Истошный визг. В нем не было ничего человеческого, так визжат побитые собаки.
Визг этот перешел в басовитое свирепое рычание. Потом наверху закричал человек, нечленораздельно и тоже истошно. Там творилось что-то из ряда вон выходящее.
– Оборотень! – всплеснув руками, крикнула женщина.
Для охотников это послужило сигналом к действию, оба бросились к запертой двери. Келхар на ходу вынул из ножен кинжал, а полуодетый Донат, у которого оружия при себе не оказалось, подхватил за ножку табурет потяжелее, о своем недуге он мигом забыл.
Добротную дверь вышибли с первого раза. Ни цепняки, ни люди шальной удачи так не умеют – только охотники. И все равно не успели, крики на втором этаже к этому моменту стихли.
Вслед за треском дверной рамы Ксават услышал топот, громкое хриплое дыхание – и в комнату ворвался, сбив с ног и грузного Пеларчи, и его поджарого помощника, большой черный зверь в золотом ошейнике, украшенном драгоценными камнями. Шкура лоснилась, отливая асфальтово-серым, с массивной тупой морды капала кровь.
Зверь очутился перед хозяйкой.
– Мамочка! – ахнула та.
Грызверг – а это он и был – развернулся и сиганул в окно.
Тишина, как будто ничего не произошло. Только на половицах алеют свежие пятна да потревоженные занавески колышутся.
– Учитель… – напряженным голосом произнес Келхар. – Вы не будете возражать, если я поеду за ним? Возможно, это единственный шанс…
– Поезжайте, – мрачно разрешил Донат после короткой заминки. – Снаряжение не забудьте.
Келхар выскочил из комнаты так же стремительно, как перед этим бестия в драгоценном ошейнике.
– Куда он поедет? – спросила Элиза испуганно.
– За грызвергом, потому что грызверг приведет его к нашей дичи. Он охотник, девочка. Прежде всего охотник, и ты должна об этом помнить. Не плакать! Помоги хозяйке, а мы посмотрим, что случилось наверху. Ревернух, идемте.
– Вы думаете, Келхар его убьет? – спросил Ксават, пока они поднимались по тускло освещенной лестнице, застланной мягкими серыми половиками.
– Келхар попытается это сделать, – неохотно отозвался Пеларчи. – На этот раз с моего разрешения. Окаянная поясница… Ночевка с ужином отменяется, мы тоже едем. Сейчас главное – не упустить ищейку.
Снаружи взревел мотоцикл.
«Ага, охота идет под руководством Пеларчи, поэтому Истребителями, ежели что, станут оба, – отметил про себя Ксават. – Старый ловкач блюдет свою выгоду!»
В спальне на втором этаже никаких неожиданностей. Лужи крови, растерзанное мясо, клочья одежды. Оторванная голова с закатившимися белыми глазами опутана мокрыми волосами, словно тиной. Что еще мог оставить после себя разъяренный грызверг?
Когда хозяйке об этом сказали, та упала на колени и начала истово благодарить Пятерых за великую милость. Непонятно, за что благодарила: за то, что зверь ее не тронул, – или за то, что ревнивого мужа больше нет?
Не нравилось это Ксавату, хотелось обругать подлую бабу, но Донат торопил, сам уселся за руль, морщась от остаточной боли в пояснице, и машина понеслась по ночной дороге на юг. Кажется, иммигранты это называют – «финишная прямая».
Злой человек хорошего Заиньку плеткой побил, а Заинька его за это загрыз, на куски разорвал! Этот злой человек не умел драться, не то что другой, которого нужно догнать.
Чужая женщина позвала Мамочку, и тогда умный Заинька убежал. Если Мамочка увидит, как он набезобразничал, как разбросал по всей комнате окровавленные куски человека с плеткой, она Мардария наругает, свернутой газетой по морде нахлопает.
Свернутой газеты Заинька боялся.
Он быстро нашел след Злого Человека и помчался по темной дороге. Сначала загрызть врага, потом разыскать Мамочку, чтобы она бедного пусеньку пожалела.
