевизор, который Белла увидела в гостиной, оказался современным. Это была практически единственная новая вещь из всех, что они увидели.
Но пока Белла глазела по сторонам, Кира думала о другом:
– Хозяев здесь нет.
Внезапно под потолком вспыхнула лампа.
– Вы кто такие?
Они моргали сослепу и не могли рассмотреть, кто к ним обращается.
– Кто такие, спрашиваю? – рявкнул тот же голос.
Глаза у Беллы уже немного привыкли, и она сумела разглядеть крепкую старуху, которая держала в руках ружье. Душа у Беллы ушла в пятки. Не хватало еще погибнуть от выстрела этой берданки.
– Долго мне ждать?
– Я Белла, невестка Андрея Георгиевича.
– И чего тебе надо, невестка?
– Повидать дядю Сему. Мы ведь туда попали? Вы же Аделина Вилевна, правильно?
Старуха опустила ружье.
– Да, туда вы попали, – произнесла она уже куда более миролюбиво. – Аделина Вилевна – это я. В дом-то вы как попали?
– Через дверь.
– Она открыта была?
– Да.
Старуха, так и не выпустившая из рук ружье, крикнула куда-то в глубь дома:
– Семен, горе мое! Снова ты дверь открытой оставил! Когда запомнишь, что дверь запирать надо? Вишь, чего надуло!
Ответа не было. Старуха снова завопила:
– Иди сюда, сынок, гости у нас!
Это тоже не возымело действия. Тогда бабка постучала по полу ружьем, которое все еще держала на манер посоха.
– Слышишь, что ли? Поднимись в комнату!
Минуту спустя где-то под половицами раздался звук захлопнувшейся двери и скрежет ключа. Еще через некоторое время в комнату вошел маленький человек. Увидев его, Кира чуть не прыснула. Голова у хозяина дома была совершенно лысой, зато борода доходила до пупа. И что это была за борода – густая, роскошная, с проседью.
– Белла! – обрадовался он, увидев гостью. – Ты как меня нашла, девочка?
Белла не отвечала, и он встревоженно спросил:
– Случилось что?
Белла кивнула.
– И что?
При мысли, что ее свекр умер, свекровь задушили, Юрку убили, а дядя Сема сидит себе и ничего не знает, из глаз Беллы ручьем хлынули слезы. Старуха кинулась утешать ее. Ружье она при этом не выпустила. Дядя Сема посмотрел на нее строго:
– Убери ты отцову двустволку, мама. Знаешь ведь, что и случайно из нее не выстрелишь. Затвор еще отец снял, а новый так и не поставил. Ее выкинуть надо.
– Тебе все бы выкинуть! Вот помру, хоть все вывези. А пока я жива, все останется на своих местах!
Дядя Сема не стал спорить. Судя по нагромождению старых вещей, дело это было бесперспективное. Он повернулся к Белле:
– Так что же случилось?
– Ох, дядя Сема, вы же не знаете ничего!
– О чем?
– Так все завертелось… Я должна была раньше вам сообщить. Вы же единственный друг Андрея Георгиевича.
– Что-то случилось с Андреем?
Белла рассказала, что произошло. Причем начала с Юры. Упомянула, что было написано на снегу. При этом она пристально наблюдала за дядей Семой, пытаясь уловить страх или смятение в его глазах, но ничего не увидела. Сколько ни вглядывалась Белла в лицо ученого, она видела только горе из-за смерти близкого человека.
– Но как же это? Почему?
– Это еще не все.
И Белла рассказала о смерти свекрови. Тут уже и мать Семы, присутствующая при разговоре, всплеснула руками:
– Кому в голову могло такое прийти? Конечно, жена у Андрея скверная бабенка была, но чтобы убивать…
– Мама, я же просил не говорить о ней никогда плохо.
– А я что? – встрепенулась старуха, видно, разговор у них с сыном уже был, и не один. – Я и говорю: и похуже нее бабы живут, и ничего, здравствуют.
– А как Андрей все это вынес? – перебил старуху дядя Сема. – Надо ему позвонить. Такое горе: жена, сын. Он их очень любил. Мама, где мой телефон? Опять ты его брала и на место не положила?
Белла тяжело вздохнула. Пока ничего подозрительного она не увидела. Пришла пора рассказать о смерти самого Андрея Георгиевича. Вот тут Белла наконец убедилась, что дядя Сема знал о своем друге что-то такое, за что действительно могли убить. Услышав, что его друг убит, дядя Сема побледнел еще сильнее. У него даже взгляд остановился.
– Убит? – прошептал он. – А дом цел? Убийцы, конечно, там все разграбили, но хотя бы не сожгли?
Белла очень удивилась:
– Почему вы решили, что это были грабители?
– А кто же еще? У Андрея было что взять. Скажите, а сейф они вскрыли?
– Сейф? Да, сейф был открыт.
Сейф и впрямь был открыт, об этом Белле сообщил сегодня следователь. Но он сказал, что деньги и другие ценности не тронуты, документы на дом и другую собственность в порядке. Было непонятно, зачем сейф вообще вскрывали. Следы взлома в доме не обнаружены, все вещи в порядке. Да, следы поисков были, но поисков методичных и аккуратных.
Торопов даже признался:
– Складывается впечатление, что грабитель хорошо знал, что искать, и все прочее его не интересовало. У меня даже появилась мысль, что поиски вел ваш муж.
– Юра?
– Да. Он ушел из больницы следом за нашим сотрудником, доставившим его в клинику. Попросту удрал. Мы прервали допрос, потому что ему стало плохо с сердцем. Доставили в больницу, но он, оставшись наедине с врачами, предпочел отказаться от госпитализации, сказал, что полегчало. Прямым ходом он направился в Огарково. Его видели соседи, когда он с самым решительным видом с хоккейной клюшкой наперевес двигался к дому от остановки. Странно, да?
– Очень странно, – кивнула Белла. – Но что Юра искал дома?
– А вот это я бы хотел узнать у вас.
Тогда Белла не знала, что ответить Торопову. Но теперь задумалась. Юра что-то искал, шаря в сейфе, в гардеробной на верхней полке и в несгораемом шкафу. Что-то крайне важное. А вот теперь и дядя Сема со страхом интересуется, взломали неведомые преступники сейф или пощадили его?
Услышав, что сейф взломан, дядя Сема побледнел окончательно. И едва дыша, спросил:
– А несгораемый шкаф?
Удивление Беллы достигло максимума. Как дядя Сема точно назвал два места из трех, которые интересовали грабителя! Никакого, конечно, не грабителя, а Юру. Но выходит, дядя Сема знает, что там с таким рвением искал Юра?
– Он был вскрыт тоже.
– Ах!
Дядя Сема схватился за грудь, словно его ранили из папиного ружья.
– А папка? – закричал он не своим голосом.
– Какая папка?
Вместо ответа дядя Сема подскочил к комоду и из нижнего ящика извлек несколько канцелярских папок, хранящихся здесь со времен царя Гороха. Распластанные на прессе невесть сколько лет назад, они все еще ждали, чтобы их свернули по намеченным сгибам, завязали тесемочками и пустили в дело. Раритетные вещи! Во всяком случае, ни Кире, ни Белле давно уже не доводилось видеть этих допотопных папочек для бумаг. Они все были из голубенького картона, на всех имелись белые завязочки. При виде этих завязочек Кира подалась вперед.