После отдыха в постельке сил прибавилось. Луна и звезды заливали дорогу нежным серебристым светом, и так хорошо бежать сквозь этот свет, рассекая грудью теплый воздух… Потом позади послышался звук машины, появился новый свет – яркий, стелющийся по земле.
Машина была одноглазая, верхом на ней сидел человек. Заинька не любил машины – они его обгоняют и поднимают пыль, но эта никак не могла Мамочкино сокровище обогнать. Совсем немного ей не хватало, а все равно не могла, только рычала и глазом своим слепящим сверкала. Вот какой сильный Заинька, бежит быстрее машины!
К тому времени, как на порозовевшее небо вылезло солнце, он начал уставать, но машина тоже устала, так и тащилась позади. А когда Мардарий свернул к ручью, и вовсе остановилась.
Сидевший на ней человек смотрел на Заиньку без страха, без злости, без вызова. Просто смотрел – и все. Так могло бы смотреть дерево, если бы у него были глаза. На такого зачем нападать?
После того как Мардарий напился и отдохнул, человек крикнул:
– След! Ищи след! Вперед!
Глаза холодно и азартно светились на узком лице, но угрозы в них по-прежнему не было. Он не боялся Мамочкиного Заиньку и обидеть не пытался, хотя вон у него сколько острых нехороших штук, заменяющих людям клыки и когти. Не злой. Встряхнувшись, Мардарий помчался дальше, тогда и машина снова поехала.
На обед поймал толстого, мохнатого, с набитыми защечными мешками, который бестолково суетился среди пригорков с колосящейся травой и не успел добежать до своей норы.
Пока Мардарий на радость Мамочке кушал, человек, похожий на дерево, тоже что-то съел и все время на него поглядывал. Может, думал, что Заинька поделится? Нет уж, пусть сам себе мясо ловит.
– Вперед! – скомандовал он, когда снова началось преследование. – Ищи! Хороший пес!
Мардарий понял, что это относится к нему, и протестующе рыкнул. Обзываться-то зачем? Никакой он не «пес», а сладенький Мамочкин пусенька-лапусенька.
Солнцу надоело сидеть на небе, и оно, как это всегда бывает в конце дня, уползло прочь. Утомившийся Заинька свернулся на траве: он устал, а постельки для пусеньки здесь нет.
– Привал? – спросил странный человек. – Ладно, три часа на отдых – и в дорогу. Если мы хотим его поймать, долго спать нельзя.
Он тоже улегся на землю возле своей машины с потухшим глазом, рядом положил две блестящих штуки, длинную и короткую, сделанные из того же самого, из чего сделаны звезды на небе. Подойти, обнюхать? Но Мардарий знал, что такие штуки больно кусаются, поэтому знакомиться с ними не пошел.
Разбудил его человек.
– Эй, пес, вставай! Подъем!
Мардарий потянулся. Широко зевнул, показывая клыки.
– Продолжаем охоту! – потребовал человек. – След, ищи!
Машина яростно заревела.
Заиньке тоже спать расхотелось. Он выбрался на дорогу, сначала неторопливо потрусил, потом побежал, набирая скорость.
Когда небо стало водянисто-синим, след, обогнув спящую деревню, привел к большому замшелому дому на отшибе. Человеческим жильем тут не пахло, но враг находился внутри.
Заинькин спутник слез со своей машины, оставил ее возле стены, а сам запрыгнул в пустое темное окно без стекла и без занавески. Мардарий еще не видел, чтобы люди так ловко прыгали в окна! Он последовал за человеком.
Внутри душно, грязно, разбросаны сухие ветки и камни. Из пола торчат тощие пучки травы и чахлые побеги с маленькими скукоженными бутонами: вырасти-то они здесь выросли, а зачем – сами не знают.
Дальше путь перегородила ржавая решетка. От стены до стены, не обойдешь, и снизу не проберешься. Нос еще пройдет, а все остальное – нет. Человеку хорошо: забрался наверх, перелез на ту сторону и спрыгнул вниз. А Заиньке что делать? Он ведь по решеткам лазить не умеет!
Человек на одну руку надел перчатку, только она была не гладкая и блестящая, как у Мамочки, а вся в колючках, в другой держал длинную кусачую штуку. Он стоял посреди большой комнаты, погруженной в утренний сумрак, и озирался, а Заинька в это время тыкался в решетку, пытаясь ее перехитрить и все-таки протиснуться между прутьями, но те его не пускали.
Плохая решетка! Заинька начал ее грызть, но она, как и другие знакомые ему решетки, не обращала на это внимания.
– Опять ты?
Голос Злого Человека! Враг появился из проема, за которым виднелись ступеньки, и держал небольшой черный предмет, направленный на того, кто пришел вместе с Заинькой.
– Брось оружие, – приветливо улыбнулся Злой Человек. – Келхар, не валяй дурака. Для начала стреляю в колено. Брось меч!
Блестящая штука упала на пол.
– Хорошо, теперь снимай перчатку. Шикарная вещица! Изготовили на заказ или антиквариат?
– Эпоха лоскутных королевств, – с отвращением процедил тот, кого назвали Келхаром.
– Такому раритету место в музее. Сними и брось.
– Подожди, застежка тугая…
Он начал с видимым усилием стаскивать шипастую перчатку, а потом вдруг резким движением сдернул и швырнул, только не на пол, а в лицо Злому Человеку. Сам отскочил вбок – и сразу прыгнул на Заинькиного врага. Тот уклонился от перчатки, но остался без опасной черной штуки, она отлетела в сторону.
Забыв обо всем, Мардарий смотрел, как люди между собой дерутся, он ведь такого еще не видел. Скачут и руками-ногами машут, когда надо зубами за глотку хватать! Но у людей нет настоящих зубов, даже у Мамочки, хотя ее все боятся.
Схватка закончилась победой Злого Человека. Он держал Келхара так, что тот не мог вырваться, только морщился от боли. Но врагу тоже досталось: на плече, где под разорванной рубашкой белела повязка, выступили свежие пятна крови.
– Келхар, выбирай. Или я тебя усыплю – а ты в это время не сопротивляешься – или сломаю руку. Я по-любому прикую тебя к этой решетке. Издеваться не буду, не волнуйся. В первом случае останешься невредим, во втором – и больно, и маяться потом, пока оно срастется… Убивать тебя я не намерен, так что предлагаю компромисс. Твой выбор?
Ответа не последовало.
– Не тяни время. У меня его мало. Дались тебе эти древние хроники… Подумай на досуге о том, какая начнется катавасия, если Сорегдийский хребет останется без хозяина.
– Стандартные доводы Аванебихов и прочих твоих союзников, – вымолвил Келхар. – Тварей, которые там заведутся, мы истребим, и твоя запретная территория будет принадлежать людям.
– Ну, не передергивай факты, – Злой Человек засмеялся. – На так называемой запретной территории с моего разрешения толчется уйма народа. Кое-кому там лучше не появляться, однако на тебя это не распространяется. Хочешь, так приезжай, гуляй. Гарантирую, что уйдешь живым. Я был бы рад видеть тебя среди своих друзей.
– Дружба с пожирателем душ? Сколько человек ты съедаешь за год?
– Фу, какой бестактный вопрос… Я ведь сказал, уйдешь живым. Твоя душа похожа на цветок невероятно сложной формы, стану я губить этакую красоту!
– Рехнуться, какие изысканные метафоры…
– Как тебе удалось приручить этого грызверга? Меня он хотел сожрать.
– Не нравится? Не все же тебе питаться другими, бывает и наоборот.
– Как думаешь, он тебя не тронет? А то могу запереть наверху, там дверь с хорошим засовом.
– Не тронет, – взглянув на Заиньку, сказал Келхар. – Кстати, что за история с Ксаватом цан Ревернухом?
– Не твое дело, Келхар. У тебя своя охота, у меня своя. Это Ревернух надоумил вас обрезать телефонные кабели?
– Какие кабели?
– Судя по напряжению в твоем голосе, отлично знаешь, какие. Так я и понял, что ваша работа. Положим, я тварь окаянная, и вы за мной доблестно гоняетесь, но фермеры-то чем провинились?
– Ревернух – твоя несостоявшаяся жертва?
– Удравший обед. Больше ничего не скажу.
Злой Человек зарычал от боли. Что-то хрустнуло, и у Келхара тоже вырвался короткий яростный стон.
– Дурак… – процедил после паузы Злой Человек. – Я ведь убить за это мог.
Возня около решетки. Люди ее трясли, и на Заиньку сыпалась сверху ржавая труха. Потом Злой Человек отступил в поток утреннего света, лившийся из окна. Он весело скалил зубы, хотя кровавых пятен на плече прибавилось.
– Не держи обиды, Келхар, это ради твоего же блага. Ты ведь малость сумасшедший, с тебя станется сесть на мотоцикл и рвануть в погоню даже со сломанной рукой. Не ровен час, в аварию попадешь… Честное слово, мне было бы жаль. Дожидайся здесь Доната, а я поехал домой.
Он скрылся в проеме, где лестница. Как же до него добраться? Заинька снова начал с сердитым ворчанием тыкаться в прутья.
Враг скоро вернулся. Поверх рубашки надел коричневую кожаную куртку и принес сумку, достал оттуда флакон с блестящей головкой – у Мамочки таких много.
– Прощальный подарок в знак моего искреннего расположения, – открутив золотистый шарик, он протянул склянку сидевшему на полу противнику. – Воспользуйся.
– Яд? – хрипло рассмеялся Келхар.
– Что я, пошляк какой-нибудь? Всего-навсего обезболивающее. Действует в течение нескольких часов – в самый раз, пока Донат тебя отсюда не вызволит.
– Благодарю, – Келхар взял флакон и отшвырнул в сторону. Еще чуть-чуть, и попал бы в Заиньку, просунувшего нос между прутьями. – От кого-нибудь другого я, возможно, и принял бы такую милость, но только не от тебя.
– Ну, как знаешь, наше дело предложить, – Злой Человек выпрямился, подобрал свою сумку, потом, усмехнувшись, что-то положил на пол. – Чуть не забыл, ключ от наручников. Приятно было пообщаться.
Ушел. Из-за стен донеслось рычание машины.
Заинька заметался, выскочил в первый попавшийся проем, потом в коридорчик с пятнами сизого мха на битой кирпичной кладке – и вдруг очутился с другой стороны от решетки, возле которой сидел на полу незлой человек. Растерявшись, остановился, вопросительно посмотрел на своего недавнего спутника.
Человеку больно. И он на цепи. Эта цепь совсем коротенькая, держит его не за ошейник, а за руку возле кисти.
– Знаешь, пес, иногда бывает, что даже благородство не имеет никакого значения, – обратился к Заиньке человек. – Например, в его случае. Да, он благороден, не отнимешь, только это не важно, все равно его надо убить. Пес, ты умеешь приносить вещи? Вот лежит ключ, видишь? Возьми и дай мне, хороший песик!
Заинька смотрел нерешительно. Он только своей Мамочке вещи приносит!
– Ты у нас хороший, дай мне ключ! – потребовал человек.
Мардарий попытался взять зубами маленькую плоскую вещицу, но та оказалась непослушной – прильнула к каменной плите, и никак не удавалось ее схватить. Другое дело, если бы это был тапок с бантиком или подушка…
– Не получается? Тогда лапой цепляй, когтями! Давай, попробуй! Подтолкни его лапой!
Он никак не мог понять, чего от него хотят. Оставив попытки, навострил уши: удаляющийся звук машины. Злой Человек от Заиньки убегает!
– Был бы ты умный, привел бы сюда кого-нибудь из деревни, – вздохнул Келхар.
Заинька умный! Заинька догонит врага!
Прыжок в окно – и он снаружи. Взяв след, помчался туда, где замирал звук убегающей машины.
Снова долго бежал. Дороги больше не было. Нагретые солнцем каменные бугры, редкие деревья с морщинистыми желтоватыми стволами, в гуще высокой травы кто-то звенит, шныряет, суетится.
Потом, в уходящем золотом свете, показалась впереди небольшая постройка, выглядевшая так, словно кто-то ее погрыз со всех сторон. Дальше, за полем, опять была дорога, виднелись дома. След вел к постройке, туда Заинька и направился. Сейчас он Злого Человека загрызет, на куски разорвет!
Темный проем, дверь открыта. Враг стоит у дальней стены, насмешливо скалит зубы.
– Наконец-то пожаловал! Иди сюда!
Мардарий зарычал, чтобы напугать пострашнее, бросился к нему – и вдруг пол исчез. Бедный Заинька упал, ударился, а сверху с грохотом захлопнулась решетка. Он услышал смех Злого Человека.
– Вот и попался! Мозгов-то у тебя всего ничего, одни клыки да когти.
Человек заглядывал сверху. Можно до него допрыгнуть, но решетка не пустит. Как никогда хотелось разорвать его на куски: он незлого человека на привязь посадил, а хорошего Заиньку в яму заманил, вот какой злой!
– Эй, цапнешь меня? – он просунул руку между прутьями. – Ну-ка, попробуй!
Мардарий подобрался и прыгнул, но враг успел отдернуть руку, челюсти схватили воздух.
– Давай еще! – тот опять засмеялся. – На, кусай меня! На, на! Ух ты, какой злющий! Ага, не можешь!
Свирепо рычащий Мардарий прыгал и прыгал, лязгал зубами, несколько раз больно ударился о прутья, а ненавистную руку так и не поймал. Злой Человек Заиньку дразнит! Если бы здесь была Мамочка, она бы на него закричала, она никому не разрешает своего пусеньку дразнить!
Когда эта игра человеку надоела, он уселся сбоку от квадратного отверстия. Концы свисающих длинных волос оскорбительно торчали из ячеек решетки.
– Я мог бы тебя убить, – сообщил он задумчиво, глядя сверху на разъяренного Заиньку. – Запросто… Но разве я лучше? Я такой же хищник, только чуть поумнее. Ты ведь, дурья башка, за свои подвиги не отвечаешь, ты такой, каким тебя воспитала хозяйка. Прямо так бы и съел твою хозяйку… – Он подмигнул. – Мы с тобой оба хищники, и ты из нас двоих не круче, не надейся. А кроме того, если тебя убить, спросят за это с Ника. Эх, знал бы я заранее, что в кулоне грызверг, да всего не предусмотришь… Так плечо разворотил – до сих пор не заросло, только лекарства и выручают. Давно у меня приключений такого сорта не было! Как думаешь, зверюга, если Ник будет меня бояться, это заставит его жить не прошлым, а настоящим?
Заинька думал, что Злого Человека надо загрызть. Давно бы загрыз, если бы не решетка.
– Ладно, поболтали, и хватит. Сиди тут тихо, постарайся не скучать. – Враг выпрямился, так что Заинька перестал его видеть, только слышал голос. – Водичка у тебя есть, а без мяса несколько дней перебьешься. Потом за тобой придут и обратно в кулон посадят.
Затихающие шаги. Торжествующее урчание машины, за которой никто больше не гонится.
Мардарий тихонько заскулил. Мамочкиного Заиньку заперли в темной яме и ушли – это беда не лучше намордника!
Кафьярану – пограничный городок между землями побережья, некогда колонизованными раллабийцами, пришедшими с севера, и Макиштуанским княжеством, где коренной народ совсем дикий. Макиштуанцы-мужчины носят штаны, расшитые бусами-оберегами, и заплетают волосы в мелкие косички, а женщины плетут по две косы и в жару ходят с голой грудью, зато верхнюю часть лица прячут под украшенными бисером матерчатыми полумасками – иначе неприлично.